***
Дом Томми встретил Йоэля привычным теплом и уютом. За окном барабанил дождь, огромными каплями ударяясь об крышу, но внутри было сухо. Лалли, увидев на пороге промокшего и потрёпанного Йоэля, даже открыл рот, но не стал задавать лишних вопросов, а просто впустил его внутрь. Со своей привычной заботой, Томми провёл дрожащего парня в гостиную, где у него был камин (не настоящий, правда, но тепло от него шло вполне реальное), и усадил Йоэля в большое мягкое кресло. Сев подле него на край дивана, он выдохнул и оглядел его с ног до головы. — Это пиздец, — еле слышно сказал Йоэль, сжимая плечи. Он до сих пор был чертовски напуган. — Что он сделал? — спокойно спросил Томми. Он не желал вытягивать из него ответ, но в то же время он бы с удовольствием хотел понимать, почему Хокка заявляется к нему домой почти в час ночи, да ещё и в таком виде. — Я спрятался от него в ванной, — тихо начал Йоэль, — закрылся на замок, так что был в относительной безопасности. Мне было страшно, потому что он ударил меня до этого, — Он закатал рукав толстовки, демонстрируя большой синяк. — Потом он кричал, кидаясь в меня ручками из стакана, которые были на письменном столе. Попал один раз. Йоэль истерически усмехнулся, указывая на длинную тонкую царапину на щеке. — Я старался отбиваться, но мне приходилось отступать. Я боялся сделать ему больно, я просто не мог, не имел на это морального права… После того, как я попросил его успокоиться и сесть, чтобы поговорить, он совсем разозлился и вмазал мне кулаком в глаз. У него здорово поставлен удар, чтоб ты понимал. Ударил прям чётко в цель. Чёртово дерьмо… Я не знал, что мне делать, поэтому спрятался. Наверное, это было слишком глупо и я поставил под угрозу свою жизнь, но я… действительно не мог ударить его. Совсем. Хоть верь, хоть нет, я не мог. — Йоэль… — Томми покачал головой. У него едва ли хватало духу говорить что-то после рассказа Хокка. — Я знаю-знаю, давно нужно было уйти от него. — Помолчи. Дай мне подумать. Твою же мать, — Томми потёр лицо ладонями. — Нужно тебе что-то холодное к лицу приложить, чтобы снять отёчность. Какой же пиздец, я сейчас. — Нет! — Йоэль ухватил Томми за запястье, когда тот поднялся с места. — Не надо ничего. Я устал, хочу провалиться в сон, желательно на несколько суток. Просто скажи, где я могу лечь спать. Пожалуйста, Томми, завтра разберёмся. Лалли пожал плечами и исполнил просьбу Хокка. Он уложил его на том же диване, где и сидел, только принёс плед и подушку со второго этажа. Проследив за тем, как Йоэль уляжется и закроет глаза, Томми думал обо всём, что вылилось на него за последние пятнадцать минут. Он был чертовски шокирован. Особенно его пугало то, что подобное происходило не впервые и Нико уже давно вёл себя агрессивно по отношению к Йоэлю. Он знал, что был обязан обсудить это с парнями. От этих размышлений он не мог уснуть и постоянно ворочался на месте. Йоэль же провалился в сон почти мгновенно. Ему снились странные сны, так что он то и дело просыпался, поднимаясь на месте и оглядывая тёмное помещение, на секунду начиная паниковать, что не узнаёт это место, что это не их с Нико постель, но потом он моментально вспоминает события прошедшего дня и вздыхает, падая на подушку. Он задумывался, что сейчас с Нико, ищет ли он его или он всё ещё валяется в прихожей без сознания? «Одному Богу известно», — думал Хокка и глядел в окно, по стеклу которого всё ещё бил ливень. Он сам весь вымок там, так что пришлось раздеться и позаимствовать у Лалли одну из футболок, которые всегда идеально садились на его худощавое тело. Разум Йоэля был забит мыслями о Нико. Даже не тем, что он делает в данный момент, пока Хокка лежит на диване в доме Томми, а тем, что вообще происходит с тем, кого он так сильно любил. Он даже не мог предположить, в какой момент Моиланен стал таким и когда их отношения превратились в сущий кошмар, что порой Йоэль боялся прийти домой. Он не помнил, когда милые посиделки перед PlayStation превратились в вечные скандалы и удары кулаками со стороны Нико. Как же он хотел выяснить причину всего дерьма, что происходит с ним, но даже не знал, куда обращаться за помощью. Болевшая голова и без того мучила Йоэля, но теперь она ещё и была переполнена страхами за дальнейшую его судьбу. Он поднялся с дивана и подошёл к окну, уставившись куда-то в пустоту. Сон совершенно не шёл, хотя спать безумно хотелось. Йоэль чесал глаза и постоянно зевал, но стоило ему лечь на подушку, как сонливость как рукой снимало, и он крутился туда-сюда слишком долго, настолько, что начинал потеть. Он раздражался по этому поводу, но за несколько месяцев привык. Раньше ему помогал Нико, который то и дело сидел рядом, иногда даже читал что-то вслух, чтобы позволить Йоэлю заснуть под монотонный голос, но теперь он был совершенно один, только Томми, вероятно, уже давно уснул, и будить его ради не пойми чего было бы некрасиво. Уставший от бессоницы, Йоэль решил просто лечь на спину, выпрямив конечности. Он закрыл глаза и начал думать о чём-то настолько бессмысленном, что постепенно он всё-таки задремал, хоть и довольно поверхностно. Томми разбудил Йоэля и сказал, что на часах уже половина второго и ему давно пора вставать. Заскулив от вчерашней боли, он потянулся и с трудом встал с места, поправляя задравшуюся вверх футболку друга. — Будешь блинчики? — спросил Лалли, выглядывая из-за угла кухни. — Только пожарил. Хокка сонно кивнул и тряхнул головой, убирая тем самым волосы с лица. Он не понимал, что вообще чувствовал, так что просто потёр глаза и зевнул, медленно направившись на кухню, откуда уже шёл потрясающий аромат свежей выпечки. — Нужно что-то делать, Йоэль, — Томми покачал головой, ставя перед ним тарелку. — Так просто это оставлять нельзя. — Всё нормально, — отмахнулся Хокка, глядя на горячие блины. Именно сейчас он понял, что вовсе не хочет есть, хотя даже и не помнил, когда у него во рту в последний раз была пища. — Он просто разозлился. — Просто разозлился? — удивлённо повторил Лалли, садясь напротив Хокка со своей тарелкой. — Да я больше тебе скажу, он совсем ёбнулся. Это уже не адекватно. Посмотри, что он с тобой сделал. — Я в норме. Просто… нужно поговорить с ним, вот и всё. — Угу, а шфоими разгофорами ты добьёшься целых нихуя, — ответил Томми с набитым ртом. — Ешь, чефо ты над златом чахнешь? — Я не голоден. Томми пожал плечами и не стал уговаривать Йоэля поесть, потому что знал, что это бессмысленно. Хокка повернул голову и посмотрел куда-то в пол, разглядывая ворсинки на белом ковре. Он совсем не понимал, что ему делать дальше. — Значит так, — Лалли откашлялся, — сейчас я звоню остальным, пусть подгоняют. Будем решать, что с тобой делать. — Не надо, Томми! — заскулил Хокка. — Пожалуйста. — Я сказал, что я позвоню, значит я позвоню. Йоэль уронил голову на стол, ударив кулаком по его поверхности. Спорить с Томми было бессмысленно. Нико бродил по лесу, пахнувшему свежестью после ночного дождя, и поджигал траву своей «Zippo», то и дело пиная в стороны камни. Он злился. Не на Йоэля, а на себя. Он снова с трудом вспоминал события минувшей ночи, в голове смешалось куча отрывков и картинок: он помнил, что кричал, как бил кулаком в дверь, как швырял вещи, просьбы Йоэля прекратить и как тот дал ему отпор, защитив себя. Клеилось это всё между собой с трудом, но общая картина была ясна. Моиланен вздохнул, осознав, что натворил и почему проснулся на полу посреди прихожей, не обнаружив Йоэля нигде. Он и сам не понимал, что с ним творится. Не знал, почему он творил какие-то страшные вещи, а потом не мог полностью вспомнить некоторых деталей. Словно что-то или кто-то вселялся в него, овладевал его разумом и телом, делал своё дело и поспешно испарялся, оставляя Моиланена наедине с собой. Даже у себя в голове такие мысли звучали бессмысленно и тупо, но Нико совсем не знал, что ещё ему и думать. Кому ведь расскажешь — не поверят. Уставший от бессмысленного блуждения по лесу, Нико решил вернуться домой, туда, где его больше никто не ждал. Ещё раз оглядев беспорядок в прихожей и гостиной, он обречённо вздохнул и позвонил Йоэлю. Через пару секунд где-то со второго этажа послышался такой привычный рингтон, припев песни Bring Me the Horizon — Teardrops, и Моиланен понял, что телефон Хокка с собой не брал, что было чем-то из ряда вон выходящим. Вздохнув, он кинул свой телефон на диван и пошёл на кухню, чтобы успокоить нервы очередным энергетиком, который уже дожидался его в холодильнике. День обещал быть максимально скучным и непродуктивным. Пятеро парней развалились по всей гостиной в доме Лалли, потягивая холодное пиво несмотря на промозглую осень за окном. Йоонас всё никак не мог успокоиться и усидеть на месте после рассказала Йоэля, поэтому измерял шагами комнату, метаясь из угла в угол. — Йоэль, какой же ты придурок! — всплеснул руками Порко, продолжая наворачивать круги. — Ты не мог сказать раньше, что он поднимает на тебя руку?! Почему ты молчал всё время?! Врал, что синяки у тебя из-за ремонта в доме? Это не по-дружески, мать твою! — Прекрати, идиот, — Олли крутил в руках пластиковую трубочку, — откуда тебе знать, может, Нико заставлял его молчать и скрывать всё от нас? — Какая к чёрту разница! Нико его пиздит, а он помалкивать должен?! Это так не рабо… — Это называется абьюз, Йоонас, — перебил его Алекси, закинув ногу на ногу, — ты когда-нибудь о таком слышал? Он бывает не только физическим, но и моральным. — Нет никакого абьюза, — встрял Хокка, сидевший на полу. — У нас с ним всё нормально, парни, правда. Он просто… вспылил. Такое случается, я на него не держу зла. — Да что с тобой? — не унимался Йоонас. Он остановился, удивлённо, посмотрев на Йоэля. — Он чуть тебя не прибил, а ты говоришь, что всё нормально! Тут нихуя нормального нет! С ним надо разобраться. — Только не силой, — спокойно сказал Томми, поливавший большой цветок, который занимал половину подоконника. — Так мы его ещё больше разозлим, а отыгрываться он будет на Йоэле, помяните моё слово. Не думаю, что он даёт себе отчёт о собственных действиях. Именно в этот момент зазвонил телефон Лалли. Он отставил лейку и поплёлся на звук, пока все остальные сидели и молча переглядывались, словно каждый из них знал, кто сейчас звонит. Йоэль насторожился больше всех, а услышав имя Нико, вздрогнул и прижал к себе подушку, которая лежала подле него. Он не знал, чего боялся: самого Нико или его злости, но был уверен в том, что в доме Томми и в кругу остальных парней он будет в безопасности. — Что хотел этот ублюдок?! — подбежал к Томми Йоонас, когда тот закончил разговор, оказавшийся довольно спокойным и коротким. — Я тебе повторяю, что набью ему ебало! — Угомонись! Йоэль, — Лалли толкнул Порко в плечо и посмотрел на Йоэля. В этот же момент на него перевели взгляды и все остальные, — Нико едет сюда. Йоэль сидел в относительном спокойствии до того момента, как раздался звонок в дверь, после которого он вздрогнул и тут же подскочил с места. Почувствовав, как его пальцев коснулось что-то тёплое, он резко одёрнул руку, но тут же опустил её, когда увидел Олли, который потянулся к нему, чтобы поддержать без слов, как он всегда это делал. Хокка расслабился, взяв руку Матела в свою, и легко улыбнулся ему. Томми спокойно открыл дверь, пока все остальные настороженно следили за ним. Ещё никогда никто так презрительно не относился к кому-то из такой родной команды, думал Йоэль, сжимая руку Олли, и уже представлял, как Нико набросится на него с кулаками, чтобы отомстить за вчерашнее и всё же закончить начатое. — Проходи, — Томми пропустил Нико внутрь. — Мы тебя ждали. — Почему? — подняв правую бровь, наивно спросил Моиланен. — КАКОГО ХУЯ ТЫ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕШЬ, ЧЁРТОВ МУДАК?! — кинулся на него Йоонас, которого попытался сдержать Каунисвеси, но от неожиданности он совсем не успел среагировать. Лалли отгородил Нико от Порко собой, отталкивая того в сторону. — ПУСТИ МЕНЯ, Я ЕМУ ВЪЕБУ!!! — Никто не будет никого бить! — гаркнул на него Томми. — Отойди в сторону, Йоонас, ради Бога, по тебе дурка плачет! Ещё одно слово — и я запру тебя в кладовке, честное слово. Порко немного угомонился и вернулся на своё место, всё ещё косо поглядывая на Нико. Моиланен же совсем не понимал, что здесь происходит, поэтому Лалли пригласил его сесть с ними, чтобы обсудить всю ситуацию. Когда Нико приблизился к остальным, к Йоэлю в частности, он бросил взгляд на Хокка, отчего тот дрогнул и качнулся назад, но Матела взял его руку в свою покрепче, что не ускользнуло от внимания Моиланена, и он нахмурился, но ничего не сказал. Они все пересели за стол на кухне, а потом Лалли много говорил. Он посчитал нужным сказать всё сам, иногда спрашивая подтверждения своих слов у Йоэля, на что тот робко кивал головой и постоянно поправлял запутанные волосы. Томми рассказал ему всё, что в свою очередь говорил Хокка прошлой ночью, стараясь не утаивать ни единой детали. Йоонас продолжал коситься на Нико, потому что у него руки чесались, чтобы набить ему морду, но был сдержан всё по-прежнему спокойным Олли, который поглаживал Порко по плечу и шептал ему что-то на ухо, и тот успокаивался. Алекси же заменил Йоэлю Олли и сидел рядом с ним, поглаживая его дрожащую коленку. Хокка чувствовал себя чуточку спокойнее несмотря на сидящего перед ним Нико. Моиланен ошарашенно слушал всё, что говорил ему Лалли, не веря в его слова. Словно описанный Нико — совсем не тот Нико, которым он являлся. Он усердно рылся в своей голове, пытаясь отыскать хоть какие-то воспоминания, но они едва складывались в чёткую и подробную картинку, чтобы она была хоть как-то похожа на рассказ Томми. — Мы переживаем за Йоэля из-за тебя, Нико, — Томми качал головой, оглядывая всех сидящих за столом. — Посмотри, до чего ты его довёл. Он весь дрожит, как осиновый лист. Тебе есть что сказать? Нико? Ты меня слушаешь? Нико обуздала внезапная злость и он подскочил с места, направившись к Йоэлю. Тот дёрнулся и сжался чуть ли не до атома, понимая, что сейчас будет, но путь ему преградил Йоонас, всё это время желавший набить ему лицо. Ещё секунда — и завязалась бы драка, если бы Алекси и Олли не развели двоих по разным углам, посадив одного на стул, а второго в кресло, в котором вчера так же осел Йоэль. Нико кипел от злости и желания врезать Йоэлю за вчерашнее и за то, что тот посмел тронуть его «своими мерзкими ручонками». Слушая всё это, Хокка снова вспомнил своего отца, который унижал мать не только физически, но и морально, как он оскорблял её за поступки, которых она не совершала, называл тварью и уродиной, сломавшей ему жизнь. Эти флешбеки из прошлого, словно яд, настигали его неожиданно каждый раз и избавиться от них было трудно. Он вспоминал испуганные глаза мамы и хотел помочь ей, но больше не рисковал после первого раза, когда на его затылке «красовалась» огромная шишка от удара обо что-то твёрдое, похожее на край стола. Выносить это было тяжело всегда, и у Йоэля срабатывал тот самый триггер, он дёргался и невольно думал о детстве. — Нико, отойди от него! — кричал Томми, оттаскивая его к лестнице на второй этаж, но тот вырвался и всё-таки добрался до Йоэля. Моиланен воспользовался случаем, пока все пытались отогнать его от Хокка, а сам Йоэль был никем не защищён, так что удара не ожидал. Он кинулся прямо на него, повалив на пол и успев проехаться ему кулаком по челюсти, пока Олли и Алекси совместными силами не ухватили его и не уволокли прочь. Йоэль еле сдерживал подкатившие к глазам слёзы и раскрыл рот в немом крике. Пока Томми, Олли и Алекси тащили Нико наверх, Йоонас остался рядом с Хокка, поглаживая того по спутавшимся волосам и взмокшим ладоням. — Успокойся, всё хорошо, я рядом, — твердил Порко, сидя на корточках возле лежащего на полу Йоэля. Парни кричали на Нико, а тот орал на них в ответ, пытаясь отбиться. — Не слушай это, пошли. Пойдём отсюда, вставай скорее. Йоонас помог Йоэлю подняться. Происходило что-то из ряда вон выходящее, и все были до ужаса шокированы, потому что никто даже не подозревал, что такое вообще реально, особенно в их коллективе.***
Через пару дней, когда ситуация в доме Лалли почти забылась, всё, казалось бы, встало на свои места. Томми позволил Нико вернуться домой, когда поговорил с ним один на один, но наказал ему держать себя в руках рядом с Йоэлем, на что Моиланен рассказал ему правду о том, что почти ничего не помнил о случившемся у себя дома. Лалли посоветовал тому обратиться к психотерапевту, но Нико лишь повертел у виска и сказал, что он в этих шарлатанов не верит, а Томми только пожал плечами и сказал ему «поступать как угодно». Йоэль сидел на их с Нико кровати и крутил в руках кубик Рубика. Он никогда не понимал, как его собрать, а особенно за короткий промежуток времени, так что просто бесцельно прокручивал его в разные стороны, даже не пытаясь сложить стороны цвет к цвету. Шторы в комнате были задёрнуты, вокруг был полумрак, в котором он не заметил, как в дверном проёме неожиданно появился Нико. Йоэль вздрогнул при виде него, хотя выглядел он довольно добродушно. Длинные волосы аккуратно спадали на плечи, на нём была большая белая футболка и чёрные шорты, а также серые пушистые носки. Моиланен улыбнулся и прошёл в комнату, садясь рядом с Йоэлем. — Давай помогу, — тихо сказал Нико и протянул руку. Хокка вздрогнул, но отдал ему кубик, медленно подняв на него глаза. — Здесь всё очень просто. Нужно просто внимательно вращать и следить за центральным квадратом, видишь? Тут он зелёный, надо собрать крест из зелёных квадратов с этой стороны… Йоэль внимательно слушал его, наблюдая за ловкими движениями рук. Из его головы будто вылетело всё то, что он пережил за последние месяцы, но он был этому даже рад, словно всё возвращалось на круги своя. — Дай мне, — попросил Хокка, выдёргивая кубик из рук Моиланена. — Я хочу попробовать сам. — Я ещё, блять, не закончил! — шикнул Нико. — Ты мешаешь мне, сука. — Не надо со мной так разговаривать, — возмутился Йоэль, смотря на него. Он снова увидел в его глазах нарастающую злобу, но сейчас его это совершенно не пугало. Он знал, что мог дать отпор, если тот вновь поднимет на него руку. — Заебал, честно, Нико, я тебе не слуга. Нико подскочил и схватил Йоэля за запястье левой руки, в которой тот держал кубик, сжав его настолько, что Хокка разжал пальцы и выронил головоломку на пол. Йоэль ахнул от неожиданности, чувствуя подступающую к горлу тревогу. — Повтори, что сказал, — почти рыча сказал Нико, но Йоэль промолчал. — Повтори, мудак! — Я тебе не слуга, — тихо ответил Хокка. Моиланен бросил его руку. — Это моё, — Он резко поднял с пола кубик и замахнулся на Йоэля, отчего тот выставил руки вперёд, заранее готовясь защищаться от удара, но Нико лишь усмехнулся и собрался уходить. — Чтобы больше такого не было, ты меня понял? Хокка вновь промолчал. — Я тебя спрашиваю, ты меня понял?! — Моиланен снова приблизился к нему. — Нет, не понял, — За этот ответ Хокка тут же получил по лицу. Он отшатнулся, но устоял на ногах: удар пришёлся по мягкой щеке. Йоэль осознал, что снова разбудил в Нико того самого монстра, который овладевал им, заставляя угрожать и срываться по поводу и без. Нико не в порядке — Йоэль это понимал, но всё равно жил так же, словно всего этого ужаса с ним никогда не происходило. Нико схватил его за воротник толстовки и подтянул к себе, но вовсе не как в романтической мелодраме. — Ещё одно ёбаное слово, и я убью тебя, Хокка, — каким-то не своим голосом рычал он, — клянусь, убью и закопаю в нашем же дворе! Только пискни, и я сделаю это! Йоэль тяжело дышал, но молчал не потому, что боялся угроз Нико, а потому, что не мог выдавить из себя ни звука, словно что-то твёрдое застряло в глотке и мешало говорить. Моиланен тряхнул Хокка и оттолкнул от себя. Он упал на пол так же, как это было в детстве, но только сейчас он успел среагировать и увернулся от удара с тумбочкой, стоявшей позади него. Йоэль хотел встать, но Нико был быстрее и снова потянул его к себе за край толстовки, желая развернуть его к себе спиной. Хокка брыкался, оттягивая время своей непривлекательной участи, и не позволял Нико ударить его слишком сильно, сохраняя ясность рассудка. — Эй, моя толстовка! — заметил Нико. — Снимай. Снимай, блять! Йоэль повиновался. Под толстовкой у него была ещё футболка, потому что он слишком мёрз дома, так что без одежды ему оставаться не пришлось. — Таскаешь мои шмотки, чмо! Ещё хоть раз я увижу тебя в моей одежде, слышишь?! Моиланен отвесил ему пощёчину, оставив на щеке Йоэля красный след от пальцев. Хокка боялся, что он сделает с ним сейчас, но он также боялся давать ему отпор, потому что силы Нико явно превышали его и своими попытками защититься он просто поставит себя под ещё больший удар. — Ненавижу тебя, иди сюда, скотина ебаная! — орал Нико, волоча Йоэля за собой. Несмотря на то, что Моиланен был ниже Хокка, он хорошо справлялся с его тушей из-за прилившего в кровь адреналина. Йоэль пытался вырваться, махая руками, но Нико то и дело лупил его по этим же рукам, дёргая его, как детскую погремушку. — Не рыпайся, сука! НЕ РЫПАЙСЯ! — Хватит! — Йоэль пытался отмахнуться и извивался под ним, словно выброшенная на сушу рыба, но лежащий на полу он и стоящий над ним Нико были не соперниками. — Отпусти меня, Нико, мне больно! — Тебе больно?! Больно тебе, блять?! Ты ещё не знаешь, что означает боль, уёбок! — рявкнул Моиланен и со всей силы ударил Хокка в грудь. Тот подавился воздухом и закашлялся, жадно глотая кислород. Нико, разозлённый раздражающим кашлем, зажал его рот рукой, не давая тому издавать звуков. — Хватит, тварь, заткнись! Йоэль начал ещё сильнее дёргаться под ним, всё так же пытаясь отбиться от держащего его под собой Нико. Моиланен надавил на его рот, сжимая крепче и перекрывая тому доступ к воздуху. Нико схватил его за голову свободной рукой и со всей силы ударил её об пол. Потом снова, снова и снова. Он не думал, что делает, и не видел, что делает, словно это был не он. Он действовал по инерции, руководствуясь агрессией и желанием навредить, орал и направлял все силы в свои движения. Нико кричал, прыгая на Йоэле, ударяя его об пол и сжимая рот ладонью, надеясь одержать победу в фантомном испытании. Он не останавливался даже тогда, когда Хокка перестал дёргаться под ним и издавать какие-либо звуки. Его глаза были открыты, но смотрели они не на Моиланена. Стеклянный и пустой взгляд Йоэля был устремлён куда-то в пустоту, куда не мог заглянуть живой человек. — Ненавижу тебя, ублюдок! — что есть мочи крикнул Нико и нанёс ему самый сильный удар, который только мог, но в нём уже не было смысла, словно бить боксёрскую грушу в порыве гнева. Он затормозил, завидев отсутствие движений со стороны Йоэля, и закрыл лицо ладонями. Ему понадобилось ещё пару секунд, чтобы понять произошедшее. Йоэль мёртв. Он убил его в порыве гнева. Нико вскочил с него и увидел безжизненное тело человека, которого так сильно любил. Он лежал на пушистом белом ковре в их спальне рядом с кроватью, которую они делили вместе каждую ночь. Моиланен не сдержал слёз, и они горячим потоком вырвались из его глаз, крупными каплями падая на пол подле Йоэля. Он не мог поверить в содеянное и совершенно не представлял, что ему теперь с этим делать. Звонить парням? Да они его заживо закопают. В полицию? И что будет, он сядет на всю жизнь, позабыв о мечтах о музыкальной карьере? Он взглянул на свои ладони. Мозоли от игры на гитаре. Присев на пол, он взял ещё тёплую руку Хокка в свою и перевернул её ладонью вверх. У него были такие же, а ещё пластырь на указательном пальце. Нико не знал, почему он тут был, но догадывался, что, возможно из-за него он порезался или ещё что-то. Пытаясь сморгнуть слёзы, чтобы видеть хоть что-то через мутную пелену, Моиланен прижал ладонь Хокка к своей щеке. Он мог поклясться, что чувствовал, как из тела Йоэля постепенно уходит тепло и как твердеют его длинные тонкие пальцы. Это было невыносимо, но Нико хотел ощутить последнее тепло от него в своей жизни. Громко рыдая, он бубнил себе что-то под нос и покачивался на месте. Нико опустился к лицу Йоэля, глядя на его раскрытый рот и широко распахнутые глаза, застывшие в страхе. В страхе вовсе не перед смертью, а перед Нико — человеком, который должен был беречь и любить его, быть рядом и заботиться, а не срываться по поводу и без, поднимая руку. Он прикрыл его тяжёлые веки, в последний раз посмотрев в его глаза, в которые однажды по уши влюбился, и поднял нижнюю челюсть, закрывая рот. Теперь Йоэль действительно выглядел мёртвым. По-настоящему. Он отличался от спящего Йоэля, лицо которого было не бледно белым, а грудная клетка медленно вздымалась, затем спокойно опускаясь. Сейчас не было ничего из этого. Хокка лежал и ничто не указывало на то, что он мог быть жив. Нико склонился над ним, пытаясь вслушаться в его дыхание. Он не понимал, что ожидал услышать. Тишину? Её он и услышал. Эта мысль заставила его взвыть вновь, заливая слезами собственные руки. Моиланен схватился мокрыми ладонями за бледные щёки Йоэля, всматриваясь в его пустое лицо. — Йоэль, пожалуйста… — шептал Нико, — ты должен быть ещё здесь… Ты должен услышать меня, любимый… Я не хотел, чтобы так случилось, не хотел! — Он прижался своим лбом к его. — Я люблю тебя, Йоэль, ты знаешь? Ты в-ведь знаешь, да? Ты самое дорогое, что у меня когда-либо было, Х-хокка… Голос его дрожал, а в горле встал ком. — Господи, за что такое со мной… Что я теперь буду делать без тебя? Если ты слышишь меня, если ты ещё тут, знай, что я не хотел для тебя такой судьбы… Это случайность, идиотская случайность, поверь мне, прошу… Кто я без тебя теперь? Пустышка, наверное… Йоэль, я люблю тебя каждой клеточкой своего тела, только прошу, не держи на меня зла… Он шептал это, словно находился в бреду. За окном начал барабанить дождь. — Даже небо плачет, дорогой… даже небо… Ты так любил дождь, помнишь? Мы бегали под ливнем вместе однажды, а потом оба слегли с простудой, — Нико усмехнулся сквозь слёзы, — но весело было. Боже… Мне так тяжело без тебя… Он коснулся его уже не таких розовых губ, какими они были при жизни, ощутив холод, но не отпрянул, желая почувствовать его в последний раз. В таком положении Нико просидел ещё около полутора часа, пока не услышал звонок своего телефона. Он понятия не имел, кто звонил ему, но боялся брать трубку. Моиланен напевал себе под нос песню, названия и исполнителя которой не помнил, но именно эти строки пришли в его голову, когда вокруг смешались звуки дождя, который барабанил в окна, телефона, разрывающегося от звонков, и тишины, которая оглушала его сильнее любого рок-концерта:Though I'm weak and beaten down I'll slip away into this sound The ghost of you is close to me I'm inside out, you're underneath*