Не придет.
Придет.Не придет.
Луз горько вздохнула и отложила цветок. И на что она рассчитывала? Он член ковена императора, его правая рука, самый верный подчиненный, одним словом — преданный пес. Если он и явится, то только с целой оравой солдат, которые тут же её повяжут и приведут к Императору на ковер. Наверное, стоит начать собираться и уходить. Встречаться с солдатами Белоса Луз сейчас желала меньше всего. Луз задула свечу, встала из-за стола и вновь опустила взгляд себе под ноги. Не может быть… Не может такого быть, чтобы он ей врал. Он выглядел таким искренним, таким настоящим, таким… собой. Он был с ней собой, а в итоге так предательски обманул её. И все же это всяко лучше, чем нож в спину. Заслышав шорохи, Луз напряглась. Она обхватила пальцами деревянное основание своего посоха, сжимая его. Девушка резко развернулась, делая несколько магических выстрелов в темноту. Шорох лишь усилился. Спустя пару мгновений из темноты вышел Хантер, нервно выдыхая. Луз тихо ойкнула, опуская посох. — О мой бог! Хантер! Прости меня! — она бросилась к парню, оглядывая его со всех сторон, стараясь найти следы своей стрельбы на нем. — Я тебя не поранила? Прости-прости-прости! Хантер тихо усмехнулся, слегка отступил от неё и стряхнул с плеч несуществующую пыль. Носеда неловко прикусила губу, смотря как блондин поправляет плащ, знаменующий его принадлежность к ковену. На белой ткани она заметила небольшую подпалину. Она пристыженно проскулила тихое и жалобное «прости». Хантер вновь тихо хихикнул отмахиваясь. — Успокойся, Луз, — он легко подбросил свой посох, и тот сложился, превращаясь в обычный граненый камень. Луз улыбнулась. — Прости, я опоздал, Кикимора не давала мне покоя. Кажется она что-то п… Луз резко схватила его за шиворот кофты, притягивая к себе. Она впилась в его губы, целуя так нежно, как только можно было. Хантер, не ожидавший такого резкого действия, на мгновение впал в ступор. Однако потом перенял инициативу на себя, приобняв Луз за талию. Луз запустила руки в его волосы, не желая отстраняться, отпускать его. Было так приятно чувствовать его рядом, ощущать его сильные и теплые руки на себе, прижиматься к нему всем телом. Сердце билось в разы чаще, чем когда его не было рядом и, казалось, жизнь начинала обретать новый смысл, одаривала Луз новыми красками, преподносила ей новые, доселе неведомые, чувства. Делала её живой, живой и пишущей красой. Луз неохотно отстранилась, глубоко и тяжело дыша. Легкие горели, но это было приятно, в какой-то степени даже желанно, что хотелось бы продлить это чувство. Горячее дыхание Хантера обжигало замерзшие губы, манило и привлекало. Луз хотелось бы поцеловать его ещё раз, не обрывать столь желанный момент на самом сладком, но меры предосторожности нужно соблюдать. Она и так сильно сглупила, поддавшись искушению. Нельзя давать волю эмоциям, поддаваться чувствам, нужно всегда иметь холодную голову. Особенно когда твой горячо обожаемый возлюбленный является твоим врагом в одном флаконе… — Ты чего такая дикая? — Хантер усмехнулся, поправляя непослушные волосы. — Будто лет десять не виделись. Луз повернулась в сторону стола. Слова в её голове перемешались в непонятную кашу, а из уст вырывалось лишь странное шипение, больше походящее на пищание. Она нахмурилась, замечая, что на ромашке остался один единственный лепесток «придет». Глупая Носеда, сама себе бреда нагадала, сама расстроилась, сама сглупила. Ну надо же так оплошать! — Я просто соскучилась, — не касаясь губ промямлила она первое, что взбрело ей в голову. Луз взяла его за руку, переплетая пальцы и осторожно целуя его в костяшки сквозь перчатку. Хантер дернулся, но после нервно выдохнул, поджимая губы в полу-усмешке. Это было неожиданно. Неожиданно и приятно… Луз потянула его за собой, сажая за стол и смахивая лишний мусор. А конкретно ту самую злосчастную ромашку, что посеяла в её сердце сомнения. Хантер поправил стоявшие в вазе цветы, достал из плаща скромный букетик и осторожно поставил его в ту же вазу. Луз осторожно втянула запах скромных и элегантных цветов, чем-то напоминавших ей маргаритки. Хантер неуверенно достал из плаща помятый, потертый, желтый лист. Он поднял взгляд на Луз, чьи глаза тут же загорелись. Она знала, что он будет делать, а он знал, что она ждет этого момента. Хантер осторожно вывел очертания уже знакомого для Луз глифа. Она сама же учила его этому, сама показывала все известные ей новые комбинации и сама же награждала его долгим и желанным поцелуем за хорошо проделанную работу. Хантер осторожно, будто боясь, поднес лист к свечам, активируя глиф. Фитиль свечей вспыхнул красным пламенем. Огонь начал танцевать легкий вальс, завораживал своей красотой, заставлял сердце трепетать. Казалось, все сегодня пропитано сладким ароматом ванили. Прекрасным ароматом, ставшим для Луз уже родным. — Луна сегодня прекрасна, — Хантер улыбнулся, осторожно взяв ладони Луз в свои, — пря… — Прямо как ты, — на одном дыхание произнесла Луз, отвлекаясь от свечей. Хантер замер, а после усмехнулся. Искренне и нежно. Его извечно строгое лицо озарилось яркой улыбкой. Луз улыбнулась в ответ, ощущая, как щеки залились краской, а лицо начало гореть. Сердце вновь разогналось до невозможного ритма, готовилось выскочить из груди, отдавалось болезненными стуками в ушах. Но все это лишь потому, что рядом он. Луз обожала эту редкую, но всегда искреннюю улыбку. Он Золотой Страж — тот, кто должен подавать пример остальным членам ковена. Он всегда до невозможности серьезен, занят важными делами императорского Ковена. Оно и ясно, быть правой рукой Белоса, отвечать за все своей головой — тут не разгуляешься особо, времени на веселье нет. Казалось, серьезность впиталась в него с молоком матери. Но когда он снимал с себя эту маску, когда становился Хантером, Луз буквально таяла. Казалось что днем и ночью Хантер — это два абсолютно разных человека. Тот, кто днем охотился за её головой, ночью осыпал её горячими поцелуями. Весело смеялся и улыбался, заставлял и без того влюбленную Носеду влюбляться в него все больше, и больше, и больше. Это похоже на зависимость. Она нуждалась в нем, как в воздухе. Она не могла без него жить, но жизнь её начиналась лишь ночью, когда они оба были предоставлены друг другу. Когда они дышали друг другом. Когда не существовал никто, кроме них. Только они и прекрасная полная луна, свидетельница всех тех глупостей, что творили влюбленные. Бледная властительница чужих сердец, знавшая секрет.Их секрет…