***
Когда мы с Чимином переступили порог класса, на нас уставились «любимые» одноклассники, которые ещё неделю назад ухмылялись и получали удовольствие от нашей ссоры. Ну конечно, поодиночке нас проще сломить. Я перевела взгляд на Чимина, но на его лице всё также светилась солнечная улыбка. Он закинул руку на моё плечо, продолжая идти к нашим местам, намекая этим жестом, чтобы не останавливалась. Всё вернулось на свои места. Вот до чёртиков громкий звонок оповещал о начале урока, хмурый и недовольный учитель зашёл в класс, приветствие, отложенные в правый верхний угол парты учебник с тетрадью, свойственная времени года духота и только две неизменные радости — вновь сосредоточенное лицо Чимина во время урока и разминающийся на стадионе Юнги. «Вот бы всегда плыть по этой реке стабильности.» Неожиданно для себя поняла, как давно не вспоминала родителей. Самое удивительное — я не старалась, всё получалось само собой. Стало неинтересно как они поживают. «Что с папой, вылечился ли? А мама? Сожалеет ли она хоть немного? Если у нас всё-таки получилось встретиться, что бы я им сказала? Уж точно не о том как скучала и ждала встречи. Но что если всё совсем наоборот? Может из-за детской обиды я не вижу всей правды? Тогда…почему мне стало легко от правды, что я им не нужна?» Маленькая скомканная бумажка прилетела на парту. «Выглядишь хуже недовольного Юнги. Улыбнись!». Чимин и его записки всегда поднимали настроение, особенно те, где он вживался в роль строгого старшего брата. Я храню их все. Помню, какую на каком уроке получила. Они слишком ценны, чтобы быть выброшенными, а после нашей ссоры стали ещё более значимыми. Смотрела на Чимина и понимала как сильно мне не хватало такой обыденности. Уроки пролетели быстрее обычного, я даже заскучать не успела. Юнги уже ждал нас у школьных ворот. Он стоял к нам полубоком, руки были спрятаны в карманах школьных брюк, рубашка не заправлена. Юнги смотрел в одну точку, не моргая. Казалось собственные мысли и его завалили. Пребывая в окрылённом настроении, я тихо подкралась и, воспользовавшись моментом, взъерошила ему чёлку. План был таким — разбудить в нём того озорного мальчика, которого он старательно сдерживал и выпускал по особенным дням, но прикосновение к волосам Юнги вышло аккуратным и… мягким. Будь на его месте Чимин, подобных жестов и мыслей точно не случилось бы. — У меня есть для вас две новости. С какой начать? Улыбка «стёрлась» сама собой. Почему Юнги никак не отреагировал? Что у него могло случиться? — А можно без плохой новости? — мне так не хотелось, чтобы плохие известия портили веселый настрой. После заданного вопроса Чимин положил руки на мои плечи, и стал мягко массировать. Юнги на такой привычный для нас жест отреагировал почему-то остро. Убрал его руку и пригрозил часовыми нравоучениями, если будет распускать руки. Что меня удивило сильнее, так это бесстрашное поведение Чимина. — Она мой друг, хочу и буду трогать. Где и когда захочу. — Вы чего? Какой дух в вас вселился? — я не знала чего от них тогда можно было ожидать, но во избежание беды встала между ними. Они молча смотрели друг на друга, как какие-то соперники, но не как лучшие друзья. — Юнги! Чимин! Вы слышите меня? — Теперь его имя ты первым называешь? — сказанное Чимином еще больше обескуражило. Тогда с ним разговаривать было бессмысленно, лучше вечером. — Юнги, — привлекла его внимание, дёрнув за рукав рубашки, — так что за новости? — Хорошая — мы сегодня втроём идём на пляж и очень хорошая — можем там остаться до поздней ночи, моя мама уже договорилась с воспитательницей Ким и вашим директором. Всё под её ответственность. Заберет и привезет вас. — Ты не шутишь?! — Мне хотелось кричать во всё горло от радости. — Я ведь не сплю? Но как? Нет, нет, нет… Зачем? — одновременно радость и невозможность такого исхода событий боролись за первенство. — Не всё сразу, Ведьмочка, — наконец-то Юнги улыбнулся. Так хотелось верить ему, хотелось чтобы задуманное им исполнилось. Я была рада настолько, что не поняла как слёзы радости стали скапливаться в уголках глаз, — ты стала такой сентиментальной. Иди ко мне. Юнги дотронулся до моего плеча и бережно притянул в свои объятия, и также аккуратно стал проводить по волосам. Уютнее места мне больше не найти. И всё-таки его родной запах был приятнее, чем запах духов. Казалось, что Юнги начал всё больше нравиться мне не как друг. С ним я видела, ощущала, думала иначе. Всё не как с Чимином. — Смотрю вам и без меня хорошо, — и через несколько секунд он напомнил о себе, — могу уйти. Или нет! Почему тебе можно обнимать её, а мне — нет? — Стоп! Пока вы снова не сцепились, поясню наши дальнейшие действия. Мы с Чимином собираем некоторые вещи для отдыха. Нам часа хватит. Юнги, — перевела взгляд на него, — раз твоя мама нас заберёт, она сможет приехать к пяти часам? — Да, сегодня она дома ради нас. На том и решили. Дорога обратно была по-странному тихой. Ребята особо не разговаривали, приходилось мне хоть немного, но разбавлять скукоту. Возле ворот детского дома не было привычного «До завтра!», мы разошлись со словами «Сегодня ещё увидимся!». На какое-то мгновение я не чувствовала себя «поломанной». Но это было приятное мгновение. Хотелось бы говорить их почаще. В коридоре мы с Чимином разошлись по своим комнатам. В моей никого не было, что порадовало меня ещё больше. Первым делом вытащила из укрытия свой блокнот. Не знала, пригодится он или нет, но так мне было спокойнее. Положила его на дно небольшого рюкзака, сверху вязаный жакет. Единственная красивая вещь из одежды. Его подарила воспитательница Ким на Новый год. Я так боялась его испачкать, что надела только раз пять, не больше. Думала, что в тот день он пригодится. Следом в рюкзак упали зубная щётка и расчёска. Пусть мы и не собирались ночевать в доме Юнги, но я хотела хоть так почувствовать себя нормальным подростком. Когда я хотела взять ещё и запасную футболку, в комнату забежала соседка. Увидела меня и с ехидством спросила: — Юри, хочешь прослезиться? — Нет, — мне на самом деле было тогда не до неё. — Держи, — она насильно вложила мне в руку сложенный вчетверо листок бумаги. — Что это? — Прочти и узнаешь, — сказала с хорошо заметным ехидством в глазах. Мы никогда не общались как «подружки», поэтому такое поведение сильно настораживало, но для себя же лучше было согласиться. Развернув листок, я сразу узнала кому принадлежало написанное — самой младшей соседке. Ей недавно исполнилось десять. Тихая и неразговорчивая. Я мало знала о ней. Поселили к нам года два назад до наступления того дня, за всё время ни разу не доставила проблем, но и навещать её никто не приходил. «Здравствуйте. Хочется верить, что мои слова надолго останутся в вашем сердце и не вызовут смех. Спасибо, что посетили наш детский дом. Мне было очень хорошо рядом с вами. Вы очень похожи на мою сестру. Находясь с вами, я чувствовала себя так, как не чувствовала себя уже больше двух лет, с момента, как мы не виделись с ней… Спасибо, что дали возможность вспомнить и почувствовать себя рядом с сестрой. Хочу сказать «спасибо». Я долго буду вспоминать нашу встречу.» — Откуда это у тебя?! — во мне проснулась такая злость, что скрыть её в голосе было невозможно. — Ты чего так завелась? — соседка лисьей походкой направилась к моей кровати, и не спрашивая разрешения упала на неё. — Утром к нам добрые волонтёры приезжали, рассказывали о своих светлых помыслах. Проще говоря, кормили лапшой. Нашей малышке нездоровилось и она не пошла в школу. Но стоило ангелам в форме явиться, как болезнь чудом отступила. Завтра тоже заявятся. — Спрашиваю ещё раз, откуда это у тебя? — я стояла как вкопанная. Мне казалось, ещё чуть-чуть, сдёрну её с кровати, а потом вырву волосы за воровство. — Видела как наша девочка что-то строчек на эмоциях. Любопытство только и всего. — Верни обратно. — Как с тобой скучно. Раньше ты не была такой занудой. — раздражённая моим поведением, она встала с кровати, рывком забрала листок и вышла из комнаты. Я вздрогнула от громкого звука захлопнувшейся двери. В голове эхом отдавался только один вопрос «как»? Как спустя столько времени в ней ещё сохранилась доброта к людям? Как она ещё не сорвалась? Как у неё получалось так легко говорить о своих чувствах постороннему человеку? Как? Мне стало так обидно за неё. Даже такого невинного ребёнка жизнь решила «побить»… Какой раньше была и я. Лучше вообще не рождаться. Возможно мне стоило подружиться с ней, узнать получше, просто начать ей улыбаться в ответ, но какая-то часть меня сопротивлялась необъяснимому порыву. Всё из-за того, что я не хотела заводить дружбу ещё с кем-либо или мне на самом деле было страшно стать такой же уязвимой как эта девочка? Чтобы правильная догадка не подтвердилась, заставила себя забыть о случившемся. Так будет лучше.***
Я не могла поверить в реальность происходящего. Мы с Чимином на самом деле ехали к морю. Даже в самых ярких фантазиях не могли такое представить. Юнги не захотел садиться на переднее сидение вместе с мамой, сразу пристроился к нам. Я ехала окруженная ими, с правой стороны — Юнги, а с левой — Чимином. Возможно было тесно, но на это не хотелось обращать никакого внимания. Изо всех сил я запоминала каждую минуту нашей поездки, номера проезжающих машин, дорожные знаки, даже то, как плавно мама Юнги вела машину и каждое изменение на её лице. Знала, в жизни эти знания никак не пригодятся, но мне так хотелось придать нашей совместной и единственной вылазке особенное значение. — Ведьмочка, ты так забавно всё рассматриваешь, словно впервые смотришь на мир. Я не сразу поняла, что сказал Юнги, ведь находилась под сильными впечатлениями. Он кажется по моему растерянному взгляду и так это понял. — Неудачно пошутил, — следующее, что я ожидала услышать слово «извини», но ни как не тёплую ладонь на своей коленке, — не буду тебе мешать. Когда он успел так осмелеть?! Ещё и улыбался! Конечно, мне был приятен его жест, но всё же было неловко перед Чимином, который повернул голову в нашу сторону и мамой Юнги, ведь я сидела посередине и через зеркало заднего вида она могла случайно бросить взгляд на нас. — Юнги, а Юри успела рассказать, что у нас теперь парные кулоны? — О, точно! Смотри! — мысленно поблагодарив Чимина, что он вспомнил об этом, показала подарок. — Вот! Только не смотри так хмуро на нас, их носят не только пары. Лучшие друзья — тоже. Что я сказала? Зачем стала оправдываться? Юнги только раз взглянул на меня, и то лишь на несколько секунд, а вот Чимина словно испепелить взглядом хотел. Стало настолько тихо, что сложилось ощущение, что мы ехали не в машине, а в каком-то вакуумном шаре. Казалось, что я слышала как громко стучало моё сердце. — Обиделся, что и тебе не подарил? — едва повернув голову, наконец-то спросил Чимин у Юнги. В его вопросе я учуяла… сарказм? Что эти двое опять не поделили? Я только и делала, что переводила взгляд с одного быка на другого, и чувствовала себя загнанной в угол. Что мне сказать такого, чтобы успокоить обоих друзей сразу? — Дети, вам не по пять лет, не нужно ссориться в такой особенный день. — спокойный и доброжелательный голос мамы Юнги отвлек нас троих от зарождающейся ссоры. В зеркале заднего вида я встретилась с её мягким взглядом. Она прошлась по каждому из нас, и потом снова на дорогу, — На вашем месте я бы заранее заготовила темы для разговора, всё-таки не месяц будете гулять. — Когда нам ждать тебя? — уже без какого-либо интереса спросил Юн. — М-м-м… Мне нужно Юри и Чимина в одиннадцать уже привезти обратно, так что два часа у вас есть в запасе. В девять я за вами заеду. Юнги, будь всегда на связи, чтобы я не переживала. — Тебе не о чем волноваться, сама же сказала, что нам не по пять лет, — в конце Юн фальшиво улыбнулся и отвернулся в свою сторону. Оставшееся время мы ехали уже под расслабляющие песни, звучащие по радио. Рассматривать быстро смеющие пейзажи за окном уже не хотелось, глаза слипались, а голова казалась тяжёлой. Я откинулась на спинку сидения, сонно рассматривая профиль Чимина. Он изменился. За несколько недель щёки уступили место чуть выпирающим скулам, всегда удивлённый и озорной взгляд сменился на проницательный и чуть прищуренный, с Юнги разговаривал на равных. А что касалось нашей с ним дружбы… возможно я и преувеличивала, но в ней словно появилось нечто интимное, за что я не могла зацепиться, найти разумное объяснение. Чим, что же с тобой произошло? Он так и не повернулся ко мне, возможно тоже копался в себе. Сон начал догонять, а веки опускаться. Когда моя голова коснулась плеча, почувствовала как Чимин стал медленнее дышать. Или мне показалось? Но точно помню, как он немного сполз вниз, оказываясь со мной на одном уровне. Хорошо знакомый и такой любимый запах друга окончательно расслабил. Проснулась я уже от лёгкого поглаживания по волосам и просьбы Чимина открыть глаза. Хотелось продлить сладкий миг ещё на часик. Так блаженно не спалось уже несколько месяцев. Ни кошмары, ни странные сны мне не снились. Неописуемо легко. Если таким способом голова очищалась от «мусора» и перезагружалась, почему со мной это случалось так редко? Почему не могла спать также беззаботно как в тот момент? После подключился и Юнги, угрожая щекоткой. На мою беду его план сработал. Открыв сначала один глаз, затем второй, я попыталась сфокусировать внимание сначала на своих коленках, затем приподняла глаза к открывшемся небу через окно машины и снова зажмурилась от чересчур яркого солнечного света. Немного не рассчитала. Не спеша приподнялась, потирая сонные глаза. — А где твоя мама, Юн? — Вышла в магазин за водой. Смотри, — Юнги взглядом указал на противоположную сторону дороги, — до пляжа осталось совсем немного. — Я уже и забыла каким красивым может быть море… — сказала я то ли себе, то ли маленькой Юри, вглядываясь в серо-голубые волны. Захотелось выйти наружу, Юнги и Чимин остались. Не стала далеко отходить. Десять шагов это же немного? Вдыхая морской воздух закрытыми глазами мне казалось, что за спиной появлялись крылья и тело обретало лёгкость. Вот чего мне не хватало в моменты отчаяния — природы. Она такая величественная и такая тихая. Живёт себе спокойно, радует всё живое, прося лишь одного взамен — бережного отношения. «Когда вырасту, точно накоплю достаточно денег и куплю маленький домик у моря.» Открыла глаза, возвращаясь в реальность. Заметила сидящую на берегу девушку в наушниках и задалась вопросом: «Как можно слушать музыку, когда шум морских волн лечит в миллион раз лучше?». Это настоящее оскорбление. Пришедшая в приподнятом настроении и с пакетом продуктов мама Юнги сказала садиться обратно, не давая больше играться с собственными мыслями. Она завела машину и мы поехали в сторону небольшой парковки у пляжа. К морю мы шли уже втроём, а мама Юна, поцеловав нас всех на прощание, уехала к своей подруге. Парни как настоящие джентльмены несли сумки, а я самое тяжёлое — пляжный зонтик и свой рюкзак. — Вы чего такие молчаливые? — смотрела то на одного друга, то на другого. — Устали, — ответили они в один голос. — Так это не проблема. Я знаю как поднять вам боевой дух! — отбежала на несколько шагов вперёд от ребят, повернувшись к ним лицом, — Играем в догонялки! По их нерадостным лицам поняла, что они не горели желанием бегать. Но и я не хотела сразу сдаваться. Пошла на хитрость. — Нужно будет не просто так бегать, а наступить на тень противника! — закинув зонт на плечо, многозначительно посмотрев на Чимина, я громко, чтобы меня было слышно всем-всем на планете, сказала, — Юнги начинает! Мы с Чимином в ту же секунду разбежались по разным сторонам. Пусть наш дед и бегал быстро, но песок ему точно не помощник. Так я себя утешала, ведь мои нормативы по бегу были далеко не эталоном примера и подражания. По закону подлости охотник нацелился на самую слабую дичь. Мне оставалось только бежать в сторону единственного спасителя! — Чими-и-и-и-ин! Помоги-и-и-и-и! — увидела как он бросил пакет с нашими запасами и поменял курс в мою сторону. Только я хотела посмотреть за спину, чтобы прикинуть за сколько секунд мою тень настигнут сильные ноги Юнги, как руки друга капканом замкнулись на талии и мы упали на песок под мой громкий и заразительный смех. Зонтик отлетел на приличное расстояние, по всему телу и на волосах песок, но это было таким неважным. — Вот я тебя и поймал, Ведьмочка! Голос Юна хоть и был пропитан искренней добротой, но капля злорадства всё же проскользнула. Пусть. Тогда я была готова простить ему любую злую шутку и даже ненавистную мне щекотку. Не хотелось убирать его руки или просить отпустить, было в этих нескольких секундах что-то особенное, чего раньше не испытывала. Словно я в фильме о подростках и главная роль принадлежит не какой-то богатенькой и глупой однокласснице, а мне! Закрыла глаза, чтобы задержать наши редкие объятия в сердце подольше. В тот миг не существовало сироты Юри с непосильным грузом за плечами из разбитого детства и несбывшихся ожиданий, я обычная Юри, девчонка, которой нравился собственный лучший друг, которая смогла хоть на мгновение ощутить на себе смысл слов ровесниц: «Мурашки по телу от прикосновений парня». — Если бы не знал вас, подумал, что какая-то сумасшедшая парочка решила заболеть. Развалились тут! — Чимин как строгая мамочка возвышалась над нами, поставив руки на бока. Юнги отпустил меня, — Может я тоже хочу! На прибрежном песке лежали три сумасшедших, но таких счастливых подростка. — Чимин, поиграем в игру Ведьмочки? — неестественно тихо спросил Юнги, продолжая рассматривать плывущие облака. Я удивилась. Как только он её вспомнил? — Не вижу причин отказывать, — послышалось справа, но чуть громче, — Юри, теперь ты начинаешь. Пользуясь моментом, пока они тёпленькие и расслабленные. — Задаю тебе, Чим, — перевернувшись на живот, посмотрела на друга, — с чем у тебя ассоциируется слово «дом»? Он ответил не сразу. За то время, что ответ рождался в его голове, он так и не моргнул, лишь пропускал сквозь пальцы песок. — Время вышло, Чим. Нельзя думать так долго. — Тогда мой ответ «Ты», — только мне хотелось глупо пошутить, как он добавил, — у меня не осталось никого, только ты, — Чимин приподнялся на локти, и зациклил взгляд на друге, — И ты тоже, наш старый ворчун, куда мы без тебя. В ответ Юнги подарил лишь еле заметную улыбку. — А как ты ответил бы на этот вопрос, Юнги? — как бы мне хотелось, чтобы он ответил также. — Не знаю… — приподнявшись, принял позу йога, — это сложный вопрос. — Или просто не хочешь отвечать! — Возможно, Ведьмочка… Возможно. Я узнала этот взгляд: когда балансируешь на грани ухода от реальности и мнимого присутствия «здесь и сейчас»; когда нежелательные мысли занимают всю голову и нет сил их прогнать; когда чувство жалости к себе разъедает все светлые мысли. Юнги редко нам открывался, мне — ещё реже. Может с Чимином он и делился личными переживаниями, думая, что он поймёт куда лучше меня. Эта мысль как успокаивала, так и расстраивала. Называла его своим другом, но так мало знала его изнутри. Неудачный из меня товарищ. — А для тебя, Юри? Я сказала первое, что пришло в голову, глядя на далёкий размытый горизонт. — Хождение по канату с костылями, где родители — бесполезные деревяшки, а вы — единственная опора… «Хотя бы вы не бросайте меня» — договорила недостающую концовку, но уже в своей голове. Когда я приняла такую же позу, как Юнги, он почти сразу приобнял за плечи, а голова Чимина переместилась на бёдра. Так я ощущала себя маленьким островком спокойствия для своих друзей в бескрайнем океане под названием «жизнь». — Поставить бы этот день на повтор, — слова Юнги разбавили нашу грустную тишину. — Рано утром наша сказка закончится и придётся вернуться в реальность. Как бы не обещала сегодня не грустить, наслаждаться, но получилось вновь погано. Бодрый голос Чимина встряхнул нас так неожиданно: — Дунг Юри — перестань вечно грустить! Мин Юнги — не смей никогда сдаваться! А я — Пак Чимин и дальше буду оставаться крутым и вас веселить! — Кто это ещё сдаётся? Я? Сейчас за каждое слово ответишь! — Юнги повалился на песок, дотягиваясь до Чимина. Достигнув цели, стал в шуточной форме бить его кулаками по животу, плечам, ногам. — Обижать младших нельзя! Юнги, прекрати! Я так умру от разрыва органов! — их улыбки светились ярче солнца над нами. Уже и не помню когда мы вот так просто дурачились, смеялись. В тот момент не было приевшихся школьных стен, высокомерных одноклассников, равнодушных учителей. Только мы втроём. Не хотела даже представлять, как бы сложилась моя жизнь без этих дурачков. Наблюдая за шуточной дракой друзей, я поняла как хочу жить и успеть многое: стать лучше, чаще смеяться, прилежно учиться, чтобы поступить в хороший университет, каждый день проводить вечера с Юнги, находить поводы для подколов над своим щекастым другом, и начать спокойно спать. Всё эти мысли разливались теплом по телу. Хотелось верить, что для нас наконец-то наступили солнечные дни.