———
когда гриммджоу присылает очередной букет, исида первым делом выбрасывает его в мусорное ведро. "лучше бы вернулся сам", — урю передергивает, он идет заваривать чай. но цветы все равно достает обратно, расправляет смявшуюся обертку и пушит лепестки хризантем — деньги за них уже заплачены — исида слишком хорошо знает, как трудно их зарабатывать. уже ставя букет в вазу, он замечает записку, привязанную к одному из стеблей, с одним единственным словом "соскучился?". исида бесится, мнет бумажку в ладони и кидает, не глядя, в мусор. в этот раз наверняка. он садится за стол, греет руки о чашку и тянется к полупустой пачке печенья. готовить не то чтобы хочется, в магазин идти тоже. урю вспоминает, что орихиме вчера говорила заходить к ним почаще, насколько эгоистично будет воспользоваться приглашением? в соцсетях пусто, в сообщениях тоже, разве что пропущенный от ичиго, болтающийся с утра. исида не торопится перезванивать.———
исида не любит факт того, что он в отношениях. исида не любит факт того, с кем он в отношениях. можно было найти лучший вариант. (всегда можно найти лучший вариант, но возможностью он не пользуется) но каждый раз, когда молодые медсестры, хихикая, интересуются, к у него на личном, урю привычно отвечает, что у него есть любимый человек. — а какая она, ваша девушка? рука исиды замирает над очередной карточкой. он медленно поднимает голову, свободной рукой поправляет очки. во-первых, у него не девушка вовсе. во-вторых, с вопросами еще не заходили так далеко. но стоит ли об этом говорить сейчас и вслух? в открытое окно бьется ветер, играет с листами на столе. — она… хорошая, — исида пожимает плечами и говорит-таки "она". и не понимает, почему на него все еще смотрят с немым вопросом. "хороший" — достаточно ёмкая характеристика. в глазах девушки читается явное "и?". он не продолжает. гриммджоу умотал по своим аранкарским делам два месяца назад — исида не чувствует себя настолько счастливым, чтобы рассказывать об этом всем вокруг. никогда не чувствовал. — хорошая и всё? урю кивает: — очень хорошая, — и наклоняется к карточке, которую все еще надо заполнять, надеется, что на этом допрос окончен. девушка кивает каким-то своим мыслям. — а… вы её любите? рука дергается, линия иероглифа сбивается — исида тянется за ластиком. — да, люблю, — он поднимает взгляд, стряхивает мусор с листа на пол. — а к чему вопрос? — да так… хотела сказать, что ей очень повезло, вот, — она неловко кланяется — то ли прощается, то ли извиняется за что-то — и выходит в коридор, плотно закрыв дверь. исида в двух строках дописывает данные последнего осмотра и откидывается на спинку стула. любит ли? на часах чуть больше семи, солнце клонится вниз оранжево-красное. урю выходит из здания больницы, хотя его рабочий день закончился около часа назад. чад пишет что-то ему в инстаграм, исида читать не спешит: садо прекрасно знает про задержки на работе и разницу во времени, про отношения он тоже знает. исида сам рассказал, проболтался по телефону пару месяцев назад. тот сначала не понял, про кого урю говорит, а потом замял тему — то ли от неловкости исиды, то ли от своей собственной, — но написал ему уже на следующий день. все было в порядке. замерев на светофоре перекрестка, исида достает телефон, прикидывает, в какую доставку позвонить, когда доберется до дома. кто-то врезается в его плечо. — простите, — исида оборачивается: девушка. — ничего страшного, — урю мотает головой. ему не нужен конфликт. — нет-нет, правда, извините нас, она такая неуклюжая, — парень, стоящий рядом, обнимает её за плечо. девушка понимает взгляд на него: — неуклюжая? исида улыбается: всё нормально. исида улыбается: они выглядят очень мило. органично, с приличной разницей в росте и её кожей немного светлее его. девушка смеется, светофор меняет красный на зеленый. исида торопится вперед. он привык к неуклюжести ичиго и орихиме, которые всегда были рядом, привык к неуклюжести садо, когда с ним пыталась познакомиться девушка, привык к неуклюжести ренджи, который решил заобщаться с ним ближе после разрешения конфликтов в сейрейтей. но неуклюже вляпался в отношения именно он — урю.———
дома скучно. дорама, ради которой можно было спешить с работы, закончилась три дня назад. на улицах толпятся школьники и парочки, исида торопится к куросаки. о своих проблемах исида говорит только с орихиме. сидящий рядом ичиго давится чаем, когда слышит об этом в первый раз. сейчас он просто кивает и говорит, что гриммджоу идиот. то же самое думает и ренджи. урю знает это и без них. — чай или кофе? — спрашивает орихиме, поворачиваясь к плите. — чай, — отвечает исида, скорее на автомате, а потом вспоминает, что уже месяц его пьет. чай чаще всего ему заваривает гриммджоу, реже бьякуя или орихиме. — а где казуи? — в школе. — точно, уже сентябрь, — исида кидает в кружку два кубика сахара и смотрит на скатерть — белую в бордовую клетку. орихиме садится рядом: — ты этим летом без отпуска? — он кивает, отдыхать одному не так интересно. — а мы вот на окинаве были… про поездку урю слышал еще от ичиго, который больше ворчал на все подряд, чем радовался, но в голосе орихиме восторг, и исида слушает внимательно одно и то же второй раз, изредка задавая вопросы. он не знает, когда поедет отдыхать — чад звал его в бразилию еще в начале июля. исида отказался. садо писал вчера из колумбии — исида немного пожалел. но у него свежий букет на кухне в вазе и мысли о том, почему он соврал про девушку полторы недели назад. — сёнен-айный фильм, который внезапно пускают по телевизору, говорит, что так делают все. урю успокаивается, он не сделал ничего неправильного. урю хмурится, он привык, что у него не как у всех. эту неделю гриммджоу не пишет.———
гриммджоу возвращается. в первые дни октября, когда клены укрывают красными листьями тротуар, а исида все еще не торопится домой. дети прыгают в лужи после дождя по пути из школы, вода разлетается брызгами на ботинки и штаны. парочки с канонной разницей в росте переходят на парные пальто — кремовые, серые, кофейные — исида запахивает свое черное. ни у кого из знакомых такого же нет. урю привычно замирает на ступеньках, пока ищет ключи. дверь непривычно не заперта.