***
— Принести вам ещё выпить? - лебезящий голосок молоденькой официантки раздался у Магата прямо над ухом, отвлекая от созерцания мутных стенок гранёного стакана. Он поднял на неё взгляд, стараясь не смотреть в глубокий вырез на блузке и отрицательно помотал головой. — Я кое-кого жду, закажу, когда они придут. Девица кивнула и широко улыбнулась, уходя к стойке. Магат смотрел ей вслед, думая, сколько она может стоить. Один его армейский приятель, покупая очередную проститутку, хохотал и говорил, что единственный плюс элдийских женщин в том, что они никогда не откажутся раздвинуть ноги. Сам Теодор не видел в этом ничего хорошего, потому что понимал, зачем в большинстве случаях эти женщины так делают: они просто надеются на безопасность, надеются на то, что кончив, какой-нибудь нерадивый солдатик поможет им снять с себя эту треклятую повязку и зажить нормальной жизнью. Конечно же это было всего лишь иллюзией, потому что нерадивый солдатик слава богу что не бил до синяков. Воздух в баре пропитался запахом табака и пота вперемешку с ароматическим маслом, которым мазались женщины. Подташнивало, но работа сама себя не сделает. Отправляя его в этот кабак для разбирательства с внутренними проблемами (или кратко — с охреневшим от иллюзорной власти солдачьём), начальство сказало: «Мы надеемся на ваш цепкий взгляд». Магат любил лесть, поэтому и сидел тут в свой последний выходной, заливая в глотку не самый плохой алкоголь и глазея по сторонам. На душе было тяжело, тело устало от беготни последних дней. Теодор вертел стакан, рассматривая как переливаются на дне остатки алкоголя и думал, что он в сущности неплохо отделался. Его по крайней мере не уволили и не сделали неразумным титаном, а всего лишь понизили в звании. Выслушивая доклад Йегера, Магат мысленно уже представлял себя на краю стены со шприцем в шее, но начальство не злилось на него за провал миссии, только разочарованно качало головами и смотрело укоризненно. Злился только Порко, в одночасье потерявший брата и двоих друзей, но на него Магату было почти что наплевать — злится и злится. Всё равно, что там думают эти элдийские детишки. — А всё-таки они задерживаются, - пробубнил Тео себе под нос, бросая взгляд на большие напольные часы в углу. Встреча с двумя солдатами, ответственными за долговременные беспорядки в этом месте, не казалась слишком трудной задачей, поэтому Магат думал, что закончит быстро и проведёт остаток дня в заслуженном отдыхе. Но теперь эти новобранцы опаздывали и Теодор начинал раздражаться. Они слишком много о себе возомнили. И хотя начальство говорило, что на гетто им в общем-то всё-равно, за ним всё равно следили, потому что выпускать из поля зрения потенциального внутреннего врага — самый глупый поступок, который могло бы позволить себе правительство. — К чёрту, - Магат поставил стакан на салфетку и махнул миловидной официантке рукой, указывая на стол. — Скажи, чтобы не занимали! Звякнули колокольчики на двери — он вышел на улицу, доставая из кармана брюк пачку сигарет и коробок спичек. Закурив, Магат опёрся о стену и закрыл глаза. Опьянение, и так не очень сильное из-за некрепкого алкоголя, теперь отступило совсем, оставив Тео трезвую голову и неприятные мысли. Ещё в юности один товарищ сказал ему: «Ты слишком много думаешь». Морщинки между бровей от постоянного сдвинутых бровей появились у Магата уже к тридцати. Женщинам они нравились — они находили их суровыми. — Ну и что же нам с тобой делать? Тео открыл глаза, потревоженный чьим-то голосом неподалёку, повернулся, прищурившись в наступающих сумерках, и рассмотрел спины двух военных. — Может проводим девочку домой, а, Франц? А то она слишком легко одета, ещё пристанет кто-нибудь, - расхохотался второй голос. — Ты смотри, - выдохнул Тео, выкидывая сигарету в пепельницу у двери. — А я их жду. Подойдя ближе, он убедился в том, что это были именно те люди, которых он искал: белобрысый Фриц с жёлтыми от постоянного курения зубами и Ян, капрал с отвратительной репутацией. Удивительно, как его только не погнали вон из армии. — Вы чем тут занимаетесь, господа? Оба встрепенулись и вытянулись по струнке, приветствуя старшего по званию. — Следим за порядком, - пробубнил себе под нос Франц. Магат перевёл взгляд на ребёнка за спинами одного из солдатов: девочка, в простом платье и вязаной кофте, с повязкой на руке. Элдийка. «Что она тут забыла?». — Слышал я, как вы за порядком следите, - он подошёл ближе, принюхиваясь. От обоих солдатов несло хересом. — Идите в кабак. — Сэр, мы… - начал было оправдываться Ян. — Марш. Внутрь, - отчеканил Магат. — Я разберусь. Переглянувшись, солдаты отошли. Звякнула колокольчиками дверь бара — и Магат остался с девочкой вдвоём. Она дрожала, перебирая пальцами рукава своей одежды и, кажется, даже плакала. Теодор подошёл ближе и присел перед Габи на корточки, положив руки на колени. Девочка подняла на него испуганный взгляд больших карих глаз. — Вы теперь убьëте меня, да? Магат пробежался взглядом по растрëпанному хвосту каштановых волос, по мелкой россыпи веснушек на кончике носа, по вздëрнутому маленькому носу и улыбнулся. — Не говори глупостей, никто тебя не убьёт. Что ты забыла в таком месте? Габи немного расслабилась, радуясь, что гипотетической смерти удалось избежать. Она вытерла глаза и потопталась на месте, медля с ответом. — Я тут раньше не была и мне…стало любопытно. Тео поднялся, отряхивая ладони от пыли и повернулся посмотреть на бар. «Ничего, я их ждал и они меня подождут». — Пойдём, я отведу тебя домой. Они шли вверх по улице и Габи замечала, как редкие люди смотрят им вслед, о чём-то перешёптываясь. Ощущение безопасности рядом с марлийским солдатом было совершенно непривычным. Габи скосила глаза, рассматривая этого хмурого человека. Ей хотелось поговорить с ним, спросить что-нибудь, чтобы не идти в молчании. — Ну, чего смотришь? Габи отвернулась, ощутив, как покраснели щёки и шея. «Надеюсь он не увидел». — Спасибо вам. Магат остановился, когда они дошли до конца улицы. Габи ещё немного прошла вперёд и остановилась, обернувшись. — Ерунда, - отмахнулся Тео. — Только никогда больше не ходи в такие места. Здесь не место девочкам вроде тебя. Габи кивнула и попыталась улыбнуться. Тело ещё немного трясло, румянец не сошёл с лица. — Дальше я пойду сама. И пошла вперëд, не оглядываясь. Хотелось побежать, но спиной девочка всё ещё ощущала взгляд того солдата. Было обидно за собственную глупость и беспечность. Габи сжала кулаки, снова вспомнив тех уродливых, пропахших алкоголем мужчин. — Я не слабая девчонка, - она топнула ногой и от мостовой отлетел камешек. — Я им всем покажу.***
Он шёл вдоль ряда детей примерно одного возраста, одетых в белую форму. Кто-то переговаривался с товарищами, кто-то изучал носки своей обуви, а кто-то смело встречал его взгляд, впрочем, не задерживая его надолго. «Будущее пушечное мясо», - думал Магат, обводя взгляд детские детские макушки. Он уже видел, как этих детей разносит на куски вражескими снарядами. Хотя, возможно не все до этого дойдут. Йегер докладывал, что Брауну и Галлиарду удалось уничтожить несколько сотен человек вражеской пехоты. Это воодушевляло, поэтому командование несколько дней ходило в приподнятом настроении. Но снова ударная часть марлийской армии на плечах детишек. Магат смотрит на них сверху вниз, словно выбирая собаку на породистой выставке. Правильно Косло говорил: готовить новых воинов в период войны равносильно массовому убийству. Но выбора не было. В конце концов, это всего лишь элдийцы. Она стояла в конце ряда, рядом с темноволосым мальчиком в очках, отдалённо напоминающим Гувера. Тео узнал её почти сразу по этому вздёрнутому носу и большим глазам. Сегодня в них не было того затравленного испуга, который он видел полгода назад — только твёрдый живой взгляд. Никто раньше не смотрел на него так. Габи тоже его узнала, но не подала виду — солдат и солдат, как все прочие. Только отметила про себя, что морщины на лбу и у рта стали как будто бы глубже. — Имя? — Габи Браун, сэр! Браун значит. Магат вспомнил, как Райнер говорил что-то про свою сестру, которая тоже метит в воины, на место Бронированного. Кто бы мог подумать, что этой сестрой окажется именно она.***
«А может я ваша любимица и вы готовы жертвовать другими ради меня?»
Магат наотмашь бьёт себя ладонью по лицу, оставляя красный след на щеке, плещет на себя холодной водой из таза, льёт её на шею, заливая рубашку. — Ну что же ты, а? – он опирается на таз и смотрит на собственное отражение в зеркале. — Что же ты с собой сделал? Война закончилась. Калви на собрании хорошо отзывался об их последней операции, а у Магата перед лицом стояла только Габи, с привязанной к ноге бомбой и трясущимися в притворном страхе руками, поднятыми, чтобы враг видел её беззащитность. И ведь его совсем не волнует, выживет она или нет — элдийкой больше, элдийкой меньше — только денег жаль и времени, а между тем хочется стащить в окоп за шкирку и заставить там сидеть, пока выстрелы не стихнут. Сигареты уже не помогают успокоиться, хочется напиться. Он вспоминает тот бар, тех уродов, Франца и Яна, которым потом Зик любезно вколол спинномозговой жидкости и отправил в полёт над фронтом. От их смерти Магат получил какое-то болезненное удовлетворение.«Командир Магат, можно я...»
«Командир Магат, можно мне...»
И всё время этот горящий взгляд, эти большущие глаза, которые уже и вырвать хочется, только чтобы не смотрели в его, Теодора, душу. И чтобы не снились, прикрытые лёгкой поволокой. Он просыпается в мокрой от пота постели, накрывая одеялом эрекцию, и стонет в прижатые к лицу руки, как раненый зверь. Тот испуганный взгляд он снова видит уже совсем скоро, когда дом этих детей рушит та тварь, по вине которой гетто захлебнулось кровью — Эрен Йегер. Магат бежит по разрушенным улицам, на ходу раздавая приказы и вытирая кровь из глубокого пореза на лбу. Он находит Фалько на середине улицы, совсем одного, напуганного и растерянного. Он кричит, что Райнер остался на площади, тащит его за собой, а вопрос «Где Габи?» почти вырывается изо рта. Она подбегает к ним с винтовкой в руках (и откуда только взяла?): в глазах ненависть и страх. В какофонии звуков из выстрелов и криков он то прижимает девочку к себе, закрывая голову от сыпящейся с разрушающихся домов штукатурки, то отталкивает её — на Фалько. Кровь заливает глаз, от запаха гари и металлического привкуса на языке тошнит. — Живо уносите отсюда ноги – только и хватает сил крикнуть, пока оттаскивает Фалько от поверженной Рикши. — Спрячьтесь!***
Когда она падает на колени перед элдийским парнишкой, пытаясь вымолить прощение за их жалкие жизни, Магат тянет руку, хочет сказать что-то, успокоить. Память подкидывает все грехи прошлого и рука безвольно опускается. Тео прикусывает внутреннюю сторону щеки и тяжело выдыхает, опускаясь на сырую ночную землю. Елена смотрит сочувственно, с пониманием, но зачем ему её жалость — что она может понимать, если он сам уже ничего не соображает. Стоя на железном полу корабля, пачкая руки и колени в порохе, к Теодору впервые за всё время войны приходит осознание — он очень не хочет умирать. Ему горько и стыдно, а ещё обидно — за несделанное и несказанное. Он мелочный и простой человек, ему нечем гордиться. Хотя нет — и ободряющая рука Шадиса на плече это подтверждает — наверное всё-таки есть чем. В конце концов, под его началом выросли хорошие люди. — Как бы я хотел, чтобы всего этого не было. Как бы я хотел, чтобы они росли, как обычные люди.«А может я ваша любимица и вы готовы жертвовать другими ради меня?»
— Только собой, - он последний раз мысленно смотрит в большие карие глаза и сознание взрывается секундной болью. Только собой.