Пересечение

      В понедельник утром, стоя в пробке, по дороге на работу, Дан вспоминает сегодняшнее утро, как они все дружно проспали, и как потом спешно собирались на учёбу/работу, носясь по квартире, не имея в запасе и пары минут, чтобы пожелать как следует друг другу «доброго утра».       После экстремально-быстрых сборов, Данил развёз своих пацанов к местам работы/учёбы, по счастливой случайности оказавшихся по пути его каждодневного маршрута в банк.       Звук автомобильного клаксона, от автомобиля стоящего позади него, предупреждающий, чтоб он не спал за рулём, выдернул Дана из тёплых позитивных думок, и его мысли плавненько съехали к Подольскому. Вот бы не встретить его сегодня ни разу! Но это было невозможно, так как род их деятельности предполагал довольно-таки частое пересечение в течение всего рабочего дня.       Припарковав свой автомобиль подальше от «мэрса» босса, Данил цепляет на лицо маску невозмутимости и непоколебимой уверенности, выходя из машины на свежий морозный воздух и следуя к входным дверям банка.       Поднявшись на шестой этаж по лестнице, молодой человек торопится скорее скрыться за дверями своего кабинета, ведь он опоздал на целых пятнадцать минут. Выговор, как минимум.       Удивительно, но для утра понедельника было слишком тихо, конечно, слышались голоса сотрудников за закрытыми дверями, но никто не бегал, как ошпаренный, не носился с папками.       Дан мысленно поблагодарил высшие силы за удобное расположение кабинета Подольского - его берлога находилась в самом конце длинного коридора, а кабинет Дана - в середине.       Отомкнув дверь, Дан кидает рабочую сумку на свободный стул, вешает пальто в шкаф, разматывает шарф и запускает компьютер, уговаривая технику грузиться быстрее и не тупить, не предлагать сменить пароль и не выдавать никаких ошибок при запуске программы.       Ответив на пару звонков, Данил углубляется в свою непосредственную работу, устремив взгляд на монитор компьютера.       Негромкий стук в дверь и Дан внутренне собирается; сердце начинает колотиться сильнее и ему приходится ровным голосом чётко сказать «Входите!»       Интуиция не обманывает, когда в его кабинете появляется сам господин Подольский, как глянцевая картинка в журнале, с идеально уложенными блестящими волосами, в тёмно-сером костюме, и конечно же, источающий свой любимый аромат парфюма. — Доброе утро, — Юрий протягивает Даниле руку, тот косится на неё, замечая фрагмент золотых часов из-под манжеты белой рубашки и буквально заставляет себя дотронуться холодными пальцами до ладони мужчины. — Доброе, — бурчит Дан, чувствуя на себе внимательный взгляд, сам он избегал смотреть Подольскому в глаза, предпочитая пялиться в монитор, изображая крайнюю занятость. — Как выходные прошли? — Юрий присаживается на край второго стола, где у Дана громоздилась «текучка» - папки с договорами, стопки скоросшивателей с ежедневными сводками и всякая мелкая лабуда с информационным значением. — Нормально. Дан не спрашивает: «а как у вас?», потому как не считает нужным общаться с боссом, как с приятелем. — А у меня так себе… — глубоко вздохнул Юрий, — о тебе думал постоянно… Ну это уже слишком! Щёки Дана начинают гореть и он вскакивает с компьютерного стула и отходит к окну, засунув руки в карманы строгих чёрных брюк. Морду бить за пятничный вечер как-то запоздало, остаётся только обороняться и огрызаться. — В пятницу я не смог дать достойный отпор, протупил малость, но сегодня и в последующие дни, держитесь от меня подальше и не провоцируйте на печальные последствия! — Хорошо, — легко соглашается Юрий, улыбнувшись краешком рта, — но позволь мне раскрыть причину моего поступка и сказанных слов. — Не позволю. Они мне неинтересны, — отвечает холодным тоном Дан. — Вынужден тебя разочаровать, но я от тебя не отступлюсь, это только начало моего завоевания прекрасного принца, то есть тебя, Данечка. — Даже не пытайтесь, у вас кишка слишком тонка, — нагло предупредил Данил, с ледяным презрением смотря в глаза своему собеседнику. — А я всё же рискну, — ничуть не испугался его угроз Юрий. — Только время потеряете, так как вынужден вас огорчить - я не гей. — Ну и что? Твоя ориентация не имеет значения. Я вот тоже не гей. — Вот и хорошо, на этом приятном моменте и закончим наш разговор, — вежливо попросил Дан, садясь за рабочее место, в надежде, что Подольский свалит из его кабинета. — Но я не сказал тебе главного. Ты мне понравился с первого взгляда, как я тебя увидел: молодого и красивого выпускника СКФУ, уверенно переступившего порог этого банка. Я полагаю, ты тоже не забыл нашу первую встречу, ведь именно я вводил тебя в курс дела в твой первый рабочий день, прежде чем закрепить тебя под началом Игоря Скворцова. — Юрий говорил, а Дан решил забить на босса и изобразить работу в поте лица, сосредоточенно щёлкая мышкой, может тогда Подольский передумает добиваться его и вливать в уши объяснения в любви. — На тот момент, я не мог дать слабину и увлечься тобой, я был женат и заводить романы на стороне не было и речи, я верен своим избранникам. К сожалению, несколько месяцев назад я развёлся, были на то причины, и очень серьёзные… У меня есть дочь, ей семь лет, в этом году пошла в первый класс.       Входящий звонок на телефон Юрия прерывает его монолог, но он сбрасывает вызов. — Я многое хочу тебе сказать, и я уверен, у нас будет ещё время поболтать, а сейчас вынужден вас покинуть, Данил Алексеевич. Хорошего дня. — И вам того же, — ответил Дан, оторвав взгляд от компьютера, — лично у меня нет ни времени ни желания болтать с вами на посторонние темы, Юрий Николаевич. — В дальнейшем и то, и другое обязательно появится, — заверил его Юрий, покидая кабинет. — Мне б вашу уверенность, Юрий Николаевич… Телефон дзинькает, оповещая о входящем сообщении в мессенджере и Дан с улыбкой читает послание от Свята, сплошь пропитанное любовью и Дану становится так хорошо на душе - наконец-то его любят по-настоящему и он пипец как счастлив от этого, аж летать охота! Чуть позже ему пишет Марк, предлагая отметить их совместную жизнь в домашней обстановке, Дан пишет ему ответ, что идея неплохая и её стоит реализовать сегодня же.       В одиннадцать, Даниле приходится выползти из своего кабинета и отправиться вместе со всеми на пятнадцатиминутный перекур выпить кофейку и поболтать с коллегами.       Когда в комнату приёма пищи заходит Подольский, Дан испытывает стеснение, как будто между ними было большее, нежели один поцелуй, он даже теряет нить разговора с Пашкой Смирновым, чувствуя присутствие мужчины и ощущая его запах.       Налив кофе, Юрий присаживается к ним за столик начиная простой разговор на разные темы. Пашке понравилось внимание босса, он как уж вертелся, болтая без умолку, а Данил отмалчивался, слушая эмоциональную Пашкину болтовню и спокойный голос Подольского.       Допив кофе, Дан сбегает к себе в кабинет и находится там до обеда, который неминуемо приводит его к голодному состоянию. Обедает Дан в столовой, удачно расположившейся недалеко от их банка, буквально в пяти минутах пешим ходом.       В этой уютной и милой столовой кормили на совесть, вкусно и полезно, не обдирая при этом посетителей и относясь ко всем с радушием и дружелюбием, зная постоянных клиентов не то что в лицо, а по именам.       Всё бы ничего, да вот в этой замечательной столовой обедал практически весь персонал банка, в том числе и Подольский, по обыкновению садясь за стол вместе со Стасом Кашиным - дружбаном своим, занимавшего должность начальника службы безопасности.       После недавних событий, у Дана кусок в горло не полезет в присутствии Подольского, так как он чувствовал его мощную ауру на расстоянии, она распространялась повсюду, куда бы он не явился, и офигенно щекотала нервы.       Поэтому, Данил имеет маленькую наглость покинуть кабинет на десять минут раньше и спуститься на лифте вниз, пренебрегая привычной лестницей, с помощью которой Дан совершал небольшую разминку в рабочее время. Подольский тоже так делал спускаясь к Кашину, в столовую, или же в отдел финансового аудита, ну и само собой в начале и в конце дня. Дан не раз встречался с боссом на ступеньках, но тогда он не знал о тайной симпатии Подольского, и ему было плевать на него, а сейчас он не хотел с ним пересекаться вообще нигде. ***       В столовой Дан занимает место у окна, лицом к входной двери и спокойно начинает трапезничать и дожидаться Пашку, который, по его словам, должен был вот-вот подскочить.       Просторное помещение общепита начинает заполняться голодными банковскими работниками и Данил замечает Подольского в чёрном кашемировом пальто, выделяющегося на фоне остальных статью, ростом и уверенным внешним видом.       Вместе со своим Кашиным, Подольский садится неподалёку от Данила, лицом к нему, смотря в упор несколько секунд и улыбаясь одними глазами.       Дан с достоинством терпит только ему видимый знак внимания от Юрия, кое-как осиливая первое блюдо - суп с фрикадельками. Как раз в этот момент к нему присоединяется Пашка Смирнов, рассказывая без умолку последние новости из жизни банка и его сотрудников, избавляя Дана от необходимости что-то говорить в ответ, так как это было невозможно, переговорить Пашку не мог никто, ну разве что Подольский имел на него влияние и вёл со Смирновым обычный человеческий разговор, а не длинный эмоциональный монолог от лица того же Павла.       Поев и отставив посуду на поднос, Дан читает сообщения от своих родных парней и пьёт кофе маленькими глоточками, вполуха слушая Пашку.        — Молодой человек, вам просили передать это, — слышит Данил женский голос и поднимает глаза на буфетчицу, протягивающую ему белый конверт, абсолютно чистый, без строчек адресата и отправителя. — Что это? — спрашивает у неё Дан с подозрением смотря на письмо в её руке. — Я не знаю. Курьер принёс только что, сказал, чтобы я вам передала. — Да не бойся, братуха! Открывай давай! — советует Пашка, больше Дана заинтригованный секретным письмецом. Данил берёт из рук буфетчицы конверт и вскрывает его под горящий Пашкин взгляд. Дан не даёт ему засунуть длинный нос в листок с текстом, опуская бумаженцию на колени и читая краткое послание, напечатанное курсивом: «Ты такой красивый, что я не могу налюбоваться тобой…»       Скомкав лист и убрав его в карман пальто, Дан допивает кофе, игнорируя любопытные вопросы Смирнова.       «Бля, ну теперь начнётся…» — подумал про себя Данил, мельком глянув на Подольского, преспокойненько разговаривающего с Кашиным.       Всю обратную дорогу до банка, Дан шёл с болтающим Пашкой и размышлял о Подольском, что его внимание неуместно, что он не того человека выбрал для ухаживаний.       Надо постараться донести это до настырного ухажёра. Через полчаса Данил является к нему в кабинет, стукнув в дверь пару раз, Леночки не было на месте, поэтому и препятствий не наблюдалось для прохождения в кабинет босса.       На удачу Дана, Юрий не был занят телефонным разговором и у него не было посетителей, он сосредоточенно смотрел в монитор, щёлкая мышкой и вскоре оставил своё дело, увидев донельзя серьёзного Данила. — О, Данил Алексеевич пожаловал! — разулыбался Подольский, вставая со стула и делая несколько шагов к Дану. — Не нужно мне писать любовных посланий! Я всё равно не оценю вашу романтику! Данил бросает мятый лист бумаги под ноги Подольскому и поворачивает к выходу, желая скорее покинуть логово хищника. — Даня, я не могу держать чувства к тебе под замком. Они со страшной силой рвутся наружу, — спокойно пояснил Юрий, с теплотой в голосе. — Это ваши проблемы, — отвечает Дан, прикрывая чужую дверь и быстрым шагом минуя расстояние до своего кабинета за считанные секунды.       Остаток для он проводит в постоянном напряжении, что Подольский заявится к нему в кабинет объясняясь в любви… но, часы тикали и никто его не беспокоил.       Ближе к шести вечера, Дан получает сообщение от Свята, в котором он предупреждает, как они с Марком готовятся ко встрече с ним и чтобы Дан ни в коем случае не задерживался.       Выполнить просьбу на сто процентов не удаётся: Дану надо было срочно закончить одну работёнку, которую ну никак нельзя было оставлять на завтра.       В восемнадцать двадцать Дан полностью освободился от рабочих вопросов и покинул свой кабинет, в одиночестве шагая по пустынному коридору к лестнице.       Спуск по ней оказался невозможен: красно-белая ленточка с белым листом с объявлением «Отсутствует свет! Воспользуйтесь лифтом!», немного удивила, как и абсолютно тёмный лестничный пролёт. — Это временные неудобства: проводку заклинило, — услышал Дан голос Подольского, оборачиваясь к неизвестно откуда взявшемуся мужчине. — Завтра я решу эту проблему - бригада электриков начнёт свою работу ровно в восемь часов утра. — Вот невезуха - терпеть не могу лифт, — проговорил Данил нажимая на кнопку вызова кабины. — Я тоже, но у нас только один выход, — ответил Юрий, улыбаясь краешком губ и делая приглашающий жест рукой в разъехавшиеся створки.       Дан с двойной неохотой делает шаг вперёд, Подольский за ним, заполняя маленькое пространство собой и своей долбаной ароматной аурой.       Три секунды - полёт нормальный, но потом начинается херня какая-то: лифт притормаживает, а потом и вовсе останавливается, зависая где-то на середине пути. — Только этого не хватало. Подольский достаёт из кармана пальто телефон и набирает номер охранника, одновременно тыкая пальцем на «Вызов диспетчера». — Саш, лифт застрял. Возьми лом и поднимись на этажи, мы ориентировочно на третьем. Затем Юрий докладывает об инциденте ответившему диспетчеру, и как раз в этот момент начинает моргать лампочка, а потом и вовсе тухнет, оставляя пассажиров в полной темноте.       От всего этого беспредела, у Дана случается приступ клаустрофобии, он начинает задыхаться и оседает на пол, прислоняясь спиной к лакированной стене, так как ему стало казаться, что он парит где-то в невесомости, потеряв опору под ногами. — Даня, дыши! Юрий включает фонарик на смартфоне и опускается на пол рядом с Данилом, расстёгивая его пальто, пиджак и рубашку. — Всё будет хорошо, мой милый… держись… Юрий гладит его по голове, вынимая из рабочего портфеля папку с бумагами, начиная обмахивать ею Дана. Тот сидит с закрытыми глазами и чувствует себя весьма погано. — Николаич! Я пришёл! Где ты? — послышался голос Саши, охранника. — Саша, мы здесь! На каком этаже мы застряли? — Да, походу, на третьем! Сейчас проверю. Саша поддевает ломом створку двери, немного приоткрывая её, освещая фонарём пространство кабинки. — Удачно вы припарковались, прям почти напротив дверей, — говорит со смешком Александр, шире раскрывая двери. — Да уж, не то слово, — отвечает Юрий, поднимаясь с пола и помогая подняться Даниле. — А вы там с кем? — С Данилой Алексеевичем. — Мм, а я подумал с Ленкой, поэтому не очень торопился, — хохотнул Сашка, освещая своим фонарём, надетым на голову, двоих мужчин. Когда опасность миновала, Дан обрёл способность двигаться, а не парить где-то в космосе, он стал медленно спускаться вниз по лестнице, держась за перила. Рядом шёл Подольский с Сашкой, разговаривая о случившемся, Юрий давал ему команды, Сашка клялся всё выполнить и устранить неполадки. — Давай я тебя отвезу? На твоей машине, — предлагает Юрий, когда они выходят на парковку, но Дан сразу отметает его помощь, мотая головой. — Нет, спасибо, я сам доеду. — Ладно. Но хотя бы минут десять посиди в машине, приди в себя, а я рядом побуду. — Я-то посижу, а вы езжайте домой, нечего со мной нянчиться. Щёлкнув кнопкой автозапуска на брелке, Дан садится на водительское сидение, делая недовольное выражение лица, когда Подольский опускается рядом на пассажирское.       Юрий поворачивает голову в его сторону, любуясь совершенным профилем парня, устремившего задумчивый взгляд вперёд, и, не сдержавшись, проводит костяшками пальцев по его щеке. Дан уворачивается, хмуря брови и Юрий больше не трогает его, лаская взглядом.       Лобовое стекло оттаивает от наледи и припорошенного снега, Дан включает ближний свет, молча ожидая, пока Юрий не покинет салон его авто. — Приятного вечера и до завтра, — говорит на прощание Подольский, прикрывая дверь «Ауди». Дан молча выруливает с парковки, морально заебавшись за сегодняшний день и пытается настроиться на позитивный лад, ведь дома его ждут два чудика, по которым он успел пипец как соскучиться. ***       Открыв незапертую дверь своей квартиры, Дан включает неяркий свет в прихожей и тут же становится окружён истосковавшимися парнями. — Ну наконец-то! Мы с Мариком чуть не свихнулись! — Свят первый прижимает Дана к себе, целуя напористо и страстно. Дыхание у обоих учащается, возбуждение накрывает жаркой волной, хочется немедленно освободиться от мешающей одежды, что и происходит: после жаркого приветствия Свята, Марк нежно целует брата в губы, помогая снять ему пальто, затем расстёгивает пиджак, снимая его и отдавая Святу. — Пойдём, — тянет за руку Дана Свят, сверкая голубыми глазами. — Куда? Я вообще-то рассчитывал сначала на ужин, — слегка жалобно произносит Дан, следуя за Святом в ванную. — Сначала в баньке тебя искупаем, а потом накормим. Если всё наоборот, то мы с Мариком лопнем от недотраха. — Да ладно… я больше, чем уверен, вы уже три раза сбрасывали напряжение, — говорит Дан расстёгивая тёмно-синюю рубашку. — Неа, это не так, — заверяет его Марк, смотря честными яркими глазами, стягивая с себя футболку. Полная воды с пеной джакузи, так и манила окунуться в неё, втроём. Что и сделали парни, опустившись в объёмную бурлящую ванну и тут же отдаваясь во власть бешеной страсти.       Откинувшись на керамический бортик спиной, Данил притягивает к себе Марка, усаживая к себе на бёдра и впиваясь в губы. Охватив оба их члена рукой, Дан кайфует от переизбытка чувств; Свят хочет доставить удовольствие обоим своим любимым и позволяет наслаждаться им друг другом, а сам заменяет руку Дана своей и доводит парней до экстаза.       Дан крепко прижимает Марка за худощавую спину, целуя его мягкие губы и ловя его сладкие стоны, когда он первый изливается в руку Свята. Свой собственный оргазм Дан переживает очень ярко, болезненно-сладко, зажмурив глаза и откидывая голову назад. Марк целует его шею, опускается на грудь, щекоча языком горошинки сосков, продлевая чудесные мгновения.       От эротики в чистом виде, Свят готов уже взорваться! Положив руку Дана на свой колом стоящий член он прикрывает глаза и отдаётся прекрасным ощущениям, чувствуя руки любимых на своём теле: пальчики Марка блуждали по его лицу, опускаясь на губы, шею, грудь, твёрдые мышцы пресса и останавливаясь на руке Дана, помогая ему доставлять удовольствие Святу, касаясь чувствительной головки и яичек.       Громко вскрикнув, Свят бурно кончает, растекаясь ленивой лужей и переводя дух. — Что ты так поздно сегодня? — спрашивает он у Дана, открывая глаза и ложась рядом с ним. Марк же удобно устроился у брата на коленях, прижавшись к нему боком и обвив руками за талию. — Да дело неотложное было, не мог бросить работу. — Ясно. Есть хочешь? — Хочу, — отвечает с улыбкой Дан, лениво перебирая волосы Марка. — Ну чё, тогда погнали - спинки натрём и вперёд! — командует Свят, оставаясь самым бодрым из троих. — Мы не против с Мариком. Купайте нас, Святослав, — зевнув говорит Дан, а Марк «угукает» подтверждая своё согласие. Святу не в лом вымыть сначала одного с головы до ног, а потом второго, и в завершении себя, поливая чистой водой из душа своих сонных чистюль и выпроваживая из джакузи, пока они тут не уснули нахрен.       Продолжение вечера было вкусным - на столе красовалась любимая пицца, мамин салатик «Мимоза», маринованные грибочки и три бутылки пива. Всё это - классный праздничный ужин, ознаменовывающий начало совместной жизни трёх разных парней, но связанных друг с другом романтическими чувствами.              Позже, лёжа в постели, каждый из них испытывал ни с чем не сравнимое счастье, находясь на своём месте. Святу необходимы были и Марк и Дан; Марк был вдвойне счастлив, что его красивый, умный старший брат согласился быть с ними; Данил чувствовал офигенное чувство свободы, это было именно то, чего ему не хватало, отношения, которые позволяли ему быть самим собой, ведь сколько он себя не убеждал и не настраивал, а тягу к мужскому полу побороть не смог. А может быть всё дело в бешеной сексуальной энергии Свята? Может это он виноват в смене его предпочтений? Возможно. Дан не стал ломать голову над этим вопросом, ему безумно нравилось быть в центре их мирка, где с одной стороны тихо сопел Свят, обнимая его за пояс, а с другой посапывал Марк, уткнувшись лбом в его плечо и закинув на него ногу.       Поцеловав каждого парня в губы, Данил безмятежно улыбается, прислушиваясь к тихому мурчанию Грэя, свернувшегося клубком у изножья кровати.       Перед тем, как уснуть, последними мыслями Дана было то, что он не допустит Подольского и близко к себе, будет отбиваться от него всеми способами, но не позволит разрушить его идиллию, его долгожданное счастье.