Воронье Гнездо. Белый Ворон

Петер оглядывает чёрный костюм в своих руках, словно гремучую змею. В первую минуту он хотел просто откинуть его, влезть в свой шкаф и послать Мориям нахер, но… нет. Так нельзя. Не сейчас и не сегодня. Жан наблюдает за тем, как его друг с неохотой, но тихо молча и покорно надевает проклятый костюм. Моро физически мог ощутить недовольство и злобу друга, но молчаливость и спокойствие Петера давало надежду на то, что всё же сегодня никаких проблем не будет. Петер рвано поправляет свой пиджак и раздражённо пялится на чёрный костюм на собственном теле и с ужасом, и с неприкрытой ненавистью наблюдает то, как сливается с этим местом воедино. С каждой тёмной деталью. С каждым миллиметров этой омерзительной комнаты. Словно становится неотъемлемой частью Гнезда. — Сколько там до выезда? — голос звучит устало и раздражённо. — Полчаса, — Жан сам уже был одет в чёрную рубашку и брюки, пиджак висел на спинке стула, подле письменного стола. Петер раздраженно бурчит что-то. Идиотизм. Репутация Воронов? Не больше, чем фальшь. Всё ложь. Чемпионы? Чемпионы, что выезжают на своих грязных приемах. Сильнейшая команда во всём мире? Очень спорно. Петер мог назвать любую команду, и каждый её игрок будет сильнее любого из Воронов. И наконец, в это команде играет сам Король экси. Король? Взбалмошный мальчишка. Перестаньте поддаваться ему, и мы посмотрим, как долго он продержится на месте Короля. Корона рухнет в то же мгновение, как только он увидит, что ни на что не способен в одиночку против всего мира. Петер готов был аплодировать стоя всему Гнезду, каждому его жителю. Идеальный театр. Он помнил, как раньше несколько раз ходил с отцом на постановки. Десмонд был именно тем человеком, который фильмам предпочитал театр, а современной электронной музыке — живую. Петер целиком и полностью впитал своего отца, до такой степени что уже не помнил, где его собственные черты, а где Десмонда. Благодаря отцу, Петер хорошо разбирался в театрах, театральных постановках, но искуснее лживого театра Гнезда он не видел ничего. Грязь и кровь, здесь выставляли хлебом и вином. Боль — счастьем. Подлость — честью. Ландвисон буквально чувствовал, как каждый день в этом месте что-то да с ног на голову переворачивается. К этому месту было невозможно привыкнуть. Как сейчас. Ирландец снова оглядывает чёрную одежду на себе. Петеру казалось что его сейчас же стошнит. В одно мгновение можно было увидеть, как сливается тело Петера с черным антуражем комнаты. С головы до ног. Резкий контраст тонких белых запястий и грубого черного манжета, что его охватил. Тонкие, длинные пальцы уже наловчившись застегнули такую же черную глянцевую пуговицу на пиджаке. Петер оглядел руки от предплечий до запястий придирчивым взглядом и, конечно, остался недоволен. — Не так уж плохо, — и снова Петер отмечает то, чего смог понабраться Моро, за период его отсутствия. Идиотский Артуровский оптимизм. Петер допустил мысль, что Жан даже общался с ним. — Отвратительно, — интерпретирует Петер. День обещал быть отвратительным. Но это уже не стало для альбиноса новостью. — Не отходи от меня ни на шаг, ладно? — наставляет Петер. Жан послушно кивает. Вечер точно будет насыщенным. Встреча с Кевином, за долгие девять месяцев. И тот парень, что успел устроить Рико взбучку в студии у Кэти, ведь тоже будет там. Сын Мясника, Натаниэль Веснински. Ландвисон не разбирался во всех этих странных запутанных иерархиях, но был наслышан по крайней мере о Натане и его сыне. Сыне, который с самого детства должен был расти бок-о-бок рядом с Рико и Кевином. Что ж, даже тогда все «королевские» планы Мориямы полетели к Дьяволу. Смешно даже. Гнездо ещё больше походило на помойку. Все кому не лень выбрасывали сюда ненужные вещи. Петер, как мог ограждал Жана от всех этих «дворцовых игр». Он был убежден, что им и без этой своры неплохо достается. Ландвисон и сегодня собирался делать это. Рико видел это по его взгляду, видел по тому, как Петер ограждает Моро от всего чертового мира. По приезде на место действия Петер так же неустанно следовал по пятам, словно тень. В диалоги он не встревал. Даже учитывая, что кому-то (честное слово попадись он на глаза Петеру, он бы разорвал этого дегенерата) показалось хорошей идеей посадить Лисов и Воронов за один стол. С ума, чтоб вас, можно сойти. Жан держался на удивление спокойно, очень холодно, Петер чувствовал, насколько тяжело ему это даётся. Сбежать. Хотелось бежать и не оглядываться. Исчезнуть к чёртовой матери. Петер физически ощущал это состояние француза. Так же было, когда, вернувшись к их столу они с Жаном занимают места неподалеку от Рико. Чёртов клоун. И прямо-таки, напротив того самого Натаниэля. Тихий Петер упрямо надеялся в итоге поменяться местами с французом. Хотя бы по причине, что Рико и Жан сидят плечо о плечо, но, с другой стороны, он тут же видит кто сидит напротив него. Блондин с бешено маниакальной улыбкой. Монстр. Эндрю Джозеф Миньярд. Если он поменяется местами, Жану придется созерцать его лицо остаток вечера. Тупик. Пока Петер лихорадочно раздумывал над планом действия голос Моро с его привычным густым акцентом пробил его до самых костей. Попробуй, выбери тут «меньшее из зол». — Где-то я тебя видел, — Петер видит, как взгляд Миньярда так же скользнул на Жана. Ландвисон сам еле удержался от того, чтобы не пошатнуться. — Я был на шоу у Кэти, если ты смотрел, — на удивление тихий. Даже спокойный, совсем не вязалось с тем, что помнил о новичке Лисов Петер. — Ну да, точно. Как же тебя? Алекс? Стефан? Крис? — Петер не мог поверить в то, что слышал из уст Жана прикрытую угрозу. Петер слышал эти имена. Алекс. Стефан. Крис. Именно в таком порядке Натаниэль менял свои имена в бегах. Три попадания из трёх с бонусом в виде верной расстановки. Ландвисон покосился на друга, а тот только что развязал настоящую перепалку. Слово за слово и капитаны обеих команд снова цепляются. — Какого чёрта ты вытворяешь? — раздражённо шикает Петер, пока следил за перепалкой Вайлдс с Мориямой. От чего-то Моро игнорирует его, уперев взгляд прямо в Дэя. — Привет, Кевин, — холод, что скрывал уровень неописуемого волнения и боли, что испытывал француз, кажется, мог разорвать на части. И Второй услышал это. Петер надеялся, что услышал иначе он будет вынужден и ему разбить голову. — Жан, — с испуганным придыханием произносит Дэй. Помнит? Конечно. Ещё бы он, чёрт подери, забыл. Дэй оглянулся на сидящего рядом альбиноса. Петер откинулся на спинку своего стула и скользит глазами по невеликому ряду команды напротив. Кевин опасается обратиться к нему и потому снова оглядывается на француза, что намеренно и холодно игнорирует Дэя. Точно. Репутация. Эндрю, это, кажется, не радовало. Заскучав, он перегибается через стол. — Жан! — подзывает Миньярд. — Эй, Жан! Жан Вальжан! Эй! Эй! Привет! — Он не хочет с тобой говорить, — обрывает Петер надоедливую тарабарщину, не позволив Жану и слова сказать. Первое предупреждение. Хватит. Он больше ни секунды не выдержит слушать то, как Моро ломает себя на части, лишь бы сохранить репутацию Воронов. — Поэтому замолчи и продолжай сладко спать, точно так же, как ты делаешь это на воротах, — ирландец, держит скрещенные руки. — Ох ты! — вскидывается Монстр и весело вскидывает руку, но что странно не Петеру. — Ты, я вижу, сам та ещё болтушка. Но дай знакомство закончу. Иначе выходит эдакий моветон. Петер врезался взглядом в чужую крепкую ладонь. Эндрю. «Не трогай её. Не трогай её. Не трогай её». Раз за разом повторяет себе ирландец. Да вот только Жан не слышит его лихорадочных мыслей. Он пожимает ладонь Миньярда. Крупная ошибка. — Нас прервали. Я — Эндрю. Чертовски рад знакомству. — Не скажу того же о себе, — признается Жан, от чьего токсичного холода Петеру хотелось рвать волосы на голове. Моро шикает. Миньярд сжал его руку так крепко что Ландвисон мог услышать как затрещали кости и этот звук просто выводил из себя. Спускется курок. Петер не мог сдержать себя. Он рванулся, резко сжав запястье Миньярда, прежде чем тот успевает ещё больше навредить французу. — Отпусти, Монстр, — предупреждает Петер. Второе предупреждение. Ещё шаг и Ландвисон будет вынужден объясняться иначе. — А ты заставь, — смех в голосе Миньярда только больше выводил из себя. Его это все веселит? Определенно да. Вот только Петеру совсем не до веселья. Он остаётся в шаге от срыва. — Петер, игнорируй, — на этих словах, Жан выдернул руку из чужой грубой хватки, наблюдая как его друг рухнул обратно к спинке стула. — Таких посредственностей здесь в целом не должно быть. Просто наплюй. Оставим их там, где положено, в их собственном болте на обочине жизни. — Как-то грубо, — ласковый голос девушки неподалеку буквально прострелил обоих юношей. Они обернулись, видя коротковолосую девушку с яркими выкрашенными прядями. — Тебе так не кажется? В самую точку. Петер ловит себя на мысли, что был чертовски благодарен этой девушке. Паника понемногу отступила и голова начала работать в прежнем режиме. Дже видел, как шок не хочет сходить с чужого лица. Жан, конечно, не считал так. Все это просто спектакль. И все же им обоим нужно было подтверждение этого. — Петер, да? — улыбается лисица и оглядывает альбиноса. — Рада знакомству. Неподалеку от себя Петер услышал смешок. Перепалка продолжается. — Больше не влезаем, — предупреждает Петер, живо перейдя на французский. Если они продолжат в том же духе, точно во что-то да влезут. — Какого хера ты вообще это начал? — Долго рассказывать, думаю позже поймёшь. — Он сказал тебе устроить этот цирк? — взволнованно оглянувшись на капитана интересуется Петер. — И да, и нет, — Жан устали вздыхает. — Доверься мне. — Я бы с радостью, если бы ты умел сам хоть немного волноваться о себе. Но, а так эта обязанность лежит на мне, помнишь?! — Уж чья бы корова мычала! — Так и знал, что ты с Артуром спелся. Жан устало закатил глаза и продолжает опираться на стол, краем уха слушая нарастающую перепалку. Инициативу наглых колких выражений на себя взял никто иной как Артур. В нужное время он мог стать по-настоящему токсичным. Петер чувствовал, как от его слов становится кисло на языке. У Артура определено был хороший учитель. Молчаливость Итана напрягала. Петер сначала даже подумал, что его с ними нет. Но не тут-то было. Северный принц, сидел напротив светловолосой лисицы. Элисон Рейнольдс. Петер поймал себя на мысли, что очень сочувствует ей, хотя видел то, как скучающе откидывается на спинку своего кресла Вулф. Конечно, ему скучно. Вскоре все переходит на абсолютно новый уровень. — Короче, я понял, — Лис коего минуту назад Рико нагло и в открытую провоцировал, наконец, подал голос. Нил Джостен. Натаниэль Веснински. «В мать? Скорее в отца пошел. Отбитый на голову». Это именно то, что пришло в голову Ландвисона в это мгновение, он чувствует, как рядом напрягся Жан. Рико вскинул на лиса безынтересный взгляд, но он уже представлял, как сильно скрипят его зубы. И он мог представить, в какой панике пребывает Артур, что сидел по левую руку от Мориямы. «Детство суперзвезды». «Выгодный товар». «Абсолютно бесполезен». — …мы с Кевином частенько обсуждаем то количество комплексов, которыми одарил тебя папаша. Добил. Хотя Петер ощущал, что это был лишь первый раунд. Он видит, как ползёт вниз рот Кевина. Он в ужасе. Жан, Артур. Все в ужасе и Петер понимал. Микроклимат Гнезда мог поменяться в любое мгновение, по любому не двоякому жесту его Короля. И сейчас прогноз погоды обещает настоящий ураган. — Я понимаю. В сути же, ты не виноват, что вырос таким неуравновешенным ублюдком, и не твоя вина, что ты подвержен иллюзиям собственного величия. Перегибает. Такими темпами Рико может сорваться в любую секунду. Нет, Петер согласен с этим парнем. Он подписывается под каждым его словом. Но остаётся одна маленькая проблема. Им ещё жить в этом месте и, если Рико, чтоб его, решит сорваться, под удар могут легко попасть они с Жаном. Следом снова кровь, боль и грязь. А следом ещё больше проблем. А следом ещё больше боли. Петеру это даром не сдалось. — Я заметил. Ты в целом не умеешь поддерживать нормальный разговор, как все адекватные люди. Знаешь, жалость очень весомый повод прощать тебе многое. Но ты исчерпал свой лимит жалости ещё шесть оскорблений назад. Рико вывел этого парня из себя. Намеренно. Он должен был знать, что его ждёт. И тем не менее. Петер еле слышно скрипнул стулом, если он не заткнется сам, он сам его заткнет. Нет никакой жалости к Рико, только страх за Жана и себя. Петер тут же ощутил, как в его руку под столом вцепились пальцы Жана. Ландвисон сглотнул, в добавок ощутив, как чья-то нога, вероятно Эндрю, что сидел напротив, надавила на его носок. Предупреждение. — Поэтому пожалуйста, пожалуйста, завали уже свой грёбаный рот и оставь всех в покое! Нил сел прямо, отведя взгляд от Ворона, он обратился к своему капитану, что спрятала лицо в ладонях. Петер сначала подумал, что та расплакалась, но нет. На слова Десятого номера она попросила лишь позвать тренера. Петер благодарно обхватил чужую руку. Он чувствует, как сейчас падает градус убийственного напряжения. Он понимал. Мгновение и он бы сорвался и легче не стало никому. Петер раздраженно отпихнул от себя ногу Миньярда, так же раздражённо, как и мысль о том, что он слишком мало думает, прежде чем сделать что-то. Все Вороны сидели, разом раскрыв рты от удивления и округлив глаза, мельком Петер даже взглянул на Артура, его лицо легко смешалось с остатками Воронов, да было здесь нечто иное, помимо шока, Юманеса распирал ужас. Жан дёрнулся рядом с ним, похоже поймал взгляд Артура, мол «действуй». Петер не успел взглянуть на Рико, сразу уставился на Жана. Петер опередил его и заговорил с Лисом первым. — Ты чего несёшь? — он ощутил на себе предостерегающую ауру Монстра, но Петеру сейчас было абсолютно не до него. — Нечего было втягивать меня в этот разговор! — взорвался Нил. — Я и молча себя неплохо чувствовал! Моро перевёл взгляд на Кевина и гневно затараторил по-французски, даже Петер еле поспевал за его речью. Ландвисон отстранился и уставился так же на Дэя. Что бы сейчас Жан не наговорил и не сделал он точно будет на его стороне и поддержит его, Кевин может думать что угодно: что они изменились, что их заставили. Не важно. Жан влезает в дебри и задача Петера, если не удержать, то влезть следом. — Что это вообще за херня?! — Его враждебность — это личный недостаток, с которым нам всем приходится уживаться, — пояснил Дэй и лицо Жана поражённо округлилось, Петер не знал, играет он сейчас или нет. — Уживаться?! — возмущённым эхом повторил Моро. — Ещё чего! Если я правильно понимаю, ещё две недели назад ты должен был разобраться с ним! В тот же день, когда он возбухнул в первый раз! Это он про интервью. Натаниэль тогда неплохо подбил репутацию Мориямы, Петер даже удивился как после такого Гнездо не разлетелось по кусочкам. Петер наблюдает за замешательством Жана и подхватывает разговор так же на французском. — Не ты ли должен был заняться его воспитанием? Почему он до сих пор не знает своего места? — проговорил Петер с холодным возмущением. — Нил, он, не учувствует в играх Рико, — заявляет Кевин и оглядывает напарников с какой-то тупой надеждой. — Он Лис. — Он не Лис! — полный возмущения повторил Жан и, кажется, он действительно злился. Петер мысленно отметил, что позже он должен вытрясти из Моро все ответы. — Забавно… — ещё один французский. Это не был голос Итана. Петер перевёл взгляд на Веснински, следом за удивлённым Жаном. — Я точно помню, что в моём контракте было прописано «команда университета Пальметто». — Контракт, — язвительно протянул Петер. — Контракт ничего не меняет, — отрезал Моро. — Или ты забыл кто тебя купил? Петеру было тяжело сдержать шок и ужас. В каком смысле «купил»? Мысль о том, что Жан может знать намного больше, чем он сам невероятно пугала. Петер принялся что-то судорожно перебирать в голове, из всех своих мыслей он вырвал одну, самую подходящую. Натаниэль Веснински, куплен Мориямой для его команды, так? Если так, то вся команда Лисов находится в ещё большей заднице, чем они могут представить. Рико хочет вернуть себе не только брата, но и свою игрушку, которую Мэри вероломно похитила. Петер смотрел на Лиса с ужасом, но его ужас, скорее всего, разглядел только его визави, но Ландвисону определённо было не до него. — Купил? Меня?.. никто меня не покупал. Кевин оглядел Жана с непониманием. — О чём ты?.. Петер обратил на Кевина недоумённый взгляд, следом за Жаном. Лицо Дэя выражало абсолютное непонимание и незнание. Он ничего не знает? — То есть, ты не знаешь? — с упрёком проговорил Моро. — Как ты можешь не знать, Кевин? Чего ради ты тогда взял его в команду? — У него… большой, потенциал, — опасливо пояснил Дэй. Жан и Петер даже переглянулись. Он не знал. Петер не сдержавшись, ударив себя по лицу. То насколько Кевин слеп, когда дело касается экси, не стало для него новостью, но это уже переходит все границы. Петер закрыл лицо руками, опёршись локтями на стол и растирает лицо. Рядом с ним послышался смех. Жан смеялся, почти истерически. Петер перевёл на него обеспокоенный взгляд. Жан сидел, так же приложив руку к лицу и смеялся. — Боже храни вас, придурки убогие! Только Господь вам и поможет! Просто в голове не укладывается! Как при своей безнадёжной тупости, вы оба дожили до таких лет! Появление тренера Лисов не остудило смеха Жана. Петер смотрел на него с неприкрытым изумлением. Перед тем как Лисы занялись пересадкой, Петер обратился к французу, тихо, но достаточно жёстко. Тот только что говорил о чём-то с Рико на японском и это тоже не могло не насторожить. Впервые он обращался к Моро так, но это был внештатный случай. — Ты всё мне объяснишь, ясно? — голос жёсткий, Жан даже вздрогнул. — Если я начну искать ответы сам, тебе это точно не понравится. Жан сглотнул и прикрыв глаза, качнул головой, то ли соглашаясь, то ли просто отмахиваясь. Моро оглянулся на сторону Лисов и уставившись на Нила, подозвал его к себе обойдя стол. — Чуть позже, Рико займёт пару минут твоего времени, советую тебе поговорить с ним, если не хочешь, чтобы все узнали о том, что ты — сын Мясника. Подобные слова повергли в ужас не только Натаниэля, но и стоящего рядом Кевина. Этот банкет будет длиться слишком долго. *** Петер ошарашенно оглядывается по сторонам. Как только убрали обеденные столы, поставив столы с напитками, все команды абсолютно перемешались. — Говорил же, не отходить, — под нос бурчит себе Петер и зло рыскает глазами в поисках знакомой фигуры. Жана легко было бы различить в простой толпе, но при условии, что это не была толпа спортсменов, где в большинстве своем и присутствуют люди ростом близким к метру девяноста. Откровенно говоря, на людей в толпе Петеру было настолько плевать, что он даже не замечал кого он толкнул, а кому ногу отдавил. Его целью было найти Жана. Он сказал, что Петер поймет все позже. По ясным причинам, Петер до сих пор ничего не понял. Он не понял, чего ради Моро так раздражённо, холодно и токсично плевался ядом в старого друга, коему и помог. Чего ради Жан принялся напоминать Натаниэлю о старых договорах с его отцом. Петер лихорадочно оглядывается в толпе и замечает в одной чёрной куче костюмов и голов знакомую фигуру. Петер мог узнать Жана по одному взгляду: фигура, походка. Петер тут же рванулся туда, ему было совершенно плевать чего ради Вороны собрались такой кучей и плевать, что по итогу ему снова придётся участвовать в акте форменного морального насилия. Главное было находиться рядом с Жаном. Ему необходимы объяснения. — Жан, чтоб тебя!.. — толкучка из команд была просто невыносимой. Он не понял, когда, толкнув какого-то парня из толпы в спину, собирался шагнуть под усталое «ох! осторожнее!» тут был перехвачен за локоть. Петер хотел оттолкнуть от себя надоедливого прилипалу, но услышав голос, мгновенно приковал к нему всё внимание. — Ни манер, ни этикета. Какие невоспитанные нынче Вороны, — Петер оглядывается, заметив чужую руку со спущенным рукавом рубашки, под ней черные повязки, Ландвисон цыкает и отдёргивает свою. — Отвали от меня, Монстр. — Ой, что? Потерял свою принцессу? — с этими словами Миньярд преградил ему дорогу. Петер замер и окинул Эндрю злым взглядом. — Отвали! — в Гнезде, конечно, ни для кого это не секрет. Петер ощущал, как его пробивает нервная дрожь, на лице выступил холодный пот. Он знал, что от СМИ и фанатов не скрыть динамики между жителями Эвермора. И тем не менее, тот тон которым говорил этот псих, отличался бы от того, как говорили это люди, просто узнавшие что-то поверхностное. Откровенно говоря, во всем что говорил этот Монстр была слышна угроза. — Или что? — Джозеф пожимает плечами. Подтверждение. — Уйди с моего пути по-хорошему, — Петеру не нужно было много, чтобы выйти из себя. Достаточно лишнего шага в их сторону. И это Миньярд и делает. Петеру уже надоедает этот спектакль. У него нет времени на эту ерунду. Он вцепился в ворот чужой рубашки рванув на себя и тут же отталкивает, заставив и Миньярда немного отступить. — Э-эй! — Петер и думать забыл о том парне, коего успел толкнуть пару минут назад. — Эй! Эндрю! Все хорошо. Не раздувай из мухи слона. — Отъебись, Ники, — раздражено бросает Эндрю, встав на место и рванув Петера назад на себя, не позволив уйти с места, он оглядывает конвульсивно исказившееся лицо Ворона, что пытался и так и эдак обойти его. — Не мешай мне знакомиться с новыми людьми. Альбинос чувствовал, как бешено дрожат его руки. Схватить. Вцепится. Разорвать. Ещё шаг и Петер готов был разорвать его на части. Сегодня не так шло всё, что только могло. Глядя в чужие, пылающие злобой глаза, Миньярд только издает смешок. Даже не дрогнул. Не поёжился. Не испугался. Конечно, чего пугаться Монстру. — Я последний раз тебе говорю, Монстр, уйди с моего пути, — он зло оглянулся на перепуганного Николаса. — Или я буду воздействовать на тебя иначе. Петер делает шаг назад, в сторону от интересовавшей его толпы и не успел он и обернуться, как ощутил, что его просто-напросто снесли с ног. Ожидаемо. Эндрю вцепился в него, стоило Петеру только дотронуться до этого «Ники». Глухой грохот огласил шумный зал, но этого, кажется, никто не заметил. Петер оттолкнулся от упавшего следом за ним стула. Вскинулся мгновенно, обернувшись к Эндрю и только успел почувствовать острие ножа, как рука сама собой проехалась по чужой скуле. Должно по скуле. Вместо того под тяжестью кастета тихо щелкнуло запястье Миньярда. — Чёрт возьми! — взрывается Хэммик. Отшатнувшись, он огляделся по сторонам и унесся. Петеру до этого не было никакого дела, его больше волновал нож, что блестел в руке третьего номера Лисов. Петер поморщился. Ножи. Дрянь. Эндрю снова кинулся на него, вцепившись ладонью в шею и от души рванул оружие, пройдясь лезвием по левому плечу. Рана протянулась алой полосой прямиком до живота. Она вышла бы глубже, если бы Ландвисон не успел так же, от всей души впечатать колено в живот Миньярда. Тот болезненно кашлянул и осмотрел ошарашенного оппонента. Петер рвано вдохнул от боли. Рубашка противно прилипла, пропитавшись кровью. Ландвисон поймал себя в тот момент, когда понял, что кастет уже раз третий врезался под дых Джозефа, а сам он держит запястье Эндрю, так остервенело, словно вот-вот оторвёт его. Миньярд не оставался в стороне. Он отпихнул Ландвисона, ударив по колену, снося с ног от тупой боли в коленной чашечке. Он врезал, изрядно покрывшимся кровью, ножом в область вены на чужой белоснежной шее и с силой ударил по противоположной скуле, заставив почти напороться на преждевременное вскрытие. Кожу мерзко обожгло, и это навевало не самые приятные воспоминания. В который раз Петер понимал, почему ножи — это не его оружие. Хотя нож, впивающийся в скулу, нож, что пробивает кожу, нож, который режет перепонки между пальцами, точно не единственное, что он помнил. Жар выводил из себя. Воздух вокруг накалялся, пропитываясь металлическим запахом. Петер дернулся, осознав, как на долго пропал в воспоминания собственных окровавленных рук. Ирландец, наконец, зашипел и отшвырнул чужую руку, чувствуя, как саднят костяшки и пальцы, как надрываются болезненные свежие рубцы от ножа. Дыхание болезненно сперло, все тело покрылось жаром и в таком тандеме лезвие ножа, вновь коснувшееся кожи, обжигало холодом, одним своим присутствием. Тогда ножа не было. И тогда не было банкета. И тогда он просто выгорел. Сейчас все было иначе. Петер плечом врезал Миньярду куда-то в область шеи и за шиворот кинул его вперёд. Он больно толкнул его на стол с напитками. Желая удержаться на ногах Миньярд, переворачивает его, упёршись в край. Стол перевернулся со стеклянным грохотом. Петер в контрольный раз врезал по чужим рёбрам, всё-таки заставив Миньярда упасть. Он не понял, как под его напором треснули остатки стекла. Или это была чужая грудная клетка. Не ясно. Петеру уж точно.Все звонко сталкивалось и хрустело постоянно. Альбинос совсем потерялся. Ландвисон ощутил, как нечто спасло его от очередного удара ножа. Некто рванул его за плечи. — Тебя и на минуту нельзя оставить! — взбешенно протараторил Моро, наблюдая как Миньярд пытается медленно подняться, как с него падают мелкие осколки разбитых бокалов, как вся его рубашка пропиталась ранее представленными напитками и от пунша противно щипали разодранные ранки. Неподалеку Ландвисон замечает кучку ошарашенных Лисов. Но только видит. Его яро рванули куда-то в сторону, так же за плечи. Последнее, что замечает Дже, так это то, как ему нагло отсалютовали. Эндрю, блядский, Джозеф Миньярд. — Уёбок, — шипит Петер, чувствуя, как вся тело под одеждой заливается кровью, подняв руку, он убеждается, что из всей той крови что на нём была большая часть — своя. Сбитые костяшки. Что ж, одним кастетом он не обошёлся. Петер размотал эластичный бинт с шипастых колец и придирчиво оглядел его. Чистый. Почти. Лишь пара пятен крови, но от чего-то Ландвисону думалось что это его кровь. — Какого хера это было?! — Петер слышит, как хлопнула дверь. Жан притащил его к зеркалам в уборной. Петер оглядел себя. Опять весь в крови. Весь порезанный. Взгляд проскользнул по пострадавшим рубашке и брюкам. Дже довольно отметил, что вещи теперь только на помойку. Там им самое место. — Не смей меня игнорировать, Петер, твою ёбаную мать, Ландвисон! Что ты там устроил?! Почему?! Почему хоть один ебаный раз нельзя проигнорировать кого-то кроме меня! Тем более блять Миньярда! Он чуть не вскрыл тебя! — Нет, Жан. Не так. Это я чуть не пробил ему череп, — исправил Ландвисон и включил воду, в попытке смыть с лица и рук кровь. С остатками тела: грудь, ноги, плечи, можно не пытаться. Здесь его спасет только душ. Слишком много крови. — Со мной всё хорошо. — Да заткнись ты! — Моро принимается носиться по всему помещению, почти что, рвя темные кудри на голове. — Нам пиздец. Хозяин убьёт нас к чертовой матери. — Нет, — Петер накидывает на себя черный пиджак, что с собой притащил Жан и оглянулся на друга. — Ты слышал меня? Всё будет хорошо. Жан ошарашено смотрит в чужие хрустальные глаза. Умиротворённые. Кажется, кого-то просто кроет от потери крови. — Ты сейчас рухнешь, — устало выдыхает Моро и подходит к другу, позволив опереться на себя, ухватиться за рукав хрустящей черной ткани, пачкая в ещё не свернувшейся крови.– Дыши ровно. Я займусь тобой, как только вернёмся. Петер кивает. Он вцепился в чужую руку настолько крепко, словно от этого зависела его жизнь. Петер чувствует, как постепенно расслабляется Жан, на несколько мгновений тот выдохнул и в те же минуты Ландвисон и сам мог осознать реальность более четко. Он должен был переключиться на что-то, иначе понимал, что сойдёт с ума. Вместе с четкой реальностью, вернулось и четкое ощущение, того, как Моро аккуратно и осторожно держит его, не позволяя упасть и шатнуться слишком сильно. Воронов уже не было за их столом.