***
Миранда Флатли, в девичестве Чжан, действительно не работала ни в каких газетах. Строго говоря, она не работала вообще нигде, как минимум потому что её полностью устраивала жизнь домохозяйки, любовные романы перед сном, туповатый, но любящий муж и на удивление способный сын. Но ей решительно не нравилось, что упомянутый сынок словно помешался на своем начальнике и на проклятой работе, которую он толком не мог объяснить, спихивая все на секретность и научные термины, часть из которых явно выдумывал на ходу. И Миранда с радостью бы поверила в эту старательно выдуманную чушь, кабы не одно большое но: сын явно сошел с ума, потому что определённо запал на проклятого правителя компании Роберта Э. О. Спидвагона! Миранда не была дурой и очень хорошо знала своих домашних. Еще ей хотелось однажды увидеть внуков, но увы, мир словно клином сошелся на молодом предприимчивом предпринимателе. Так что она решила перейти к решительным действиям и саботировать карьеру любимого отпрыска. В конце концов, такой умный парень да найдет себе в жизни другое занятие. Что-нибудь более нормальное, чем... Чем бы он там не занимался. Миранда поправила кое-как сидевшее на ней модное платье. Ей стало неуютно. Холл особняка (особняка! — завопило ее сознание, — кто в здравом уме будет жить в чертовом особняке в чертовом двадцатом веке!) был обставлен со вкусом, но исключительно старомодно, будто бы владелец обожал викторианскую эпоху и следовал моде того времени с пугающей педантичностью. Каждой из вещей, начиная от люстр и заканчивая полами, явно на вид было лет сто, даже ангелочки на каминной полке смотрели с чопорным превосходством возраста. Несмотря на китайскую фамилию, Миранда родилась и выросла в Америке и эта британистость выводила ее из себя. Вся эта атмосфера так и говорила: «дорогая, вам здесь не место, это высший эшелон, здесь растягивают гласные, пьют чай в пять часов вечера и общаются о погоде в исключительно вежливой манере. Вы уверены, что пришли по адресу?» Миранда была готова поклясться, что даже на ее отлично сделанное удостоверение дворецкий (дворецкий! да что этот мудак о себе возомнил!) смотрел как на говно. Это напрягало. Хуже всего в этом богом оставленном месте были часы. Огромные, старинные, напольные, они тикали неровно и громко, поневоле заставляя посетителя обратить на них внимание и, видимо, сойти с ума от ожидания следующего так. Дворецкий подошел бесшумно и Миранда вздрогнула. — Прошу вас, миссис Флатли. Мистер Спидвагон ждет вас в кабинете. Позвольте, я вас проведу. Миранда собрала свое самообладание в кучку и не ударила дворецкого в лицо за идиотский акцент. — Ээ, спасибо, — ответила она, вставая, — а, э, долго идти? — Нет, что вы. Это здание, конечно, большое, — он позволил себе сдержанную улыбку, — но не настолько. Заблудиться в нем невозможно, если, конечно, не приложить некоторых усилий, ха-ха. — Ха-ха, — откликнулась Миранда, — как вас зовут, кстати? Я запишу, — она помахала блокнотом для большей убедительности. — Сорроу, миссис Флатли. Просто Сорроу. Они поднялись по лестнице на второй этаж. Сорроу двигался как-то странно, будто бы дикий кот в человеческом обличье. — А сколько вам лет? — Миранда попыталась подражать его походке и мгновенно запыхалась. Сорроу явно это заметил и неприкрыто хмыкнул. — Где-то шестьдесят семь, миссис Флатли. Миранда остановилась как вкопанная. Сорроу выглядел в лучшем случае на сорок. — Я индус по происхождению, миссис Флатли. Нам свойственно выглядеть моложе, чем мы есть на самом деле. Прошу вас... «Пиздит» — подумала Миранда. Индусы так не выглядели нигде, ни в телевизоре, ни в забегаловке с карри напротив. Они были вполне обычными людьми и старели соответственно, а не вот это все. До конца коридора они дошли в молчании. Что-то со всем этим было не так.***
Спидвагон приветливо улыбнулся посетительнице и встал из-за стола. Она протянула руку для рукопожатия, но Роберт подхватил ее ладонь и полнес к губам. С зарвавшимися врунишками иначе просто было нельзя. Как ее там... Да какая разница, главное что лицо у нее перекосило знатно. Спидвагон мысленно хихикнул, не убирая улыбку с лица. — Прошу вас, — он взял посетительницу за локоть и аккуратно посадил в кресло. Он кожей чувствовал ее негодование и это веселило его невероятно. Ну, каждый развлекается в меру своей испорченности. В конце концов, он мог просто-напросто откусить голову этой Флатли, и никто бы и слова не сказал. — Чаю? — предложил он. — Сейчас, конечно, не пять часов вечера, но я полагаю, в Америке можно нарушать некоторые правила. Флатли помотала головой и достала блокнот с видом человека, готового убить за еще одно упоминание чая. Или за соблюдение хорошего тона. От-лич-но. Спидвагон сменил приветливую улыбку на вежливую и услышал как Флатли скрипнула зубами. — Итак, чем могу помочь очаровательной представительнице доблестной американской прессы? Миранда заглянула в блокнот. — Ээ... Мне надо написать статью... — она задумалась на пару секунд, — ...о исследованиях вашего фонда. Боже правый, эта женщина даже не подготовилась как следует. — О, это крайне интересный вопрос! — Спидвагон положил локти на стол и подался вперёд, — для наших конкурентов. Я надеюсь, вы на них не работаете? Ха-ха. — Ха-ха. Конечно, на них. Ха-ха-ха. Роберт посуровел. — Я бы не рекомендовал вам разбрасываться такими заявлениями. Конкуренция — очень болезненная тема для любого увлеченного своим делом человека. Я занимаюсь этой организацией уже много лет, и случаи попыток производственного шпионажа учащаются с каждым годом. Гостья смотрела на него с беспомощным непониманием. Роберт вздохнул. — Так... Какие именно исследования вас интересуют? Миранда снова заглянула в блокнот, на этот раз явно осмысленно, а не ради видимости. — Исследования, касающиеся так называемого lapis larva. Роберт окаменел. Вот это было уже очень серьезно. — Я проверила, это переводится как "каменная маска". Меня интересует именно этот вектор. Что это за разработка? Какое у нее практическое применение? Роберт услышал, как часы в холле первого этажа пробили семь раз. Проклятую Флатли надо бы выпроводить немедленно, но сначала необходимо было разузнать, откуда ей известно о маске! Теперь уже улыбалась она, и это Спидвагона абсолютно не радовало. — Каменная маска? Первый раз слышу. — Ну как же так, мистер Спидвагон, — в голосе Флатли сквозило превосходство, — у вас целый отдел посвящен вопросам этой штуки, а вы и не знаете? Очень странно. «Откуда ты, черт возьми, это знаешь? Флатли... Флатли. Звучит знакомо. Подожди-ка...» — Прошу вас, изъясняйтесь яснее. Я действительно не осведомлен, о чем вы говорите. — Ну, такая штука, которая испускает лучи, меняющие живые существа. — Вы что-то путаете. — Ничуть! Мой источник очень надёжен. «Стоп. Я знаю эту фамилию. И как до меня сразу не дошло?» — Вы же Миранда Флатли? Мать Александра, очень перспективного служащего из числа нашей исследовательской команды? Так вот оно что. Спидвагон в два шага достигнул двери и распахнул ее настежь. — Уходите. — Нет! — Уходите, или я вызову полицию! Это незаконное проникновение. — Ничего не незаконное! Вы сами меня пустили. — По поддельному удостоверению, миссис Флатли! Это уголовно наказуемо. «Уж я-то знаю» — добавил он про себя. — Нет, я не уйду, пока не узнаю что вы сделали с моим сыном! Спидвагон озадаченно посмотрел на приведенную в полную боевую готовность лже-журналистку. Это откуда взялось? — Я точно знаю, что вы с ним что-то сделали! Он изменился! Он... Он не встречается с девушками! Не ходит в кино! Ему немногим больше двадцати, а он пропадает на работе и говорит только о вас! Это ненормально! Спидвагон сел в кресло и вытер несуществующий пот со лба. Старые привычки воистину неистребимы. — При чем тут я, миссис Флатли? — Вы... Вы загействовали моего сына! Сам бы он таким не стал, мы приличная семья! Разговор неожиданно приобрел исключительно сюрреалистический характер. — Как вы себе это представляете, миссис Флатли? — устало вопросил Роберт. — Не знаю, но вы точно с ним что-то сделали! — Миссис Флатли, миссис Флатли... Вы позволите называть вас по имени? — Миранда. — Спасибо. Роберт. Так вот, к происходящему с вашим сыном я не имею ни малейшего отношения. Прошу, выслушайте меня, потом возражайте. Я видел его лично всего единожды, когда он подал резюме в тринадцатый, кажется, раз и игнорировать его настойчивость стало уже просто невозможно. Тогда я провел с ним беседу... — Ага! — ...где указал, что мы можем его взять только после получения высшего образования полностью, а не на предпоследнем году обучения. Он был крайне разочарован и даже высказал крайнее неодобрение политике нашей компании на этот счёт. — Но вы с ним говорили! Спидвагон вздохнул. — Вы читаете газеты? — К чему вопрос? — Просто тогда вы бы были в курсе относительно моей личной жизни. Настоящие журналисты, не в обиду вам, крайне... настойчиво раскапывают некоторые подробности, не предназначенные для широкой публики. В любом случае, последние пару недель одной из самых популярных новостей стали мои отношения с Сигурни Уивер. Вы понимаете, что это значит? Флатли разочарованно уставилась на темное дерево стола. — Я не могу быть причиной ваших семейных проблем. Всего хорошего. И прошу вас, не пытайтесь проникнуть сюда ещё раз. Это может кончиться крайне разорительными тяжбами и даже доброе имя вашего сына вам не поможет.***
— Ого. Из-за занавески бесшумно шагнул Стрейтс. — Угу, — уныло отозвался Спидвагон. — Что это было? — Хотел бы я знать. Стрейтс сел на стол — Как она сказала? Загействовал? Интересные дела. Голос Стрейтса звучал равнодушно, словно его абсолютно не волновали все эти мелочи. — Очень, — отозвался Спидвагон, — потому что я понятия не имею, что с этим делать. Роберт сел за стол и со вздохом положил голову на колени Стрейтса. Тот мягко погладил его по голове. — Я верю в твои возможности, любовь моя. — Мгхм, — Спидвагон приподнял голову, — мне придётся отстранить этого молодого человека от исследований. Очень жаль, такой перспективный молодой человек... Ему удалось свести негативные последствия маски к минимуму. Стрейтс пристально посмотрел в глаза Роберту. В его взгляде скользнула печаль. — Ты так и не смирился с моим даром, Роберт. Мы могли бы править этим миром, мы могли бы захватить его, и вся вселенная оказалась бы у наших ног. Он провел пальцем по подбородку Роберта. — Я жаждал принести тебе его в дар. Спидвагон со вздохом откинулся на спинку кресла. — Стрейтс, ты умён, этого у тебя не отнимешь, но ты остался где-то в прошлом веке. Ты мыслишь понятиями своего мира, но реальность так не работает. Глаза Стрейтса недобро блеснули. — Пойми, мы и так уже имеем весь мир в наших руках. Все, — Спидвагон обвел рукой комнату для пущей убедительности, — все можно купить. И продать. И мы можем это сделать. Море? Горы? Леса? Люди? Все это может стать твоим, только скажи. Стрейтс пересел на колени Спидвагона и положил голову ему на грудь. Там ничего не билось. Уже полвека как это сердце остановилось, и Стрейтс не знал, как ему относиться к этому факту. Когда-то давно он надел на Роберта каменную маску, в надежде что уж дар бессмертия поможет ему заполучить Спидвагона не как соратника или слугу, но как любовника и до сих пор Стрейтса грызли сомнения, действительно ли британский преступник, а потом и нефтяной магнат принадлежит ему. Обычно Стрейтс просто вычислял, нравится ли он человеку в романтическом плане — пульс и дыхание выдавали даже хамон-юзеров, привыкших дышать ритмично даже во сне, но у Роберта не было ни того, ни другого. Простой, казалось бы, бандит оставался неразрешимой загадкой. Стрейтс почувствовал руку на талии и немного расслабился. Возможно, все не так уж и плохо. Но что там с этим человеческим юнцом? Вряд ли его мамаша подняла тревогу просто так. Стрейтс почувствовал укол ревности и рука сама собой сжалась в кулак. Его раздражало, что к Спидвагону приставали какие-то там женщины и мужчины. Всем им нужно было одно — деньги, и Роберт знал это достаточно хорошо, чтобы не подпускать к себе этих людей близко, но что если кто-то предложит ему любовь? Человеческую, обычную, а не ту отчаянную страсть, которую Стрейтс не мог побороть? И то что Роберт периодически специально давал повод всяким журналам сплетничать насчёт его отношений с женщинами, не успокаивало совсем. Да, ни с одной из своих пассий он не спал, в этом Стрейтс был абсолютно уверен, но что если... — Стре-ейтс... Спидвагон взял любовника за подбородок и заглянул в алые глаза, пытаясь понять, о чем тот думает. — Роберт? — Ты так усиленно в меня вцепился, что порвал пиджак. Взгляд Стрейтса потускнел. — Прости меня, Роберт. Я пойду. Стрейтс встал, но Спидвагон решительно усадил его обратно. — Стрейтс. Тот неуютно поёжился, глядя куда-то в пол. Роберт повернул его к себе лицом и положил холодные бледные руки к себе на шею. — Стрейтс, ты сегодня не такой, как обычно. Ты снова ревнуешь? Стрейтс едва заметно нахмурился и прикрыл глаза. По негласному правилу, он старался держать себя под контролем, потому что иначе он просто убил бы всех, кто осмелился поговорить с Спидвагоном дольше пяти минут. — Да. Спидвагон не ответил, просто провел рукой по щеке Стрейтса, и тот невольно подался навстречу движению. Роберт хотел убрать ладонь, но Стрейтс мягко перехватил ее и поцеловал кончики пальцев. — Ты сокровище, Роберт, и каждый знает об этом. Даже тот юнец понял, что ты невероятный человек, не зная тебя лично, даже он. И я не могу не думать, что тебя украдут из моих рук, как когда-то я выцарапал тебя из лап беспощадной судьбы. Стрейтс сплел свои пальцы с пальцами Роберта, странно живыми и теплыми, в отличие от его. — И это страшит меня больше всего на свете. Ты покинешь меня, я знаю, я знаю это с того момента, как надел на тебя каменную маску против твоей воли... — Стрейтс, — мягко сказал Спидвагон, обнимая любовника другой рукой и притягивая ближе к себе, — я больше не человек. Пожалуйста, запомни это. Стрейтс подался вперёд, сокращая расстояние до пары сантиметров — ткани одежды. — Я вечно буду рядом с тобой, мастер хамона, что бы ты там не придумал в своей глупой голове. Слышишь меня, Стрейтс? — Ты сказал что я умё- Спидвагон прервал его решительным долгим поцелуем. — Что дальше? — голос Стрейтса слегка дрогнул. — Вечер только начинается, моя любовь, — улыбнулся Спидвагон.