Иллюзия равнодушия

Затаив дыхание, я кладу ладонь на потертую дверную ручку. Незапертая дверь, кажется, не против впустить в комнату незваного гостя и открывается, беззвучно рассекая ночной воздух. Как только я ступаю в чужие владения, тело мгновенно покрывается трусливыми мурашками. Наверное, каждый бы так отреагировал, зайдя он ночью в покои самого Юу Канды. Мышкой шмыгаю в комнату и как можно бесшумнее закрываю дверь. Понадеявшись, что мечник спит, я глубоко ошибся. Облитая тусклым лунным светом из единственного маленького окошка, стройная по пояс обнаженная фигура восседает на своей кровати и, держа свое оружие острием вверх, с сосредоточенностью и какой-то своеобразной любовью изящно проводит по лезвию куском бумаги, очищая его от грязи. Как только бумага доходит до конца мугена и завершающе с него соскальзывает, Канда отвлекается от своего занятия и одаривает меня озадаченным взглядом. Не имея желания объяснять причину своего визита, отвожу взгляд, расправляя складки на своей кофте и надеясь на благосклонность грозы всея ордена. Видимо, подумав, что мое присутствие сильно не помешает его ночному ритуалу, Канда, не проронив ни звука, возобновляет свои действия, а я опускаюсь прямо на пол и прикладываюсь спиной к штукатуренной холодной стене. Почти всегда собранные в тугой хвост волосы Канды, сейчас распущены и тяжелыми прядями спускаются на плечи и спину и иногда дают отблеск лунного света, когда хозяин комнаты в очередной раз проводит рукой по оружию. Ни малейшая мышца не двигается на его лице, оно словно отлитая из воска красивая маска, старательно изготовленная и не подающая надежды на то, чтобы быть снятой, только чуть сдвинутые брови сообщают об ее сосредоточенности. И я бы поверил, что он весь просто мастерски сотворенная фигурка, незнающая человеческих чувств. Правда ли это, знает только он сам. Утопая в молчании и темноте, мы так и сидим, каждый занятый своим делом и мыслями. Вот почему я пришел именно сюда. Юу не щедр на разговоры, и если не выпнул, значит, сегодня мой счастливый день, и я могу получить такой желанный ломтик умиротворяющей тишины, поделенной с другим человеком. Мне не нужно ни разговоров, ни утешений, ни веселья. Только это. Я знал, что только он сейчас сможет мне это дать. Занимаю минуты, рассматривая его комнату, я никогда раньше не был здесь больше пяти секунд. Если в моей комнате вечный беспорядок, то у него на первый взгляд весьма убрано, а на самом деле просто мало вещей и предметов мебели, а по сути достаточно пыльно. Но из-за того, что в этой комнате нет ни намека на книги и листы бумаги, мне нравится здесь находиться. Здесь все настолько отлично от всего, что у меня, что кажется, будто я в другом мире. И внутри нас такие же разные миры, как и наши комнаты. – Хей.. Можно я тут сегодня посплю? – чуть улыбаюсь, отпуская вопрос точеному профилю Юу. Мечник прекращает чистить оружие, чуть поворачивает голову в мою сторону. Пару секунд ожидания, и он коротко кивает. – Хорошо.. – тихо проговариваю, украдкой разогревая руки друг об друга и жалея, что не прихватил с собой шарф. Надо быть предусмотреть то, что в мире Канды холодно. Между тем, длинноволосый не стал продолжать заниматься мечом. Бережно заключив его в ножны, он разворачивается ко мне всем телом и опирается ладонями на колени. Даже не смотря на него, я чувствую, как взгляд Канды выжидающе устремлен на меня. – Скучаешь? По привычке открываю было рот, чтобы сказать очередную ложь, из которой была сделана моя маска. Просто брякнуть что-нибудь непринужденное или глупое, то, что все привыкли слышать от меня обычно, но изо рта не вылетает и звука. Я просто больше не могу врать. Что ж, у каждого своя маска, только я, кажется, уже потерял свою. – Скучаю.. очень, – поджав губы, опускаю голову. – Мне.. так не хватает его постоянной брани, подзатыльников. А я.. всегда только обиженно обзывался в ответ, но на самом деле понимал, что он так меня учит, в глубине души осознавал, что эти уроки были самыми полезными в жизни. Закидываю голову и упираюсь взглядом в потолок, краешками губ улыбаясь, вовлекшись в череду воспоминаний, словно покадрово проигрывающейся поверх облупившейся потолочной краски. – Практически все время, что я помню, он всегда был рядом. Сначала такой высокий, грозный, сильный.. Тогда он переносил меня по кочками через реку.. А потом, через десять лет, мы подошли к такой же реке, и я поднял его на руки, чтобы перенести, и он был вне себя от злости, ругался и брыкался, в итоге мы упали прямо в воду. И этот старик поднялся и с невозмутимым видом начал прыгать по кочкам, хотя я видел, что ему это дается тяжело. До чего же он был всегда упрямый дед. Мне так будет не хватать его, - редко перескакивающий на такие интонации, мой голос пробивает на дрожь. - Он всегда вел меня за руку, а теперь я внезапно остался совсем один... Словно ко мне только что вернулось ощущение реальности, чувствую на своем лице мокрые, вмиг остывающие дорожки, а в горле горькое давление. Поднимаю руку к глазу и начинаю прямо как тогда, когда я был маленьким брошенным мальчиком, вытирать его от слез тыльной стороной ладони, шмыгая носом и потихоньку скрючиваясь и сползая по стенке. Мимолетный скрип кровати, шорох покрывала и негромкие приближающиеся шаги означают, что терпение хозяина комнаты кончилось. Меня посещает чувство, что пора готовиться быть изгнанным за пределы этого участка здания, выслушивая ругательства в свой адрес, когда ладони Канды хватают мои запястья и силой дергают вверх, подрывая меня на ноги. Но к моему великому удивлению эти руки отпускают мои и вдруг крепко обнимают за спину, прижимая к себе. Пораженный этим поступком Канды до глубины души, я некоторое время пребываю в легком шоке. Это что, жалость оттого, что я потерял единственного близкого мне человека? Ему меня.. жалко? Молчит.. как обычно, только сегодня всю его злость и недовольство словно вдруг заперли в его страшном обшарпанном шкафу в углу. А остался тут он.. теплый. Ощущаю, как в груди бьется его сердце. Значит и правда, он настоящий человек, живой, и похоже, способный на сострадание. Только на сколько времени хватит его милости? В очередной раз шмыгнув носом, расслабленно опускаю руки вдоль тела и падаю лбом на его плечо. Мы стоим так все в той же абсолютной тишине, только теперь неподвижно и наверняка думая об одном. Я теряю счет времени - секунды, минуты, может даже часы так неважны сейчас, прижимаясь к человеческому телу, я не ощущаю.. страха. Только боюсь шевельнуться и разрушить эту хрупкую оболочку защищенности. Пребывая так долго в одной позе, в какой-то момент ловлю за хвостик мысль о том, что мое тело уныло затекло, и другую, о том, что мне кажется, что Юу настолько суров, что умеет спать даже стоя, при этом обнимая человека, а не муген. Не считая правильным больше причинять ему неудобства, выпрямляюсь и пытаюсь было сделать шаг назад, но кольцо рук вокруг моей спины вдруг крепче сжимается, не позволяя мне этого сделать. Удивленно, я краем глаза на этот раз пытаюсь уловить эмоции на вечно непроницаемом лице, но тщетно, только привычная оболочка. Что же такое сейчас внутри него?.. Такое завораживающее, что тянет, прямо просит заглянуть внутрь. Я бы хотел узнать, понять это. Плотно прижатые к моей спине ладони вдруг вызывают во мне накатывающую благодарность, непреодолимое желание сделать что-то для хозяина этих рук. И я отчего-то решаю, что то, что в любой ситуации посчитал бы глупым и опасным для жизни, сейчас единственный правильный вариант. Медленно подняв руки, согнув их в локтях, робко касаюсь кончиками пальцев его ребер, замечая как в тот же момент, руки на моей спине вздрагивают, но не более того, и я, проведя уже более уверенно по бокам, прокладываю по приятной коже путь к спине мечника. Украдкой взглянув на Канду, отмечаю, что его глаза закрыты, а на лице черным по белому и крупным шрифтом читается спокойствие. Неужели этот человек отколупал осколочек своей маски и подарил его мне на изучение? Мне понравилось. С удовольствием провожу пальцами вдоль позвоночника, чуть помедлив, подцепляю тяжелую шелковистую прядь, пропускаю ее между пальцев, и она соскальзывает с них и возвращается на место. Ныряю ладонями под эти темные струи, чтобы очертить лопатки, рискнув, подняться к шее и обвести вокруг выступающий позвонок. Губы сами тянутся к плечу, осторожно, ненавязчиво, кратко, каждый раз касаясь кожи, будто благодаря. «Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо»… За несколько десятков благодарностей я оказался прямо у его лица, и очередное бесстрашное «спасибо» отпечатывается на губах мечника. А затем еще одно и еще. Он ничего не предпринимает, просто все так же стоит и обнимает меня, позволяя себя целовать. И все его равнодушие, агрессия, неспособность на человечные чувства не потому, что он такой. Он просто не умеет. Но обязательно научится.