Secret kisses

Их первый поцелуй был сладким, полным детской наивности. Было лето, и атмосфера вокруг виноградника была оживленной, сладкий и свежий аромат от только что собранных фруктов, нежных цветов, растущих вокруг, и солнечных лучей. Для Дилюка и Кэйи это было еще одно лето: они веселились, купались в реке, ловили светлячков и играли среди виноградных лоз, бегая между тропинками, пока не скрывались за листьями. Спрятавшись среди ветвей и винограда, они сдерживали смех, пока издалека доносился голос их отца. Они благополучно сбежали с дневных занятий, но теперь им нужно было прятаться до тех пор, пока старшие не перестанут их искать. Лучше, чтобы их нашли поздно к обеду, нежели сейчас, потому что в таком случае им придется вернуться к книгам. А какой ребенок захочет тратить время, которое можно потратить на вкусный обед, на старые книги? Никто из них точно. Они обменялись понимающими взглядами и двинулись ползком по земле в поисках лучшего места для укрытия, на ходу поедая виноград, окрашивая пальцы и рот в ярко-фиолетовый цвет. Они все еще не осознавали, что именно это каждый раз выдавало их. Наконец они достигли самых дальних уголков виноградников, всего в нескольких шагах от забора, — правило не идти дальше было единственным, которое они соблюдали. — Давай подождем еще немного! Мы сможем искупаться, если обойдем кусты, то доберёмся туда незаметно… хотя, я не думаю, что они сейчас дома, — Дилюк говорил с большой уверенностью, рисуя на земле небольшую карту. Кэйа согласился с планом, тем более, что с того места, где они стояли, легче всего было обойти поместье. Дилюк держал его за руку, пока они сидели плечом к плечу, разделяя между собой секреты и волнение. Обычно никто из них не настаивал так на том, чтобы пойти поиграть, но в этот раз это было вызвано лишь обещанием, которое Дилюк дал Кэйе. В том году они решили пойти играть в виноградник на день рождения Кэйи, но зимняя буря не позволила им покинуть город. В те дни вообще невозможно было уехать, и такой важный праздник уже успел пройти, поэтому Дилюк твердо решил не терять времени на учебу: всегда были дни, когда погода заставляла их оставаться дома, но этот день был не из таких. — Что, если мастер Крепус расстроится? — Я защищу тебя, если он рассердится… он может сердиться только на меня, в конце концов, это была моя идея. Дилюк улыбнулся, и его наивную радость полностью разделил Кэйа. Без сомнения, они были счастливы вместе. Кэйа слегка наклонился к Дилюку и поцеловал его в щеку, прошептав: — Спасибо. В этом не было ничего такого: держаться за руки, целоваться в щеки, купаться вместе — они делили между собой всё, и с тех пор, как появился Кэйа, редко можно было увидеть одного мальчика без компании другого. Но для Дилюка этот жест, столь привычный между ними, казался другим. Когда он увидел покрасневшие щеки Кэйи и его милую улыбку, он просто сделал то, что казалось правильным в тот момент — и поцеловал маленькие губы мальчика рядом с ним. Они оба смотрели друг на друга, смущенные и удивленные. Они не были такими маленькими, чтобы не знать, что поцелуй — это что-то для парочек и то, что, как они считали, было только для взрослых, но губы друг друга были такими сладкими, что нужно было попробовать еще раз. С раскрасневшимися щеками и маленькими сердечками, бешено скачущими в груди, они без слов решили, что это будет их секрет, очень сладкий, с виноградным привкусом. Их второй поцелуй был уже не таким вкусным, и они уже не знали, когда им остановиться. Они уже не были детьми. Дилюк уже давно стал капитаном. Оба знали, как мир воспринимает их и какое положение они занимают в обществе. Пока они оба находились под опекой мастера Крепуса, чувства, которые они испытывали друг к другу, были преступлением, и они держали это в секрете. Дилюк постоянно жаловался на то, что ему приходится делать из-за своего имени и положения капитана. Были чужие ожидания, которые он был полон решимости оправдать только потому, что и он сам от себя ожидал такого, но были и такие, которые он ненавидел и не знал, как от них избавиться. Кэйа держал свои жалобы в секрете. Он осознавал свое положение: всегда рядом с Дилюком, всегда на шаг позади, потому, что несмотря на свои многочисленные таланты, он не хотел затмить солнце. Его солнце. Но они не прекращали, для обоих их чувства друг к другу были чем-то переполняющим, и всякий раз, когда они оставались наедине, они выражали их, или, по крайней мере, Дилюк выражал. После утомительных тренировок он обнимал Кэйю, утыкаясь в его шею, пока кто-нибудь не мешал им. Он брал брата за руку, чтобы отвлечь от всего, что мешало бы им, нежно целовал каждый палец, словно это была самая дорогая вещь на свете, и наслаждался выражением смятения на лице Кэйи. Другой выражал свои чувства только тогда, когда они действительно оставались одни — когда было поздно и слуги спали, или когда отца не было дома. Время от времени они все еще делили постель, оправдывая себя тем, что от этой привычки очень трудно отказаться. Укрывшись на ночь, Кэйа дарил и требовал в ответ всю ту ласку, которую не мог получить днем. Его поцелуи больше не были сладкими и детскими, теперь они были переполнены страстью и развратом юности. Их руки исследовали тело друг друга, они медленно познавали и учились. День рождения Дилюка был не за горами, и, кроме праздника, у них с рыцарями было много других вещей, которые нужно было подготовить. Они оба сидели в библиотеке, просматривая старые документы. — Ты уверен, что это здесь? — спросил Кэйа, но молчание Дилюка дало понять, что это далеко не так. — Лучше всего было бы спросить у Лизы… хотя, возможно, из-за ограниченного времени это было бы не очень хорошей идеей, но я вообще не хочу сидеть здесь за бумагами всю ночь. Он лениво встал, немного потянулся после того, как провел тут с Дилюком почти весь день. У него даже не было нормального перерыва на обед. — Подожди. Дилюк догнал его на полпути вниз по лестнице, потянул его за куртку, чтобы поцеловать. — Документов нет, потеряли, да? — прошептал он в губы Дилюку, смущенный что не сразу понял: сидеть целый день взаперти и что-то искать — это всего лишь неудачный повод провести время наедине. Он собирался углубить поцелуй, когда их прервал кашель, и они оба в ужасе смотрели, как Лиза наблюдает за ними сверху. — Я не против, конечно, но есть и другие места. Не забудьте вернуть книги на место. Она вернулась на свое место с обычным спокойствием и ленью на лице. Она высунулась только потому, что узнала голос Кэйи, до этого она даже не знала, что они были в библиотеке. Конечно же, обоим было слишком стыдно продолжать заниматься таким в библиотеке, и, сделав заказ, каждый из них скрылся в том направлении, которое посчитал наиболее удобным. И вот тот прерванный поцелуй стал последним за долгое время, оставшись лишь игрой в запутанных отношениях. Третий поцелуй стал результатом того, что что-то сломалось. Прошли годы, невинность детства и неуклюжесть юности остались позади, они стали взрослыми и несли свою ответственность. Люди говорили, что их отношения испортились, но все было не так плохо, казалось. Не то чтобы они не могли находиться вместе в одной комнате, но за много миль было видно, что это уже не было их отношениями, что были в юности. Некоторые просто думали, что Дилюк недоволен тем, что Кэйа занял его место среди рыцарей, но они мало знали о том, насколько сложен спор, из-за которого они заключили столь деликатное мирное соглашение. И все же, несмотря на всю напряженность, бывали хорошие дни, когда они болтали о пустяках, когда никто на них не смотрел. Тем не менее, от милого и искреннего Дилюка мало что осталось, теперь он был скорее недоверчивым взрослым, неспособным быть ясным в своих словах, и Кэйа не облегчал ему задачу, будучи заядлым лгуном: он не мог быть уверен, что слова, которые брюнет говорил ему, были правдой. Была глубокая ночь, дверь таверны была уже давно закрыта после того, как все ушли. Все, кроме Кэйи, который настаивал на том, что ему нужно обсудить что-то важное и очень личное, поэтому он отказался уходить, как бы ни старался Дилюк словами выгнать его. — Уже поздно, у тебя завтра работа, нет? Иди домой, а то рыцари будут еще более бесполезными, чем они уже есть. — О? Я могу воспринимать это как комплимент от мастера Дилюка? — Кэйа скривился от пьяной радости. Ему нравилось беспокоить Дилюка по пустякам, он был опытным наблюдателем. — Если ты сейчас же не уйдешь, я сделаю так, что ты больше не сможешь войти в таверну. Просто говори и уходи. — Как жестоко…я просто жду, когда мастер закончит свою работу, чтобы уйти. Дилюк повернулся и посмотрел на него, увидев, как тот водит пальцем по ободку бокала. Рагнвиндр тяжело вздохнул. Ему нужно было быть осторожным, когда он смотрел на Кэйю, иначе его глаза останутся приклеенными к нему. Он постарался быстрее закончить уборку и уйти. Кэйа послушно последовал за ним через заднюю дверь, замерев на несколько шагов позади и дав ему лишь мгновение, чтобы запереть ее. Может быть, дело было в алкоголе, или в странной возможности застать Дилюка врасплох, но когда тот закрывал дверь, возможно, в мыслях капитан просто искал оправдание той безумной храбрости, с которой он бросился на Дилюка, зажав его между дверью и своим телом. Воспользовавшись неожиданностью, он держал его так долго, как только мог, целуя его губы с отчаянием, накопленным за годы отсутствия. — Теперь у тебя есть повод больше не впускать меня, — прошептал он. Он выразил все, что хотел сказать, одним простым, отчаянным действием. Он собирался воспользоваться шоком Дилюка, чтобы убежать, но было слишком поздно, когда тот поймал его за запястье и притянул обратно к двери, меняясь местами. Кэйа оказался загнанным в угол и пожираемым отчаянными поцелуями, лишавшими его воздуха. Спина Кэйи полностью прижалась к двери, и каким-то невероятным образом его ноги перестали касаться земли, в этой неразберихе он не понял, как оказался в объятиях Дилюка, который поднял его за бедра, сокращая расстояние между ними. Было что-то ностальгическое во вкусе вина, которое они разделили в этом поцелуе, и ощущение неопытности, когда их зубы столкнулись, но этих мелочей было слишком мало, чтобы акцентировать на них внимание. Руки Кэйи цеплялись за Дилюка и сжимали его волосы. В то время как руки Дилюка отчаянно пытались «распутать» лабиринт, которым была одежда Кэйи. — Пойдем к тебе домой. — предложил, нет, потребовал Дилюк, глядя на грязного и растерянного Кэйю. Сказать, что тот витал в облаках, значит ничего не сказать. Ноги Кэйи наконец коснулись земли, но он все еще не мог себя осознать. Он совсем не ожидал положительного ответа, все его планы полетели кувырком. Если раньше он развлекался, досаждая другому, то теперь это было его наказанием, потому что сейчас Дилюка очень забавляло то, как неприлично выглядел всегда спокойный капитан. — Я пойду вперед… будет не очень удобно, если они увидят, что мы пришли вместе. Он собирался сказать ему, что это бессмысленно, но Кэйа, все же, был прав. Дилюк кивнул. Никогда прежде он так не торопился домой, и никогда раньше дорога не казалась такой долгой. Он все еще пытался понять, что произошло, и гасил свои надежды на то, что произойдет, когда он пригласит Дилюка в комнату в своем доме. По прибытии он снял лишнюю одежду и терпеливо ждал, попивая вино. Обычно он пил только для удовольствия, а не в качестве стимула для храбрости, но на этот раз он действительно нуждался в этом, и нервно вышагивал по своему маленькому дому, когда стук в окно застал его врасплох. — Я ожидал увидеть мастера Дилюка, а не самого Полуночного героя. Дилюк вошел, укрытый плотным темным плащом, который снял только тогда, когда почувствовал себя в безопасности: все же, его волосы ярко выделялись в темноте. — Ну что, продолжим с того, на чем остановились? — снова заговорил Кэйа, отставляя бокал в сторону. Дилюк подошел к нему сзади, взяв руки капитана в свои и погладил, его пальцы проскользнули под перчатки Кэйи, медленно стягивая их, оголяя кожу. — Поможешь мне? — прошептал Дилюк, поцеловав Кэйю в шею. Он вздохнул и кивнул, также медленно снимая перчатки Дилюка, пока их руки не оказались кожа к коже. Какое странное чувство, словно возвращаешь что-то давно потерянное. — Дилюк…? — Не говори ничего, я тоже не знаю. Они снова встретились лицом к лицу, бросились друг другу в объятия. Они продолжали отчаянные целоваться, пока не упали на кровать. Если бы они сказали, что не удивлены, они бы солгали: каждый день разлуки заставлял их только больше думать о прошлом и тех сладких моментах, которые они разделили между собой. То, что они сейчас вместе, валяются в постели и требуют друг от друга чего-то большего, было лишь доказательством того, как это было необходимо. Они остановились на мгновение, их взгляды встретились, такие спокойные и полные желания… даже, если они не говорили этого, оба боялись одного и того же. Рука Дилюка скользнула по щеке Кэйи, убирая пряди с лица и стягивая повязку. Он нежно поцеловал всегда закрытое веко и продолжил оставлять поцелуи по лицу капитана с такой нежностью, что чувства брюнета переполняли сердце. Он был так поражён происходящим, что ощущение любви горело внутри. Он не привык, что на него смотрят так желанно, и эта ласка, которую дарил ему Дилюк, была чем-то совершенно незнакомым, чем-то, что, как он думал, он никогда не получит. — Пожалуйста, прости меня… — прошептал Дилюк. — Я тебя ни в чем не виню, и не за что прощать. Это ты должен простить меня. Его дыхание замерло, а затем все всколыхнулось. Горькие воспоминания были поглощены этой страстью, сдерживаемой годами, сладкие воспоминания возникали с каждым поцелуем и мелькали между смехом, когда с тела пропадала одежда. Оставалась память, но появилось и много нового. Так много новых моментов и так много историй в них, но раны, которые они нанесли друг другу, теперь казались не такими уж важными. Были вещи и поважнее, а плохое стиралось, когда они вместе касались неба. В юности они не зашли так далеко, но теперь они познали вкус наслаждения в плоти друг друга и радовались ощущению полноценности. Тот отчаянный поцелуй, в котором таилась нить надежды, был лишь первым из многих, первым шагом в жизни бок о бок. Они оба убедились в этом, когда солнце разбудило их и они оказались в теплых объятиях друг друга.