Хочешь..?

— Серёж... Серёжа...       Неохотно проснувшись и осознав, что они проспали, парень немедленно стал тормошить спящего рядом майора. Тот, по всей видимости, не спал, но продолжал притворяться таковым, ожидая чего-то, понятного только ему. Как только Иван взгромоздился на Майского, чтобы, скорее всего, ударить его подушкой, брюнет вовлек его в поцелуй, разместив руки на затылке и талии. — И тебе доброе утро, солнце       Улыбаясь во все тридцать два, опер наблюдал, как самодовольный хакер шальной походкой уходит на кухню. Вероятно, что сам тоже улыбается, знает же, что выглядит ахуенно, обернувшись в дверях, он бросает что-то вроде "Поторопись" или "Мы опаздываем".       Это было неделю назад, когда никто и не догадывался, что будет после, когда Майский переживал только из-за предложения, которое хотел сделать парню уже вторую неделю. Тогда все было иначе. — Итак, из улик у нас нет ничего, что могло бы полностью доказать вину подозреваемого. Поэтому...       Полковник сделала многозначительную паузу, пройдясь взглядом по всем присутствующим, особливо остановившись на Тихонове. — Поэтому, Иван, он ищет компьютерщика, тебе нужно будет втереться к нему в доверие и выудить с его ноутбука доказательства вины. Понятно?       Рогозина понимала, что это риск, огромный риск, что, если с ним что-то случится, не то, что Сергей, она сама себе этого не простит. Но выбора не было, они работают по этому делу уже два месяца, если сейчас они упустят виновника, уже не закроют, уйдёт. — Андрей, выйди с ним на связь от имени Тихонова, договорись о встрече. — Хорошо, Галина Николаевна. — Все свободны.       У них даже не было возможности объясниться, на работе о "них" знает только начальница, конечно, она дала им поговорить, сумев скрыть это от коллег, хотя те, наверное, догадывались, что между ними имеет место не только дружба. — Солнце, пожалуйста, будь осторожен, ты даже не представляешь, насколько дорог мне — Я буду, Сереж, обязательно. Я люблю тебя..)       Майор нежно, почти невесомо, коснулся губ Ивана своими, это заменяло банальное «И я тебя» из уст мужчины. Более глубокие поцелуи им сейчас не нужны, само собой, можно лобызаться чуть ли не до подкашивающихся ног и головокружения, но на это просто нет времени. — Знаю, сейчас не время, но я хотел…       Как только он подошел к основному, его прервал кто-то из сотрудников. — Тихонов! Ты, блять, опаздываешь! — Май, мы можем продолжить после операции, или это что-то срочное? — Нет, ничего, после. Удачи)       Переживали все, парень не оперативник, всякое может случиться, в таком напряжении прошло три дня, Сергей не появлялся дома, постоянно делая что-то на работе. Галина знала о намерении Майского сделать предложение, успокаивала его, что, как только операция закончится, все будет как раньше, и он сможет спокойно с ним об этом ом поговорить, но в один день стало ясно, что, как раньше, ничего не будет, что вообще ничего не будет…       Сергей врывается с кабинет начальства без стука, как казалось оперу, там кто-то был, возможно, кто-то из министерства, но это не имело значения, ничего не имело значения, ничего кроме жизни русого хакера. — Галь, он не отвечает, с вечера у него телефон выключен.       Ей потребовалась доля секунды, чтоб понять, о чем он говорит, но для Майского это была целая вечность, вечность ожидания и неизвестности. Дав понять, что разговор придётся отложить, они мчатся в лабораторию, попутно звоня Белой, вызывая на работу. — Оксана, немедленно пробей, где находится телефон Тихонова, и когда он крайний раз выходил на связь.       Амелина не сразу поняла, что произошло, а после её тонкие пальцы застучали по клавиатуре рабочего компьютера с неимоверной скоростью, но майору казалось, что она ничего не делала, лишь имитировала деятельность, что, естественно, взбесило его. — Быстрее, блять!       От крика, наверное, вздрогнули все в здании, а, если бы Сергей был чуть громче, то стекла бы повылетали из перегородок, разделявших этаж на комнаты. В любой другой ситуации полковник бы приструнила его, но сейчас она сама еле сохраняла самообладание. Андрей, который, как оказалось, искал Галину Николаевну, чуть не выронил ноутбук, когда услышал ор. Все было как сказал опер, вечером его телефон отключился и больше в сети не появлялся, по месту вопросов тоже не было, посёлок, где последние три дня Тихонов работал на подозреваемого.       Наверное, именно та секунда стала началом конца, именно в ту секунду Майский впервые серьезно задумался, что же будет с ним, если хакер погибнет. Сможет ли он вернуться к старой жизни, к старым гулянкам, к смене партнёров раз в несколько дней? А самое главное, сможет ли он его отпустить, просто забыть все, что было? От этих мыслей сердце пропустило удар, мотнув головой, майор попытался отрезвить разум, отгоняя столь тяжелые умозаключения. Воспоминания о днях, проведенных вместе, картинками замелькали в сознании мужчины, вот они, совсем еще глупые, пьяные от влюбленности и счастья, накрывающих их с головой, бредут по вечернему парку, это одно из их первых свиданий, тогда они были вместе чуть меньше месяца. Свидания – это как наркотик, в первый раз хватит коротких проводов домой, чтоб наступила эйфория, затем хочется большего: парки, поездки по ночному городу, клубы, кафе, рестораны, поездки, полеты – потом это надоедает, становится ясно, что все это – это не счастье, а просто погоня за ощущениями, желание всем своим видом сказать окружающим «Смотрите какие мы счастливые, как нам хорошо вместе». Счастье гораздо сложнее осознать, испытать легко, но надо осознать, что ты счастлив, просто спросить, а почему тебе хорошо, и получить простой ответ «Я счастлив». Как же глуп оказался Сергей, осознал свое счастье только сейчас, когда даже не ясно выживет ли он, к его глазам подступили слезы, он издал то ли стон то ли рык, запрокинув голову. Это не могло пройти мимо внимания присутствующих, но, пока Холодов и Амелина не до конца осознавали, что же происходит, чуткая начальница старалась хоть как-то приободрить старого друга, положив руку на его плечо. — Мы найдем его, Сереж, я уверена, что с ним все в порядке — Галь, если мы не успеем спасти его, можно я уволюсь? — Конечно можно, Серег.       Это было четыре дня назад, какие-то девяносто шесть часов, пять тысяч семьсот шестьдесят минут, триста сорок пять тысяч шестьсот секунд, но для всех это было целой вечностью, целой ебанной вечностью. Как и ожидалось, как только Татьяна примчалась в офис, Рогозина созвала собрание и кратко ввела всех в курс дела, майор даже не слушал, все это он прокручивал в своей голове постоянно и не хуже говорящей мог рассказать это, все, что ему оставалось, это тупо смотреть в одну точку, опершись о стену, и мучаться от каких-то своих, неясных другим, мыслей. Как он чувствовал, у него дергался глаз и повысилось давление, кровь гудела в ушах, перекрывая половину слов женщины, но на это было похуй, Серый рассказал все, что знал сам, ничего нового, увы, он не скажет. Из транса его вывел голос и рука Галины Николаевны, мельтешащая прямо перед носом. — Сереж… Серый… Майский, твою мать! — А… да? — Может он что-то сказал, когда вы крайний раз созванивались, как-то намекнул? Ну не знаю, речь какая-то дерганая? — Нет. Я уже, блять, сказал, что ничего он не говорил! Я, сука, не догадался, что что-то не так! Он сейчас там умирает, а мы тут обсуждаем наши с ним разговоры, хороши работнички в ФЭС, ничего не скажешь! … Слушай, прости, а? я просто не знаю, что со мной… — Все хорошо, только из-за этого тебе переживать не хватало.       Все подметили, что с ним что-то явно не то, Сергей – человек сдержанный в плане переживаний за ближнего, абы за кого он так себя мучать не будет, здесь точно что-то скрывается, а Рогозина это «что-то» знает, но пытается на это «что-то» внимания не обращать, словно так и было всегда. Амелина не злопамятна, нет, но она помнила, что Майский вроде как обматерил ее сегодня, то, что творится сейчас, стресс для всех, а он тут один язык распускает. — Серег, мы тут как бы все переживаем, а ты тут один матом всех покрываешь направо и налево, утром меня, сейчас Галину Николаевну. Что происходит, а?! Он что денег занял да отдать не успел, ил… — ЗАТКНИСЬ! Блядина, рот закрой, ты не знаешь КЕМ он был для меня! Шмара, не смей попрекать меня тем, что я переживаю за его жизнь!       Мужчина медленно приближался к девушке, бешено сверкая глазами, впервые за последнее время в них появилась искра, но, увы, это искра ярости, Оксана попятилась, боязливо озираясь назад. Стало ясно – блондинка задела те струны души, что трогать не стоило, не стоило упоминать хакера в таком контексте, не стоило так обесценивать чувства Сергея и обнулять степень их взаимоотношений. Было не ясно может ли он ударить девушку, но, если бы полковник не встала перед майором, то все бы это узнали. — Стоп! Разошлись по разным углам, ты в один, она в другой! Сейчас мы все успокоимся, под «все» я подразумеваю и тебя тоже, Майский!       Все буквально вытянулись по струнке, ожидая новых слов начальницы, каждый знал, что она не фанат крика на подчиненных, но это было исключение, исключение из всех правил, что когда-либо были в этом месте. Ждать было нельзя, каждая секунда ожидания уменьшала шансы на выживание Тихонова, в этом была своя романтика. Большая часть сотрудников чувствовала это впервые, конечно были дела, где счет шел на часы, но секунды… Ну а «золотой» состав – первые сотрудники службы – давно не испытывали такого бешеного драйва, хоть он и смешен с переживаниями за жизнь Ивана, что придавало драматичности ситуации. Каждому не хватало его, не хватало вечного энтузиазма, оптимизма, энергичности этого русого паренька, без него здание кажется вымерло, некому бегать по коридорам из лаборатории в тир, из тира в морг, из морга в допросную и тому подобное, и не ясно как успеть заходить в буфет сварить еще кофе. Галина упала в кресло и, облокотившись на стол, прикрыла свой взгляд ладонью и шумно выдохнула. — Так… Майский, Круглов и Белая, вы едете на место и обыскиваете всю территорию, заходите в каждый дом, поселок достаточно большой, к вам подъедут местные ребята. Главный назначаю Серегу… и не смотри на меня так, ты все равно сейчас тебе никто не указ, так хоть проблем не будет. Все, 5 минут на сборы, я закончу с документами Султанову и еду к вам. А теперь за работу.