Необузданное пламя

У Тартальи из раны сочится кровь, она соленая на вкус. Бардовые пятна на рубашке это тоже кровь, но уже чужая. Его костяшки стерлись о чьи-то скулы и челюсти. Как же глупо было начинать драку из-за такой мелочи, – думает Чжун Ли. – Надо их разнять. И все равно продолжает стоять поодаль. Тарталья необычайно завораживающий в приступе ярости. Он красив как гроза посреди ясного дня, как катастрофа в мирное время. Он глуп и задирист. Под его кулаками хрустят чужие кости и принципы. Чжун Ли стоит под кроной раскидистой ивы, чьи желтые листья опадают на землю при каждом порыве ветра, и смотрит, как Тарталья самозабвенно бьет под дых какого-то школьника. – Еще хоть раз я увижу тебя, – шипит он, – еще раз ты скажешь что-то про Чжун Ли… Я так ударю, ты не встанешь. Кажется, я сделал замечание и меня назвали мразью в ответ… или как-то похлеще, – припоминает Чжун Ли без особого энтузиазма. Чуть позже, когда он все-таки разнимает драку, Чжун Ли стирает кровь с лица Тартальи. На розовом пластыре рисунок с клубникой, он так подходит рыжим волосам Тартальи. В школьном медпункте тихо и пусто. Слышно, как щебечут птицы за окном; пахнет лекарствами и стерильностью. Белую рубашку уже не очистишь от кровавых пятен – придется выкинуть. – Они к тебе больше не подойдут. У Тарталья такой лучезарный вид, как будто он сделал благое дело, а не избил толпу хулиганов. – Ты будешь калечить каждого, кто не согласен со мной? – Конечно. Тарталья готов разнести всю школу, как будто кричит всем своим видом: гляди, что могу! Чжун Ли просто говорит ему "будь осторожен". Еще недавно Чжун Ли выбрали на третий год в качестве главы школьного студсовета. Он строг, опрятен и принципиален – идеальный кандидат и лицо всей школы. До неприличия хорош. Он берет в руки школьный устав и большой метлой чистки проходится по всем классам. У него прямая спина и непреклонный нрав – перед ним прогибаются даже самые отъявленные хулиганы. Иногда его методы сомнительны. Девочки перешептываются у него за спиной – ни у кого из них не получилось подлизаться – и называют Чжун Ли демоном. И как у любого порядочного исчадия ада, у него есть свой личный Цербер с взлохмаченной рыжей шерстью. Тарталья бьет наотмашь и не жалеет никого, кто скажет слово против Чжун Ли. Но при этом Тарталья любит свободу, к этому надо привыкнуть. Он не терпит запретов и границ. Чем дальше отпускаешь, тем ближе он будет ластится, льнуть всем телом. Но чтобы он вернулся, надо ослабить поводок, дать огню разгуляться. Но если его вовремя не сдержать, то Тарталья свяжется с плохой компанией, разобьет нос кому не надо и загремит на несколько лет. Чжун Ли хмурится: возить передачки рыжему оболтусу совсем не хочется. Но в нем кипит такая бешеная сила, что удержать не получается. Они выходят со школы поздно вечером, закат догорает. Тарталья весело звенит цепочкой, которая весит у него на брюках. Он кажется шаловливым ребенком – Чжун Ли любит это сочетание остроты и мягкости. Чиркает колесико зажигалки, и Тарталья делает глубокий вдох. Курить в школе нельзя, но иногда можно сделать поблажку. Говорят, что Чжун Ли тверд как камень и не отступает от своих принципов. Ходят слухи, что он не жалеет никого и сдает каждого курильщика учителям. Но этим вечером, когда закатное солнце слепит глаза, а веснушки Тартальи горят будто яшма, Чжун Ли вдыхает сигаретный дым глубоко в легкие. Тарталья – это яркая вспышка, он красив в моменте. Звезды опускаются на его кожу родинкам. В его планах на будущее только один пункт – не умереть до 30, а дальше будь что будет. Он не хочет жить долго и счастливо, ему хочется вспыхнуть как искра, промчаться с шумом и затухнуть. У Чжун Ли жизнь расписана по секундам и разлинеена будто в ежедневнике. Иногда он жалеет, что не умеет жить так же хаотично, как Тарталья. Он сам не знает своих способностей, – думает Чжун Ли, – не знает. Горячая рука Тартальи ложится ему на плечо, опускается все ниже, пока их пальцы не сплетаются вместе. Чжун Ли смотрит на него с таким же каменным лицом, но про себя думает: как же ты прекрасен, ты же сам не знаешь, как ты прекрасен. Искра можешь поджечь целый лес, превратить дома в пепел, прожечь сердце Чжун Ли. А может вспыхнуть и обогреть людей. Нужно только правильное русло и то, что может сдержать его. Камень, например. Губы Тартальи такие же горячие. Чжун Ли не хочется, чтобы этот момент заканчивался, но у него как всегда слишком мало времени. – Завтра не проспи, – говорит он на прощание, – и подготовься к проверочной. – Я же ничего не выучу, ты знаешь, – Тарталья беззаботно улыбается в ответ. – Тогда я дам тебе списать. – Чтобы я без тебя делал. Подох бы после очередной драки, в которой тебе сломали шею, – думает Чжун Ли, но не говорит, а просто пожимает плечами. Тарталья машет ему и скрывается за поворотом. Счастливый рыжий песик с тремя головами.