рассвет

До ушей доносились громкие басы, слова песни разобрать было трудно. С каждым вдохом музыка всё тише. Сейчас не хочется слышать ничего, кроме родного голоса; не хочется чувствовать ничего, кроме родного запаха и прикосновений; не хочется ничего, кроме него. Ещё один вдох. Аромат специфичного мужского аромата и дыма сигарет. Чуть приоткрываются глаза, осматривают очертания татуировки на шее. Вблизи всё слишком сильно расплывается, поэтому веки вновь прикрыты и лицо ещё с большим напором вжимается в любимую шею. Снова вдох. Отголоски клубных мотивов уже давно звучат где-то далеко-далеко. Сейчас слышен лишь расслабленный, будто слегка пьяный мужской голос, чей обладатель громко, пытаясь перекричать музыку и разговоры людей вокруг, что-то обсуждает с каким-то знакомым. В его руке электронная сигарета, к которой парень периодически припадает губами, чтобы затянуться расслабляющим паром. Другая рука прижимает к себе за талию размякшее тело, что так сильно тянется к нему. Маленькие бледные руки обвили его, словно вьющиеся стебли лианы. Голова завалилась на мужское плечо, чужое дыхание опаляет чуть загорелую кожу. — Ты чего? — вопрошает, когда мужчина, с которым он разговаривал, удаляется в толпу. В очередной раз вдыхает пар, выпуская большое облако изо рта, и убирает вейп в задний карман джинс. Направляет взгляд на затуманенные зелёные глаза, что открылись под заинтересованным взором. Сжатые женские губы расплываются в неком подобии улыбки. Глубокий вдох. Его запах будто наркотик, дурманит разум, заставляет расслабиться и потеряться. Она всё не может насытиться, вдыхая снова и снова. Убивает ли эта зависимость? Время покажет. Но ощущение, что избавиться от неё никому не по силам. Голова чуть приподнимается, одна рука оставляет другую в одиночестве лежать на тёплом плече, и её пальцы переплетаются с теперь свободной ладонью. — Перебрала? Может она и выпила, но такого количества алкоголя не хватит, чтобы так сильно затуманить разум. Её сводить с ума совсем другое. Он немного наклоняет голову, чтобы позволить достать до своих губ. Девушка втягивает его в поцелуй, отпустив мужскую руку. Теперь пальцы касаются его скулы, обводя её очертания. В действиях совсем нет пошлости, только нежность и безусловная любовь. Поцелуй долгий и пьяный. Он первый отрывается, чтобы вновь затянуться. Втянув в себя пар, опять припадает к её губам, попутно положив электронное устройство на широкий подоконник, у которого они стояли, и вернул руку на скрытую под широкой футболкой талию девушки, второй схватил острый подбородок, не позволяя от себя отстраниться. Пар у неё во рту оказывается так же неожиданно, как и язык парня. С трудом сдержав нахлынувший кашель, выпускает дым через нос, прямо в его лицо. Язык уже успел исследовать её зубы, прежде чем она успела ответить на поцелуй, сплетаясь с ним. Казалось, они оглохли. Шум ночной жизни теперь был совсем не слышен. Его заглушало биение сердец и звон в ушах. Тёплые пальцы невесомо поглаживали подбородок, крепкая ладонь давила на талию, прижимая всё ближе. Хотя, казалось бы, куда ещё ближе? Его ресницы, что так приятно щекотали лицо, холодный нос, распухшие губы, острые зубы, что периодически больно кусались, — всё это такое родное, любимое, только её. Хочется сгрести обеими руками и не отпускать никогда-никогда. Тонкие пальцы нырнули в короткие каштановые волосы и несильно потянули, намекая на то, что пора прерваться, дабы это не привело к нежелательным последствиям. — Пойдём отсюда, — прошептал прямо над ухом, вытерев губы напротив своей ладонью. Шёпот пронзил тело, будто электрический ток, заставляя тысячи импульсов пробежать по коже, оставив после себя колкие мурашки. Убрав электронную сигарету в карман и забрав свою толстовку с подоконника, он схватил её за руку, потянул в сторону входной двери. Не разбирая происходящего, она просто поплелась за ним. За пределами шумной вечеринки их ждала холодная лестничная клетка. По телу пробежала теперь уже неприятная дрожь. Её повели вверх по бетонной лестнице. — Мы не домой? — послышался хриплый женский голос. — На крышу. — Зачем? — в пьяном непонимании спросила, продолжая лениво перебирать ногами, еле поспевая за парнем. Ответа не последовало, да его и не ждали. Пройдя несколько этажей, остановился перед железной дверью, отпустил бледную руку и дёрнул ручку. Под напором дверь легко открылась, впуская в помещение поток прохладного ветра. От чего девушка опять поёжилась. На неё неожиданно одели нагретую мужским телом кофту. В толстовке она буквально утопала из-за маленького роста. Но так определённо лучше. — Ты не замёрзнешь? — Если замёрзну — согреешь меня, — усмехнулся, пропуская её вперёд, вновь придерживая за руку. — Скоро рассвет, — констатировал, взглянув на экран телефона. Небо уже давно светлое, в городе белые ночи, но солнце пока не показалось. Здание высокое, этажей пятьдесят. Отсюда открывается волшебный вид на весь элитный район Петербурга. Крыша просторная и пустая. На удивление, здесь почти нет никаких изгородей. — Опасненько, — пробормотала, когда они подошли ближе к краю. — Боишься высоты? — взглянул на неё, опускаясь в позу «по-турецки» на холодный бетон в паре десятков сантиметров от пропасти. Девушка следует его примеру. — С тобой — не боюсь, — роняет голову на его плечо, опустив руки на плотную ткань чужих джинс, поглаживая колено, и закрывает глаза. Парень запускает ладони под толстовку, после — под футболку, нащупывая талию. Встрепенулась, чуть вскрикнула и подняла взгляд. — Блять, Руслан! Руки холодные! Убери! — возмущалась, подняв голову. Она ёрзала, хватала его через кофту и пыталась отодвинутся. Напрасно, хватка слишком сильная. — Я замёрз, — произнёс он и обвил тёплую плоть под футболкой полностью, сгребая в объятия, усаживая на свои ноги спиной к себе и прижимаясь крепче. Девушка повернула голову назад, снисходительно взглянула в глаза перед собой и улыбнулась, чуть вздрогнув, когда её окутала волна ещё большей прохлады. Но этот холод не был таким неприятным, как обычно. Она чувствовала его дыхание на губах, цепкий взгляд, крепкие объятия. И, кажется, этого достаточно чтобы согреться даже в самый лютый мороз. Закрыла глаза, прижалась своим лбом к его, уткнувшись носом куда-то в щёку. Уже не такие холодные пальцы аккуратно вели по линии позвоночника, очерчивая косточки, от чего по спине проходила мелкая дрожь; нежно гладили живот. Она открыла глаза, почувствовав на себе яркий луч утреннего солнца, взглянула на лицо напротив. Сейчас его глаза залились красным свечением, кожа сверкала, отливая тёплыми оттенками рассвета. Чёрные густые ресницы иногда подрагивали, его волосы, будто в судорогах, развевались на ветру. Сейчас он выглядит слишком завораживающе. Парень перевёл взгляд на зелень восторженных зрачков, уловив их внимание, вопросительно повёл бровью. — Ты невероятный. Непривычно для себя слишком тепло улыбнулся таким словам. Чуть коснулся её губ своими, но поцелуй не начинал. Смотрел прямо в глаза, гипнотизировал, будто пытался вытянуть из туманного омута последний рассудок. Она вторила его действиям, подыгрывала, заглядывая в темноту чужих зрачков, будто дразнила. Они словно играют с огнём, с каждой секундой напряжение всё сильнее, дышать всё тяжелее и сдерживаться тоже. Ладони, что зависли на её животе, больше не содрогают холодом. Сейчас они кажутся горячими, как никогда, опаляют кожу и будто тяжелеют, сдавливая дыхание. Тяжкий жар, чуть приоткрытые губы, что обжигают своими прикосновениями и обдают томным выдохом. Рассматривали друг друга в лучах алого рассветного солнца, хотя в глазах уже темнеет. Шею сводит от неудобного положения, но дурманящий запах родного человека заставляет полностью забыться. Её глубокий вдох и прикрытые веки стали последней каплей. Парень давит рукой на живот, вжимая её спину в себя ещё сильнее, вторая оказывается на женской щеке, губы уже не просто касаются друг друга. Целует. Целует так, как никто бы не смог никогда на свете. Гладит по щеке так нежно, что хочется растаять. Он любит так, как никто не умеет её любить. Так правильно никто бы не сумел. Да даже если бы и сумел, никто кроме него не нужен и никогда не понадобится. С этой мыслью прерывает поцелуй, запрокинув голову назад, укладывает затылок на плечо и трётся носом о шею парня. Целует маленькую родинку под татуировкой и закрывает глаза. — Знаешь, а говорят муж и жена — одна сатана, — запоздало отвечает на её комплимент и, наконец убрав руку из-под толстовки, вновь обхватывает, крепко обнимая. — Но мы не женаты, — поняв к чему это было сказано, не открывая глаз, проговорила девушка. — Да? Надо будет исправить.