Не вспоминай меня

Тишина, тьма и спокойствие. Худощавая фигура спокойно бредёт по длинному широкому коридору, ведомый светом слабо-горящего огонька. Вдруг огонёк становится очень ярким, и появляется возможность разглядеть приближающийся конец коридора и массивную деревянную дверь. Толкнув её, Пейтон оказался в залитой белым светом комнате, а у противоположного ее конца возле алтаря в белоснежном костюме с пышным букетом стоит тот, кого он любит больше всей жизни, тот, кто заставляет сердце биться чаще, Стас Барецкий. Зрение уже привыкшее к яркому свету чётче увидело букет в руках Стаса. Это были… пионы!? Нет, нет, нет, невозможно! Пейтон просыпается в холодном поту и сразу же заходится в приступе кашля. Секунд двадцать спустя на молочном постельном белье оказался большой окровавленный цветок. Бордовый пион. В реальности этот цветок не вызывает такого страха как во сне. Красный пион - олицетворение огромной любви Пейтона к Стасу, ведь он знал, что именно эти цветы любит Барецкий, они были лучшими друзьями именно поэтому Пейтон знал о Стасе все, от любимого вида чая, до времени в которое он просыпается. Но они не могут быть вместе, причин огромное количество. Непринятие общества и семьи, страх быть отвергнутым, невозможность сохранить дружбу… Ханахаки медленно убивала парня. Приступы удушья были лишь по утрам, иногда ночью. Продолжались они довольно долго оставив до конца дня неприятное ощущение в груди и саднящее, разодранное горло. Но он привык, за полтора месяца как не привыкнуть… *** Стас сидел в студии после записи очередной песни, и ждал когда все треки будут прослушаны и его наконец отпустят. Вдруг он почувствовал совершенно прескверно, какой-то инородный предмет застрял в его горле мешая дышать. Забежав в уборную Борецкий зашёлся сильным кашлем, согнувшись над раковиной. Спустя несколько минут в ней оказывается немного крови и светло-синяя орхидея. Странно, третий приступ за неделю… Неужели это ханахаки? Но кому может принадлежать эта орхидея? В голове сразу возник 1000 и один вопрос. Выбросив цветок Стас утёр кровь с уголка губ и вышел из уборной. Не увидев никого в студии певец забрал свои вещи и ушёл домой. Всё-таки это слишком странно… *** Две недели спустя. Снова этот коридор, снова этот же огонёк, и эта же дверь… Пейтон хотел было открыть ее, но дверь словно опасаясь прикосновений открылась сама. Снова свет, и Стас. Но что-то изменилось. Не успела эта мысль промчаться в голове, как Борецкий обернулся, сначала повернул голову, вместо левого глаза были два почти раскрывшихся пиона. Через несколько секунд взору предстала грудь Стаса, в ней зияла огромная, пробитая изнутри рана, в ней были видны стебли, корни, листья и сами цветы, как нераскрытые бутоны, так и большие цветки. - Почему ты молчал?…- спросил Стас, и из его рта словно маленьким ручейком хлынула кровь. - Почему… - вновь прохрипел он. Пейтон задыхаясь, резко поднялся с кровати и держась за стенку быстрым шагом побрел до ванной. Приступы стали слишком часто его посещать, он заметно ослаб и побледнел. Делать что-то нужно было, и пока что можно, но он этого уже не хочет. Он желает себе лишь скорейшей смерти дабы не приносить в этот мир ещё большие страдания. *** За эти две недели Стас провёл настоящее расследование. Все что он помнил или вспоминал, записывалось в сейчас уже потрёпанный блокнотик. Всё указывало только на одного человека… Но почему? Почему черт возьми Пейтон?! Да, он лучший друг, но если он отвергнет, это мгновенная смерть. «А если ждать, то она будет долгой и мучительной»- усмехнулся внутренний голос. Действительно… больше ждать нельзя, нужно что-то делать. *** Два дня спустя. Из привычного оцепенения Пейтона вывела мерная вибрация мобильника. Немного повернув голову он посмотрел на кусок пластика с каким-то презрением, но звонок все же принял. - Пей, привет, не отвлекаю?- давно же Барецкий ему не звонил. - Вовсе нет, а что?- чертово горло, каждое слово даётся с трудом. - Да вот хотел увидеться сегодня, можно будет в кафешке посидеть. - Слушай, я не слишком хорошо себя чувствую, если очень хочешь, то приходи ко мне. - Хорошо, прийду, за лекарствами может заехать? - Да нет, не нужно. - Ладно, тогда я к двум приеду. - Хорошо, жду. Отложив телефон Пейтон прошёлся по квартире, в принципе чисто можно не убираться. Вдруг он поймал в отражении окна собственное лицо, изнеможенное, усталое, бледное, с впалыми щеками и без живого блеска в глазах, такой обычно характерен людям… «Ходячий труп»- позлорадствовали внутри. - Сам знаю - куда-то в пустоту сказал он. *** Сборы проходили как-то слишком нервно, но вроде все идеально. Быстрый взгляд на часы. Черт, без пятнадцати два, слепой идиот. Барецкий наспех обулся и выскочил из квартиры. *** Бесцельное хождение по квартире прервал звук дверного звонка. Подойдя к двери Пейтон начал целоваться с ней, Стас устав ждать выломал дверь и случайно убил Пейтона, но не умер сам. Пейтон не его соулмейт!? Не может быть!!!!!! Вдруг в окно квартиры влетел Киркоров. - Стас! Ты мой соулмейт! Я люблю тебя! - Филип! Я тоже люблю тебя! Вдруг из пола вылез Крид, а из Крида вылез Басков, подал Филипу золотой микрофон, и Киркоров начал петь - Все для тебя, рассветы и туманы, для тебя моря и океаны. В квартиру зашли Шрек и Юдашкин, обвенчали Стаса и Филипа, все поцеловались, а потом умерли. Мораль: не пейте, дети.