muscle memory

Цзян Чэн пристально смотрит на мужчину перед собой, смотрит беззастенчиво и долго, оценивая, с чем имеет дело. Итак, вот с чем он имеет дело — сияющие глаза, скулы достаточно острые, чтобы разрезать стекло, улыбка, настолько теплая, что может растопить лёд. У этого человека несправедливо привлекательные черты лица, он одет в великолепный костюм, который Цзян Чэн хочет с него снять. Верно. Не может быть, чтобы вся та чушь, которую он услышал от незнакомца оказалась правдой. — Ладно, Лань… — как его там зовут? Цзян Чэн все ещё не оправился от всего, что он сделал, после того, как представился. — Лань Сичэнь, — заканчивает мужчина. Цзян Чэн кивает. И красивое имя! Может быть, сценический псевдоним? У актеров же есть сценические псевдонимы, да? — Сколько Вэй Усянь пообещал заплатить тебе? — спрашивает он. Губы Лань Сичэня кривятся. — Я думал, что ты можешь так отреагировать, — бормочет он. После чего, напоминает дразнящим тоном: — У твоего брата недостаточно денег, чтобы так разыграть тебя. Для Цзян Чэна не остаётся незамеченным, что Лань Сичэнь таким образом незаметно показал, что знает, кем Вэй Усянь приходится Цзян Чэну. Значит, Лань Сичэнь — профессионал. Он, вероятно, часто играет роли, так что знает, как бороться с подозрениями, но Цзян Чэна это не смущает. Если Лань Сичэнь — актер, нанятый Вэй Усянем для розыгрыша, то, конечно, он знает, что Вэй Усянь — его брат, несмотря на разные фамилии. — Серьезно, — говорит Цзян Чэн. — Вероятно, я буду тем, кто оплатит твои услуги. Как ты и сказал, у Вэй Усяня нет денег, чтобы заплатить. Ты можешь быть честен со мной. Лань Сичэнь берет руку Цзян Чэна в свою. Сначала, он целует костяшки пальцев, а затем прижимается губами к внутренней стороне запястья. Когда он отстраняется, Цзян Чэн замечает татуировку «Си» на запястье. Цзян Чэн моргает. Он смотрит на татуировку, а затем снова на Лань Сичэня. Улыбка Лань Сичэня становится шире, когда он поднимает руку, чтобы показать Цзян Чэну «Вань» на запястье. «Вань» от… Ваньинь. Парные татуировки. Рисунок на запястье Лань Сичэня напоминает беспорядочные каракули Цзян Чэна, когда тот пишет свое имя. Он смотрит на свое запястье, на идеально написанное «Си» и тупо думает о том, насколько же несправедливо, что у самого идеального в мире мужчины такой же идеальный почерк. — Тебе не нравится носить украшения, — объясняет он. — поэтому мы сделали это, вместо обручальных колец. — Черт, — говорит Цзян Чэн, пристально глядя на Лань Сичэня. — Ты не можешь быть моим мужем. — Я захвачу свадебные фотографии, когда приеду к тебе завтра, — говорит он. Улыбка Лань Сичэня непоколебима. В целом, он выглядит скорее забавляющимся, чем расстроенным. Похоже, он достаточно хорошо воспринимает случившееся для того, чей муж не может вспомнить его. Цзян Чэн чувствует, как в нем закипает необъяснимое беспокойство. Он тихо спрашивает: — С тобой все хорошо? — когда все, что делает Лань Сичэнь — это пристально смотрит на него, Цзян Чэн неловко потирает затылок и продолжает: — Я имею в виду… Ты не выглядишь очень расстроенным из-за этой истории с амнезией. Я просто хотел узнать, все ли с тобой в порядке? Тебе не нужно говорить, если ты… Он оказывается в объятьях Лань Сичэня раньше, чем успевает закончить фразу. — Ах, Ваньинь, — шепчет Лань Сичэнь ему в волосы. — Даже не помня меня, любовь моя, ты все ещё пытаешься заботиться обо мне. Ты на самом деле чудо. Он не знает от похвалы или от внезапной близости, но сердце Цзян Чэна замирает. Может быть, от всего сразу. Объятья Лань Сичэня — очень удобное место. Когда становится очевидно, что он надолго в таком положении, так как Лань Сичэнь делает ровно ноль движений, чтобы отпустить, Цзян Чэн устраивается поудобнее, утыкаясь лицом в изгиб чужой шеи. Лань Сичэнь — его муж, который, похоже, весьма доволен тем, что тратит время, обнимая своего мужа, страдающего амнезией. Цзян Чэн изо всех сил постарается не смотреть дареному коню в зубы. У него ещё будет время поволноваться о том, каким образом он отхватил себе самый совершенный образец мужа. Но не здесь и не сейчас. Лань Сичэнь нежно массирует тыльную сторону шеи Цзян Чэна мягкой ладонью. Цзян Чэн настолько убаюкан действием, что не осознает, что целует Лань Сичэня в шею, пока на самом деле не делает этого. Лань Сичэнь довольно хмыкает. — Мышечная память, — говорит он, но звучит так, словно для самого себя. Он, похоже, не беспокоится об этом, так что Цзян Чэн откладывает этот момент к другим, о которых можно поволноваться позже. — Ты правда в порядке? — спрашивает он. — Было хуже, — признается Лань Сичэнь. — Я был разбит, после несчастного случая. Но сейчас ты очнулся и, похоже, не думаешь о разводе, так что я настроен сохранять оптимизм. — следует мягкий поцелуй в лоб. — Я очень благодарен, что ты все ещё считаешь меня привлекательным. Цзян Чэн издает смущённый звук из-за того, что его застукали. Неужели он действительно настолько очевидно жаждал Лань Сичэня ранее? Цзян Чэн думал, что хорошо сохранил хладнокровие! — Кто сказал, что я так считаю? — спрашивает он. Лань Сичэнь смеётся. — Мы женаты два года, Ваньинь. Я могу сказать, когда ты думаешь о том, чтобы разорвать мой костюм. Мой портной присылает тебе открытки с благодарностью каждое Рождество, — говорит он. — Я знал, что если надену твой любимый костюм, то смогу произвести на тебя хорошее второе первое впечатление. — Ты издеваешься надо мной, — бормочет Цзян Чэн. — Я пробуждаю твою память, — поправляет Лань Сичэнь, все ещё звуча с улыбкой. — Ну, давай дальше, — ворчит Цзян Чэн. — Расскажи, как ты сделал мне предложение. Лань Сичэнь снова смеётся. — Как самонадеянно, — дразнит он. — Ты сделал мне предложение.