I feel your pain

      Тяжёлый рюкзак грузно приземлился на пол после непродолжительного полёта, из-за чего из него шумно высыпалось содержимое. Учебники хаотично вывалились из сумки, а всё потому, что парень просто забыл застегнуть один из отсеков.       Недалеко от бедной вещи также грузно упал и сам её обладатель. Только не на пол, а на кровать, которая с противным скрипом прогнулась под весом парня, который тут же прислонился спиной к стене и вытащил из кармана свой телефон.       «Привет! Прости, что не писал целый день. Сегодня был такой завал в школе, просто ужас. Химичка заставила нас убирать весь этаж из-за нашего неудачного опыта. Откуда ж нам было знать, что соль и ртуть класть рядом со спиртовкой нельзя…»       Джисон перечитал только что отправленное сообщение и немного погрустнел. На что он надеется?       Хан Джисон был жизнерадостным парнем, у которого было много друзей, а учителя даже не могли вспомнить, когда он получил свою последнюю тройку, и получал ли её вообще. Парень был знаком почти со всеми в своей школе, и любой мог бы рассказать что-то о нём. Отличные оценки, удивительные навыки рэпа и вокала, большой круг друзей — всё это можно было узнать про Джисона от его окружения.       Только вот на самом деле всё было абсолютно по-другому. У Хана никогда не было настоящих друзей, оценки он получал за счет выполнения любых прихотей учителей, а за вечной улыбкой скрывались ночные нервные срывы и истерики. Каждый в его школе мог сказать, что Джисон — лучший ученик, но предпочтёт промолчать от том, что он также является главной мишенью для насмешек.       Логично, что у вас может возникнуть вопрос: «Почему?» Ответ весьма прост — просто потому что он существовал. Повод мог найтись абсолютно любой: неблагополучная семья, мягкий характер, услужливость учителям, написание песен, да даже просто его вздох мог привести к тому, что к себе домой Хан придёт в многочисленных синяках и гематомах.       Тут может возникнуть очередной вопрос: «А как же учителя? Неужели они ничего не замечают?» Дело в том, что светиться никто не хотел, так что издёвщики не били в лицо, чтобы не оставлять следов на видном месте, Джисон научился мастерски прятать синяки тоналкой, а учителя предпочитали не вмешиваться, даже если замечали что-то неладное.       Родителям он тоже рассказать не мог: он уехал от них ещё в средней школе, как только начал сам работать в небольшой кафешке и смог обеспечить себе жильё. А всё потому, что слово «насилие» было синонимом к его семье. Отец не упускал ни единой возможности «показать сыну его место», а мать просто почти не появлялась дома. Её местом обитания были многочисленные клубы, а также квартиры ухажеров.       Всё это потихоньку ломало Хана, накапливалось где-то глубоко внутри. И ему надоело. Настал момент, когда держать всё в себе стало просто невозможно. И он нашёл себе того, кто мог всегда его выслушать… Себя.       Да, как бы абсурдно это ни звучало, он предпочел вести дневник, чем поделиться своими проблемами с кем-то. Но это был не обычный дневник. Как-то Хан вспомнил о том, что потерял свой старый телефон. Так вот, этот номер теперь не принадлежал никому, поэтому Джисон начала отправлять на него сообщения, рассказывая в них о том, как прошёл день, что нового, как он себя чувствует и многое другое.       И каждый раз парень ловил себя на мысли о том, что он бы хотел, чтобы кто-то это прочитал. Прочитал и понял, какой он на самом деле. Но знал, что этого никогда не произойдет.       Джисон снова начал печатать сообщение. Ему было что рассказать и чем поделиться. Именно поэтому он продолжал делать вид, что пишет кому-то.       «Знаешь, сегодня меня почти не трогали. Только, когда драили этаж, один раз опрокинули мне на голову ведро воды. Но это мелочи… Так что я в неплохом настроении. Даже поел сегодня как положено, не как обычно.»       Хан не переносил еду. Он не мог съесть больше нескольких десятков грамм, иначе всё, что что он отправлял в свой желудок, моментально возвращалось назад с ужасным чувством тошноты. Врачи говорили, что это на нервной почве, и что скоро пройдёт. Но этот кошмар всё не заканчивался. Он пытался есть нормально, и иногда ему удавалось. Но происходило это очень редко.       «Мне так грустно и одиноко. Почему никто не хочет принять меня таким, какой я есть? Почему я должен притворяться и подстраиваться под всех? Я просто теряюсь… Я перестаю различать границу между образом и настоящим мной.»       По щеке парня скатилась первая слеза. Говорят, что если у человека слеза сначала появляется справа, то это слёзы счастья. А если слева — то это слёзы боли. Так вот, Хан никогда не плакал от счастья. Возможно, потому, что его было не так много в жизни парня. Особенно по сравнению с болью и разочарованием.       «Я так хочу побыть хоть раз с собой. Мне так сложно контролировать себя в последнее время. Каждый раз, когда я выполняю чью-то очередную прихоть, мне становится так тошно от самого себя, того, что я такой слабак. Я не могу ничего сделать. Мне тупо приходится терпеть. Я просто хочу, чтобы всё это закончилось…»       Джисон уже не сдерживался. Он уже не мог терпеть этот нескончаемый поток слез. Его трясло, дыхания не хватало, голова ужасно болела. Хан поджал ноги к себе и уткнулся лицом в коленки, сжавшись как можно сильнее в попытках спрятаться от этого мира.       Сейчас ему не оставалось ничего, кроме как просто пережить эту внезапно начавшуюся истерику. Джисон знал, что таблетки закончились ещё на прошлой неделе, но из-за вечных занятия он так и не успел купить новые. Поэтому был вынужден со всем сейчас справляться сам.       Но звук непрекращающихся всхлипов прервал противный, звенящий звук уведомления. Хан нехотя взял телефон дрожащими руками. Только вот он чуть не выронил его обратно, когда обнаружил, что под его многочисленными сообщениями красовалось одно ответное.       «Вот скажи мне, ты всегда такой размазня или только сегодня?»

***

      «О, что это? — пронеслось в мыслях у парня, когда он увидел что-то серебристое в траве. — Это телефон? — разглядывая только что поднятую вещь, подумал он. — Надо будет попытаться найти владельца.»       Хёнджин не задумываясь положил смартфон к себе в карман и пошел в направлении дома. Да, он мог бы оставить его себе, но этому мешало как минимум то, что, когда разряженный от долгого времени без зарядки телефон наконец-то включился, на нём стоял пароль. Возиться с этим Хвану было лень, так что он просто сфотографировал находку и выставил объявление в интернет.       Ему написало довольно много людей, но ни один не смог внятно объяснить, каким образом с каждым новым претендентом на роль владельца, их местоположение становилась всё дальше от того места, где Хёнджин наткнулся на смартфон.       Таким образом, со временем желающих получить бесплатный телефон становилось всё меньше, объявление удалили из-за многочисленных жалоб, а сама находка была закинута в первый попавшийся ящик и затеряна там на весьма длительное время.       Прошло около года. Всё это время Хван жил своей обычной жизнью, пока, во время переезда, ему не пришлось перебрать свои вещи.       И вот, сидя в заполненной кучей коробок квартире, куда Хёнджин перебрался всего пару дней назад, парень нашёл свою старую находку.       Удивительно, что за год телефон никак не испортился. Только вот, когда парень поставил его на зарядку, смартфон с характерным звуком разблокировался, предоставляя всё своё содержимое к просмотру.       «Фэйс-айди что ли плохое или просто глюк?» Но сейчас парня это волновало меньше всего. Внимание Хвана привлекло множество сообщений, постепенно приходящих на телефон.       Хёнджин знал, что читать чужие сообщения нельзя, но любопытство всё равно брало верх. К тому же парень оправдывал себя тем, что мог узнать хоть что-то о владельце.       «Ну что ж… Привет.       Я — это ты, ты — это я.»       «Весьма содержательно», — закатывая глаза, подумал Хван, но продолжил читать. И с каждой секундой повествование всё больше затягивало его.       «Похоже на чей-то дневник,» — в какой-то момент пронеслось в голове у парня, который всё никак не мог оторваться от прочтения.       «17.01.20       Это моя первая запись… Мне нужно было с кем-то поделиться всем этим, так что с сегодняшнего дня я буду писать сюда то, что со мной происходит. Начну, наверное, со своего краткого описания: мне 16, я учусь в последнем классе средней школы, являюсь старостой класса, периодически занимаюсь музыкой. А ещё… Ещё я главная жертва нашей школы. Пока что это всё, что следует знать обо мне…»       «21.02.20       И это снова я… Сегодня произошло кое-что. Меня в очередной раз избили. На этот раз и я не особо понял, за что… Но это не так важно. Они всегда находят какую-нибудь причину. Всё тело ужасно ломит, а ещё осталась куча синяков. Мне пригрозили, что если я пожалуюсь учителям, тогда моя голова может резко встретиться с асфальтом в какой-нибудь подворотне. Надо бы купить тюбик тоналки, потому что синяки явно будут проходить ещё очень долго.»       «03.04.20       Меня снова унизили у всех на глазах. Окружающим всё равно на мои страдания. Хотя нет, им доставляет это удовольствие.       Мне сказали, что я толстый. Их было несколько, но я не помню никого. Всё было как в тумане. Двое обсуждали меня так громко, что можно было услышать даже с другого конца коридора. Ещё один держал меня, пока его «друг» вытряхивал содержимое моего портфеля в поисках чего-нибудь полезного. Но у меня нет ничего. Я даже автобус себе позволить не могу. Я съехал от родителей и вынужден сам зарабатывать, только вот дети никому не нужны — их не выгодно нанимать. Так что заработок у меня минимальный, учитывая то, что мне приходится работать без выходных до позднего вечера. Но я не жалуюсь. Такова моя судьба…»       Хвану вдруг стало интересно, неужели тот, кто писал это, и вправду отчаялся настолько, что принял всё это как должное? Пролистав пару сообщения, парень продолжил читать.       «12.06.20       Я так долго не писал. Я попал в больницу. Мне сказали, что у меня был голодный обморок, и теперь заставляют есть. Но я не хочу… Я не могу набрать вес, я не хочу этого. Я не нуждаюсь в еде. Мне недостаточно пару стаканов воды и одного огурца в неделю для того, чтобы продолжать существовать. Но они все еще пытаются уговорить меня поесть как следует.»       «09.07.20       Я, наконец-то, дома. Врачи выписали меня, сказав, что рацион вернулся в норму. Одного я не могу понять до сих пор: они либо слепые, что не заметили, что я выбрасываю всю еду, либо тупые, что не поняли того, что показания стали только хуже.       На самом деле, я пытался есть, но просто не мог. Меня тут же начинало тошнить. Так что я всё ещё продолжают питаться водой и воздухом. Я сильно похудел, но это всё ещё недостаточно. Нужно больше…»       «20.08.20       И снова это произошло… Они нашли меня в моём местечке под лестницей. Я не успел среагировать на шум, поэтому они высыпали на меня мусорное ведро. Один из них еще и плюнул перед тем, как убежать вверх по лестнице. Мне пришлось переодеться в спортивную форму, за что я получил выговор.       Я просто не хочу жить так. Почему люди такие жестокие? Ведь я ничего им не сделал. Хочу закончить всё это…»       Хёнджин запаниковал. Неужели всё закончится вот так? Где же справедливость, обещанный хэппи-энд? Но его глаза наткнулись на сообщение с другого номера. В его сердце затаилась небольшая надежда. Он открыл новый чат дрожащими руками, но скоро вздохнул с облегчением.       «30.03.21       Привет. Это я… Я снова пропал на такое долгое время.       Я перевелся в новую школу, так как здесь всё знали о том, что я пытался сделать с собой и поставили на учёт психолога. Ну как на учёт. Они просто сообщили об этом куда-то, и теперь я в зоне риска. Не знаю, как меня вообще взяли в новую школу. Но тут лучше не стало. Один из задир из прошлой школы перевёлся вместе со мной. Так что этот кошмар не прекращается до сих пор. Но я привык. Странно было бы спустя столько лет как-то реагировать на это.»       Это было первым и последним сообщением в этом чате. Хван уже хотел было отложить телефон до лучших времен, но тут смартфона издал противное пиликанье, и на дисплее высветилось уведомление о новом сообщении. Парень судорожно открыл уже знакомый чат.       «19.07.21       Знаешь, сегодня меня почти не трогали. Только, когда драили этаж, один раз опрокинули мне на голову ведро воды. Но это мелочи… Так что я в неплохом настроении. Даже поел сегодня как положено, не как обычно.       Мне так грустно и одиноко. Почему никто не хочет принять меня таким, какой я есть? Почему я должен притворяться и подстраиваться под всех? Я просто теряюсь… Я перестаю различать границу между образом и настоящим мной.       Я так хочу побыть хоть раз с собой. Мне так сложно контролировать себя в последнее время. Каждый раз, когда я выполняю чью-то очередную прихоть, мне становится так тошно от самого себя, того, что я такой слабак. Я не могу ничего сделать. Мне тупо приходится терпеть. Я просто хочу, чтобы всё это закончилось…»       У парня просто не хватало терпения. Неужели всё это время у того, кто это писал не возникло желания хоть что-то изменить? Хёнджин мог бы попытаться успокоить обладателя этих сообщений или вообще не ввязываться в чужую жизнь. Но раздражение и злость из-за такого наплевательского отношения к собственной жизни взяли верх.       «Вот скажи мне, ты всегда такой размазня или только сегодня?»

***

      Прошло уже два года. Столько событий успело произойти. Хёнджин и Джисон начали общаться. Да, изначально знакомство не задалось, но с каждым днём им становилось всё комфортнее вместе. Оказалось, что парни жили всего в нескольких домах друг от друга, так что они стали часто видеться друг с другом.       Теперь у Джисона появился тот, кто мог выслушать его, поддержать, иногда и вправить его бестолковые мозги. А у Хёнджина теперь был тот, кто привносил новые краски в его обыденную и скучную жизнь. И уже ничто не могло помешать им быть счастливыми