I. Серсея.
19 июля 2021 г. в 22:12
Серсея никогда не утруждала себя обязанностью стучать в двери перед тем, как куда-то войти. Пристало ли королеве спрашивать и ожидать разрешения на посещение любой из комнат ее же собственного замка? Разумеется, нет.
Правда, одним погожим летним деньком Серсея серьезно призадумалась над тем, чтобы начать стучать всегда, на всякий случай, даже перед походом в отхожее место – от греха подальше. Несколько десятков лет под солнцем не научили королеву той деликатности, с которой справился смехотворно пошлый случай.
Серсея собиралась поговорить с отцом и послала за ним пажа, чтобы тот заставил Тайвина спуститься в зал Малого Совета, но тот вернулся ни с чем, сообщив, что лорд десница работает в кабинете. Тогда королева подобрала подол платья и отправилась в башню – разговор не терпел отлагательств. И ее совершенно не смутило отсутствие стражи у резных дверей, как и звуки, доносящиеся из-за этих самых проклятых дверей.
О нет, Серсея яростно толкнула створки от души – длинная винтовая лестница ввела ее в состояние крайнего раздражения.
Нед стоял у окна, в дальней части комнаты, опираясь грудью и локтями на стол, почти лежа на нем, руки его бессознательно шарили по бумагам, из приоткрытого рта доносились мучительно тягучие стоны, а позади него стоял Тайвин, и даже несмотря на то, что мужчины были полностью одеты, а возможную наготу прикрывала столешница, сомнений в том, чем именно они занимаются, не было ни малейших.
Серсея скривилась от отвращения. Она определенно не считала себя ханжой, но тот факт, что ее весьма и весьма немолодой отец предается подобным развлечениям с другим мужчиной, моментально поверг королеву в бешенство. Серсея даже не могла понять, что именно ее бесит сильнее: то, что Тайвин трахает мужчину, или что этот мужчина – Старк. При любом раскладе получалось отвратительно.
Ланнистер даже в такой компрометирующий момент сохранял осанку, держался исключительно прямо и двигался очень размеренно, но жестко и с силой – тяжелый стол содрогался, ходил ходуном, паркет под ним отчаянно скрипел, правда, почти заглушаясь хриплыми низкими стонами.
Эддард обессиленно наклонил голову и прижался лбом к скрещенным запястьям, но только на мгновение: Тайвин, чуть наклонившись вперед и нависая над ним хищной птицей, протянул руку и схватил его за волосы, причем, Серсея машинально для себя отметила, как же удобно стиснуть в кулаке собранный северянином на затылке хвост. Какая практичная прическа, седьмое пекло поглоти ее обладателя!
– Боги! – взвыл от боли Нед, выгибаясь назад – тело его оказалось весьма для этого гибким несмотря на кажущуюся неповоротливость.
– Здесь нет богов, – отрезал Тайвин, дергая его за волосы, словно норовистого коня за уздечку.
– Кроме тебя-я, – Эддард мелко вздрагивал, едва успевая хватать губами воздух в те жалкие мгновения, что оставались ему между напористыми движениями сзади. Ритмика их стремительно ускорялась, и Старк задыхался, закатывая глаза и умоляюще постанывая.
«Вылитый пес», – подумала Серсея, сдерживая тошноту: «Именно так себя довольные послушные собаки и ведут. И еще и скулят с благодарностью».
Тайвин навалился на любовника сверху, продолжая терзать его уже изрядно растрепавшийся хвост. Другая рука его покоилась на бедре Эддарда, контролируя каждый рывок. Мужчины двигались вместе, слитно, едино, и голоса их тоже начали звучать в унисон, впрочем, Ланнистер все же оставался чуть более сдержанным.
Он потянул Неда за волосы с такой силой, что голова Старка запрокинулась, и Серсея увидела его искаженное лицо, скованный незримой судорогой рот с потрескавшимися губами, широко распахнутые глаза, в которых плескалось одно лишь безумие и не было ни намека на рассудок, зацелованную бледную шею. Удовольствие оставило на суровых северных чертах Эддарда свой пылающий отпечаток, заострив и стократ украсив их, а мгновение спустя бечева в прическе Старка лопнула, и длинные волосы закрыли его мимолетную красоту.
Нед смотрел прямиком на Серсею и не видел ее в упор, а Тайвин смотрел только на Неда и не замечал ничего и никого. Он наконец-то оставил в покое его многострадальные волосы, одна ладонь легла на горло Эддарда, а другая скользнула с бедра под живот.
Стон сорвался на самой высокой ноте в жалобный хрип, когда пальцы железной хваткой сомкнулись прямо под кадыком. Казалось, что Нед того и гляди потеряет сознание, но его подернутый мутной дымкой взгляд был переполнен бурей эмоцией, среди которых властвовало торжество.
Тайвин прижался к любовнику еще крепче, почти ложась ему на спину, а затем ладонь Эддарда – он даже наруч не снял, шнуровка врезалась в широкое запястье – нащупала и стиснула какую-то бумагу, превратив ее в комок. Треснуло под шарящими пальцами перо, с грохотом и бульканьем упала чернильница, измарав рукав Старка подтеками. Стол скрипел и шатался все сильнее, казалось, что вот-вот его резные ножки подломятся под весом двух мужчин.
И без слов было ясно, что же произошло в миг, когда в грубой руке шуршала бумага. Тайвин еще пару раз дернулся, а затем с досадой зарычал, стискивая шею Неда с такой силой, что на коже одно за одним расцветали багровые синяки.
– Тебе мало, мой лев, – с совершенно странной интонацией промурлыкал сорванным голосом Старк, распрямляясь и разворачиваясь. Теперь Серсея видела его спину в кожаной накидке с тугой шнуровкой вдоль позвоночника, а еще растрепанные волосы и руку отца на них. Золотой перстень с гербом Ланнистеров запутался и утонул в каштановых прядях.
Последовал поцелуй, во время которого любовники вновь оказались прижаты друг к другу, а затем Тайвин толкнул Неда ладонями в грудь, чтобы тот лег на столешницу.
Когда Старк оказался перед ним – и под ним – на спине, Серсея решила, что с нее достаточно противоестественных зрелищ. Даже то, чем она уже много лет занималась с Джейме, было не так отвратительно, как то, что открылось перед ней в последние минуты. К несчастью, стоило королеве сделать первый шаг к бегству, как под каблуком заскрипела половица, и слегка отвлекшиеся любовники заметили невольную свидетельницу.
Щеки и скулы Эддарда вспыхнули розовым, он зажмурился, а затем с опаской приоткрыл глаза, чтобы немедленно отвести взгляд в сторону. Тайвин взирал на дочь совершенно невозмутимо и даже с оттенком высокомерного самодовольства.
– Я уже ухожу, – сдавленно пробормотала та, шарахаясь назад, на что Ланнистер отреагировал колючим смешком.
Серсея вылетела из кабинета, даже не удосужившись прикрыть за собой распахнутые двери. Ее щеки пылали, сердце колотилось, а в голове пульсировала единственная связная и уместная в подобной ситуации мысль: «Надо было постучаться!».
Вслед ей понесся сдавленный стыдливый стон.