C12H22O11

–Я по делу, Сергей, — Игорь серьезно посмотрел на Разумовского –Да, хорошо, давайте присядем, вам налить что-нибудь? Чай, кофе, газировка? –Разумовский волновался от вида майора полиции в своем пристанище. –Прохладной газировки, если можно… –Минуту. Разумовский удалился куда-то в другую комнату, открыл газировку и вылил ее в прозрачный стакан. Игорь выпил полстакана. День был длинный, жаркий, полная хуйня с самого начала, и теперь ему оставалось лишь предъявить Разумовскому доказательства его вины. Ледяной напиток немного охладил ум и тело, придал уверенности и напористости. –А теперь, мразь, говори, зачем ты убил этих людей? –Это не я, это… Олег, — взволнованно ответил Разумовский. –Забавно, я тоже думал, что это друг твой, пока не узнал, что он в Сирии год назад погиб. Гром бросил перед Разумовским на стол папку, в которой были документы о смерти Олега Волкова. Разумовский помолчал с минуту, втыкая в пол, а затем на лице его расползлась ехидная, властная улыбка, и он произнес: –Значит всё-таки догадался, сучёныш. И почему тебе, Игорь, обязательно надо залезть в каждую дыру, даже зная, что однажды ты не выберешься? Это правосудие, Гром, правосудие, которое ТЫ не способен вершить. –Сворачивай свой монолог, мразота, руки вперёд, ты арестован, — Гром достал наручники и начал подходить к Разумовскому, а тот лишь тяжело вздохнул, печально посмотрел на Игоря и послушно вытянул руки вперёд. Но подойти к нему Игорь не успел, ибо тут же рухнул на колени, потому что ноги стали ватными. –Что с тобой, Игорь? — наигранно-взволнованно спросил Сергей — Тебе нехорошо? Внутри Игоря стало жарко, будто поднялась температура, во рту пересохло, глаза, кажется, тоже высохли, он не мог ни слова промямлить, а потом упал на четвереньки, упёршись в Разумовского взглядом, наполненным непониманием и паникой. –Ну же, Игорь? Воды в рот набрал? Двигаться не можешь? — Разумовский веселел и по-садистски безумел. — Ах да, тебе, наверно, будет интересно, что ты всё-таки пил. Ну, помимо колы в стакане была жидкость, название которой говорить бесполезно, все равно такое количество символов химических соединений ты не поймешь, а вот эффект её просто потрясающий: парализующая жидкость! Превращает жертву в безвольную тряпку, при этом в самый короткий срок! Игорь ползал по полу уже на животе, еле хватаясь ослабевшими руками за кафель, мычал что-то без содержания и ловил ртом воздух. Разумовский устало смотрел на эту картину какое-то время, облокотившись головой на свой кулак. –Ну давай, давай, ползи, ползи ко мне, — он вытянул руки и поманил Игоря к себе, а тот, изнемогая, пополз к нему, как к спасительному источнику. Полз он долго, падал, еще сильнее слабел, просто валился на пол и лежал. Но когда ему все же удалось доползти до Сергея, он еле приподнялся с помощью одних лишь рук, вцепившись в ноги Разумовского, и уронил голову на его колени. –Хороший мальчик, Игорь Гром. — Разумовский погладил его по голове — Ах да, забыл сказать, что у жидкости есть еще один эффект: помимо подавления воли и пресечения возможности двигаться она ещё и дает просто ужасный возбуждающий эффект, но ты, впрочем, уже чувствуешь, верно? — он упёрся ногой в стояк Грома и потёр там. В знак согласия Игорь потёрся о его колени головой. Он, может, очень бы хотел сопротивляться, сделать этой сволочи что-то, но пока что только тёрся адским стояком о его ногу. Разумовский взял Игоря подмышки и закинул на диван, а затем вальяжно разместился у него на бёдрах, расположив ноги по бокам. Гром уже почти не шевелился, изредка мычал и слабо дёргался. «Я блять сейчас откинусь от этой ядовитой хуйни или от того, что эта сука меня придушит? Всегда мечтал умереть со стояком, просто великолепно!» –Ну же, майор, вот он я, — Разумовский соединил запястья и подёргал их, будто в наручниках, — арестовывайте, почему вы бездействуете? Ну что же, в таком случае давайте займёмся чем-нибудь другим, — он начал гладить своё тело руками, задевая соски, которые теперь встали и виднелись через белую футболку. Затем он начал гладить торс Игоря, к которому ужасно прилипла его футболка, да и вся остальная одежда была насквозь мокрая. «Не убьют так выебут. Ну ещё блять лучше» –Ах! Тебе же жарко! Надо срочно тебя освободить от этих тряпок, — он начал стягивать с Грома все вещи, которые на нем были, не оставив в итоге ничего. Теперь он любовался красивым, поджарым и податливым телом под собой. –Милый, ты просто превосходен! Ты знаешь это? О, ты просто сам не можешь оценить то, как ты красив! Да и другие достоинства впечатляют… — Разумовский наклонился и облизал вспотевшую шею Игоря. Сам же Игорь лежал под ним и даже напрячься не мог. Он всё видел, слышал, чувствовал. Чувствовал, как его стояк трётся о елозящего туда-сюда бёдрами Разумовского. А в голове было только «Да что же ты делаешь, тварь рыжая?!». Затем Сергей начал медленно расстегивать ширинку, постепенно показывая дорожку рыжих волос, ведущую к паху. Белую футболку он решил, по своей какой-то неведомой прихоти, оставить, хотя она и мешалась, постоянно падала на член, который её оттягивал. Он достал тюбик смазки, спрятанный заранее между складок дивана и щедро выдавил себе на пальцы. Растягивать себя он решил не слезая с Игоря. Вводил пальцы медленно, по одному, периодически бросая взгляд на шумно выдыхающего ртом Грома с ошеломленным взглядом. Реакции Разумовский получал даже больше, чем рассчитывал. Организм всёвидавшего майора мог сопротивляться даже сильнодействующим ядам. Эта мысль приводила Сергея в восторг, отчего он подрагивал. Грому безумно хотелось схватить эту прекрасную тварь и оттрахать так, чтобы на следующий день он мог только на животе лежать и не двигаться, но не мог двигаться пока только он сам. Разумовский прикусил низ своей футболки, чтобы одной рукой помогать себе насаживаться на член Грома, а второй дрочить. Когда же он сел до упора, то протяжно застонал, выпуская ткань изо рта. –Тебе нравится, Игорь? Как я тебе? Я великолепен, согласись. — он заигрывающее стрелял глазками, оглаживая всего себя. — Ах да, ты ведь не можешь. Гром же вообще был не в этой реальности, и всё, что он делал, так это тяжело дышал и иногда, пытаясь что-то сказать, выдыхал цеплявшийся за сомкнутые губы воздух в «нгх» и «грх». Разумовский решил не церемониться ни с Игорем, ни с собой и сразу задвигался вверх-вниз, хотя и немного медля от непривычных, едва болезненных ощущений. Гром порыкивал, слегка поддавался бедрами навстречу рыжему бесу, трогавшему себя, ловившему от этого не меньший кайф, чем от самого процесса, и наблюдал за ним с восторгом –Кстати, — задыхаясь, но не прерываясь заговорил Разумовский — забыл сказать, что действует препарат только 30 минут. Выходит, что Игорь сам, по своей воле просто лежал под Разумовским, наслаждаясь, пока тот скакал на нём, как ошалелый. Майор смутился, раскраснелся донельзя, а затем медленно потянулся руками к ягодицам Сергея, сначала легонько хватаясь, на пробу, разминая мышцы рук, возвращая им прежний тонус, а затем со всей силой вцепился в них и с остервенением начал приподнимать и насаживать Разумовского обратно, чтобы ещё жестче вытрахать эту бессовестную и бесстыдную скотину. Поняв, что прежняя сила почти в полной мере вернулась в тело, Гром скинул с себя Разумовского и вжал лицом в диван, коленом раздвинув его ноги, да пошире. Сейчас он хотел отыграться за всё. Хотя Игорь вдалбливался так, что внутри кололо, отчего Разумовский орал, скулил во всё горло и пытался отползти подальше, но его тянули за волосы назад. –Игорь, — завопил Сергей — пожалуйста, аккуратнее! Я так больше не выдержу, умоляю! — на его глазах навернулись мелкие слёзки от болезненных ощущений. Решив смиловаться, Гром полностью остановился, давая ему передышку, после чего вновь начал двигаться, но уже медленнее, как можно аккуратнее. Чтобы тот немного расслабился, он взял его член и стал дрочить чуть быстрее такта своих движений, массировал большим пальцем головку, собирая смазку, отчего в ответ получил одобрительные стоны удовольствия Сергея. Его целовали в спину, шею, входили глубже, чтобы приблизиться к губам, казавшимся приторно-сладкими в этот момент, даже если они таковыми не являлись, отчего Игорь, заигравшись, даже их покусывал. Окончательно крышу снесло Разумовскому, когда Гром с каждым толчком начал попадать по простате. Тогда взбалмошный распутник, потерявшийся в ощущениях, отрывисто застонал и кончил, пачкая свой живот, диван и руку Игоря. Гром же вышел из него, чтобы кончить на красивые, раскрасневшиеся от постоянных сжиманий ягодицы, что и сделал, после повалившись всей тушей на Разумовского, упавшего от такого напора. Но дабы его не мучить, Игорь перекатился на место рядом, предварительно поцеловав того в плечо. –Слушай… — начал Игорь. Разумовский мучительно повернул голову в его сторону, устало и вопросительно посмотрел на Грома. –Как так вышло, что такой сильный яд действует всего 30 минут, да при этом меня не убил, или что там вообще… Я буду жить? –Ты правда думаешь, что чтобы убить человека потребуется больше 30 минут? Препарат имеет широкий спектр применения, но он не убивает, лишь обездвиживает жертву, а дальше применивший сам решает, что делать. Солнышко, да и ведь это был не чистый концентрат, я его тебе вообще с газировкой развёл, так что ты, в общем-то, сам… Гром хлопнул его по голове подушкой, чтобы тот притих. –Всё, притухни. Я тебя вообще арестовать должен. –Что, прямо сейчас? Арест не может подождать до утра? –Что же, думаю арест может подождать какое-то время… — Игорь задумался, а Разумовский заулыбался. Утром никто не покинет мягкий диван. Игорь не захочет, а Серёжа не сможет…