Маленький Не и большой Не

А-Сану пять лет. У него есть красивая мама Мэйли, деревянный воин с грозным тонко вырезанным лицом и в доспехе из золотых пластинок, большой мамин веер с журавлями и сладкая вяленая хурма на резном блюде. А еще мамин садик, где цветут маленькие деревья. И лысый лекарь с прохладными руками и добрым голосом. Он ходит к маме и к самому А-Сану. И говорит, что А-Сан похож на маму. Это приятно, и сразу хочется улыбаться. У мамы волосы до колен, распущенными ими можно накрыться и смотреть на солнце, как через блестящую паутину. Она рассказывает самые красивые сказки на свете. Жалко, она недолго играет с А-Саном, потому что начинает часто дышать и кладет руку себе на грудь, на тяжелый от золотого шитья шелк. Пальцы у нее длинные, тонкие и бледные. Очень красивые. За веером с журавлями можно прятаться и играть, будто А-Сана нет в покоях. И смотреть на других. Это интересно — смотреть из-за веера и представлять, о чем думают люди. Если прятаться совсем тихо, можно многое увидеть. Что хорошенькая служанка А-Мин мерит мамины заколки и задирает перед ее зеркалом нос. Что старик садовник, любящий рассуждать о воздержании и двух горсточках риса в день, втайне пьет вино, заедая сластями, но ухаживает за деревцами хорошо и пьяный, и трезвый. Что тихий приветливый писец Фэйлун, что считает мешки и тюки, по вечерам ходит в уединенный домик поварихи вдовы Лан, если видит на окошке фонарь. А-Сан никому не рассказывает об этом. Это хорошие люди, они добры к нему Ему просто нравится знать. У него много игрушек, но деревянный воин — самый любимый. Мама говорит, что он похож на Не Минцзюэ, старшего брата А-Сана, тот растет настоящим воином с самого детства. У этого старшего брата была другая мать, сильная большая женщина с громким голосом и таким же смехом. Ее убили твари в бою. Старший брат много раз мстил за мать тварям. Он ничего не боится. А вот А-Сан ему неинтересен. Как и отцу. А-Сан смотрит на него издали и идет играть с деревянным воином. Отец — Не Цюйбин — приходит к маме Мэйли дважды в декаду, и мама волнуется, сама укладывает волосы в прическу, отсылая служанок, припудривает щеки розовым поверх белого, смазывает духами запястья и виски и рисует цветок на лбу. А-Сану интересно на это смотреть, но недолго — вдова Лан ведет его угостить вяленой хурмой или лимонными пирожками. Он видит маму Мэйли только утром, когда от ее прически ничего не осталось, и на запястьях синяки, но она показывает их из-под рукавов, словно драгоценные украшения, и улыбается. А-Мин приносит маме Мэйли умыться теплой воды с цветочными лепестками и завистливо, восхищенно вздыхает. А-Сан боится отца. Но этого нельзя говорить. И он говорит это только деревянному воину. *** А-Сану девять лет. Мама Мэйли больна, лысый лекарь не может ей помочь, и молитвы Гуаньинь милосердной тоже. Вдова Лан и А-Мин шепчутся, будто мама Мэйли больше не захотела жить после того, как Не Цюйбин взял себе новую наложницу, совсем юную, с резкими движениями, белоснежной кожей и золотыми лисьими глазами. И будто у этой новой лисья кровь, и таким, золотоглазым, нельзя доверять. Не Цюйбин больше не приходит, а мама Мэйли ждет, пьет вино маленькими пиалками, много плачет, не делает причесок и совсем не слушает советов лекаря. Даже с А-Саном она стала как чужая. Все чаще она бледнеет, все чаще прижимает руку к груди, почти не ест, и в садик уходит, опираясь на руку А-Мин или лекаря. В садике ее и находят однажды на закате — на шелковом покрывале, снова такую красивую и как будто уснувшую. Вдова Лан забирает в ту ночь А-Сана к себе и рассказывает, что мама Мэйли непременно станет придворной дамой самой Гуаньинь — такая красивая, такая утонченная, как может быть иначе. И будет на журавлином крыле прилетать навестить А-Сана. Но А-Сан плачет так, что даже не может думать о маме в небесных персиковых садах среди кланяющихся журавлей с шелковыми перьями. У отца случается искажение ци после похорон, он кричит, бьет своих воинов, ломает дверь к золотоглазой — та заперлась и не открывает — поджигает конюшню, в которой ему видятся демоны. Лошадей успевает вывести Не Минцзюэ, так говорит А-Мин. Лысый лекарь лечит брату ожоги. А-Сан впервые приходит к брату сам и осторожно, от входа, желает выздоровления. И убегает, не дождавшись ответа. Деревянный воин смотрит укоризненно. А-Сан каждую ночь кладет рядом мамин веер с журавлями и засыпает с ним в руках. Но мама не прилетает ни разу. *** А-Сану одиннадцать лет. Отец вспомнил о младшем сыне и пытается сделать из него воина. Отец бросил в огонь мамин веер с журавлями и сломал пополам деревянного воина. Игрушки — стыдно для воина Цинхэ. Плакать — стыдно для воина Цинхэ. А-Сан падает на тренировочном поле, уронив саблю, и отцовские побои не помогают ему подняться. У него лихорадка. Он не узнает отца и лысого лекаря, он зовет маму и спрашивает, где ее веер, без него мама не сможет прилететь на журавлином крыле. Не Цюйбин раздраженно уходит к себе. К своей золотоглазой. А-Сан болеет долго, от холодных рос до малых снегов. Он думает о том, что мама теперь никогда не прилетит, что деревянный воин не смог его защитить, потому что отец убил воина, и что будет Новый Год, но радоваться ему не получается — и год назад не получалось, и два. Хотя А-Мин и вдова Лан что-то ему подарят. Он поблагодарит и уберет, не глядя. Ночью после его выздоровления у отца случается искажение ци — А-Мин говорит, это потому, что золотоглазая родила девочку вместо мальчика. Отец кричит и бьет мечом по витым деревянным колоннам в саду, совсем близко. А-Сану страшно. Он выбирается из постели и бежит через темноту. Он не знает, куда, он бежит, плотно зажмурившись, чудом не падая и не налетая на стены. Так бегут в кошмарных снах. Ему кажется, что Не Цюйбин бежит за ним. Дверь подается под рукой, А-Сан дышит, как собака в жару, жмется к стене. Он открывает глаза, когда кто-то касается его плеча. Сначала ему кажется в полутьме, что это вернулся и вырос в человеческий рост его деревянный воин. Потом он узнает. — Старший брат, можно мне побыть здесь? С тобой? — голос срывается на смешной писк. — Младший брат. Не бойся. Я не уйду. Лекарь говорит, отцу станет хуже, если он увидит меня или тебя. Ему нельзя думать о детях сейчас, понимаешь? В эту ночь А-Сан спит между стеной и старшим братом. Он уверен, что не заснет, но засыпает сразу, забравшись брату под бок. Ему снится мама, прилетевшая на журавле с шелковыми перьями. Мама говорит, что всегда хотела, чтобы братья были друзьями. Что они как кусочки мозаики — разные, но подходящие друг другу. Мама улыбается. — Ты плакал во сне, — говорит утром старший брат. — Я велел принести тебе вяленой хурмы и лимонных пирожков. По утрам я один тренируюсь в горах, поедешь со мной? Там славный морозец. Мы тепло тебя оденем. А-Сан не любит тренировки, мороз и рано вставать. Но он понимает, что хочет со старшим братом куда угодно. Закутанный до самых глаз, он сидит и смотрит на четкий силуэт старшего, словно слившегося воедино со своей саблей, а за ним — снежная гора и чистое по-зимнему небо. Мохнатая маленькая лошадка фыркает А-Сану в волосы, и он смеется. На Новый Год Не Минцзюэ дарит А-Сану веер с журавлями. Они празднуют вместе.