В духе Нью-Йорка

       — Эй, придурки, где вы там плететесь? Поезд уже скоро подъедет! — не оборачиваясь, прокричала Кугисаки, стоя у самой желтой линии метро.               — Мы прямо за тобой, — недовольно выдал Юджи, сложив руки на груди.               С раннего утра его телефон разрывался от звонков. На дисплее красовалось «My Queen» со смайликами короны и ноготочков — позволять Нобаре самой вбивать номер в его мобильник было плохой идеей. Впрочем, Годжо напечатал хуже: вместо имени или какого-нибудь прикольного ника он напечатал смайлик с ограничением 18+ в окружении эмоджи, страдающих от жары. Хотя Сатору и не звонил ему ни разу, предпочитая отправлять по сотне сообщений за раз, Юджи на всякий случай переименовал его в Снежинку — мало ли. Для перестраховки написал на японской раскладке. Хотел и с Кугисаки так сделать, но с ней этот финт не прокатит: помимо грубости и несдержанности в списке ее вредных привычек еще и значилась любовь к вымогательству чужих телефонов и просмотр любой личной информации. Повезло, что Итадори все то, что другим знать не обязательно, хранил на домашнем планшете.               Правда, такой ник сначала спутал Юджи: он долго пытался понять, кто и с какой целью ему звонит с самого утра. А потом, вспомнив, парень поспешил ответить, стараясь не жаловаться на раннюю побудку в выходной день. Как выяснилось, Нобара звала его к станции метро неподалеку от дома в рамках их экскурсионного тура. У входа Итадори столкнулся с Годжо, а на другом конце эскалатора они заприметили девушку. И теперь ждали своего поезда.               — А куда едем? — с интересом спросил Сатору, по-собачьи склонив голову к плечу.               Юджи про себя отметил, что выглядел он весьма экстравагантно. Рваные черные джинсы свободного кроя, на которых вместо пояса висела белая атласная лента, кончик которой был заправлен в задний карман, образовывая дугу через левое бедро. Вместе с ним висела массивная посеребренная цепочка, держась за шлевки. Похожие украшения, но куда меньше, оплетали запястья парня. Простая футболка по диагонали делилась на черную и белую так, что темный треугольник был сверху, покрывая левое плечо и всю грудь, а светлый проходил по животу и спускался на правое бедро. Единственной цветной деталью была ярко-голубая ветровка, держащаяся на голове парня за счет капюшона. Неизменными остались только круглые очки с пружинками на дужках.               А вот Кугисаки решила придерживаться классики: черная юбка средней длины и собранные в два комелька волосы. Правда, ее яркую натуру выдавала малиновая рубашка с укороченными рукавами. Свой клатч она пихнула в руки Итадори со словами «Ты все равно тащишься с рюкзаком». И при этом так убийственно посмотрела, что перед глазами пронеслись картины того, в какую Q она его загнет, если Юджи уронит или забудет ее сумку.               — На Манхеттен, — ответила Нобара, даже не посмотрев в сторону Сатору.               — О, хочешь прогуляться по Бродвею? Лучше ночью, днем там никакого движа, — фыркнул Годжо, лениво зевнув и прикрывшись позвякивающей рукой.               — Нет, мы едем к Центральному парку, — пояснила Кугисаки, начиная раздражаться.               — Че-е-го-о?! Да там же скукотища! — плаксиво проныл Сатору, не обращая внимания на обернувшихся на него людей. — Вчера ты написала, что хочешь показать Юджи какое-то безумно интересное место, да еще и загадочно проигнорировала все мои вопросы, кроме организационных! Знал бы, что ты такая зануда, не стал бы напрашиваться!               — Ну так проваливай, — насмешливо ухмыльнулась Нобара, с вызовом глядя в стекла очков. Итадори словил на себе взгляд замешкавшегося Годжо. Парень пару секунд растерянно простоял, а потом молча отвернулся, обидчиво хмыкнув. Кугисаки победно улыбнулась и указала на показавшийся из тоннеля поезд. — О, а вот и наш подъехал. Кто не успел, тот опоздал!               И, стоило немногочисленным пассажирам сойти с поезда, как в него тут же повалил народ с платформы, возглавляемый девушкой в малиновой рубашке. Замешкавшиеся Юджи и Сатору зашли в вагон в числе последних — вернее, протолкнулись.               — Метро в час пик — зло! — выдохнул Итадори, кое-как пристроившись перед сидением довольной собой Нобары. Еще одним минусом были высокие поручни — Юджи мог уцепиться за них, но его положение было крайне неустойчивым. И это проявилось во время резкого старта поезда. Итадори качнуло, и он плечом уперся в стоящего рядом Годжо.               — Держись за меня, — с теплой улыбкой сказал он, меняя руки. Юджи благодарно кивнул и ухватился за подставленный локоть, пока Сатору что-то судорожно набирал на телефоне. Затем он оторвался, нечитаемо посмотрел на ехидно улыбающуюся Кугисаки поверх очков и снова застучал по экрану смартфона.               — Итадори, ты нечасто ездишь на метро, да? Раз уж тебе пришлось пользоваться персональным поручнем, — с интересом спросила Нобара, стрельнув глазками в сторону возмущенного Годжо.               — Да нет. Просто я привык к низкой Японии. В Америке все повыше будет, — со смущенным смешком пояснил Юджи, свободной рукой взлохматив волосы на затылке.               — Так ты жил в Японии? Я не знал, — удивленно вскинул брови Сатору.               — А как же «я гений IT»? — с улыбкой спросил Итадори.               — Я хотел поискать о тебе побольше, но потом подумал, что ты этому не обрадуешься, — просто ответил Годжо, злобно зыркнув на хохотнувшую Кугисаки.               — Мои предки попали сюда во время Второй Мировой, — пожала плечами она.               — А я переехал сюда совсем маленьким с родителями и семьей Мегуми, так что вообще ничего не помню о родине, — добавил Сатору, а потом с интересом повернул голову к Юджи. — Расскажи о ней, пожалуйста.               — Ну… — задумался Итадори, на резкой качке крепко хватаясь за плечо парня. — Нью-Йорк очень похож на Токио, разве что деревьев поменьше. В Японии все низкое, потому что люди такие. А еще строго.               — Строго? — хором переспросили ребята.               — Ну да. Правила, традиции, устои. Америка намного развязнее, но в хорошем смысле.               — Так вот почему ты переехал, — догадался Годжо. — Хорошо, что мы встретились!               — Еще я сделал это из-за дедушки, — с грустной улыбкой добавил Юджи, глядя себе под ноги. — После смерти он оставил большое наследство, но вместе с деньгами и имуществом я получил много болезненных воспоминаний. Дома, улицы, парки… Я люблю Японию, но она душила меня. Поэтому мне захотелось переехать куда-нибудь далеко, где я смогу сбросить груз с плеч своих. И вот Америка позволила мне расправить крылья.               — И давно ты здесь живешь? — спросила Кугисаки, стараясь обойти депрессивную тему.               — Несколько лет уже, но к некоторым вещам до сих пор не привык. Например, к высоте поручней, — хохотнул Итадори, демонстративно второй рукой ухватившись за желтые перила над головой, не отпуская при этом плеча зардевшегося Годжо. — Кстати, а на какой именно остановке мы выходим?               Сверившись с табло в вагоне, Нобара задумчиво протянула:               — Через станцию ссаживаемся.               Оставшаяся поездка прошла в тишине. Из подземки ребята вышли на большую оживленную улицу недалеко от забора Центрального парка. Но, вопреки ожиданиям, Кугисаки наоборот повела их прочь от него, углубляясь в джунгли из небоскребов.               — Кстати, тот, к кому мы идем, твой знакомый, — сказала Нобара, ткнув пальцем в грудь Сатору.               — А? Кто? — удивленно спросил парень, но Кугисаки горделиво вздернула подбородок и не удостоила его ответом. Тогда Годжо задумчиво почесал подбородок и, вскинув руки вверх, торжествующе прокричал: — Эврика! Это же Нанами, да?               Нанами оказался молодой светловолосый парень со странной челкой на бок. В сером деловом костюме с синей рубашкой, он выглядел очень солидно, особенно в офисе престижного небоскреба. «Понятно, почему Нобара так вырядилась», — кивнул самому себе Юджи. — «Он интересный малый». Но куда занимательнее оказалось место, где ребята с ним встретились — в офисе известной шрифтовой гарнитуры*.               — Приветики, Кенто, давно не виделись! — радостно пропел Годжо, повисая на плечах недовольного парня.               — Еще бы столько же не видиться, — проворчал Нанами, складывая руки на груди.               — Ну чего ты такой угрюмый, а? Морщины раньше времени появятся, — прокомментировала Кугисаки. — Кстати, мы привели тебе друга. Знакомься, Итадори Юджи!               — Привет! Можешь звать меня по имени! — радосто помахал рукой парень.               — Кенто Нанами, рад знакомству, — вежливо кивнул блондин. — Кто вы по профессии?               — Фотограф, — растерянно ответил Юджи.               — Вот почему имя знакомо, — понятливо кивнул Кенто. — Я видел вашу фотографию в «The New York Times» в мае. Работа, посвященная гельветике**.               — Да, «Швейцарская»**, — кивнул Юджи. — Ты запомнил мой кадр?               — Я нечасто сталкиваюсь с ценителями шрифта помимо работы, — просто ответил Нанами и дополнил: — Сам я мастер-шрифтовик. Это компания моего отца, так что я подрабатываю у него в свободное от учебы время.               — Я слышал, вы недавно заключили крупную сделку с «Google» по продаже нового шрифта. Он вроде был похож на гельветику***, да?               — Да, все так. Вообще гельветика — лучший шрифт, который я когда-либо видел, — серьезно кивнул Кенто.               — Согласен, она идеально подходит к любой тематике! — воодушевленно воскликнул Итадори. — Ее легко читать, она может выглядеть как строго, так и стильно!               — И у нее множество вариаций, которые можно использовать ради какого-то другого эффекта, — согласно закивал Нанами.               — О чем это они? — достаточно громко шепнула Кугисаки на ухо Сатору.               — О каком-то шрифте, полагаю, — с умным видом шепнул ей в ответ Годжо.               — Да ты мегамозг, — фыркнула в ответ на это девушка.               Юджи уже хотел все им объяснить, но был втянут в разговор с Нанами. Это оказалось очень увлекательно — Итадори еще не доводилось встречать людей, интересующихся шрифтами и гарнитурами. Кенто оказался прекрасно осведомлен в своей профессии — пользовался терминологией, подчеркивал те или иные достоинства разных начертаний, да и вовсе был заинтересован в беседе. Иногда Юджи его не понимал, но Нанами терпеливо пояснял, в ответ спрашивая про искусство фотографии.               Особенно Итадори был поражен, когда парень проводил их в свой кабинет, показывая свое мастерство. Он, взяв чистый лист бумаги и ручку, вывел сначала слово «heart» заглавными буквами с большим интервалом между ними, потом его же строчными, но с меньшими пробелами, а потом чередующиеся высоты и совсем без пропусков. Однако удивило Юджи не это. Кенто без малейшей замедленности и сосредоточенности написал буквы абсолютно идентично, на глаз сохраняя идеальные интервалы между ними.               — Ва-а-ау! Вот это круто! — восторженно взвизгнул Итадори, рассматривая исписанную бумагу со всех сторон. — Можно сфоткать?               Кенто на это серьезно кивнул. Тогда Юджи, поставив рюкзак на пол у его рабочего стола, достал фотоаппарат и, быстро его включив, начал хозяйничать в чужом кабинете: уложил листок на клавиатуру компьютера, опустил жалюзи на окне так, чтобы солнечный свет отбрасывал на рабочий стол полоски. Сделал несколько снимков и удовлетворенно кивнул: получилось просто прекрасно.               — Я их еще отредактирую. Тебе отправить? — спросил Итадори, разворачивая фотоаппарат экраном к ребятам.               — Ого, это так круто смотрится! Отправь мне, а я потом перешлю Нанами! — ликующе воскликнул Годжо, захлопав в ладоши.               — Хорошо, — легко улыбнулся Юджи.               — Могу я выложить это фото в соцсети от своего лица? — деловито спросил Кенто, но Итадори заметил в его глазах искру восхищения.               — Конечно, если хочешь. Только я бы попросил о рекламе, — смущенно растрепал свои волосы парень. — Сатору, ты не мог бы вместе с фото отправить ему ссылку на мой рабочий профиль в Инстаграмме?               — Есть, сэр! — шуточно отдал честь Годжо, игнорируя закатывающую глаза Нобару.               — Кстати, я хочу сделать подарок в благодарность, — сказал вдруг Нанами. — Идите за мной.               Ребята послушно последовали за ним к лестнице, ведущей в подвал. Это оказался светлый коридор с множеством дверей. Одну из них Кенто отпер ключом на большой связке и пропустил всех вперед себя. Внутри оказалось просторное помещение с каким-то массивным аппаратом и железными листами.               — Это старое оборудование, которым раньше вырезали трафареты для букв в натуральную величину, — ответил на неозвученный вопрос парень. — Сейчас оно стоит здесь как память.               Потом Нанами достал из внутреннего кармана пиджака ручку и небольшой блокнот, отрыл его на чистой странице и протянул Итадори со словами:               — Напиши здесь свое имя.               Пораженный, Юджи непослушными пальцами схватился за ручку и кое-как накарябал свое имя на английском. «Блин, надо было больше стараться!» — с досадой подумал про себя парень, глядя, как Кенто, ловко управляясь со старой машиной, вырезает первую букву его имени. А потом отдельно добавляет отверстие в углу левой верхней палочки.               — Вот, сможешь носить как украшение, — сказал Нанами, вручая Итадори металлическую букву.               — Ничего себе… — растерянно протянул он, а потом широко улыбнулся. — Спасибо! Это так здорово! Осталось купить цепочку…               — О, погоди минутку! — вдруг оживился Годжо. Юджи обернулся к нему и смотрел, как парень неловко расстегивает замочек на тонкой посеребренной цепочке на своем запястье. Она оказалась на удивление длинной для браслета, но идеально подходящей для кулона. — Вот. Считай это моим запоздалым подарком в честь знакомства!               — Это очень мило с твоей стороны, — солнечно улыбнулся Итадори, принимая цепочку. — Но она не дорогая?               — Нет, все в порядке! — отмахнулся парень, помогая нацепить подвеску на цепочку и застегнуть ее на шее.               — Ну вот, а у меня нет для вас подарков в честь знакомства, — тяжело вздохнул Юджи, виновато глядя на всех троих.               — Да ладно тебе, фотки зато классные присылаешь, — отмахнулась Кугисаки, показывая язык чем-то возмущенному Годжо.               — И теперь у меня в коллекции будет еще и ручная гельветика! — торжественно объявил Итадори.               «И это тоже часть такого разнообразного Нью-Йорка…» — подумал он, восторженно оглядываясь по сторонам на пути домой.