«От-» Побитый Лис

— Ты всегда будешь моим самым близким человеком, Наруто, — тепло от её руки разжигало в нём жизнь, а чувства, что она сейчас дарила, давали боли отступить на третий план, — я... Уже успела тебя полюбить и проклинаю себя за то, что не призналась тебе в своих чувствах раньше. Прости... Последняя и искренняя улыбка озарила её лицо, а рука отпустила его щеку, чтобы он мог убежать. Скопление из камней окончательно завалило её. — Нет!!! — отчаянно тянущаяся рука, а после резкая боль. Шиноби вскочил, а кунай, появившийся с хлопком, чуть не пробил виновника пробуждения от кошмара. Убрав кунай от будильника, подросток поёжился, ему было зябко. Проведя рукой по простыне, он нерешительно убрал её, — «снова сырая». И это было не удивительно, он был весь в холодном поту, а кошмары преследовали его на протяжении уже нескольких лет и не столько из-за травмы, сколько из-за одного демона, который отчаянно пытался сломать дух блондина, но почему-то ему это не удавалось. Нерешительно убранная рука с постели, сейчас лежала на коленях перед лицом сидящего шиноби. Его мёртвые глаза уставились в никуда и будто проходили сквозь руку. Он был абсолютно не подвижен, пока глаза не заметили свою конечность, начав изучать её. Его правая рука пострадала в тот день, — «тот день», — пронеслось у него в мыслях и ушло, куда-то на задворки сознания. Тогда камнем ему отсекло три пальца, а четвёртый — мизинец, очень сильно пострадал, да ещё и ладонь чуть-чуть задело, только большой палец остался целым. Сейчас же четыре из пяти пальцев на правой руке, были молочно-белыми. К Наруто стали поступать картины с того судьбоносного дня. Не желая это вспоминать, он начал трясти головой в попытке отогнать эти злосчастные воспоминания и вроде бы у него это получилось. Посмотрев на часы, Наруто слегка удивился — время было почти пять часов утра, но сегодня будильник не должен быть заведён, — «видимо поставил на автомате, только время слишком ранее выбрал», — подумал Узумаки направляясь на ватных ногах в ванную комнату. Приведя себя в порядок, Узумаки пошёл завтракать — уснуть, он уже не уснёт, поэтому смысла ложиться не было. Заглянув в холодильник, он ничего не обнаружил, кроме риса с плесенью, который лежал там уже под месяц: всё из-за последней миссии. Не найдя ничего, он взял эту миску с рисом и запечатал её, а после пошёл прочь из квартиры. На улице было довольно прохладно и темно, но птицы уже начинали щебетать и петь привлекая внимание друг друга — весна, пора цветения и красоты, но Наруто не оценил. Закрыв квартиру, он на автомате побрёл за пределы своего селения. Улицы были пустынны, ибо все гражданские ещё спали и только редкие шиноби мелькали по крышам, то по направлению к главным воротам, то от них. Дойдя до выхода из Конохи, он остановился прямо у закрытых ворот, возле невидимой черты. Послышалась интересная трель неизвестной птицы, но Наруто не поднимая взгляда с тёмной дороги, почти такой же трелью ответил на этот зов. Из тени ворот вышел неизвестный шиноби ранга джоунин, а на его ничем не примечательном лице играла лёгкая улыбка, — Ли-и-ис, — протянул он и кинулся на Узумаки. Шиноби замахнулся ногой и попытался ударить блондина по затылку, но тот прыгнулся, следующий удар должен был сбить его с ног, но Узумаки просто подпрыгнул и оттолкнулся от спины своего оппонента и, совершив заднее сальто, встал так же, как стоял: голова опущена, волосы закрывают лицо, руки так же в карманах и чуть напряжённая поза, которая уже давно вошла в привычку. Джоунин закончив неудавшуюся подножку, побежал на блондина и занёс кулак для удара, но остановился, кулак же находился в нескольких сантиметров от лица. — Эх, Наруто, либо ты бесстрашный, либо у тебя отличная интуиция, — стянул с лица свою лёгкую улыбку джоунин, убирая свою руку от головы Узумаки, — снова кошмары мучили? — с сожалением поинтересовался тот. Узумаки лишь кротко кивнул. — Эх, — был печальный вздох от джоунина, а после он лёгким, незаметным взмахом руки оповестил АНБУ. Перед блондином младшим без всяких спец. эффектов появился боец спецназа. Наруто лёгким движением руки задрал свою чёрную, с оранжевыми вставками, стандартную униформу шиноби Конохи, правда был без бронежилета и сетчатки рубахи, но это и понятно, ведь званием он был всё ещё генин, просто экзамена подходящего не было. Спец. боец приложил свою руку, в специальной перчатке, в область сердца Наруто*, которое закрывала стандартная сетчатая рубашка шиноби. После этой процедуры, АНБУ легко кивнул ему и отошёл чуть в сторону, мол, проходи. Узумаки, не делая лишних телодвижений, как и всегда, прошёл дальше, мимо, только что открывшихся ворот, также с опущенной головой. — Да-а, — протянул джоунин, — жаль парня. Вот что делает жизнь шиноби с людьми, а ведь ему вдвойне досталось, — веско заметил тот. АНБУ мысленно согласился, не желая такого даже своим врагам, а после ещё раз посмотрел на спину юного шиноби и также, как и появился, исчез на свой пост. *** — Р-р-р, — разнёсся утробный рык гортани по пространству вокруг, а после, наконец-то образовавшуюся тишину, снова нарушил звук из стихийных техник: несколько воздушных линий из-за рта изрешетили каменную стену и прошли дальше, по видимости разрушая и кромсая деревья. Это были последние крохи чакры, которые годились хотя бы для одной техники из арсенала Узумаки. Обессиленный подросток кинулся на самодельный манекен, который был сделан полностью из железа и начал его дубасить не жалея ни костяшек со связками, ни своих нервов. Пелена ярости, словно берсерка, одолела его в прямом и переносном смысле, ибо не понимал он, что вытворяет и как можно сильнее, и быстрее наносил несвязные и сокрушительные удары, а очи его были словно звериные — глаза монстра — зрачок был вытянут и заострён, а склера окрасилась в алый цвет. Спустя долгие десятки минут ярость Узумаки сошла на нет, а его физическое, и что уж греха таить, психическое состояние было, мягко говоря, не очень, как и душевное, стоит заметить. Последний удар окончательно оторвал голову железного «человека» и теперь она висела только на неведомо какой стружке и неизвестной духовной силе. Оперевшись на манекен правой рукой, юный шиноби медленно сполз по нему и сел, прислонившись всей спиной к такому приятно-прохладному железу. Подняв перед собой обе руки, Наруто снова на них уставился мертвецким взглядом, как бы изучая — правая рука, а точнее пол-ладони были скаты из клеток Шодая Хокагэ* и только большой палец уцелел, поэтому на ней не было особых повреждений, были только незначительные вмятины: словно железным шаром попал по стальному листу, но не такие ровные. Да и цвет его верхней части кисти стал розовым. Но это был незначительный плюс, ибо то, что напоминает ему эта травма... Он лучше бы разворотил эту руку так же, как левую: если коротко кусок мяса. Более подробно: с левой руки обильно стекала кровь на землю, чем образовывала небольшую грязевую лужицу; большой палец был неестественно выгнут в противоположную сторону, сам он был синющий —его цвет не могла затмить даже кровь; указательный палец, кажись, вообще висел на одних связках и мясе, цвет же его определить не представлялось возможным; остальные пальцы были более менее целы, не считая того, что с них свисали куски плоти и были видны кости. Сама же кисть была опухшей и постоянно меняла свою цветовую гамму. Подул ветер и железная голова манекена, после нескольких качков, оторвалась и приземлились с глухим стуком, рядом с подростком. То, что раньше называли головой, сейчас было похоже на металлолом из нержавеющей стали — полностью заляпанный кровью кусок железа шарообразной формы. Подняв на металлолом свои тусклые голубые глаза, Наруто чему-то криво усмехнулся, а после запечатал этот кусок железа. «Похоже сегодня медитация не удастся», — подумал Узумаки, а после зашипел, как ошпаренный: левой рукой нечаено задел штанину. Успокоившись и осмотревшись, он определил, где находятся его сшитые на заказ перчатки, как и его униформа впрочем. Узумаки наконец добрался до своих перчаток, которые лежали возле берега реки и подобрал их к себе в подсумок уцелевшей рукой. «Что ж с тобой стало, Наруто?» — сам у себя спросил Узумаки. На Наруто смотрел подросток чьи волосы давно уже выцвели и напоминали плохо высушенное сено — точно такой же бледно-жёлтый цвет. В меру округлое, но чутка острое в подбородке, лицо, на котором были так надоевшие ему шрамы-полоски по три штуки с каждой стороны. И пронизывающие, мёртвые, стеклянные глаза, которые потеряли свой красочно-голубой цвет и превратились в бледно голубые, почти серые стекляшки. Узумаки зашипел словно змея, тем самым отвлёкшись от созерцания жалкого себя — адреналин потихоньку прекращал вырабатываться и поступать в кровь в таком количестве, в котором был до этого, теперь-то Узумаки по-настоящему почувствовал, что он сделал со своей рукой и какого его состояния на данный момент. «Похоже и ванна в реке отменяется», — решил хоть как-то отвлечься «выцвевший». Его рука стала «ныть» и кидаться беспощадной болью, требуя, чтобы это издевательство над ней прекратилось. Бледноглазый знал, что подождать недельку другую и его рука сама заживёт, но так ли, как надо? Сам он не знал даже основ первой помощи и помочь себе, кроме, как облить руку зелёнкой и перемотать всё это дело бинтом, больше ничего не умел, поэтому он принял решение отправиться на исправление своей, так сказать, ошибки. Но нет, не в медсанчасть, а в резиденцию по управлению деревней, к человеку, который должен был ему помочь: до этого же помогал, почему бы сейчас не помог? Узумаки-младший был уже на выходе с его поляны, когда его левую руку пронзила невероятная боль — на много сильно, чем до этого, быстро приняв решение, он рванул, что есть мочи в надежде о скором прекращении его мучений и плевать, что в таком резком движении его бедной конечности ещё хуже, но чем быстрее он там окажется, тем быстрее ему помогут, потому нужно было потерпеть — а терпеть было одно из лучших и главных качеств джинчуурики Конохи.

***

Стрелки в часах указывали на пол седьмого утра, а вся резиденция кипела работой. Одна из самых первых пришла личная секретарша главы поселения, а после и он сам с одним из своих советников. Сейчас же эта миловидная женщина среднего возраста, по меркам гражданских естественно, сидела и перебирала важные отчёты, документы и прочее нужные бумаги — быть личным секретарём Кагэ — это трудно, тяжко и самое главное ответственно! Послышался звук открывающейся двери, — «что такое? Кого там занесло? Сегодня на утро вообще не должно было быть запланировано встреч, только ближе ко дню», — была в замешательстве главная помощница Хокагэ. Только она хотела перепроверить график встреч и запланированных мероприятий, как увидела бледно-жёлтую макушку. Для неё не составило труда определить кто это, поэтому она нахмурилась принимая дальнейшее решение. Честно говоря она хотела бы выгнать этого монстра отсюда раз и навсегда, но вряд ли он её послушает — никогда не слушал, да и от почтенного советника ей тогда влетит за то, что обижает джинчуурики, хотя она не считала это чем-нибудь постыдным или не правильным, а даже наоборот. Быстро приняв решение, что она хотя бы потреплет нервы этому чудищу, секретарша вскочила со своего кресла и устремилась перекрыть большой коридор своим телом. Как только она вышла из-за своей стойки она подозрительным прищуром начала осматривать Узумаки и, — «О, Ками! Что с ним произошло!?» — на её лице отражался ужас, а голову забил круговорот мыслей — она заметила многострадальную конечность, которая была ушатана в мясо. От большой потери крови рука почти стала фиолетовой и если так и дальше дело пойдёт, то недалеко до ампутации. За этой, плетью повисшей, конечностью тянулась маленькая полоса крови и неизвестно из-за чего она такая, то ли кровь уже поступала в малом количестве, то ли она изначально так выходила. — Каяо (красивое поколение), он у себя? — уточнил раненый у секретаря, снова не используя никаких приставок. Она лишь тихонько кивнула не в силах что-либо сказать и как-либо пошевелиться — да, она бывшая куноичи и видала травмы и похуже, но чёрт возьми, это стала для неё полной неожиданностью. Да, она на дух не переносит Узумаки, ясно дело, что из-за Кьюби, но видеть, как перед тобой с такой раной стоит и спрашивает того или иного человека, подросток, на вид лет пятнадцати, почти без эмоций — это было неожиданно, странно, в какой-то мере жутко и не лишало восхищения, хотя она в этом себе не признается. Девушка так и осталась стоять и мысленно прокручивать этот момент снова и снова, возможно даже её отношения к Узумаки изменятся, а сам парень в чутка ускоренном темпе двинул к человеку, который ему поможет.

***

Pow: Uchiha Kagami. — Отличная трава Хирузен! Это те редкие растения из страны Лета? — Ох, если это они, то мне крупно повезло, ибо эти целебные травы очень полезны. — Хах, да Кагами, это те самые травы, что мы пробывали лет эдак -цать назад. По секрету скажу: этот год выдался очень плодоносным и у моего клана просто огромный прирост прибыли, и хотя это только малая часть той, но очень значительная, ибо такой блок, — из хлопка в руках Сандаймэ появился увесистый ящик с готовыми упаковками этих трав, — может окупить разрушение одной пятой Конохи. Я невольно присвистнул, ибо это и вправду были выдающиеся и уникальные растения и если Сарутоби отдаст мне такой ящик, то это будет просто шикарно! — Давай по старой, — Хирузен распечатал одну пачку и достал оттуда две папиросы, только находился там не табак, а целебное растение. Чёрт, на самом деле превосходный вкус! И ощущения, словно тебе чистят лёгкие и дополняют чакрой. — Неплохо, а тебе как? Хирузен застывает с довольной ухмылкой, аки кот сметаны наелся, — отлично! Хорошая партия. Снова образовалась дымка и появилось уже два таких больших ящика. Он поставил их на стол передомной, — вот, это тебе, так сказать, подгон по старой дружбе, — я подозрительно посмотрел на улыбающегося Сарутоби, но этот хитрый обезьян ничего не замышлял, а мог бы, уж я его как облупленого знаю! Теперь моя очередь ухмыляться. Я встал, пожал ему руку и приобнял, не забыв похлопать по спине, — спасибо, старый друг! — Не стоит! Ну, а теперь я пойду на своё рабочее место. У тебя же тоже встреча? — я спокойно кивнул, — тогда увидимся! — Сарутоби дымя папиросой в зубах, вышел из приватного зала для совещаний, я же проводил его глазами, а после запечатал все три ящика с ценным содержимым. Да... Ещё чуть меньше двух с половиной часов до встречи, что же, пока можно расслабиться и полюбоваться природой. Так я и седел докуривая и пуская приятные благовония, пока не услышал приближающийся топот. Наруто? Почувствовать чакру было не проблемой, но он бежит на всех порах и что-то мне кажется странным в нём... Дверь стала потихоньку отодвигаться и оттуда выглянул бледно-жёлтый ёжик, лицо его было в немногочисленных каплях крови, которые уже засохли. Именно это и заставило меня нахмуриться. Что же стало? Он быстро осмотрелся и наконец зашёл в помещение и о ужас! Какого хрена с ним стало!? Сказать, что я был в шоке - ничего не сказать. Его левая рука была в ужасном состоянии, просто мясо, с правой же вроде всё в порядке. — Привет Джи-сан. Мне нужна помощь! — как ни в чём не бывало проговорил Наруто со своей улыбкой, которая меня в могилу скоро сведёт. Зачем он так улыбается? Я конечно ценю его искренность передо мной, но чтобы отображать там все эмоции и чувства... У меня сердце не выдержит. — Ками! Наруто, что с тобой стало!? Кто тебя так? В мед.пункт, то почему не пошёл? — нужно незамедлительно осмотреть его пострадавшую конечность, надеюсь не придётся ампутировать, а не-то ей совсем плохо. — Мне снова приснился тот сон... Я снова там был и увидел её потерю... Это было так реалистично... — я невольно остановился, так как руку уже осмотрел, то пришёл к выводу, что сначала пришью мясо к руке, а после и вправлю его пальцы, а вот с кистью будет чуть сложнее. Теперь я настороженно его слушал с приготовленным крючком и Шосеном*. - Я уже не в силах это терпеть Кагами-джи, просто сил не хватает. Мне кажется я скоро сломаюсь... Я всё-таки решил активировать шаринган и посмотреть что же такое происходит с ним и почему его раны не заживают, а в частности правая кисть? Как только - так сразу: мне сразу стало понятно, что у него лёгкое чакра-истощение и ему не помешало бы поесть или... - Наруто, дай-ка мне правую руку. Вот так. Сейчас ему должно стать легче: Кагами провёл шосеном по всем ямам и ушибам, с помощью нейтральной чакры, которую воссоздают ирьёнины, они залечивают раны. Всё зависит от соотношения чакры и тут она относительно нейтральна, то есть подходит для всех, но всё упирается в контроль. На данный момент Кагами поделился своей чакрой и теперь у Наруто пошёл процесс регенерации, точнее пошёл быстрее. - А как так вышло? При каких обстоятельствах твоя рука пострадала? - Ну давай, постарайся мне объяснить. Когда я узнал причину всего происходящего, то реально пришёл в ярость. У этого идиота совсем крыша едет что ли? Нет, так не пойдёт, нужно срочно что-то с ним делать, может его в АНБУ? Но это может усугубить ситуацию, хотя он всегда будет под рукой и не натворит делов, наверное... И да, от моего наказания он не ушёл - я дал ему хорошую затрещину и решил зашивать его мясо без всяких там обезболивающих! Ну, а что!? Чтобы неповадно было! Пусть думает головой своей в следующий раз! На удивление от него не последовало никаких сопротивлений, а лишь смирение. Он спокойно держался до конца, чуть корчась и только одинокая слеза скатилась в конце с его глаза. — Узумаки, ты настоящий придурок! — не сдержался я, а после заключил его в объятия. Ну вот, довёл старика... — Думаю рука твоя заживёт через денёк другой, сейчас, погоди. Нужно было так же обработать его руку шосеном, хватит ему мучаться, — вот так, теперь твоя рука болеть не будет. Наруто начал заваливаться на бок, мне аж вскочить пришлось, чтобы поймать его, - цк, будешь знать как доводить свой организм! На вот, - я не раздумывая дал ему папиросу. Ну, а что? Это не табак, да и полезна она очень. — Старик, я не буду курить, извини, но вряд ли это мне поможет. — Совсем что ли сбрендил? Это не табак! Не буду же я тебе давать сигареты..! Вот так-то, видно, как ему стало лучше. И теперь он удивлённо хлопал глазами, ведь ни запаха никотина, а только приятные благовонии, не тошнотворный сладкий привкус, а природный вкус растения, который был уникален в своём роде. Я лишь улыбнулся. — Итак Наруто, у тебя есть что-нибудь из еды? Только отвечай мне честно! — он как-то свесил голову выражая своё смущение и грусть что ли, а после сообщил, что у него вообще ничего нет. Эх, мне только осталось покачать головой, но парню нужно было поесть, а я не мог оставить его голодным. Я выделил ему чуть деньжат, для меня это пустяки, а ему очень надо, — но Кагами-джи! Тут почти с десяток тысяч! Да и есть у меня немного с собой... — Ничего не знаю! Бери и иди в кафе, чтобы поел нормальной, хорошей еды, тебе нужно восстановиться, сегодня никаких тренировок, а полный отдых! И это приказ, ясно? — лукавить с этим белобрысым я не стал, ибо знаю я его характер, всё равно по своему сделает, если не прикажешь или не договоришься, а времени у меня тянуть с ним не было, кстати, время!? — Хай! А может тебе с чем-то помочь? Есть какие-нибудь бумаги? — Вот и молодец. Нет, сегодня бумаг для тебя нет, но зайдёшь ко мне завтра, сегодня у меня встреча... И да, оставь себе папиросу, тебе полезнее будет, — он низко поклонился, после улыбнулся, почти также, но яркости там всё равно не много, а после исчез. Эх... И что прикажете мне с ним делать? Ну, во-первых, его к психологу точно нужно отправить, это даже не обсуждается. Или он просто так убьётся в скором времени — совсем раскис малыш. Во-вторых, его точно нужно прибрать к рукам, хотя его навыки уже тянули на чуунина, причём хорошего, но всё равно этих навыков, Наруто, не хватает, опыта не так много, а с его жизнью, его судьбой — нужно быть сильным, чтобы выжить в этом мире, а мир наш слишком уж жесток. И в-третьих, подобрать ему наставника, а ещё поговорить с ним о команде, о его собственной команде. Эх, — ещё раз не удержал я вздох, — и к Хирузену нужно с этим вопросом будет подойти... Дела-дела. Так?! А сколько времени? На часах было без пяти двенадцать, значит встреча скоро должна быть... Помянишь черта, он и появиться? Хех, по крайней мере Фугаку появился сразу. Здравствуй Фугаку-кун. — Здравствуйте, Кагами-сан, приступим? Конечно, проходи, садись.