defensor

Антон протирает барную стойку тряпкой, когда дверь ресторана с тихим стуком закрывается, уведомляя о пришедшем клиенте. Шастун мгновенно подбирается, натягивает улыбку, готовясь к принятию клиента. А затем поднимает взгляд на прибывшего и уголки губ тут же непроизвольно ползут вниз. Опять он — наглый мужик, приходящий сюда уже пятую или шестую неделю подряд, который с каждым приходом всё больше и больше наглеет и не даёт Антону прохода. Антон даже подумать не мог, что на двадцать четвёртом году жизни столкнётся с домогательствами. Ещё и со стороны взрослого мужчины. Ещё и в России. Шаст отходит в глубь ресторана, поближе к барной стойке, но клиент ещё не успел его заметить. Мужчина садится за стол с негромким покашливанием — от него Антона передёргивает — вытягает локти на стол и начинает копаться в своём телефоне. Шастун беспомощно оглядывает зал в поисках своей напарницы Оксаны и почти визжит от радости, когда замечает её у другого конца барной стойки. Антон летит к девушке, несильно дёргая её за локоть, от чего та пугается. — Шаст, ты чего дёргаешь-то? Напугал, — негромко упрекает его Фролова. — Окс, ты можешь, пожалуйста, клиента за меня принять? — умоляюще шепчет ей на ухо Антон. — Я тебя очень прошу, потом по сменам рассчитаемся если что, — и смотрит щенячими глазами, за спиной делая крестики на пальцах. Оксана хмурится, а затем качает головой. — Не, Тох, не могу, извини. У меня итак три стола, четвёртый точно не потяну — голова кипит. Шастун моментально чувствует резкий укол совести. Оксана ведь сегодня итак почти заболевшая вышла — с утра ещё сказала, что голова у неё болит страшно, да и слабость периодически накатывает. Антон бы её домой отправил, но Ксанке деньги нужны сейчас позарез: они с парнем на свадьбу копят. Фролова Антону строго-настрого запретила начальнику что-то говорить о её самочувствии, но взамен пообещала, что если ей станет хоть чуть-чуть хуже — сразу же возьмёт больничный. А он на неё ещё один столик повесить хотел. Эх, дурная ты иногда голова, Шаст. Антон ласково треплет Оксану по плечу, и отходит обратно к стойке. Тяжело вздыхает, беря блокнот, но заставляет себя натянуть улыбку и набраться терпения, и идёт к нежелательному клиенту. Мужчина, завидев официанта, тут же откладывает телефон и расплывается в похабной улыбке. Шастун всеми силами удерживает ответную вежливую улыбку на лице. — Добрый день, меня зовут Антон и сегодня я ваш официант. Что будете заказывать? — заученная наизусть речь, отскакивающая от зубов, сама вырывается наружу. — Антош, — ещё шире улыбается клиент, пододвигая лежащую на столе руку поближе к бедру официанта, обтянутому форменным фартуком. Антон игнорирует этот жест, так же, как и ласковое обращение — не коснулся, и уже хорошо. — Принеси мне как обычно, пожалуйста. И винца… — мужчина показательно задумывается. — На твой вкус, — промурлыкивает. Шастун удерживается от того, чтобы закатить глаза. Этот флирт, становящийся с каждым посещением ресторана всё навязчивее и навязчивее уже успел порядком надоесть. Но зато этот мужик только на словах достаёт. Хотя бы по углам не зажимает — и на том спасибо. Антон вежливо кивает, всё ещё удерживая улыбку, уточняет заказ и кидает привычное «ожидайте заказ в течение двадцати минут, пожалуйста». Чуть подаётся вперёд, чтобы забрать меню и барную карту со стола. Клиент прослеживает это движение мутным взглядом, и Шаст думает о том, что если этот мудила его коснётся — Антон не удержится, и скажет парочку лестных слов наглому придурку. Но мужик, будто читая мысли официанта, ограничивается только взглядом. Скандалить с клиентами вообще-то нежелательно — владелец ресторана этого терпеть не может. За это можно и с работы вылететь: начальник — Арсений Попов — работников в этом плане не щадит. И Антон его, так-то, понимает: благодаря строгости Арсения его ресторан считается одним из самых лучших в Петербурге. Да и сам Попов хоть и строгий — но в меру, по справедливости. Арсений хороших работников ценит и оберегает, и когда нужна помощь в чём-то — может подсобить. Попов своих в обиду никому не даёт, а домогательств со стороны клиентов вообще не терпит. В прошлом году к одной из официанток — Ирке Кузнецовой — мужик один лип. Арсений его сначала на словах попросил оставить девушку в покое, а когда не помогло — просто вывел мужика за шиворот во двор, а потом ещё и полиции сдал. Антон, вообще-то, Арсению про своего наглого клиента может и должен рассказать, но Шастуну как-то неловко, что ли. Да и мужик к нему пока что не сильно пристаёт — так, взгляды красноречивые кидает, да мурлычет дешёвые подкаты. Ничего, Антон переживёт. А если мужик не отстанет — тогда Шастун обязательно начальнику расскажет. Да. Обязательно — обещает себе Антон, заходя на кухню и оглашая поварам заказ. Мужчина всегда заказывает одно и то же — стейк из лосося, маринованном в белом вине, с гранатовым соусом. Блюдо недешёвое, поэтому скорее всего клиент ещё и «при деньгах» — такой вывод мрачно делает Антон. Шаст несколько секунд с тоской смотрит на поваров, готовящих заказы, мечтая отсидеться на кухне до тех пор, пока мужик не уйдёт, но нельзя. Поэтому Антон возвращается в зал и направляется к барной стойке — нужно ещё заказать вино для наглеца. — Тимур, достань бутылку сухого «Рислинга», пожалуйста, — обращается к бармену Шастун, опираясь на стойку. Родригез кивает, отходит к высоким полкам и возвращается уже с бутылкой в руках. Антон коротко улыбается бармену и благодарит его, принимая бутылку, ловит ответную улыбку. Подхватывает со стойки бокал, поставленный Тимуром, берёт штопор и идёт к клиенту. В этот раз мужчина на него даже не смотрит, вновь копаясь в своём телефоне. Антон на это неслышно хмыкает. Официант ставит бокал на стол, ловко и аккуратно открывает бутылку и наливает немного вина в бокал — на пробу клиенту. Бутылку Шастун держит в одной руке — так, как надо — упираясь большим пальцем в ямку на дне бутылки, а остальными пальцами придерживая за стеклянный бок. — Попробуйте вино, пожалуйста. Если вам не понравится — принесу что-нибудь другое, или можете сами что-то выбрать, — говорит Антон, и клиент наконец обращает на него внимание. Вновь расплывается в своей мерзковатой улыбочке и тянется к бокалу, отпивая из него. Взгляд Антона цепляется за мелькнувшее обручальное кольцо на чужом пальце. Шастун мимолётно морщится. — Хороший выбор, Антош, — скалится официанту мужчина. — Наливай. Антон доливает вино в бокал до определённого уровня, ставит бутылку на стол и, вежливо улыбнувшись, удаляется. Пока заказ мужчины готовится, в ресторан успевают зайти ещё двое посетителей. За одного берётся Оксана, за второго — Антон. Шастун принимает новый заказ, старательно игнорируя чужой масляный взгляд на своей спине, и относит листочек на кухню. Заодно забирает готовый стейк из лосося, ставит тарелку на поднос и несёт в зал. Аккуратно ставит заказ перед клиентом, раскладывает столовые приборы, буднично спрашивает: — Ещё вина подлить? Мужчина охотно кивает, и Шастун вновь наполняет бокал вином. Внимательно наблюдает за льющейся жидкостью, просто чтобы не смотреть на мужчину рядом. — Посидишь со мной, Антош? — предлагает мужчина, пронзая официанта взглядом. Антон мысленно цокает. Опять старая песня. — Извините, нет. Я на рабочем месте сейчас, по уставу не положено, — ровно отвечает Шаст, всё ещё не смотря на мужчину и надеясь, что тот отстанет. — А потом? Хочешь, заберу тебя после смены? Прогуляемся, — наглеет клиент. «Это уже что-то новенькое», — думает Антон, всё же посмотрев на мужчину. Тот явно ждёт ответа. Шастун заканчивает наливать вино, ставит бутылку на стол. — Вынужден отказать — у меня есть дела, — и уходит, пожелав напоследок приятного аппетита и не дожидаясь ответа. В ресторан заходят новые посетители, и Антон берёт ещё два столика, погружаясь в работу с головой. Через двадцать минут его недоухажёр просит счёт, Шастун приносит его, и мужчина расплачивается, ничего не говоря. Антон и рад — у него в мыслях теперь только заказы, некогда ему мужиков отшивать. — До встречи, Антош, — говорит мужчина перед тем, как уйти. Антон на автомате говорит вежливое «до свидания» и облегчённо выдыхает. Главная проблема ушла, теперь можно спокойно работать. Остаток смены Шаст порхает между залом и кухней. Под вечер всегда идёт наплыв клиентов, но Антону не тяжело — он уже привыкший. Ещё бы, он работает здесь уже восемь месяцев, за которые много чего повидал. Кассу считает и сдаёт Оксана, пока Антон протирает столы. Протирать их вообще не обязательно — этим занимается уборщица, которая приходит к окончанию смены, но Антон делает так каждую свою смену. Просто протирает столы, переодевается, и уходит. А иногда сначала переодевается, затем протирает столы и только потом уходит. Когда как. В этот раз Шастун уже успел переодеться в свою чёрную объёмную толстовку и скинни джинсы, когда задумчиво водил влажной тряпкой по поверхности одного из столов. Антон анализировал сегодняшнюю смену, придя к выводу, что та, в общем-то, прошла вполне успешно. Только мужик всё испортил. Ну хотя бы не зажал нигде. Антон напоминает себе, что если клиент перейдёт границы — Шаст обязательно расскажет Арсению. О-б-я-з-а-т-е-л-ь-н-о. Шастун протирает последний стол и поднимает взгляд на барную стойку, где Оксана сдавала кассу начальнику. Напарницы уже нет и её сумки тоже — значит, она уже ушла домой. Скорее всего, она даже попрощалась с ним, но Антон, будучи в своих мыслях, не услышал. Такое частенько бывает. А вот Арсений у стойки стоит. Заполняет какую-то бумажку, а рядом лежит стопочка денег — сегодняшняя выручка. Да, значит, Оксана точно ушла домой. Шаст подходит к стойке, становясь на расстоянии метра от начальника, и кладёт белую тряпку на стойку. Уборщица потом уберёт. Арсений отрывает взгляд от документа и смотрит на Антона нечитаемо. Это тоже уже вещь привычная — Попов вообще как человек не особо читаемый. — Опять столы протирал? — немного хрипло спрашивает Арсений, кивая на зал. Антон, замявшись, кивает. Он не думал, что вечно занятой и деловой начальник обратит внимание на такую мелочь. — Зачем? Шастун жмёт плечами. Арсений качает головой, вновь опуская взгляд в бумажку. Антон смелеет. — Увольняете кого-то? — шутит осторожно, не зная, как Попов отреагирует. Антон с начальником в неформальной атмосфере особо никогда и не контактировал, в отличие от той же Оксаны, например. Та любит после смены перекинуться с Арсением парой слов. Но, вопреки опасениям Антона, взгляд Арсения чуточку смягчается, а в голубых глазах на секунду мелькают хитринки. — Да. Тебя, — вновь смотрит на Шастуна Арсений, подпирая рукой щёку. — За то, что у уборщицы зарплату отбираешь, — явно намекает на шастуновское протирание столов. Антон усмехается. — О, нет. Теперь я безработный, — драматически возводит руки к потолку, выбивая этим жестом из начальника улыбку. Настоящую улыбку. Не ухмылку. Не мини-улыбку. Полноценную искреннюю улыбку, адресованную ему — Шастуну. Антон чувствует небольшой прилив тепла и улыбается Арсению в ответ. У начальника нечасто улыбку увидишь, а зря — она Попову очень идёт. Взгляд сразу становится смешливее, проглядываются клыки, вид становится менее уставшим. Шаст прощается с Арсением, подхватывает с пола рюкзак, закидывая его на плечо, и идёт домой. По пути обдумывает небольшой диалог с начальником. Чего уж скрывать — Попов Антону нравится. И как работодатель, и как человек, и как мужчина. Зарплату платит исправно, личность интересная, сам симпатичный. Арсений действительно человек удивительный — и справедливый, и честный, и проницательный, и умный (два высших образования, между прочим!), и бизнесмен хороший, и спортсмен, вроде как. Ну, в форме себя держит точно. В Арсении что-то покровительственное читается, аристократичное, властное, ему будто на роду написано людей контролировать. Антон таких людей уважает. Ну и Арсений, конечно же, красивый. Смоляные волосы, высокий рост, пронзительные голубые глаза, ладные черты лица, крепкая фигура — всё в нём отдаёт чем-то царственным, графским. Не без недостатков, конечно, как и у всех. Иногда бывает слишком строгим, даже жестким, чувствам предпочитает холодность и отстранённость, а взглядом иногда заморозить может. Вспыльчивый до жути, так что лучше перед ним не косячить. А кто же идеален-то? «Никто», — думает Антон, заходя в свою однушку. На часах уже полночь, спать хочется сильно, поэтому Шастун наскоро принимает душ и заваливается на диван. Завтра на смену не нужно, как и послезавтра — у Антона долгожданные выходные. Он почти каждый день в ресторане торчит — с универа уже давно выпустился, поэтому часто берёт дополнительные смены и подменяет других официантов. Ему не сложно — всяко лучше, чем дома сидеть. Вон, Ирка на полставки работает, потому что учится ещё, а Антон уже своё отучился. И в ресторане он работать любит очень. Шаст засыпает, думая о том, что послезавтра возьмёт дополнительную смену. Всё равно заняться нечем. Смену брать не приходится, потому что Арсений итак его вызывает. Просит выйти срочно — Оксана всё же заболела, а подменить её пока что некем. Антон без раздумий соглашается.

***

По итогу работы в этом месяце наваливается много — Оксана никак не вылечивается, замену у Попова найти не получается, из-за чего тот бесится и всё чаще ходит злой как цербер. Шастун теперь стоит на каждой смене, всё чаще и чаще работая на целый зал один. Трудно, но не невыполнимо. Антон без раздумий уходит с головой в работу, часто пренебрегая выходными. И зря. Потому что силы всё же постепенно кончаются. И терпение тоже. Терпение на наглого клиента. Тот мужчина всё продолжает докучать Антону. Заходит всё чаще и чаще, наглеет всё больше и больше. Шастун старается не обращать внимания и просто работать, и у него это неплохо получается. До тех пор, пока клиент в один из дней не хватает его за руку. Антон уже привычно принимает у мужчины заказ, передает кухне и бежит к другим столикам — принимать и относить заказы дальше. Мужчина вновь кидал свои взгляды, называл слащавым «Антош», предлагал «погулять», но Шастун и ухом не вёл. И тогда наглец, видимо, решил перейти на новый уровень приставаний. Антон забирает с кухни заказ мужчины, ставит перед ним тарелку, раскладывает столовые приборы. Желает приятного аппетита, забирает меню и собирается идти работать дальше, но крепкая хватка на запястье не даёт уйти. Раздражение вспыхивает моментально. Шастун пытается стряхнуть с себя чужую руку, но мужчина держит крепко. Тогда Антон, собрав всё своё мужество в кучу, максимально ровным тоном голоса просит: — Отпустите, пожалуйста, мне нужно работать. Клиент, отвратительно улыбаясь, качает головой. — Пообещаешь прогуляться со мной сегодня — отпущу, — нагло заявляет он Антону, глядя прямо в глаза. Зелёные глаза Шастуна темнеют на несколько тонов.. — Молодой человек, — пара ядовитых ноток всё же просачиваются в голос, — Я ясно дал вам понять, и не раз, что я с вами никуда не пойду. А теперь отпустите меня, мне нужно разнести заказы другим клиентам, — и всё же выдёргивает запястье из чужой хватки. Хочется вымыть руку до самых костей. Антон глубоко вдыхает и выдыхает, ловя шаткое спокойствие. И не дай бог этот мудак его собьёт… — А ты у нас с характером значит, да? — усмехается мужчина и трёт подбородок. — Ну ничего, я тебя приструню, — и подмигивает, подаваясь вперёд. — Если не согласишься со мной пойти — я нажалуюсь твоему начальнику. Слышал, он очень не любит хамство своих сотрудников клиентам, — откидывается на спинку сидения и смотрит победителем. Шастун думает, что готов этой мразоте врезать. Раздражение накрывает сильнейшей волной, и Антон сдерживается из последних сил. Потерять рабочее место не хочется. Да и выговор от начальника получить тоже. — Никуда я с вами не пойду, — шипит Антон, проигрывая по всем фронтам. Всё. Терпение лопнуло. Он терпел этого наглеца почти два месяца, и по-ощущениям больше не выдержит ни секунды. — И жалуйтесь кому угодно, — и торопливо уходит, чувствуя спиной желчную улыбку. Мерзость. Шаст чувствует где-то на подкорках сознания, что зря он сорвался. Но сейчас ему абсолютно наплевать. Ему бы выйти покурить да домой уйти. Антон бросает взгляд на настенные часы — скоро должны придти Ира с Оксаной. Фролова сегодня написала, что наконец выздоровела и придёт на вторую половину смены. Шастун толкает дверь кухни и замирает, увидев там напарницу. Видимо, пока он общался с тем мужиком, Оксана с Ирой уже успели придти, переодеться и начать работать. Прекрасно. Значит, Антон может уйти домой со спокойной совестью. Но сначала надо покурить. Антон прямо в форме выходит на задний двор и достаёт пачку сигарет из внутреннего кармана фартука. Закуривает, прислоняясь затылком к стене и прикрывает глаза. Прислушивается к себе, чтобы понять — действительно он жалеет из-за того, что наговорил тому мужику. Понимает — нет. Не жалеет. Шаст вообще прикосновения не особо любит. Не тактильный он. Чужие прикосновения — терпеть не может. А тут какой-то мужлан хватал его своими ручищами за запястья. Ещё и шантажировал. Всё по заслугам. Антон уверен в том, что его пронесёт. Тот наглец скорее из того типа людей, которые запугивают так, для вида. Не расскажет он Попову ничего. Мозгов не хватит. Покурив, Шастун полностью успокаивается. Никотин расслабил, свежий воздух остудил, так ещё и эмоциональный выплеск на мужика какой-никакой был. Так что возвращается в ресторан Антон уже абсолютно спокойным. Осталось только переодеться, взять рюкзак и уйти домой, а там можно и… Дверь кабинета Попова распахивается. Начальник бегло оглядывает помещение кухни, ища нужного сотрудника взглядом, и, найдя, хмыкает. — Шастун, зайди-ка ко мне, — и ничего хорошего это не предвещает. Голос Арсения обманчиво ласковый, и от этого ещё страшнее — Попов, скорее всего, в гневе. Антон секунду набирается смелости, и идёт к кабинету, под сочувствующие взгляды поваров. Тут и гадать не надо — Шаст попал. Антон заходит в кабинет, закрывает за собой дверь и подходит к арсеньевскому столу. Напряжение витает в воздухе. — Вызывали, Арсений Сергеевич? — максимально невозмутимо спрашивает Шастун, а взгляд сам опускается в пол. Антон не из робкого десятка, но злой Арсений — это страшно. Попов откидывается в своём кресле и, скрестив руки на груди, в упор смотрит на официанта. — Скажи мне, драгоценный мой Шастун, — Антон дёргает плечом на прозвище. — Ты почему клиентам хамишь? — тон такой ледяной, что им можно заживо заморозить. Шаст мгновенно поднимает взгляд на начальника. Мужик всё-таки рассказал, падла. И ведь неизвестно теперь, что этот мудак Арсению наплёл. Видимо, наплёл достаточно. Поза начальника закрытая, тело напряжено, челюсть крепко сжата, а в голос то и дело пробиваются рычащие нотки. Арсений злится — тут и к гадалке не ходи. Антон тушуется, начиная теребить край своей формы, которую так и не успел снять. Такое настроение начальника не может не пугать: Шастун, конечно, раньше часто косячил, но он ещё никогда не злил Попова так сильно. Пауза затягивается, Арсений начинает стучать пальцами по поверхности стола, Шаст теряется ещё сильнее, погружаясь в раздумия. «Ему надо рассказать о том, что было сегодня», — думает Антон. «Если я сейчас просто извинюсь, то тот мужик так и продолжит донимать меня, поэтому лучше просто рассказать обо всём Попову и...» — Ну? — рявкает Арсений, теряя остатки своего терпения и самообладания. Шастун вздрагивает от резкого тона и поднимает на начальника глаза, сталкиваясь с его взглядом. — Я... — начинает говорить, но слова будто застревают в горле. Слишком сильно Арсений эмоционально давит своей энергией сейчас. «Просто скажи ему. Просто скажи. Просто. Скаж...» — Что «я», Шастун? — уже почти рычит Попов. Антон посылает всё к хуям. — Извините. Мой косяк, — всё же отвечает. Глаза начальника темнеют, уголки губ коротко предупреждающе дёргаются, и Шаст вздыхает про себя, готовясь к разносу. Что-что, а выговоры Арсений умеет делать прекрасные. Выходит Антон из чужого кабинета спустя минут двадцать. Вся кухня смотрит на него с жалостью, и Шастун примерно понимает почему, представив свой видок со стороны. Он и чувствует-то себя морально изнасилованным. Да-а, если Арсений разойдётся — остановится ему будет трудновато. Антон наконец-то переодевается в свою одежду, подхватывает рюкзак и собирается выйти через задний вход, чтобы не переться через весь зал, но у дверей его ловит Оксана. — Сильно досталось? — сочувственно поджимает губы девушка, накрывая небольшой ладошкой плечо напарника. — Ребята говорят Арсений Сергеевич итак злющий сегодня ходил, а тут ты подвернулся… Шастун отмахивается, мол, не спрашивай. И спасибо Фроловой за то, что она не спрашивает. — Из-за чего ругался-то? — всё ещё не оставляет осторожных попыток расспросить Антона Оксана. — Заслужил, — вновь отмахивается Антон. Уж Оксане-то точно не стоит знать о наглом мужике и его домогательствах. Шаст крепко обнимает напарницу напоследок, желает ей хорошей смены и всё же покидает ресторан через задний вход. Прямо на ходу закуривает сигарету, решая сегодня не доехать до квартиры, а дойти до неё. Хоть и идти до неё пешком минут сорок, не меньше. Выговор от Арсения был знатным. Оксана права — Арсений в этот раз просто сорвался на Антоне, который удачно подвернулся под горячую руку. И Шаст это всё очень даже понимает. И начальника не винит вообще. Антон вообще выговор выслушал спокойно, чуть опустив голову вниз в покровительственном жесте. Но всё равно после двадцати не самых приятных минут в груди поселилась какая-то пустота. Ведь одно дело, когда получаешь выговор от начальника, к которому не испытываешь ничего, кроме стандартных чувств работника к работодателю, и совсем другое дело, когда тебе начальник хоть чуть-чуть нравится. А Арсений Антону определённо нравится. Шастун вздыхает. Отсиживается дома два дня — в свои полноправные выходные — а затем вновь закапывается в работу с головой. Ведь лучший способ отвлечься от мыслей — труд, верно? Но в этот раз Антон действительно немного переусердствует — он начинает брать ночные смены. Ночные смены — нововведение ресторана, созданное по инициативе Арсения, которое неожиданно вызвало хороший отклик со стороны клиентов. Ночное меню ничем не отличалось от обычного, за исключением барной карты, в которой добавились пара новых коктейлей. Для ночной смены Арсений набрал двух новых сотрудников — бармена и официанта, но и дневным официантам можно было периодически на неё записываться. Поэтому Антон, не думая, берёт себе аж три смены на неделе, совершенно не заботясь о том, что некоторые его дневные смены накладываются на ночные. Рабочая неделя проходит гладко, хоть и тяжело. Ночью работать оказывается прикольно — хоть клиентов почти столько же, сколько и днём, и по ночам многие предпочитают выпить — в ресторане царит спокойствие и ночная прохлада. Шастун частенько зависает у барной стойки, засматриваясь в одно из панорамных окон на огни города, из-за чего Серёже Лазареву — ночному бармену — приходит часто его одёргивать, чтобы Шаст не пропускал заказы. На следующей неделе Антон вновь вписывает своё имя в пару ночных смен. Высыпаться получается хуже, но Шастун не жалеет — работа приводит его мысли в порядок. И навязчивый мужик куда-то испарился. Наверное, Антон просто перестал быть ему интересен после того случая с жалобой. И Шастун этому, несомненно, рад. На пятой по счёту ночной смене за две недели, у Шастуна начинают на ходу закрываться глаза, а мозг затуманивается пеленой сонливости. Смена почти подошла к концу — осталось доработать какие-то жалкие три часа, поэтому Антон заваривает себе кофе покрепче и стоически держится, чтобы не уснуть. Он сегодня отпахал аж две смены — дневную, а сразу за ней заступил и на ночную. А завтра ему вновь заступать на дневную, и Антон готов признать, что в этот раз явно переборщил со своим трудолюбием. Мозг отчаянно плывет с каждой секундой, и Шастун всё чаще и чаще приваливается к барной стойке, прикрыв глаза. Благо, клиентов не особо много, и можно позволить себе отдыхать по десять-пятнадцать, а то и двадцать, минут. В очередной раз привалившись к барной стойке, Антон пропускает момент, когда Арсений оказывается у него за спиной. — Ещё раз увижу, что ты ставишь себе по три смены подряд — вылетишь отсюда, — обманчиво ласково мурлычет начальник Шастуну на ухо. Антон от неожиданности шарахается в сторону, впечатываясь левой тазовой косточкой в острый угол барной стойки и шипит от боли. Арсений закатывает глаза. — Домой иди, — облокачивается на стойку и смотрит на Антона в упор. Шастун, будучи полусонным, не сразу соображает, что его милосердно отпускают выспаться. — Зачем? — хмурится официант. — Спать. И на смену завтра не приходи — угроза, если что, в силе, — спокойно разъясняет Попов, и подталкивает Антона в сторону служебного помещения, чтобы тот переоделся, забрал рюкзак и ушёл домой. — А вместо меня кто будет? — сопротивляется Шастун. — Я, — коротко отвечает Арсений, всё ещё настойчиво пытаясь вытолкать Антона из зала. — Арсений Сергеевич, не надо, — начинает упираться Шаст. Не хватало ещё, чтобы начальник брал на себя его смену, из-за его же тупости. — Надо, Антон, надо. Считай, это приказ, — ведёт Антона Арсений к служебке, но, заметив недовольный взгляд парня, останавливается. — Ну мне тебя на руках вынести из ресторана, что ли? — шутит Попов. Шутит с почти серьёзным лицом, а в глазах пляшут бесенята. Антон понимает, что Арсений на него явно не злится, и заметно расслабляется. От «вынести на руках» Шастун чуть смущается. Бурчит «не надо», заходит наконец в служебное помещение, быстро скидывает с себя в форму, натягивает на себя свои вещи и вновь выходит в зал. Попов всё ещё стоит у барной стойки. Антон подходит к нему, мнётся недолго, а затем поднимает на начальника глаза и выдыхает: — Спасибо. Арсений в ответ лишь улыбается ему. Шаст тоже поднимет уголки губ в улыбке и выходит из ресторана. Дома он только раздевается и сразу же падает на кровать, почти мгновенно засыпая.

***

Антон выходит на смену только спустя два дня. Ночные смены брать пока не решается — начальник же запретил. Мерзкий мужик больше так и не приходит, а Шаст и рад тому, что больше не придётся с ним сталкиваться. Зато с Арсением он начинает сталкиваться почти постоянно. Попов теперь реже сидит в кабинете, предпочитая зависать у барной стойки или за ней. Иногда помогает официантам дотащить забранную посуду до кухни или берёт на себя приготовление барных коктейлей. Арсению явно нравится работать за барной стойкой — об этом говорит то, с какой аккуратностью он переливает алкоголь и сиропы из джиггера в бокал, как закусывает уголок губы, когда засыпает лёд, как ярко и довольно улыбается клиентам, отдавая заказ. Однажды, наблюдая за тем, как отточенными движениями начальник делал «Лонг-Айленд», Антон поинтересовался — не работал ли тот когда-то барменом? — Работал, — кивнул Арсений, заливая текилу в стакан, и поднял взгляд на официанта. — Лет пять, не меньше. И в клубах, и в ресторанах. Отнеси за тот столик, пожалуйста. Арсений протягивает готовый коктейль. Немного удивлённый Шаст кивает, ставит стакан на поднос и уходит в зал. Такие короткие разговоры ни о чём становятся привычными и частыми. Антон старается диалог с собой Попову не навязывать, но всё равно становится раскрепощённее. Арсений, будто читая мысли сотрудника, почти всегда начинает разговор первым. Спустя примерно три недели Шаст решается взять ночную смену. Чисто для удовольствия — дома сидеть не хочется, высыпается он нормально, несколько смен подряд больше не ставит. В свободную минутку на смене Антон вписывает своё имя в график, и уже в следующую ночь выходит на работу. Посетителей мало, и зал полупустой, что не удивительно — сегодня ночь перед понедельником, и большинству людей нужно завтра рано вставать на работу. Шастун протирает бокалы белым полотенцем, которое одолжил у бармена. Похоже, его странная привычка теперь распространяется не только на столы. Лазарев убежал на кухню поболтать с поварами, оставив Антона присматривать за барной стойкой. Серёжа вообще оказался очень лёгким в общении и на подъем, быстро со всеми сдружился, и теперь частенько в свободные минуты бегал от одного к другому сотруднику просто чтобы пообщаться. Шаст вздыхает, отставляет вычищенный до блеска стакан в сторону и берёт другой, проходясь по его стенкам тряпкой. — Опять ночную взял? Официант вздрагивает, услышав за спиной голос начальника. И что у него за привычка подходить со спины? Развернувшись, Антон позволяет себе лукаво прищуриться. — Ну не три же смены подряд. Ничего не нарушил, вроде. Арсений хмыкает, подходит ближе. — Может, ты и посуду на кухне помоешь? А то у тебя склонность прямо какая-то, — кидает взгляд на бокал в руках Шастуна. Антон смущается и отставляет бокал в сторону, на что начальник беззлобно усмехается. — Не надо, пожалуйста, иначе я действительно оставлю нашу уборщицу совсем без зарплаты, — улыбается Шаст. Арсений размыкает губы, чтобы что-то ответить ему, но негромкий хлопок входной двери отвлекает начальника. Антон тоже мигом серьезнеет, приподнимает уголки губ в дежурной улыбке и поворачивается в сторону двери, готовясь принять клиента. Улыбка сползает с пухлых губ, когда официант узнаёт пришедшего. А смена шла так хорошо. Шаст кивает Попову, мельком пройдясь по нему взглядом, подхватывает блокнот со стойки и идёт к клиенту, набираясь терпения. Антон ощущает на себе внимательный взгляд начальника, пока идёт до нужного стола. От его «постоянного» клиента ощутимо пахнет алкоголем, из-за чего Шастун напрягается. Взгляд чужих поплывших глаз фокусируется на официанте, и Антона почти дрожью пробирает от этого взгляда. В настолько нетрезвом состоянии в ресторан заходить нельзя, это прописано в правилах. Шаст оценивает мужчину взглядом и решается попросить помощи Арсения, чтобы тот попросил клиента удалиться. Антон не успевает сделать и пары шагов, как его хватают за запястье. Официанта пробирает мурашками от неприязни. Для пьяного человека хватка на удивление крепкая, и Шастун безуспешно пытается скинуть с себя чужую руку. — Мужчина, отпустите меня, пожалуйста, и покиньте помещение: в нашем заведении запрещено появляться в нетрезвом виде, — негромко говорит Антон, чтобы не взволновать других клиентов. Конфликтов им тут ещё не хватало. — А ты всё такой же строптивый, — пьяно лепечет мужик со своей гадкой улыбкой. Шаст активнее пытается освободить своё запястье. Клиент не отпускает, а наоборот — сильнее стискивает пальцы на чужом запястье и поднимается с места. Антон отшатывается назад, но его притягивают обратно уже за талию. Официант шипит, стряхивает с себя чужие руки, которые вновь тянутся к нему, но так и не дотрагиваются. Арсений вмешивается. — Мужчина, вы нарушили уже несколько правил ресторана: я вынужден попросить вас удалиться. Голос Попова холодный и строгий, и Антон невольно ведёт плечами. — Опа-а, защитник пришёл, — машет рукой клиент. Арсений морщится. — Наглый у тебя работничек, полгода за ним уже бегаю, а он ни в какую, — ещё один нелепый взмах рукой. Шаст стыдливо опускает взгляд в пол, когда начальник кидает на него короткий красноречивый взгляд. — Иди на кухню, Антон. — приказывает Арсений. Шастун кивает и сразу уходит. Краем глаза он замечает, как мужик дёргается в его сторону, но Попов удерживает его на месте. На кухне Антон сразу же наливает себе бокал воды и старается усмирить свои дрожащие руки. Он испугался, чего уж скрывать. А кто бы не испугался? Несмотря на то, что Шастун смог бы дать отпор, и обязательно дал бы его, если бы Арсений не подошёл, он всё равно занервничал. Потихоньку выпивая воду маленькими глотками, Антон приоткрывает дверь кухни и заглядывает в зал. Мужика уже нет, но Шаст видит его через окна на улице. Рядом стоит Арсений и, кажется, полиция. Антон юркает обратно на кухню. Делает глубокий вдох, выдох, подхватывает свою ветровку и идёт курить на задний двор. Выйдя на улицу, прикуривает и достаёт телефон — узнать время. Смена почти закончилась. Шастун выкуривает сразу несколько сигарет подряд, а потом ещё долго просто дышит воздухом. Возвращаться не хочется, поэтому Антон достаёт уже, кажется, третью сигарету, и подкуривает. На боках до сих пор фантомное ощущение чужих ладоней, и Шаст ёжится. Дверь сзади негромко скрипит. Антон, кажется, догадывается кто идёт к нему. Арсений равняется с ним, засунув руки в карманы. — Почему сразу не сказал? — Не думал, что он действительно выкинет что-то подобное. А когда он перестал ходить сюда — я вообще подумал, что отстал наконец. — Ошибся? — поворачивает к нему голову Попов. Антон делает тоже самое, смотря начальнику прямо в глаза, и кивает головой. Честно подтверждает: — Ошибся. Они молча смотрят друг на друга какое-то время. — Обязательно рассказывай о таких вещах в следующий раз. Ты в порядке сейчас? В голосе Арсения нет ни намёка на злость. Шастун снова кивает, отвечая на оба вопроса сразу. — Смена уже закончилась, да? — Да. Все уже ушли, только мы с тобой остались. — подтверждает Попов. Антон плюёт на свои лёгкие, и подкуривает четвёртую сигарету. В подростковом возрасте он и не такие финты проворачивал. — Извини за то, что отчитал тебя тогда, — вдруг говорит Арсений. Официант переводит на него удивлённый взгляд, на что Попов возмущённо выгибает бровь. — Что? Я, вообще-то, не настолько деспот — извиняться умею. Антон улыбается. — Знаю. — Теперь уже Арсений удивленно на него таращится. — Но вам не за что извиняться. Шастун тушит бычок о стену и облокачивается на неё же, разворачиваясь к начальнику всем телом. — Вы не знали, а я не рассказал, — жмёт плечами. Антон не упускает возможность поразглядывать Попова, пока тот стоит на расстоянии чуть меньше вытянутой руки. Арсений сейчас выглядит не таким строгим и собранным, как в рабочее время. Тёмные волосы мужчины растрепались, и теперь чуть вьющаяся чёлка теперь спадает ему на лицо. Её вдруг захотелось поправить осторожным движением кисти. Губы Попова были расслабленны, а не плотно сомкнуты как всегда, глаза мягко светились в свете рассветного солнца. Красивый. Очень. Шастун, заглядевшись на начальника, пропускает тот момент, когда Арсений оказывается ближе к нему. На расстоянии локтя, почти вплотную. — Могу я спросить у тебя кое-что? Антон кивает. — Ты состоишь сейчас с кем-то в отношениях? Немного сбитый с толку вопросом, Шаст заглядывает в глаза напротив, чтобы разглядеть в них какой-то подвох или хотя бы причину вопроса. Но голубые радужки как всегда остаются нечитаемыми. — Нет. — Тогда… — немного медлит Попов, словно тщательно обдумывает то, что собирается сейчас сказать. Антон от нетерпения проходится языком по нижней губе. — Могу я пригласить тебя на свидание? Шастун застывает на месте. Удивлённо разглядывает лицо начальника, терпеливо ждущего ответа. — Ты мне нравишься. Уже месяц как. После выговора на тебя засмотрелся, — признаётся Арсений, и смущённо (?) улыбается. Антон быстро отходит от удивления. Начинает улыбаться ярко и немного лукаво, смотря на действительно слегка смутившегося Арсения. — Да. — Зрачки Попова чуть расширяются, и он тоже несмело улыбается. — Я пойду с вами на свидание. Мужчина окончательно расплывается в своей очаровательной улыбке. — Тогда, может быть, уже на «ты»? — Давай. — легко соглашается Антон. Арсений так пристально его разглядывает, что Шастуну даже становится немного неловко. А от следующего вопроса вообще бросает в жар. — Можно тебя поцеловать? Попов протягивает руку и мажет кончиками пальцев по шее парня, вызывая табун приятных мурашек. — Что, даже не дождавшись первого свидания? — посмеивается Антон и подаётся вперёд, целуя первым. Осторожно запускает руку в чужие волосы у затылка, позволяет притянуть себя ближе за ткань фартука. Руки Арсения опускаются на талию Шастуна, и Антона кроет с дикого контраста ощущений. С того, как грубо и нагло его касался тот мужик, и как осторожно и мягко делает это Арсений. Они сплетаются языками ненадолго, скоро разрывая поцелуй. Антон напоследок чуть прикусывает чужую нижнюю губу и утыкается лбом в арсово плечо. От Попова приятно пахнет одеколоном и стиральным порошком, и Шаст втягивает этот запах сильнее. Уютно. Тепло. Приятно. — Получается, служебный роман? — тихо смеётся Антон в чужое плечо и слышит ответный смех. — Получается, так.