Sotto la copertura della notte

      Солнечный диск бросает свой последний взор на оживающую землю — апрель вступает в свои права. Совсем скоро школьники хлынут в свои учебные заведения, оглядываясь на цветущую красавицу-сакуру. Этот вечер последний перед началом обучения и я нехотя отрываюсь от окна. Совсем недавно родители предложили мне переехать в отдельную квартиру и начать привыкать к самостоятельной жизни, я согласилась не раздумывая, так что теперь живу сама в одной из маленьких, но довольно уютных квартир в Сибуе. Пусть и не самый безопасный район Токио из-за различных банд и группировок, но это особенности моего времени, сейчас нигде не безопасно. Сумерки только опускаются на город, а он уже пестрит различными огнями: вывески, фары, реклама. Я люблю его — всегда живой и шумный мегаполис, который опьяняет собой круче, чем любой отборный наркотик. Сейчас самое то для прогулки: на небе зажигаются звёзды и из-за облаков медленно выкатывается полная холодная луна. В моих планах всё равно давно висел пунктик на посещение пляжа, а когда под рукой есть байк это только вопрос времени. Так почему бы не отправиться сейчас?       Выбрав самые удобные вещи из гардероба, я надела неизменные атрибуты байкера — чёрная кожаная куртка и берцы, в конце-концов это не показ мод. Последний раз окинув квартиру взглядом, с комода был взят заготовленный рюкзак и шлем, а после я пошла на парковку. Любимая Хонда завелась сразу — приятный рёв оглушил помещение, отдаваясь эхом от серых стен, мерная работа двигателя и показатель полного бака меня порадовали. Неделю назад привела свою cb400ss в порядок и подготовила к новому сезону. Отец научил обслуживать и следить за мотоциклом в первую неделю после покупки. Помню как тяжело было найти такой, к которому и душа лежит, и другом станет, но, спустя недели поиска, он был найден. Чёрный, своенравный, стильный и надёжный — именно такой он и был. Прогрев двигатель, я двинулась в путь: одни пейзажи сменяли другие, машины неслись потоком, людей было видно только на светофорах, а скорость текла по венам под немыслимым давлением. Её чувство кружило голову, восприятие мира менялось, а про время забыла и подавно.       Прошло около часа, пока перед моими глазами не раскинулась бескрайняя синяя гладь океана. Волны бились о пирс, облизывая мокрыми языками конструкцию, лунная дорожка уже стелилась по воде, уводя за собой куда-то вдаль, а мириарды звёзд водили хороводы подле хозяйки небосвода. Эта ночь была поистине хороша. Оставив байк неподалёку, я подошла к краю, сняла обувь и опустила ноги в холодные лапы океана. Прикрываю глаза: редкий шум проносящихся мимо автомобилей, звуки светлячков, кружащих совсем рядом, всплески воды и шорох деревьев, листья которых треплет тёплый морской ветер. Лёгкие наполняет влажный свежий воздух, пока волосы за спиной кружат в беспорядочном танце. Отдаваясь гармонии, царящей вокруг, мысли улетучиваются, будто они и вовсе не находились в моей голове. Такая приятная лёгкость — никаких тревог и забот, которые ещё днём не давали покоя. Всегда любила тишину, вот только… Не так далеко послышался мотоцикл — это настораживает.       С байкерами сейчас лучше не шутить, слишком может быть чревато, ведь никогда не знаешь принадлежит он к какой-то банде или нет. Хулиганам законы будто и вовсе не писаны и это пугает, мало ли, что им в голову взбредёт. «Пора убираться отсюда», — стоило мне только схватиться за обувь и рядом лежащий рюкзак со всем необходимым и шлемом, как меня окликнули. — Стойте! Не бойтесь, не уходите! — я обернулась на мягкий голос и разглядела в темноте парня лет пятнадцати с забавным хвостиком на макушке и светлыми длинными, как для парня, волосами. Он бежал, пытаясь нагнать, но как только понял, что я никуда не уйду, перешёл на шаг.       Расслабленная походка, лёгкая ленивая улыбка и прикрытые глаза развеяли минутную тревогу, вместо этого пробудив интерес. «Мы знакомы?» —вопрос быстро всплыл в голове, но у меня нет друзей блондинов, ведь осветлённые пряди уже признак хулигана, тогда кто же этот юноша? Тёмный свитер без горла, виднеющаяся на ключицах белая майка, широкие спортивные штаны и… Тапочки? Хоть весна уже давно проявила себя и дарит днём приятное тепло, но вечером всё же слишком прохладно для такой обуви. «Чудак» — сделала для себя вывод. — Привет, я Манджиро, — пронзительный взгляд тёмных глаз, в которых невозможно прочесть что-либо, такая же улыбка, отработанная временем, и плавный взмах правой руки. Он остановился в паре метров от меня, будто не желая нарушать личное пространство, за что я была благодарна, ведь настороженность никуда не делась. — Т/и. Мы знакомы? — наверное, я была слишком напряжена, потому что у его глаз появились лёгкие морщинки, выдавая небольшую насмешку, а улыбка стала растягиваться. — Теперь, да, — тихий смешок, — расслабься, я девушку никогда не обижу. Тебя что-то напугало? Ты как-будто хотела убежать отсюда. — Приятно слышать, что я вне опасности, — хмыкнув, я продолжила, — просто настораживают байки, мало-ли, кто за рулём, а с хулиганами иметь дело себе дороже. — Боишься хулиганов? — Манджиро подошёл к океану, оставил сланцы и сел на край пирса, откинувшись назад на руки. — Не то чтобы, но лучше перестраховаться. Хоть и не верю слухам, но о различных группировках и их зверствах трубят даже СМИ, — я и сама не заметила, как присела рядом с новым знакомым.       По какой-то причине он располагал к себе: такой открытый, но держит дистанцию, дружелюбный, но от него веет странной опасностью, расслабленный, но я чувствую вес ноши за его плечами, простой, но сложнее, чем кажется. Блондин, сидящий рядом, был соткан из противоречий, вводя в заблуждение. Между нами было от силы пол метра, так что я видела, как ветер гоняет табун мурашек по его бледной коже, как волосы подлетают и спутываются, открывая вид на тату в виде дракона, как не дрогнула ни одна мышца на его, будто кукольном, лице и лишь глаза окрасились более печальными оттенками, отражая белую полную луну и россыпь звёзд. — Не думаю, что все хулиганы такие, — его голос стал тише, смешиваясь с перекатами волн под нашими ногами. — Мне они кажутся благородными. В наши времена хулиганом быть не клёво. Раньше, когда у меня был брат, в округе гоняло много байкеров, а звук мотора был слышен везде. Многие строили из себя крутых, дрались не прекращая, но они умели исправлять свои ошибки. Что тут не клёвого? — голова Манджиро повернулась в мою сторону, а во взгляде искрилась уверенность в своих убеждениях. Дежурная улыбка сошла с тонких губ, а тело немного напряглось, видно, что эти убеждения много значат для него и он, в какой-то мере, боится получить осуждение своей философии в ответ. Появилось чувство, словно такие разговоры для него редкость. — Никогда не думала об этом в таком ключе, — отвернула голову, не выдерживая взгляда тёмных глаз, — но может ты и прав. Я не знакома с хулиганами, не встречала никакую банду вживую и не могу судить их. Возможно, если бы все придерживались твоих суждений, аморального на улицах стало бы меньше, а жить безопаснее, — теперь уже я выжидающе смотрела на кукольное лицо блондина, волосы которого так и норовили прервать наш зрительный контакт. — Мне повезло, — его губы исказились в тонкой полуулыбке, а глаза закрылись, совсем как полчаса назад, когда он только подошёл ко мне. — М? В чём же? — В том, что ты не такая, как остальные. Не похожа на них и это хорошо. Почему-то ты напоминаешь мне мою сестру, — Манджиро поднял голову вверх, разглядывая звёзды, но иногда его глаза всё-таки смотрели на мою реакцию. — Я хочу с тобой дружить, ты интересная, — вот так прямо, без каких-либо подтекстов и намёков он предложил дружбу. А я приняла предложение. — Дружить? Можно попробовать, — я прошлась по парню взглядом и отметила для себя дрожащие плечи. «И всё же ему холодно», — констатировав про себя факт, полезла в рюкзак за термосом с чаем: самым простым, без сахара, на травах, но тёплым и отдающим домашним уютом. Ловко открутив крышку и налив в неё дымящийся напиток, я протянула её блондину, который уставился на меня вопросительными тёмными глазами, как только я коснулась его бледных холодных рук. — Возьми, согреешься, — но Манджиро и не шевельнулся. — Это чай, а ты дрожишь. Я не хочу, чтобы ты заболел, так что бери давай, — казалось, что он не привык к заботе о себе, потому настороженно взялся обеими руками за крышку термоса с горячим чаем и слегка отпил. Его кукольное лицо сморщилось от горячей жидкости на языке, однако обратно напиток он не отдал — грелся. — Хм, — тихо хмыкнув, я достала плед, на котором планировала полежать и посмотреть на ночной небосвод, думая о своём, или же просто укрыться, когда порывы ветра станут яростнее. Встала со своего места, зашла за спину парня, ловя непонимание и удивление со стороны своего нового друга, и укутала в кофейный клетчатый плед.       Тело в моих объятиях слегка передёрнуло, но с моей стороны не было никакой реакции, кроме ускоренного сердцебиения и волнения, что он вот-вот и оттолкнёт меня. Этого не произошло, блондин сидел не шевелясь пару минут, пока не привык и не стал расслабляться. Порой у меня случались странные порывы и этот был одним из них — я не знала о Манджиро практически ничего, однако стремление позаботится об этом потерянном парнишке было сильнее, чем можно было предположить. Даже чувствуя сильные мышцы под пледом и его совершенно негреющим свитером, я ощущала его потерянным и разбитым. «Я не о чём не жалею», — и правда, где-то глубоко внутри осознание того, что так «правильно» грело душу, как мои объятия сейчас грели блондина.       Мы сидели молча: укутанный в плед парень и укутанная в кожаную куртку девушка. Нам не нужны были слова, несмотря на столь недавнее знакомство. С ним было уютно просто молчать, изредка передавая друг другу чай, который остывал с каждой минутой на пирсе. Время давно перестало иметь какое-либо значение, завтра в школу, но это не волновало ни меня, ни его. Поэтому мы продолжали сидеть рядом и смотреть на волны, давно охладившие наши ноги. Может если бы я жила с родителями, то давно получила б нагоняй, однако я живу одна и предоставлена сама себе полностью, так что могу позволить остаться здесь ещё немного с Манджиро. — Я рад, что остановил тебя, — внезапно произнёс тёмноглазый, так тихо, что если бы я не сидела близко, то точно пропустила бы реплику мимо ушей. — Мне кажется, что ты можешь понять меня, даже если это не так, — он улыбнулся, но улыбка вышла горькой, несмотря на все его старания скрыть настоящие переживания. В ответ я лишь опустила свою голову на его плечо, заставив парня в очередной раз вздрогнуть от неожиданности. — Я не знаю, как сложится наше общение дальше, но постараюсь поддержать тебя даже тогда, когда ты сам в себя перестанешь верить, — слова слетали с губ легко, оседая на сердце обещанием, которое сдержать будет непросто, однако это не имело значения в эту минуту, ведь ради таких моментов я постараюсь сдержать слово. — Спасибо. Но не стоит давать обещания зря, я же буду надеяться на тебя, — эмоции парня хоть и не появлялись чётко, но он пытался оттолкнуть меня, будто боялся чего-то или за что-то. — Ты не знаешь обо мне слишком многого, а подвергать себя опасности из-за нового знакомства глупо. — Помолчи. Мне всё равно кто ты, хоть глава банды. Мы теперь друзья, ты сам так сказал, а друзья не бросают друг друга, так что положись на меня, я буду рядом, — толкая серьёзную речь и переодически зевая, я и не заметила, как со стороны собеседника стал доноситься смех — тихий, добродушный и умиротворённый.       Он напоминал переливы колокольчиков в ветренную погоду, шум капель, стекающих в лужи после сильного дождя и шелест листьев в зелёном широколистном лесу — от лёгкости, которую дарил этот смех, я прикрыла глаза, отдаваясь проявившей себя усталости. «Так спокойно,» — раздалось эхом в голове перед тем, как сознание перестало цепляться за реальность. Только тело чувствовало чужие нежные прикосновения и тепло пледа. Находясь в горизонтальном положении, я стала засыпать, ощущая, как пальцы темноглазого перебивают рассыпавшиеся в хаосе волосы. Он расстелил плед на двоих и уложил меня на свои колени, не мешая тихо сопеть, отдаваясь в руки сна.

***

      Первые солнечные лучи игриво заглядывали к каждому, кто не закрыл окна шторами, хотя и на таких у солнца находилась управа, что уж говорить о тех, кто и вовсе не спал дома. До этого мне никогда не удавалось застать рассвет — не хватало выдержки на долгое время без сна или столь ранние подъёмы — но сегодня что изменилось. Я медленно открыла глаза, не совсем понимая откуда доносился звук прибоя и шум автомобилей, чьё движение становилось всё оживлёнее. В голову ударили воспоминания о прошедшей ночи, а тепло бледных рук лишь подтвердило, что это не было сном. Луна давно уступила место солнцу, чья свита состояла не из звёзд, а из сотен птиц, чьи голоса пели оду своему повелителю. Океан выглядел лениво, вся загадочность ночи ушла, оставляя лишь бесцельно бьющиеся друг о друга волны, которые больше не несли какой-либо символизм, откликающийся в одиноком свободолюбивом сердце. — Доброе утро, не замёрзла? — парень наклонился к моему лицу, иногда касаясь светлыми прядями и провоцируя румянец от такой близости, которая ничуть не смущала под покровом ночи. — А-ага, не замёрзла, спасибо. Неужели ты всё это время просто сидел? Прости, это ведь из-за меня, да? — смущение и странная вина захлестнули меня, не давая и намёка на прекращение извинений. — Хах, не переживай, всё хорошо. Ты ни в чём не виновата, хоть ты и была одной из причин, но всё же, — он улыбался, искренне и по-детски, забавляясь моей потерянностью и алыми щеками. — Чёрт, сколько времени? Нам же в школу! А ты ещё и не спал, ты точно в порядке? — утренняя суета бодрила лучше, чем кружка эспрессо, потому я уже ходила по пирсу, на ходу натягивая обувь и складывая рюкзак. — Тише ты, — меня остановил всё такой же тихий, но властный голос и прикосновение к моей руке. — Всё хорошо, у тебя достаточно времени доехать домой и успеть в школу, а я просто буду отсыпаться. Мне не впервой прогуливать занятия. Так что не суетись, раздражает. — Прости, ты прав, суета тут лишняя, — моё самообладание наконец-то стало возвращаться на место.       Я собрала все свои вещи, кроме пледа, который решила оставить Манджиро, чтобы тот не замёрз, пока ехал домой. В убеждениях мы оба были сильны, потому плед остался при нём, точно как и бумажка с моим номером в его руках. Мы прошлись вместе по пляжу, в последний раз оглядывая место, где познакомились, стараясь запомнить всё до мелочей. Шуршащий песок, его отрешённое кукольное лицо и обещание встретиться снова — это всё, что осталось от звёздной ночи, когда мы познакомились.       Он не соврал, ведь мы потом и вправду встречались, чаще всего ночью, когда тьма вокруг освобождает от тьмы внутри. Блондин сидящий передо мной страдал всё чаще и сильнее, но он старался быть сильным ради всех, за кого он был ответственен. Я пыталась забрать хоть часть его ноши, но всё что я могла это сидеть с ним в обнимку и шептать всякие глупости, понимая, что он на грани и вот-вот сорвётся. Темноглазый держался, хоть и всё тяжелее, смерти друзей искажали его разум и душу одна за другой, а я не давала провалиться во тьму окончательно, удерживая его изо всех сил.       Эта жизнь слишком несправедлива к нему, но я всегда старалась оставаться его опорой. Возможно, именно это помогало ему не сойти с ума. Мы выполняли свои обещания той ночи изо дня в день, и чтобы не случилось, он всегда мог положиться на меня, даже когда он терял себя. Я полюбила Манджиро. Всего Манджиро, а он меня. Мы стали родными и такими незаменимыми друг для друга, что сердце болезненно сжималось от одной мысли о расставании. Наверное, именно поэтому я сейчас рядом с ним сижу на свадьбе его друга Кена и его сестры Эммы, ловя самую искреннюю улыбку счастья на его давно не кукольном лице и видя счастливый блеск в тёмных глазах. Она чудом выжила, а Кенчин, как называл его Манджиро, с того дня стал опекать её и защищать, как дракон свою принцессу. Всё сложилось хорошо почти для каждого, с кем я была знакома из «Свастонов», а те, кто сегодня не был с нами, оставались в наших сердцах и памяти навечно.