Ветер

– Ты уснул, Эрен?       Знакомый голос с хрипотцой прозвучал откуда-то сверху. Кадет лежал на лужайке, подставив своё и без того смуглое лицо палящему солнцу, закинув руки за голову. Ласковый летний ветер колыхал траву, по которой сейчас было приятно пройтись рукой. Тёплая, мягкая зелень, по ощущениям, как будто качественный и дорогой ковёр.       Покой. Безграничный покой. – Аккерман, – Эрен наконец открыл глаза. Хрупкая фигурка капрала возвышалась над ним, наблюдая за действиями юнца.       И юнец, недолго думая, схватился за лодыжку старшего и потянул на себя, чем заставил Леви потерять равновесие. Суровый и грозный Мистер Уборка (как величали его подчинённые за спиной) упал на спину, чертыхаясь. – Я должен был давно уже привыкнуть к этому, – сказал Леви, находясь сейчас в одном положении с Эреном.       Абсолютно синее небо без единого облачка захватывало дух. Ветер приятно ласкал теплом, растрёпывая волосы в разные стороны. Капрал смотрел на небо, как зачарованный, ощущая спиной исходящее от земли тепло. И тепло от руки Йегера на своей ноге.       Взгляд направился в сторону на довольное лицо, Эрен улыбается. Улыбается, не спеша прервать тишину. Слишком хорошо, слишком уютно для того, чтобы ставить этот момент на паузу. Вместо слов юный титан привстаёт и пододвигается к Леви ближе, слегка приподнимая голову того и укладывая её себе на колени.       Знакомые озорные искорки в зелёных глазах, что не укрываются от внимания Леви. Медленные и почти невесомые прикосновения ладони Эрена к лицу капрала в абсолютной тишине.       Леви был готов поклясться, что он в раю. Прямо за Эреном – солнце, которое тот закрывает своей спиной, от чего в стороны от его тела расходятся лучи. По-детски широко распахнутые глаза, что с интересом изучают лицо начальника.       Эрен слегка наклоняется, обратив свой взгляд на волосы Леви, которые всё ещё колыхал ветер. – Оу, да у Вас тут седина, капрал… – Эрен хмыкает, за секунду заливаясь смехом.       Выражение лица Аккермана со спокойного и умиротворённого вмиг сменяется на холодное и суровое, капрал садится и отвешивает юноше несильного подзатыльника. – Ай, да за что? – спрашивает Йегер с наигранной обидой в голосе, всё так же перебиваясь на смешки. – У меня в голове ты сейчас не это должен был сделать по сценарию, – отвечает Леви, хмуря свои тонкие брови. – О как, по сценарию? У Вас в голове, капрал? А-ха-ха, – Эрен смеётся искренне, заразительно, так, что перед этим смехом не может устоять никто.       И Леви сдаётся тоже, сдаётся, как и множество других раз; даже стараясь не показывать этого, уголки его рта всё же трогает улыбка. – Не обращайся ко мне на "Вы". Здесь в этом нет нужды, – тёмно-синие глаза прищуриваются от солнца, когда младший меняет позу. – Иначе я буду звать тебя сопляком. – Так я и есть сопляк, ха-ха, – Эрен смеётся, и Леви не может перед ним устоять. – И ты решил меня добить фразой про седину? Как будто обращения на "Вы" тебе недостаточно, – Леви придвинулся ближе, прижавшись своим плечом к плечу Эрена. – Я люблю тебя, Леви. Даже с сединой и с мелкими морщинками вокруг глаз; люблю тебя, когда ты хмуришь брови и отчитываешь меня перед всеми за оплошности; люблю тебя, когда ты раздаёшь подзатыльники и готов меня убить, – Эрен сорвал одуванчик и покрутил его между большим и указательным пальцем правой руки, рассматривая. – Я люблю тебя в хорошем настроении и в плохом, где бы ты ни был и что бы ты не делал, я… – Эрен запнулся, перевёл взгляд с цветка на заинтересованное лицо начальника.       Смотрит. Смотрит внимательно, глубина цвета его тёмно-синих глаз завораживает. Сейчас, при столь ярком солнце, наконец, проступил серый цвет, что разбавил синеву. И, о чудо, Эрен смог рассмотреть его зрачки, которые сейчас были размером чуть ли не с точку. – Вау… – сказал он, внимательно разглядывая глаза Леви. Тот ощутимо напрягся, прищурился… – Что? – Твои глаза… они такие красивые. Да, я это говорил и раньше, но я лишь сейчас смог понять, насколько они красивые.       Леви сглатывает, щёки трогает лёгкий румянец. Кто бы говорил, мистер Йегер? У самого-то в глазах целая вселенная, целые миры, что ежесекундно зарождаются и гаснут. Яркие звезды и бесконечная тьма, начало и конец, любовь и ненависть, небо и земля…       Глубокий изумруд его глаз.       Леви ненавидел моменты, когда Эрен грустил. Когда его сияющие глаза тускнели и больше не излучали света. Света, за которым Леви так отчаянно тянулся… Последние дни Эрен ходил сам не свой. Вручение медалей за службу Хисторией ощутимо его подкосило. Момент, который должен был стать моментом счастья и празднования, по неизвестным причинам загнал Эрена в кромешную тьму. Сегодня Леви искал любимого, чтобы наконец его обнять и побыть рядом хотя бы пару мгновений. Ощутить его тёплые руки на своих руках, пальцы, что изучающе пробегают по его костяшкам, посмотреть снова в эти чудесные глаза… Но Эрена нигде не было. Ни в замке, ни с Армином, ни с Микасой… Кто бы мог подумать, что юнец лежит на лужайке, так беззаботно, на первый взгляд, отдыхая. Ещё и настолько далеко от замка, почти что у стен.       Наверное, Микаса догадалась бы поискать друга там. Но для капрала найти Эрена вдали от замка было довольно неожиданно. Что-то изменилось, парень ведёт себя не так, как обычно.       Леви это чувствовал, но не мог понять, что случилось. Эрен молчал, отмахиваясь от вопросов, и каждый раз переводил разговор на какую-то другую, отвлечённую тему.       Его мальчик, мальчик с сияющими глазами и уверенный в победе, исчезал, уступая место угрюмому взрослому человеку, который понёс много потерь.       Эрен, постой, Эрен…       Аккерману хотелось ухватиться за того Эрена, не позволяя ему уйти, не позволяя ему окончательно пасть во мрак. Помочь ему справиться с проблемами. Быть рядом, быть наставником, другом, братом, любовью всей жизни, имя которого младший шепчет с нескрываемым, трепещущим восторгом, заставляя сердце на мгновение пропустить удар… – Прости меня, Леви.       И снова этот Эрен, Эрен сегодняшний. Он произносит ледяным тоном эти три слова, заставляя время вокруг остановиться. Казалось, тучи где-то вдалеке прекратили своё наступление на пока ещё чистое небо; лучи раскалённого солнца не касаются больше земли; ветер утих, и всё, что осталось – это звенящая до боли в висках тишина.       Больно.       Эрен знал, что его ждёт впереди. Знал, что ждёт других, равно как и обладателя самых красивых глаз, что сидел сейчас рядом, нервно сжимая его ладонь своей маленькой, но такой милой рукой.       Леви поймёт. Эрен уверен, что Леви поймёт.       Прикосновение к руке Хистории дало Эрену возможность увидеть будущее, так же, как и прошлое на много веков назад. Куча информации, что свалилась на его голову, заставляла не спать ночами и от бессилия выть в подушку в безуспешных попытках облегчить боль.       Эрен перестал проводить время с Леви, перестал приходить к тому на ночь, просачиваясь сквозь толпу друзей в попытках пройти незамеченным, перестал… Эрен отдалился. Эрен плакал, понимая, что его ждёт.       Но ведь Леви поймёт…       Перед глазами предстала картина, как Леви убивает своих товарищей, что обратились в гигантов. Слёзы на его глазах и долг солдата, что превыше всего. Непоколебимая уверенность в правильности своих действий, несмотря на адскую душевную боль…       Желания человечества выше желания одного человека. Поэтому Леви и убил. Убьёт, вернее, до этого ведь ещё далеко…       Поэтому Леви поймёт. Леви должен понять. Леви поймёт, почему Эрен так поступил (поступит), почему оставит его в угоду светлому будущему элдийцев… Почему Эрен устроит геноцид, почему по его вине погибнет столько людей, почему максимум, что он будет вызывать у людей – это отвращение…       Ведь Эрен тоже ставит благо человечества выше своего блага, несмотря на то, что он бы всё отдал за то, чтобы быть рядом с Леви. Чтобы обнимать его, признаваться ему в любви, заваривать его любимый чай по утрам, целовать в макушку, когда тот недовольно бурчит… а по ночам дарить ему всего себя без остатка, наслаждаясь единением тел и языком любви двух отчаянно, болезненно нуждающихся друг в друге людей.       Леви, Леви, Леви… Чтобы вот так сидеть с ним, как сейчас, когда проблемы кажутся такими далёкими, решение которых может подождать… – В смысле? За что тебя простить? – Леви непонимающе смотрит, в очередной раз хмурясь в попытках понять, в каком из своих миров Йегер находится сейчас.       Но ответа не следует. Вместо слов Эрен опускает голову, пальцами не сосредоточенно перебирая травинки.       Времени осталось не так много, скоро до́лжно приступать к выполнению плана. Скоро пути с Леви разойдутся, и свет, озаряющий его душу, погаснет.       Юный титан неосознанно прижимается к старшему, пытаясь найти в его объятиях успокоение, пытаясь упорядочить свои мысли под размеренное сердцебиение и тепло его груди. Леви обнимает Эрена в ответ, ощущая всю напряжённость его тела, и гладит ладонями по спине нежно, любимо, пытаясь успокоить…       "Как мама делала", – подумал Эрен прежде, чем слёзы проступили в уголках глаз. Руки Эрена сжимают идеально выглаженную рубашку Леви на спине, бесповоротно её сминая.       Держать капрала, чтобы не ушёл. Подарить ему всё тепло и любовь, что остались в измученной душе Эрена. Подарить ему свет, за которым Леви гонится, как ведомый судьбой, не в силах остановиться… – Я тоже люблю тебя, Эрен, – голос капрала тих, но вместе с тем и размерен, как колыбельная. Зачаровывает с первых нот, с первых слов, с первых мгновений знакомства и доселе, открывая каждый раз новые и новые грани.       Леви целует младшего в макушку, в тёмные волосы, что на солнце больше смахивают на россыпь каштанов, играющих перламутрово-золотыми красками, вдыхает запах любимого полной грудью, удовлетворённо закрывая глаза и похлопывая того по спине.       Ветер разносит парашютики одуванчика, которые запутываются в волосах Леви, и Эрен улыбается.