Теория любви

Существует сотни теорий происхождения любви. Психологи, философы, биологи, химики — все описывают ее по-разному. Специфические термины сыпятся с многочисленных сайтов наперекор сложным формулам, но не дают точного определения этого чувства. По крайней мере, Арик так и не смог понять его. Глупое домашнее задание по литературе. Лирика, которая никогда ему не пригодится, поэты, выстраивающие многостопные складные четверостишия. Антинаучная глупость. Вот и все мысли Сапожкова о стишках и любви. Мимо прошли Маша и Наташа Белые. Наташа что-то усердно втолковывала сестре, которая все больше хмурилась, поэтому парень поспешил спасти подругу от несносной красавицы. — Хей, Машка. — Окликнул он. — Подойди сюда. — Сейчас. — Ответила Белая и, облегчённо выдохнув, приземлилась рядом с ним. — Ты что-то хотел? — Увидел, как Наташка парит тебе мозги и решил помочь. — Хмыкнул Арик. — Ее речей не переслушаешь. — Спасибо. — Улыбнулась Маша и покачала головой, поглядывая на заходящую в класс сестру. — Она опять мне свои модные советы раздаёт. Боится, что останусь старой девой. — Ты и так красивая. — Возразил парень, краснея. — И интересная. — Ой, ну что ты. — Засмущалась она. — Я самая обычная. Арик невольно залюбовался ей. Щеки подруги горели румянцем, изумрудные глаза блестели, а скромная улыбка делала ее похожей на ту самую музу, которую так восхваляют все эти писаки. — Маш, а что такое любовь? — Неожиданно для себя спросил Сапожков. — Ты про домашку по литературе, что ли? — Поняла Белая. — Так там же все легко. Просто составляешь свою теорию на основе прочитанной лирики. — Я полсети перекопал, но так ничего и не нашёл. — Нахмурился Сапожков. Он терпеть не мог признавать свои пробелы в чем-то, но понимал, что это его последний шанс. Урок вот-вот начнётся, а лучше Машки в этой ерунде никто не разбирается.— Куча терминов и ничего конкретного. Не понимаю. — А ты попробуй не понять, а почувствовать. — Посоветовала Маша, слегка ткнув пальцем в грудную клетку парня. — Вспомни человека, которого любишь и опиши свои мысли и эмоции. Арик скептически посмотрел на Белую, чем снова заставил ее засмущаться. Рассматривая подругу, он вдруг почувствовал что-то странное, будто один ее вид делал Сапожкова счастливым. В последнее время это происходило все чаще, но он не мог понять, что это значит. Просто общаться, видеть, как она улыбается, стало чем-то вроде допинга. Бред, но может это и есть любовь? — Когда вижу ее, все мои умные мысли куда-то улетучиваются, в голове образуется пустота, которую захватывает ее образ. — Начал он, облакотившись на прохладное оконное стекло. — Мурашки бегут по телу от низа живота до затылка, а улыбка сама появляется на лице. — Медленно, боясь, что она отстранится и убежит, он заправил выбившуюся малиновую прядку волос за ухо девушки. — Ее смущение самое милое, что может быть, хотя я терпеть не могу мимимишность, особенно Наташкину. А голос такой чистый, приятный, что просто удивительно, как она не зазналась после своей первой песни. Ведь ей восхищалась вся галактика, а сам принц Кантикла приглашал на королевский концерт. Маша недоуменно взглянула на него и опустила глаза в пол. Щеки покраснели ещё сильнее, делая ее похожей на мак. Сапожков не удержался и слегка приподнял ее подбородок, заглядывая в искрящиеся глаза, и в странном порыве коснулся губами ее губ. Слишком много странных чувств в последнее время, но сейчас его это не волновало, они были приятными. Соприкосновение почти невесомое, но такое яркое, нежное, словно лепесток того самого мака заставило сердце Арика сделать кульбит. Но как только он понял, что совершил, тут же отстранился и принялся оправдываться: — Машка, я… — Начал он подбирать слова, но они не потребовались: Белая вдруг сама взяла его лицо в ладони и поцеловала, преодолев свою обычную скромность. Арик не знал, куда деть руки, поэтому опустил их на талию девушки. Чувствуя, как ее тело покрывается мурашками, парень стал забывать, где находится. Так вот, что значит отдаться чувствам. — Неприемлемо! — Воскликнул Василий Петрович, заставляя их отскочить друг от друга. — Личные отношения во время учебного процесса, да ещё и с такими последствиями. Родителей в школу, сегодня же! — Но, Василий Петрович. — Попытался оправдаться Арик. — Мы просто выполняли домашнее задание по литературе. Теория любви, помните? — Это никак не оправдывает вашего развязного поведения. — Отрезал робот. — Марш в кабинет. Арик и Маша послушно последовали за ним. Теперь Сапожков будто чувствовал все по-другому. Заикания Лехи перед Алиской не казались такими нелепыми, а странные чувства при появлении Белой такими странными. Глупое задание по литературе обернулось чем-то большим. Придало ему смелости признаться самому себе, что все это время он знал эту чертову теорию любви, особую формулу счастья, если угодно, но не хотел этого понять. Идиот.