Письма в пустоту

Джону Уотсону холодно. Может, из-за ледяной воды, льющейся из крана на Бейкер-Стрит, когда он моет руки после работы. Он смывает грусть, запах больницы и грусти — кровь и лекарства. Тщательно и аккуратно вытирает пальцы насухо, но под кожей все равно будто рассыпали колкий лед. Джон идет на кухню и набирает чайник, слушая, как вода шумно ударяется о дно. Полный. Джон выставляет две чашки на стол и слушает мерное шипение на плите. У него вообще вошло в привычку вслушиваться в любой звук — вдруг и быстрые шаги по лестнице, скрип гарпуна по деревянному полу, крики «Джон, у нас новое дело!»… но нет. Только тишина и мерный свист чайника. Джону Уотсону холодно уже полгода. Он бы назвал это «хроническим ознобом», но как врачу эта формулировка кажется смешной. Он садится на диван, укутывается потеплее в клетчатый «кусачий» плед и достает телефон. «Ты будешь к ужину? Я поставил чайник» Первые месяцы Джон звонил. Но потом вспомнил, что Шерлок «предпочитал смс». И так было легче — было неприятно слышать, что абонент не обслуживается. Уже полгода как. За окном темнеет и Джон беспокоится — это похоже на фантомную боль, он знает, что Шерлок умер, он осознает это в полной мере, а это все… так, инерция. Ногу ампутировали, а она все равно болит. Отсутствие Шерлока для Джона — именно ампутация, но Джону, как врачу эта формулировка кажется смешной. Он видел многое: обгоревшие кости, оторванные части тела, лужи грязной, густой крови, мух, летающих над трупами, он слышал стоны умирающих… Да, бывали плохие дни. Сегодня, наверное, один из таких. — Джон, я вам не домработница! — заводит свою песню миссис Хадсон. — Вы могли поджечь квартиру! Чайник свистит на весь дом! — Да, да, миссис Хадсон, — кивает Джон и встает, направляясь в кухню. Женщина несмело трогает его за плечо. — Вы снова грустите? Пошли бы развеялись, может, Джон? — Все в порядке, — Джон вымученно улыбается. Все в порядке. Жизнь ведь продолжается. Земля вертится. Солнце светит. Люди заняты своими делами, встречаются, смеются, спешат куда-то. Болеют иногда, ха. Биг Бэн отмеряет секунды, минуты, часы. Время не остановилось. Мир не замер, не заметил, что Шерлок умер. А мог бы, черт бы его побрал! — Как дела на работе, Джон? — спрашивает миссис Хадсон. Джон заваривает растворимый кофе в две чашки, в одну из которых привычно не насыпает сахар. — Все замечательно. Женщина уходит, понимает, видимо, что из Джона слова нужно вытаскивать клещами. Джон бросается к телефону, и набирает сообщение: «Ужасный день. Пациентов тьма, кажется, весь Лондон решил простудиться именно сегодня. У нас новенькая медсестра, Карэн, я ей помогаю. Приходи к ужину, расскажу подробнее. Купи молока» Отправить. Поразмыслив еще немного, Джон пишет еще одну смс: «У нас завтра свидание. У меня с Карэн. Так что если ты что-то там планировал на завтра, никакого Кардиффа, никаких поездок в Букингемский Дворец и никаких трупов. Я занят». Отправить. Это наглая ложь, но Джону приятно думать, что Шерлок может рассердиться, потащить его куда-то за шкирку и спрашивать, от чего умерла жертва — от удушья или захлебнулась собственной рвотой. Приятно было бы быть снова в деле, в обойме, как пуля — Джон любит оружие, нет, скорее оно просто на своем месте в его ладони, а Джон на своем месте на поле боя. Шерлок умер, поле боя исчезло, только пальцы все еще пахнут кровью — но вперемешку с лекарствами и хлором. Возникает глупая мысль, что кровь Шерлока — на его ладонях. Джон идет в ванную и моет руки снова. Тщательно. Ледяной водой. Он пьет кофе и читает газету — пробегая взглядом по первой полосе, городским сплетням, колонке с полезными советами и внимательно вчитывается в криминальную хронику и некрологи. Изредка смотрит на часы и поглядывает в окно. «У меня нет завтра никакого свидания. Только приходи» Теплым отголоском — было бы приятно, если бы Шерлок ревновал. Звонит Майкрофт, спрашивает, как дела, просит приехать завтра. Горе сближает, и они общаются довольно часто. Хотя…их общение все больше напоминает клуб Диоген. Очень многозначительное молчание. И много чувства вины. «Прекрати этот фарс. Не игнорируй меня» — Шерлок. Это Джон проверяет, как звучит его голос. Он говорит немного теперь — на работе парой фраз, миссис Хадсон, Майкрофт — «добрыйвечервсехорошоспасибозачай». Жаль, что Мориарти застрелился. Джону катастрофически необходимо поговорить о Шерлоке, а этот одержимый был бы отличным собеседником по этой теме. Наверное, Джон тоже одержим. Может быть, это уже шизофрения — но Джон врач и этот диагноз…ну вы понимаете, правда? «Перестань. Быть. Черт. Возьми. Мертвым» Точки похожи на стук его сердца. Как кардиограмма — пунктиром, через равное количество промежутков. Ровно. Телефон тихо вибрирует, и Джон вздрагивает, будто очнувшись ото сна. «С того света достанешь, Джон. Ты невозможен. Я у Майкрофта. Я жив. ШХ» Экран гаснет, Джон надеется на три вещи. Первая — что это не чья-нибудь глупая шутка. Второе — если Шерлок жив, Джон надеется не убить его при встрече за эти «чудесные полгода». Надеется, но кулак приятно хрустит, предвкушая встречу с чьей-то скулой. И третье — что в столь поздний час он все еще поймает такси. Фонари гаснут, когда он выбегает на улицу, наспех набросив куртку. end.