Очнулся!

Как долго Астерикс проклинал себя за то, что не остановил Обеликса! Голову скребли воспоминания: красавица Панацея, нелепые попытки Обеликса ей понравиться, драка с римлянами, служба в армии, походы, арена, где Панацею и ее жениха должны растерзать львы, гладиаторы, колесницы - это должно было стать очередным приключением с хэппи-эндом, где галлы побеждают и возвращаются в деревню, а римляне остаются ни с чем, но кто ж знал, что детская шалость Обеликса все разрушит?! Ну зачем этот глупыш схватил чужую колесницу за корпус? И почему, отпуская, не посмотрел, куда она полетит? Перед глазами круглое усатое лицо с дрожащим ртом: -Почему наш друг Юлик заснул? И почему остальные зрители такие напуганные? Бедный глупыш Обеликс - даже он понял, что натворил что-то ужасное, расстроился, заплакал и совсем не сопротивлялся, когда его заковывали в цепи, чтобы казнить послезавтра за покушение на императорскую жизнь. И все из-за Астерикса! По его вине! Астерикс же - самый умный воин в деревне, должен же был..! Должен... Знать, что по твоему недосмотру гибнут сразу трое, невыносимо, часами слоняться с этим знанием по городу еще хуже, и, чтобы окончательно отправить его в нокаут, в голову галла ворвалась новая мысль: - А вдруг ты убил не троих, а четверых? - Как четверых? Кто четвертый? - спрашивает у себя разбитый галл, - Обеликса казнят, Панацею с Трагикомиксом съедят львы... Цезарь? Ноги подкосились, хорошо, что рядом была подпорка-стена инсулы. Галл не видел, что происходило после того, как он, как последний трус, сбежал с арены, так что возможен и такой расклад. Бедный Цезарь - он может, и был противным, высокомерным нарциссом, но он явно не заслужил такой участи, как и простые римоляне: если он умрет, у них начнутся беспорядки, грабежи, пожары, анархия, а если они не успеют выбрать нового правителя, умрет целое государство! В глазах потемнело, голова как после пьянки, щеки сырые от слез, коварная мысль, напомнившая о Цезаре, нашептывает, как протыкает стрелами: - Ну же, сделай это, избавься от подлого труса, бросающего друзей в беде! Позорник! И тянет руку к мечу, висящему на поясе в ножнах. Подлый трус Астерикс сопротивляется, напоминает себе, что стоит на людной улице, где ходят и ни в чем не виноватые горожане, и маленькие дети - зачем их пугать трупами и кровью? Спрятаться. Прочь от людей. Чтобы никому не мешать и никого не шокировать. Прочь из города. Ноги сами несут подлого труса к избавлению. Вправо - в переулок, вверх - через стену, влево - мимо прохожего, вниз - по ступень... - Смотри, куда прешь! Едкий женский крик выдернул его из мыслей. Вина за убийство ушла на задний план, ведь сейчас надо извиниться перед девушками, которых он сбил, и помочь им собрать рассыпанные яблоки. Помочь и закончить начатое. Или нет? - Придурок, - шипит кричавшая девушка, а подруга ей поддакивает, - я из-за тебя синяк посадила. "Какое горе, - мысленно отвечает галл, подбирая последний плод, - особенно на фоне травм Цезаря". Видя, как он протягивает полную корзину, ворчунья делает кислое лицо, забирает ее и идет с подругой дальше. - Придурок, согласна? - доносится сзади, - а ты слышала, что по вине такого же тупицы у нашего императора сотрясение мозга. Эта сплетня окатила Астерикса, как ведро ледяной воды после сна. Где-то он слышал такое выражение, вроде, от друида Гетафикса - он хорошо разбирается в болезнях, он говорил, что если головой сильно удариться, внутри что-то повредится... Подробностей Астерикс не понял, но запомнил, что после такой неприятности умирают нечасто, а значит... Значит, с чего Астерикс взял, что убил своих друзей? Если Цезарь в порядке, значит, с ним можно поговорить, раз можно поговорить, значит, можно убедить его отпустить Обеликса, Панацею и Трагикомикса, раз их отпустят, значит, галлам обеспечен очередной хэппи-энд! Астерикс благодарно посмотрел подругам вслед - они, сами того не подозревая, помогли ему очнуться, - и поспешил во дворец, посмеиваясь в усы. Он сам себе не верил, что минуту назад готов был сдаться. Полумрак. Света, пробившегося сквозь закрытые шторы, достаточно, чтобы рассмотреть широкую кровать и бледного худого человека, лежащего под одеялом. Левая рука перевязана чем-то белым, голова - тоже, плечо дрогнуло - жив, значит, и просто спит. Астерикс подкрался к изголовью. Беспомощность заклятого врага так соблазняет! Тянет мстить: украсть лавровый венок, лежащий неподалеку, написать на римском лице какую-нибудь глупость, но Астерикс, хоть и варвар, человек цивилизованный, так что он будет ждать, пока Цезарь не очнется, и будет действовать. Возможно, больной будет спокоен, тогда Астерикс тут же начнет переговоры. А возможно, он испугается, приподнимется на ослабших руках, попытается позвать стражу, и тогда придется его уложить обратно со словами: - Не бойся, я не желаю тебе зла.