У Реки

Он словно смотрит на картину. На картину, которая может двигаться. Артур затаил дыхание. Этим весенним вечером золотые лучи солнца и тонкий полог зеленого леса навевают мысли о приятной тяжести под рукой, о сладости на губах. Мерлин стоит по пояс в воде. Кожа его кажется еще светлее на фоне темной реки, что смеется и танцует вокруг него, и он улыбается, будто понимает ее язык. Сейчас он больше напоминает лесного духа, без малейших усилий вступающего в беседы с рекой, с солнцем, с деревьями. Он зачерпывает воду ладонями и льет ее на обращенное к небу лицо, и Артур не может оторвать глаз от серебряных каскадов, сбегающих по почти прозрачным плечам и груди. Мерлин смахивает брызги с ресниц и тихо смеется, и одна хрустальная капелька задерживается у него на локте. У Артура пересохло во рту, ему хочется поймать языком ручейки, стекающие по шее Мерлина. У Мерлина на груди треугольник редких волос, задевающий основанием соски и указывающий вниз. Взгляд Артура прослеживает его до пупка, где тонкая дорожка волос скрывается под водой. Артур дышит так, словно долго бежал. Штаны его становятся чересчур малы, а пальцы впиваются в кору дуба, пока он старается не думать, каково это — провести ладонями по плечам Мерлина, по его бокам, бедрам. Когда тот выходит из воды, солнечные зайчики пляшут у него на волосах и лице, и Артур прикрывает глаза и кусает губы, пока не чувствует на языке кровь. Он все еще видит на внутренней стороне век обнаженное тело Мерлина, его светлую, без единого изъяна кожу, темные волосы, которые становятся гуще и жестче в паху. Иногда реальность его пугает. Во сне все гораздо проще. Во сне он может развернуться и уйти; сейчас же он не в силах сдвинуться с места, сгорая от стыда. Он открывает глаза и видит перед собой Мерлина, от взгляда которого ничего не укрывается. Ни румянец у Артура на скулах, ни ставшие слишком тесными штаны, ни пальцы, впивающиеся в дерево. Мерлин просто стоит перед ним с тенью улыбки на полных губах, и в его глазах нет упрека. Лесной дух исчез, и он снова стал человеком, юношей на пороге возмужания. — Артур? Тот не отвечает, лишь протягивает руку, чтобы дотронуться до темных волос у Мерлина на груди, шелковистых и влажных. Глаза у Мерлина расширяются, и он с шумом втягивает в себя воздух. Когда Артур касается напрягшегося соска, Мерлин со всхлипом закусывает нижнюю губу, а потом прижимается к губам Артура своими, прохладными и мягкими. Артур берет его лицо в ладони. Приятная тяжесть под рукой, сладость на губах. Если этот лес зачарован, то Артур не хочет, чтобы чары снимали, не хочет, чтобы наложившего их волшебника нашли.