We’re just a joke

POV Джеремайя Валеска. Ты был первым, кого я увидел спустя 6 лет. Спустя 6 долгих лет, не видя света, смотря на картины, природу, людей и животных сквозь экран компьютеров. Увидев тебя, я точно понял, что ни одно произведение искусства не сравнится с тобой. Твоя утончённость, которая скрывает небывалую силу, острые, но при это изящные черты лица, уверенный взгляд, который смягчился, при виде меня, но и заставил мои щёки покраснеть, а дыхание остановиться. Чёрный шёл тебе. Я согрешу, если не скажу, что любой цвет тебе к лицу. Этот мир идёт тебе. Всё было создано на этом свете для тебя, Брюс Уэйн. С первой же секунды, ты располагал к себе. Неужели ты сразу мне доверился? Брату того, кто терроризирует весь Готэм? Человеку, в котором течёт кровь того, кто хотел твоей погибли и что уж скрывать, практически её добился? Не смотря на ложь, которая окружает тебя, Брюс, ты продолжаешь верить в людей, ты продолжаешь озарять Готэм, который окутал туман злобы, в котором давно текут кровавые реки. Подтверждением того, что ты луч солнце в этой тьме, ты сжимаешь мою ледяную руку, одаривая моё тело невероятно сильным теплом. Первое прикосновение за 6 лет. Такое незначительное для тебя, но жизненно необходимое для меня. Кто же ты такой, Брюс Уэйн? Кого ты увидел во мне? Что у тебя за мысли? Что же ты задумал? Ты остаёшься со мной, даже тогда, когда Альфред и Гордон просят покинуть мой дом и уехать в твоё поместье, ведь там безопасно. В ответ же они получают отрицание и взгляд полный холодной злобы, а ведь они люди, которых ты знаешь и считаешь близкими. Я говорил, что ты удивительный, Брюс? Я готов повторять это постоянно. После их ухода, ты извиняешься передо мной, объясняя своё желание остаться тем, что так мы сможем лучше понять план действий Джерома. Джером. Мой дорогой брат. Всё всегда было с ним связано. Да, он был психом, но даже Брюс постоянно говорил о нём. Все говорили о Джероме. Поздравлю, мечта моего брата сбылась, ведь все забыли обо мне. Меня будто бы больше не существовало. С самого детства я жил в страхе, да и я совру, сказав, что я вообще жил. И как же я умру, если я уже мёртв? Из моих мыслей вырывают снова твои руки. Ты надеешься, что я наконец-то услышу твой голос, твой вопрос, но твоё прикосновение оглушило меня. Твои тёплые пальцы легко взяли мой подбородок, одарив моё лицо таким теплом, которым касаются тёплые лучи солнца после длительного серого дня, который дарил только лишь грозы и дожди. Я был твоей марионеткой, ты с лёгкостью повернул моё лицо к своему. Ты ничего не знаешь о личном пространстве, не так ли, Брюс? Я бы возмутился, если бы сам не хотел нарушить твоё. Я разглядывал твоё идеальное лицо вблизи. Ты идеален, твоя кожа нежна, взросление тебя никак не испортило, я даже смог узнать, что солнце всё же оставило на тебе ‘свой поцелуй’, ведь у тебя было немного веснушек. Какого было моё удивление, когда я наконец-то поднял взгляд и решил посмотреть тебе в глаза, проследив за твоим взглядом я осознал, что ты тоже исследовал моё лицо. Твои нежные пальцы, которые всё ещё держали мой подбородок, мягко отпустили его, оглаживающим движением. Я бы разочаровался, если бы через секунду не почувствовал, как ты снимаешь с меня очки. Я носил очки больше не из-за того, что у меня были проблемы со зрением, нет, а из-за того, что это был способ скрыться от мира. Скрыть свои глаза, которые никогда не умели врать. А ты так просто решил сломать этот барьер, естественно, смутив меня. -Посмотри на меня, Джеремайя. Ну же. Твой голос был подобен гипнозу. Я упоминал, что я твоя марионетка, поэтому я и исполнил эту просьбу. То, что произошло дальше, я был готов отнести к тому, что Джером распылил что-то в моём доме и теперь он весело смотрит через камеры наблюдения на то, как я схожу сума. Потому что я никогда бы не подумал, на что способен Брюс Уэйн. Ты разбираешь в людях, Брюс? Ты знаешь себе цену, не так ли, Брюс? Тогда расскажи мне, что было в твоих мыслях, когда ты вдохнул побольше воздуха и резким движением, взяв меня за подбородок, приподнял мою голову вверх, чтобы подарить мне поцелуй. Нет, он не был как в фильмах. Это не быстрое, лёгкое прикосновение губ. Нет, это не было страстным поцелуем, что кажется, что люди друг друга съедят сейчас. Этот поцелуй был особенным, никто его не мог повторить, его нельзя было ни с чем сравнить. Потому что это был поцелуй Брюса Уэйна. Поцелуй, который связал нас. Поцелуй, который показал, что мы единое целое. До самой смерти. Ведь без друг друга мы…просто шутка, не так ли, Брюс?