***
Когда Мегуми возвращается, было чуть за полночь, Сатору все еще сидит на диване с Юджи, их третий фильм только приближается к кульминации. Нобара давно исчезла, ей надоело спустя десять минут первого, а Юджи заснул на половине второго. Теперь его голова покоится на плече Сатору, поэтому тот все еще сидел на диване, залипая в телефоне, используя фильм в качестве фонового шума. — Ты по-прежнему здесь? — недоверчиво говорит Мегуми. Он видит бессознательную тушу Юджи на диване и хмурится. — Эй, старик. Сатору игнорирует его. — Хочешь присоединиться к нам? Выражение его лица так и кричит, «ты с ума сошел?» даже в темноте. — Ни за что, — говорит он. — До свидания. — Спокойной ночи, Мегуми-чан! — кричит ему Сатору, пока тот поднимается по лестнице. Ответа, конечно, не последовало, это было очевидно. А вот чего он не ожидал, так это уловить резкий сладкий запах в воздухе, когда Мегуми прошел мимо. Этот знакомый неприятный запах. Это настоящий сюрприз. По-видимому, вот что происходит, когда слишком надолго оставляешь осиротевшего мальчика-подростка, о котором заботишься, одного, заставляя задуматься, не бросили ли его во второй раз — внезапно он начинает носить юбки и курит травку. Он полагает, что у каждого профи есть свои минусы. Его утешение в том, что он следит глазами за Мегуми, восхищаясь тем, как юбка колышется вместе с движением его бедер. Когда он достигает вершины лестницы, Сатору, всего лишь на секунду, видит вспышку белого хлопка между его ног, а затем она исчезает, и Мегуми с ней, оставляя его с быстро затвердевающим членом и несколько примитивным желанием последовать за ним, по коридору и натянуть эту тонкую юбку, чтобы лучше смотрелось. Вместо этого он остается на диване, желая снизить эрекцию одной лишь силой воли, потому что он не раб своих низменных побуждений, он за гранью всего этого. Мужчина отвлекается, думая о парне (нях), с которым торчал Мегуми, потому что одетый и пахнущий так, Мегуми определенно был с парнем. Может быть, юбка предназначена для наркотиков, потому что мужчинам так легко угодить, или, может быть, наркотики — просто побочный эффект связи с этим подонком. Любопытство Сатору практически переполняет, его кишки бьются в безумном предвкушении. Он думает, что ему уже давно нужно было что-то подобное. Возможно, пора поговорить с Мегуми.***
Разговору предшествует вторжение в комнату Мегуми, потому что, очевидно, Сатору нужно знать, с чем он имеет дело, прежде чем навсегда разрушить их здоровые отношения между учителем и учеником. В комнате Мегуми, как всегда, аккуратно, что позволяет легко находить вещи, которые ему бы не хотелось находить. Презервативы находятся в разорванной коробке в задней части верхнего ящика комода, нижнее белье — в следующем, нижнем ящике, сложено и спрятано под его униформой, вибратор — в коробке для обуви под кроватью. В одной руке он держит темно-зеленую юбку, а другой перебирает кружевные трусики, пытаясь придумать, какая пара лучше всего бы смотрелась на Фушигуро, когда снова улавливает запах этой липкой сладости в воздухе. «Разочарован», — думает он, открывая мешочек, завернутый в старую футболку. Однако его член дергается, потому что понимает, что это значит, раньше, чем сделает Сатору. Его маленький мальчик действительно распускает руки. Как грубо со стороны Мегуми пойти к какому-то неопытному подростку с маленьким членом вместо своего сенсея за столь важным вопросом, как вопрос его девственности. Но все в порядке — Сатору точно покажет, чего ему не хватает. Он засовывает понравившейся трусики (розовое кружево с вышитой на поясе цепочкой маргариток) в карман и уходит, не утруждаясь убрать оставленный после себя хаос. Он не волнуется. Первый комплект тренировочных бюстгальтеров и подходящих трусиков, которые Сатору купил для него много лет назад, когда Мегуми начал нуждаться в таких вещах, был аккуратно заправлен в коробку для обуви, прижат к вибратору.***
— Ты, — прищурившись, говорит Мегуми. Он говорит так, будто только что обнаружил человека, который продолжает красть всю его тапиоку (также Сатору). — Ты был в моей комнате. Сатору улыбается ему. — А если и был? — Почему? — он требует. — Ммм, обычная проверка комнаты. Знаешь, школьникам нельзя употреблять наркотики. Мегуми краснеет, но не сдается. Во всяком случае, его лицо становится жестче. — Отвали. Я видел, как ты накануне вечером давал Итадори алкоголь. Ах, он задавался вопросом, упомянет ли об этом Мегуми. Сатору тогда не видел его, но его шесть глаз почувствовали присутствие парня, наблюдая за ним за столом, пока Юджи допивал третью кружку пива, а Сатору пил сладкий чай, слушая восторженную бессвязную речь своего ученика. — Ты ревнуешь? Просто попроси в следующий раз, Мегуми-чан. Мегуми закрывает глаза, и когда он снова их открывает, те горят. Его пальцы сжимаются в кулаки, ногти, вероятно, впиваются в ладони. Сатору праздно думает о тех же самых ногтях, царапающих его спину. — Я не ревную, идиот. Не заходи в мою комнату. — Или же…? — подсказывает Сатору. Он напирает, понимает, но ничего не может с собой поделать, когда Мегуми так явно взволнован. Он раздвигает ноги на диване, чтобы невозможно было не понять его намек. У него нет повязки на глазах, очки на столе, он знает, что Мегуми видит желание в его глазах. Похоже, Фушигуро стал хорошо разбираться в подобных вещах. Его ученик фыркает и, не говоря ни слова, выходит из комнаты. Проклятая энергия бурлит вокруг его удаляющейся фигуры. Беспокойство — это утешение; он уходит таким же неудовлетворенным, как и Сатору. Ответ Мегуми приходит позже. Он спускается по лестнице, глядя на него. Сатору ждет, пока тот не пройдет мимо, чтобы оценить его. На нем черная кофта с длинным рукавом, которую он заправил за пояс одной из самых коротких юбок, которые Сатору когда-либо видел на нём, — таких, которые школьницы носят только в порно, потому что в реальной жизни учителям было бы уголовным преступлением просто взглянуть на них их. Это темно-зеленая ткань, которая подчеркивает его глаза, и длинная молния на его бедре вспыхивает на свету, и если он наклонится хоть на дюйм, то обе его булочки будут обнажены, и Сатору мгновенно узнает, какие трусики на нем, потому что мысленно каталогизировал их в тот день когда ворвался в комнату подростка. — Или — выйду, одетый как шлюха, и трахнусь с кем-то, кроме тебя. Сатору решает, что в разговоре нет необходимости.***
Вечерний час пик подошел к концу, когда Мегуми сошел с поезда в одном из южных районов Токио. Было много людей, но толпа настолько разреженная, что Мегуми выделяется, как яркая роза среди сорняков. Сатору легко следует за своим учеником со станции на главные улицы, без необходимости в шести глазах. Неясно, знает ли Мегуми, что Сатору следует за ним. Конечно, его не было в поезде; в тот момент, когда он должен был прибыть, Годжо использовал безграничное пространство, чтобы преодолеть расстояние между сельскими окраинами города и его центром. Сатору ни в коем случае не старается быть замеченным или оставаться незамеченным — пока он просто хочет наблюдать. Он почти уверен, что Мегуми не прекратит то, что делает, даже если поймет, что идет не один по этим вечерним улицам. Они оказываются возле небольшого бара, между дешевым суши-рестораном и заброшенным магазином. Улица в основном пустынна, хотя по тротуару отчетливо разносятся громкие голоса, зажатые между узкими стенами зданий по обе стороны. Мегуми слоняется в нескольких футах от открытых дверей, проверяет свой телефон, а затем небрежно прячет его в тени позади него — умно, поскольку в этом наряде мало карманов. Сатору наблюдает за ним со стороны улицы, у единственного ресторана, в котором были люди. Несколько человек сидят снаружи, а некоторые стоят, пьяные и не обращающие внимания, поэтому он использует их как маскировку. В следующие несколько минут Мегуми возится с подолом длинных рукавов, как будто не совсем понимает, что делать с руками. «Ему, должно быть, холодно», — думает Сатору. Его ноги полностью обнажены, без колготок и носков — чем больше он думает об этом, тем больше чувствует в груди что-то странное. Мегуми похож на всех тех девушек, которых Сатору постоянно высмеивал, приходили на вечеринку в середине декабря в одном кроп-топе и шортах. «Глупые и отчаянные», — всегда думал он. Мегуми не является ни тем, ни другим. Если все эти усилия действительно не связаны с отчаянием, в этом случае Сатору придется сдерживать свое желание убить парня, когда тот наконец появится — во-первых, из-за того, что вообще потрахался с Мегуми, а во-вторых, из-за того, что он отчаянно нуждался в этом еще до того, как Сатору хоть раз успел попробовать. Он делает мысленную пометку, купить колготки Мегуми в следующий раз, когда будет в магазине. Нет ничего плохого в том, чтобы оставить немного на усмотрение воображению, особенно если ему так удобно. А потом наступает свидание. Сатору смотрит поверх очков, от всего сердца. Он издает звук, который привлекает взгляды нескольких посетителей поблизости. Мужчина, который сейчас прижимает его ученика к стене, одной рукой сжимая волосы, а другой предательски скрываясь под юбкой, несомненно, не подросток. Даже в тусклом свете, даже на улице, Сатору может сказать, что мужчина более чем на несколько лет старше, а также более чем на несколько дюймов выше Мегуми. На нем длинное темное пальто, плотно облегающее его мускулы — одна из рук, вероятно, вдвое больше, чем у Мегуми. Его волосы такие же темные и падают на скулы, создавая атмосферу таинственности. У него, наверное, уродливое лицо, утешает себя Сатору. Они исчезают внутри вместе. Сатору хочется что-то разбить. Он хочет снять очки и хорошенько взглянуть на проклятие, прежде чем рассмеется и убить его одним ударом. Он хочет прижать того мужчину к стене и спросить, какого хрена, по его мнению, он делает с пятнадцатилетним парнем. Его пятнадцатилетним. Вместо этого он ждет снаружи. Он полагает, что этот человек должен знать кого-то из работников, потому что Мегуми нельзя пускать в такие заведение. На что бы закончить, им не требуется много времени, как он и думал, что не может не потешить его эго. Скучный разговор? Они вместе спотыкаются на улице — или мужчина натыкается на Мегуми, который пытается стоять как можно прямо, чтобы поддержать их обоих. Через секунду он восстанавливает равновесие и поправляется, отталкивая Мегуми с презрительным смехом. Они продолжают идти по улице, противоположной Сатору. Он бросает группу пьяных идиотов, чтобы следовать за ними. Они оказываются в парке. Мужчина, кажется, наконец-то успокоился, потому что легко идет по тропинке, граничащей с водой. Рядом с ним Мегуми невысокого роста, что заставляет Сатору задуматься о нескольких вещах. Например, насколько он большой и, что более важно, нравится ли это Мегуми в мужчине. Достаточно большой, чтобы он мог чувствовать себя маленьким. Все признаки указывают на то, что да. Вдоль тропы есть выступ, с которого открывается лучший вид на воду, и Мегуми настаивает на том, чтобы они остановились, слегка надувается, прямо на тротуаре, и Сатору хочет пристыдить человека за то, что тот не прыгнул на него немедленно. Тем не менее ему пришлось бы убить его, если бы он так все-таки сделал. Сатору наблюдает за ними из тени. Он стоит на холме наверху, откуда открывается вид на тот же берег. Над ним нависает дерево с толстыми ветвями, которое дает ему столь необходимую тень, если бы не было достаточно темно, чтобы скрыть его присутствие. Он наблюдает за ними в желтом свете уличного фонаря, и Сатору немедленно поражает шокирующее, болезненное и слегка возбуждающее — это тревожно, но он игнорирует — осознание. Мужчина, который в настоящее время ласкает его ученика, выглядит в точности как Фушигуро (Зенин) Тоджи. Тот же рост, мускулистое телосложение и волосы такие же — черт, Сатору до сих пор не видел его лица должным образом, из-за того, что его волосы свисают, у него может даже быть шрам на лице, как у Тоджи. Боже, разве это не херня? На какое-то мгновение он чувствует себя плохо из-за всей своей лжи. «Это нормально, что ты хочешь трахнуться со своим отцом, — думает он. — но тот уже давно мертв, так что пойдём домой со мной». Он наблюдает, как двойник Тоджи уводит Мегуми с поля зрения. Они пересаживаются на скамейку в нескольких футах вверх по травянистому склону холма, к той самой скамейке, на которую Сатору сейчас смотрит сверху вниз. Если бы он это спланировал, все было бы идеально. Подобный Тоджи сидит, а Мегуми оседлав его, расстегивает штаны и стягивает их вниз ровно настолько, чтобы прижаться к его члену. Мегуми наклоняется вперед, чтобы поцеловать, и мужчина вздрагивает. Сатору слышит стон Мегуми так, словно тот простонал ему в ухо. — Блядь, — хныкает Мегуми и на несколько долгих секунд наклоняется к шее мужчины, прежде чем приподнять бедра, только чтобы грубо опуститься обратно. — А-а! Его глупая сексуальная юбка скрывает большую часть происходящего от взгляда, что делает это еще более соблазнительным. Сатору может только представить, как хорошо он выглядит вблизи, глаза и губы находятся менее чем в дюйме от него, дыхание прерывисто. Сатору продолжает беззастенчиво смотреть, как Мегуми прыгает на члене незнакомца. В какой-то момент мимо проходит еще одна молодая пара, и Мегуми приходится полностью замолчать. Он обнимает шею двойника Тоджи и подавляет всхлипывания в широкое плечо. После того как пара исчезает, и они остаются одни, Мегуми снова начинает свой ритм, стона как профессиональный порно-актер каждый раз, когда опускается на член мужчины. Сатору возбуждается, подумывая погладить себя под покровом теней, когда Мегуми поднимает взгляд. Его глаза широко открыты, но невозможно сказать, что он видит, пока не застонет особенно громко из-за глубокого толчка, ухмыляясь при этом. — Блядь, — стонет он. — Как это… Его глаза остаются закрытыми глазами Сатору. Мегуми смотрит на него, и видит, и требует, в конце концов, он все время знал, что Сатору наблюдает за ним. Может, даже выбрал это место специально для него. Если раньше это было очевидно, то теперь это не подлежит сомнению: его ученик вырос и играет с сердцами мужчин, как будто он прирожденный сердцеед. Сатору так им гордится.***
— Так? — спрашивает он позже. Его ученик один на скамейке. Мужчина ушел, а на его месте новый мешочек. Мегуми не реагирует на внезапное появление Сатору. — Вот так, — отвечает он весело. Ему нравится, когда его трахают на публике? Не в этом ли причина юбки — легкий доступ к товару? Его наслаждение — просто акт, часть обмена? Сатору знает, что когда-то тоже часто бунтовал, но это другая форма восстания, и он хочет знать, откуда это берет начало и почему, хочет знать все о Мегуми, как всегда, с самого начала, когда впервые провел жизнь Мегуми в его руки. На данный момент он идет на компромисс. — Почему наркотики? — Бессонница, — лжет Мегуми. Он делает это не часто, поэтому у него не очень хорошо получается, но он думает, что умеет, точно так же, как любой своенравный подросток в истории восстания подростков думает, что он хитрее, чем есть на самом деле. –Ты собираешься забрать меня или мы и дальше будем в глаза ебаться? Сатору перемещает его домой.***
— Я думаю это выглядит хорошо! — Юджи говорит. Нобара кивает рядом с ним, покусывая губу. — Покрутись еще раз, — говорит она. Мегуми закатывает глаза, но соглашается. Выполняет полный поворот, плавный и изящный. Проворство бойца в нем безошибочно, даже несмотря на то, что он, вероятно, пытается двигаться как можно более жестко в данной конкретной ситуации. — Что это? — спрашивает Сатору, прислонившись к двери. Трое первокурсников снова дурачатся в гостиной, фильм на заднем плане был заброшен. Юджи и Нобара оба осматривают Мегуми, который стоит спиной к двери. Он снова в юбке, впервые за долгое время, когда Сатору заметил его в светлое время суток. Она черная и струящаяся; коротко, но не опасно. Услышав голос Сатору, Мегуми резко оборачивается. Движение поднимает юбку, и Сатору отдаленно замечает крошечные шортики, которые он носит под ними, но на этот раз он даже не думает о том, чтобы задрать юбку и трахать до тех пор, пока тот не начнет плакать — хорошо, может быть, немного, но в основном он сосредоточен на том, как хорошо Мегуми выглядит. Черная ткань на бледной коже, зеленые глаза сверкали, как драгоценные камни в тончайшем посеребрении. Пожалуй, красиво было бы лучшим словом. В тот же долгий момент Сатору замечает, что на этой юбке нет молнии. Две длинные ленты зашнуровывались на поясе и заканчивались свободными бантами. Он мог зацепить большими пальцами петлю каждого и потянуть, наблюдая, как юбка упадет на пол. — Привет, сенсей! — кричит Юджи. — Фушигуро примеряет старые юбки Кугисаки! Как Вам? Теперь это вопрос, на который он совершенно уверен, что Юджи не хочет честного ответа. Он улыбается. — Мило. Но как получилось, что Нобара пришла за мной со своим молотком в прошлый раз, когда я надевал одну из ее юбок? — Это было иначе! — огрызается Нобара. — Во-первых, у Фушигуро есть мое разрешение. У меня слишком много черного, мне он не идет. Они смотрятся на нем лучше. Мегуми бормочет что-то подозрительно похожее на благодарность. — Итак, Мегуми-чан теперь носит юбки? — Сатору поднимает брови. Юджи и Нобара смотрят друг на друга в поисках помощи, но на их лицах лишь отразилась одинаковая неуверенность. — Когда захочу, — решительно говорит Мегуми. — Разве у тебя не было никак важных дел, старик? Он отворачивается от Сатору. «Ты самая важная вещь, — думает он сказать. — Я знаю, и Сукуна знает, и все мужчины, с которыми ты спишь, знают, как и все остальные, в конце концов». Он ничего не говорит. — Пока, сенсей! — говорит Юджи, уходя. Двое других игнорируют его.***
Мегуми становится с каждым днём смелее. Он позволяет мужчине недели трахнуть его в переулке, у стены ресторана, в котором они только что находились. Этот мужчина блондин, лет тридцати, с толстым кошельком и средним членом. Он не похож на Тоджи. Это хорошо — Сатору начал беспокоиться, что Мегуми слишком привязывается к двойнику своего отца. Теперь он обеспокоен тем, что Мегуми слишком легко отказывается от этого. Двойник Тоджи — это одно, его внешность говорила сама за себя, но этот человек едва купил ему обед из двух блюд, и теперь Мегуми стонет, как будто он повесил луну своим членом. Что, опять же, вполне среднее. — Ты такая шлюха, — говорит блондин со всей подлостью и незаслуженным самодовольством мужчины, который не понимает, что его используют. — Создан блядь для этого, — стонет он и смущенно кончает внутрь. Прошло меньше пяти минут. Сатору отслеживает. Он никоим образом не удовлетворил Мегуми, но тот задыхается, как будто только что испытал лучший оргазм в своей жизни. — Да, сэр, — говорит он. В этой фразе было больше уважения, чем он когда-либо оказывал Сатору. Мужчина просовывает руку под юбку и грубо гладит его между ног — ласково как собака. Другая рука засовывает пачку банкнот за пояс. — Увидимся в следующий раз, дорогой. Зачем ему деньги? Он получает ежемесячное пособие, медицинские счета Цумики оплачиваются, а Мегуми никогда не покупает ничего несущественного — ему не нужны деньги. Сатору почти поскользнулся и схватил мужчину, когда он уверенно и самодовольно выскакивал из переулка. Вместо этого он глотает жар своей ярости, позволяя ей затвердеть в своем животе. В конце концов, Мегуми ему все расскажет. Он уверен в этом. — Не стоит любопытствовать об этих вещах, — сказала ему Шоко. — Эти вещи означают секреты, которые хранят ваши дети, или, в данном случае, сирота, за которой ты в конечном итоге ухаживали последние девять лет. Разве ты не помнишь, каково было быть в его возрасте?***
Он помнит. Его память исключительна, как и все остальное в его генетике. Он помнит тот самый день своего детства, когда встретил Зенина (еще не Фушигуро) Тоджи, первого и последнего человека, который думал, что сможет спрятаться от его шести глаз. Дело в том, что когда Сатору был в возрасте Мегуми, он бы сбросил штаны, как только привлекательный молодой учитель проявил к нему хоть малейший интерес — на самом деле, он бы сделал это, даже если бы учитель и не проявлял интереса, потому что нужно быть напористым, чтобы получить то, чего хочется, а он никогда не стеснялся своих желаний. Так что, возможно, лучший вопрос в том, понимает ли Мегуми, каково это быть подростком. Он находит Мегуми возле общежития, возвращающуегося после дневной пробежки. Это худшее время дня для него, Мегуми никогда не вставал рано. Этот факт хорошо знают все, кто знает его достаточно давно. Даже первокурсники научились этому. Иногда упрямство больше всего вредит. — Привет, Мегуми-чан! — говорит он. Бумажный пакет в его руке качается вместе с его взмахом. Мегуми мрачно замечает это. — Опять сладости? — Можно и так сказать, — он улыбается. Естественно, Мегуми нахмурился еще больше. — Это для тебя! Сатору протягивает сумку и настойчиво толкает ее вперед, пока Мегуми не уступает и не выхватывает ее у него. Он пальцами расширяет отверстие, как будто боится, что то, что находится внутри, может выскочить и укусить его, если он не будет осторожен. — Что? — говорит он мгновение спустя. Его хмурый взгляд ненадолго сменяется замешательством. — Твоя новая форма! Мегуми вытаскивает темно-синюю ткань, чтобы рассмотреть. Это юбка — короче, чем у Нобары, и не такая свободная. Приталенная, но удобная. К ней прилагалась пара черных колготок. — Что? — повторяет ученик. — Я подал запрос на модификацию твоей униформы! У Юджи капюшон, у Нобары этот пояс с корсетом, а теперь у тебя будет это! — Сатору поднимает повязку на глаза и подмигивает ему. — Знаю, знаю — это не так мило, как те, что были на тебе. Но эй, по крайней мере, твоя внешность теперь будет отражает то что внутри, верно? Мегуми роняет сумку. — Нет, — говорит он. Дверь в общежитие за ним громко хлопает. Сатору смеется и берет сумку внутрь. Если он был действительно жесток, взял бы его с собой — заставил Мегуми умолять его вернуть, заставил встать на колени и извиниться за свою грубость. Но это потребует довольно много времени и усилий, а Сатору может быть терпеливый с ним, но этого терпения становится все меньше с каждым днем. Так что он избавляет их обоих от разочарования и оставляет сумку стоящему рядом, с широко открытыми глазами, Юджи. Позже в тот же день первый и второй курс вызывают в главное здание, чтобы обсудить две миссии, которые внезапно стали неотложными. Очевидно, Сатору будет определять, кто куда пойдет. Юджи отходит от остальных, когда входит. — Сэнсэй, — тихо говорит он. — Фушигуро может опоздать, я не уверен, что он хотел надеть. Внезапная улыбка Сатору заставила Юджи сделать паузу, чтобы проследить за его взглядом. Мегуми хмуро стоит в дверном проеме, его обычный форменный топ заправлен в новую юбку и колготки. Несмотря на то, что почти вся его кожа покрыта — он никак не мог просить большего, — Сатору переживает безумный момент, когда он должен героически подавить желание прижать своего ученика к стене, просунуть ногу под юбку и укусить его за шею, пока он не будет полностью им помеченый. Мегуми быстро пересекает пол и не смотрит ни на кого. Он игнорирует Юджи, стоящего с открытым ртом рядом с Сатору. — Ты, — выплевывает он. — Я, — соглашается Сатору. Взгляд Юджи метается между ними двумя. — Я собираюсь… — Мегуми замолкает. — Да пошел ты нахуй, — решает он, а затем ускользает в самый угол, дуясь. Его тень длиннее обычного и темнее. Сатору приходится сдерживать улыбку от того, насколько идеально его слова совпали, даже с паузой. Он задается вопросом, заметил ли Мегуми. Никто из других учеников не выглядел особенно удивленным первоначальным появлением Мегуми. К настоящему времени они, должно быть, видели Мегуми в юбке хотя бы раз — не то чтобы он старался держать это в секрете. Но после того, как они обменялись мнениями, их любопытные глаза теперь метались между ними обоими, как это делал Юджи. Он слышит, как Нобара и Маки бормочут «извращенец», а Панда говорит что-то о «домогательствах», и Инумаки торжественно кивает. Он позволяет им поговорить несколько минут, а затем призывает к порядку. В конце концов, у них есть миссия. Позже, когда Мегуми изгоняет проклятие одним чистым движением вниз, а его широкая стойка растягивает юбку до предела, Сатору еще раз поздравляет себя с тем, что забрал всю униформу Мегуми из его комнаты.***
Произошло не так много изменений в ближайшие несколько недель. Мегуми продолжает уходить, Сатору продолжает следить за ним. Но не каждый раз. Он хочет, чтобы был момент, когда его ученик поднимает глаза с расширенными зрачками, открытым ртом для безмолвной мольбы, ожидая взглянуть в глаза Сатору, но вместо этого не увидит ничего, кроме тьмы. Мысли о моменте разочарования, отрезвляющем осознании того, что Мегуми устраивает шоу для публики, которой нет, заставляют кровь приливаться к члену Сатору, как будто это спринт, каждый раз, когда он думает об этом. Может быть, Мегуми нужно несколько таких моментов.***
После того как он несколько дней подряд игнорировал приходы и уходы Мегуми, он больше не может сопротивляться. Он следует за ним в ночное метро, чего никогда не делал, поэтому принимает все меры, чтобы остаться незамеченным. Не сложно, если он приложит немного усилий. Мегуми выглядит так же неприветливо, как всегда, но то, как он прижался к окну, с обнаженными и скрещенными ногами, волосы до сих пор влажные после раннего душа, уменьшает эффект устрашения. Сатору знает, что он не единственный, кто наблюдает за ним — он может видеть, как другие поклонники украдкой поглядывают на него, когда думают, что Мегуми не смотрит. Он почти смеется — Мегуми не из тех, кто замечает подобные вещи. Он, вероятно, предположил, что они пытались смотреть в окно мимо него. Сегодня вечером Мегуми встречается в парке с двойником Тоджи, как и в ту первую ночь. Но вместо того, чтобы идти по тропе к любимой скамейке в парке, пожилой мужчина тащит Мегуми вверх по холму в общественные туалеты. Сатору дает им несколько минут, прежде чем проскользнуть внутрь. Они не в кабинке. Двойник Тоджи, прижимает ученика к поцарапанной стене напротив зеркала, оба запястья Мегуми прижаты одной из его больших рук, молния на штанах расстегнута, а юбка Мегуми задрана. Дверь закрывается за его спиной беззвучно, но его внезапного присутствия, очевидно, достаточно, чтобы насторожить мужчину. Он небрежно оглядывается назад и дерзко полуулыбаться Сатору. Затем он кивает на Мегуми, перед ним выпендривается и шикает. Сатору улыбается в ответ и поднимает руки. «Давай» — говорит его лицо. — Папочка? — спрашивает Мегуми дрожащим голосом. Он оттопыривает свою задницу назад. Бля, это так неправильно, и все же член Сатору от этого становится таким твердым. — Я знаю, сладкий, — тихо говорит мужчина. — Ты такой терпеливый. Это вызывает глубокий стон у Мегуми, а мужчина даже не вошел в него, едва касается. В его голосе есть необработанная энергия, которой раньше не было, энтузиазм по поводу того, как он держит свое лицо, свою задницу красиво выпяченной. — Я же сказал, презервативы в кармане моего пиджака. — Шшш, я знаю. Я их нашёл, не волнуйся. Куртка Мегуми лежит на сером кафельном полу — пол выглядит чистым, но выглядит обманчиво, и Сатору определенно проследит за тем, чтобы Мегуми потом выбросил эту куртку в мусорный бак. Но сейчас это не важно. Важно то, что Сатору может видеть член двойника Тоджи, и он определенно был без презерватива. Он наблюдает, как мужчина — этот незнакомец — хватает свой член и трет его вверх и вниз по половым губам Мегуми. — Бля, — выдыхает он. — Ты такой мокрый. — П-погоди, ты надел… — Да, детка. Молчи и позволь папочке взять то, что ему нужно, а? Мегуми хнычет, и мужчина, игнорируя его, начинает толкать свой член внутрь. Он все еще был без презерватива. Сатору не думает, ему и не нужно думать об этом, все происходит инстинктивно. Он шагает вперёд и одной рукой отправляет человека, спотыкающегося боком, в ближайшую дверь кабинки. Затем вытаскивает Мегуми на улицу, все еще в трусиках вокруг лодыжек, и они исчезают. В следующую секунду они оказываются в следующем районе. Сатору продолжает поддерживать его, пока они, неловко запутавшись, стоят на пустынном тротуаре. Этот человек находится в нескольких милях отсюда, и он слабее новорожденного для Сатору, они оба это знают, но это не мешает Мегуми крепко держаться за его плечи и рыдать. Он плачет всего несколько секунд, задыхаясь о рубашку Сатору, прежде чем принюхаться и подтянуться. — Он не хотел этого, — говорит Мегуми. Он даже не удивлен, что руки Сатору в настоящее время держат его в ловушке, что его забрали без его же согласия с рандеву. — Просто такое случается, когда ты погружаешься в момент. Это обман; Мегуми снова лжет ему. У Сатору есть член, он знает, что это не случается просто так, знает, что двойник Тоджи абсолютно хотел затрахть его до полусмерти. — Я убью его, — говорит Сатору. Он хочет вернуться и разорвать его от подбородка до члена и пролить кишки на грязный пол ванной, прямо поверх куртки и презервативов, которые он проигнорировал. — Нет, — говорит Мегуми. — Сатору, не надо. Ему кажется, что его ударили ногой в живот. Ему нужно много времени, чтобы снова начать дышать. Мегуми когда-нибудь звал его по имени? Он не может вспомнить, конечно, он никогда не смог бы забыть что-то подобное, так что это должно быть то и правда случилось в первый раз. В это момент как член Сатору все еще наполовину тверд, а глаза Мегуми красные, а его щеки залиты слезами. Сатору не уступает, потому что еще не решил, но на мгновение делает паузу и обнимает Мегуми обеими руками за лицо. Его кожа под ладонями горячая, и Сатору чувствует пульс на его шее, пульсирующий на запястьях. Прежде чем передумать, он наклоняется вперед и целует уголок рта Мегуми. Нежный, сухой, мимолетный поцелуй. И отстранившись, провел большим пальцем по месту поцелуя. — Как хочешь, — говорит он и уносит их обоих домой.***
На следующий день они не разговаривают. Сатору видит его за ужином с Юджи, как обычно, молчаливого. Он ловит его взгляд через комнату. Глаза Мегуми затуманены. Секундой позже он ускользают от взора Сатору. В ту ночь его нет в комнате.***
Сатору внизу, делает вид, что читает книгу, а также притворяется, будто это вполне разумное занятие в студенческом общежитии в одиннадцать часов вечера, когда Мегуми проскальзывает мимо него на кухню. Он в сером спортивном костюме и толстовке с капюшоном, он не собирается выходить на улицу. — Ночной перекус? — спрашивает Сатору. Нет ответа, кроме звука открывающейся и закрывающейся двери шкафа. Секунду спустя — жужжание старой микроволновки. Он обрывается до того, как начинает звучать страшный сигнал, и Мегуми появляется снова с пакетом чипсов в одной руке и маленькой подушкой в другой. Он вспоминает, что Цумики делала это для него. Это теплый мешочек риса, который помогает от болей. Насколько известно Сатору, Мегуми не травмировался в последнее время (то есть в течение этих последних пяти дней). Он определенно не тренировался так, чтобы что-то повредить. — Что-то случилось? — спрашивает он. Ответа мужчина по-прежнему не ожидает, но на этот раз встает, чтобы заблокировать путь к побегу наверх. Его ученик решительно смотрит поверх плеча Сатору. — У меня по ночам болит лодыжка, хорошо? Все нормально. Он достаточно близко к Мегуми, чтобы увидеть опухшие веки, учуять сладкий дым, запутавшийся в его одежде и волосах. — Знаешь, если бы ты пошел к Шоко, она могла бы дать тебе что-то гораздо более эффективное, чем то, что ты куришь. Мэгуми взъерошивается. — Я сказал, что все в порядке, ؘ– на самом деле он пытается протолкнуться мимо Сатору, что означало, что это всё совсем не нормально, поэтому Сатору подхватывает его, перекидывает через спину, как он делал, когда Мегуми был намного меньше, и уносит в комнату подростка. Его ученик все время шипит на него, не останавливаясь, пока его не уложили на постель. Сатору не притворяется, что заметил розовый вибратор на простынях, но и не упоминает об этом. Он садится в изголовье кровати и тянется к ноге Мегуми. — Ты такой мерзавец, — говорит ученик, хотя, похоже, он смирился с этим фактом. — Не говори мне, что будешь ставить меня на ноги. Нет, он этого не делает, но, удерживая Мегуми за лодыжку, рассматривая острую кость под бледной кожей, заставляет его пересмотреть свои взгляды — на самом деле, это тревожно, с какой силой возникает желание сунуть пальцы ног себе в рот. Он чувствует, что Мегуми не сможет ничего сделать, кроме как застонать, если язык Сатору будет скользить между ними, и даже при том, что ученик был бы в ужасе, он снова застонал бы, когда Сатору начал сосать. — Тут больно? — говорит он, крепко надавливая. Мегуми кивает, и он опускает пальцы, давит сильнее. — Тут? –Да! — Мегуми огрызается, как будто это было очевидно. — Ну, а не должно быть, — Сатору убирает руки, но не убирает ногу Мегуми со своих колен. — Что мы будем с этим делать? Ты не можешь так тренироваться, — «не могу» означает, что нельзя, и Мегуми это знает, поэтому он подавляет свой горький протест. — Я справляюсь, — вместо этого говорит он. — Ну, справляешься, по-видимому, не очень. Мегуми отдергивает ногу. — Что ты хочешь от меня? Это просто небольшая боль, мне не нужно прекращать тренировки из-за этого, и мне не нужен постельный режим или наркотики по рецепту… — Только без рецепта? — … Итадори регулярно избивают, и он все еще появляется на тренировках, поэтому у меня нет оправдания, я не знаю, почему все относятся ко мне так, как будто я сломаюсь, когда у других бывает все намного хуже – Сатору мудро воздерживается от шуток о двусмысленности Юджи. Однако Мегуми еще не закончил. Он встает с кровати, проходит через комнату к комоду. — Послушай, если это тебя так сильно беспокоит, хорошо — возьми, мне это не нужно, — говорит он и сует мешочек Сатору в лицо. Он молча принимает его, дает Мегуми секунду, чтобы сделать глубокий вдох. Он не уверен, останется ли его ученик стоять в стороне, пока он не уйдет, но в конце концов Мегуми вздыхает и снова садится на кровать. Сатору воспринимает это как приглашение. Он наклоняется вперед, упираясь рукой в простыню рядом с бедром Мегуми. — Насколько я помню, ты не сосуд тысячелетнего проклятия, Мегуми, если только тебя не выебал один из них, в таком случае, может быть какое-то совпадение. — Что? Он махнул рукой. — Не в этом дело. Дело в том, что, если ты так усердно работаешь, пытаясь стать лучше и это ломает тебя в процессе, это ни к чему не приведет. Небольшая боль превратиться в сильную боль, и не имеет значения, если ты думаешь, что справляешься с ней, твое тело может просто отключиться. А потом мне придется держать тебя в постельном режиме больше, чем несколько дней, так что просто сделай все правильно с первого раза, хм? Губы Мегуми крепко сжаты, щеки лишены румянца. Он кивает, очень неохотно соглашаясь. Сатору уходит. Он осматривает мешочек, наклоняя голову, будто в нем есть нечто большее, что он может увидеть. — Ты действительно развратил себя из-за этого? Я имею в виду, я не буду судить, — говорит он, оценивая, — но я думаю, ты мог бы просить немного больше. — Это не твоё дело, — говорит он. Сатору не соглашается, но вежливо кивает. Он знает, что Мегуми не сможет оставить все как есть. Конечно, он продолжает следующую секунду. — Я не спал с ним из-за этого. Мы встретились, и я рассказал ему о боли, потому что он спросил, а потом он начал давать мне их. Сказал, что это поможет, и был прав. Но это не… — он делает паузу, как будто ему больно сказать следующую часть. — Это заставляет меня чувствовать себя странно, как будто я не все время здесь. — Портит тебе память, да? Голова нечеткая? — у него есть идея о том, как этот человек мог бы получить выгоду от бесплатной раздачи наркотиков подростку. Мегуми кивает, глядя вниз. — Эй, давай договоримся — ты больше не спишь с сомнительными мужчинами, которые дают тебе наркотики, хорошо? –Я что-то получу взамен? Сатору смеется. –Конечно, я ведь не запираю тебя в башне! Мегуми не смеется. — Это все еще не твоё дело, но ты знаешь, с тех пор я его не видел и остальных к слову тоже, — воцарилась многозначительная тишина, учитывая ее особое значение в том, как Мегуми моргает длинными ресницами, а затем краснеет розовым, как будто он не может поверить в свою дерзость, и, честно говоря, Сатору тоже; ему до сих пор трудно примирить этого мальчика с угрюмым двенадцатилетним мальчиком, который морщил нос всякий раз, когда киношники целовались по телевизору. Сатору глубоко вздыхает, легонько поцеловал Мегуми в лоб, как он делал это раньше, когда они оба были моложе, а затем встает. — Ты не пойдёшь завтра на занятия. Веди себя хорошо, и, может быть, я позволю тебе выйти на следующий день, — он кивает на вибратор. — Ты должен заставить себя прийти в норму. В конце концов, оргазм — лучшее обезболивающее, которое дает мать-природа. Он почти выходит за дверь, когда говорит Мегуми. — На самом деле, я никогда не кончал с первого раза. Он оглядывается. Мегуми наблюдает за ним. Его ноги не раздвинуты, но могли бы быть, если бы Сатору подошел и встал между ними. Это может быть просто внезапное отсутствие секса, учитывая, что Мегуми занимался им ежедневно в течение нескольких недель, или то, как он, по-видимому, облажался, покинув свою комнату во время сеанса мастурбации, но теперь, после месяцев дразнилки, он наконец предлагает Сатору себя сам. Но дело в том, что Сатору не хочет, чтобы Мегуми предлагал себя так, как будто делает одолжение, потакая извращенным фантазиям сенсея — он хочет, чтобы Мегуми умолял об этом, чтобы рыдал и спотыкался о свои слова в возбуждении. Сатору хочет, чтобы он раздвинул ноги, не спрашивая. Он снова поворачивается к двери. — Тогда лучше займись этим, Мегуми-чан!***
Мегуми продолжает ходить в город. Сатору не знает, что он там делает, поскольку он больше не следил за ним, но спать по ночам не может, будучи пленником своего очень бурного воображения. Видимо просчитался. Прошло много времени с тех пор, как он это сделал, и это плохо. Это странно проявляется — так, о чем бы ему не хотелось говорить. Так что он этого и не делает. Он не собирается насиловать своего ученика, если Мегуми не хочет его. Если он играл с Сатору так же, как и с другими, то пусть так. Если это игра, то он уступает свое место за столом.***
Но опять же, думает он через неделю, возможно, он был не совсем неправ. Перевернутый мир, кажется, стаёт на своё место, когда Мегуми входит в додзё с ясными глазами и твердым ртом, требуя внимания Сатору своим молчанием. — Пришел тренироваться? — спрашивает он. Мегуми скрещивает руки. На нем и форма, и юбка, и колготки, всё как и должно быть, и от этого у Сатору сжимается живот. Его член дергается от того, насколько естественно в них выглядит Мегуми, как будто он никогда не ожидал, что он наденет что-нибудь еще. — Ты больше не следуешь за мной, — говорит он. Слова — это обвинение, факт. Какая забавная вещь, чтобы злиться, не могу поверить, что сенсей перестал меня преследовать, он практически скулит. — Я устал смотреть, как идиоты трахают тебя, как дешевую шлюху. — Разве я не? — Да, — Сатору холодно смеется. — Хотя бы делай это дорого, если позволяешь каким-то старикам кончать в себя. Мегуми фыркает. — Половина из них были моложе тебя. — Но я — это я, — говорит он. — Ага. Точно. Он не настаивает на том, что это значит. Он просто поворачивается к стене и продолжает растягиваться. Мегуми раздраженно выдыхает позади него. Безошибочно слышны его шаги, пересекающие деревянные панели. Солидное присутствие его ученика витает позади него, запах мягкой ванили касается плеч. — Годжо-сенсей, — резко говорит он. Сатору медленно поворачивается, чтобы посмотреть на него. Бедра Мегуми чуть выше его глаз, край юбки в дюйме от подбородка. Он облизывает губы и убеждается, что Мегуми принимает это к сведению. — Да? Теперь он розовый, этот упрямый румянец все еще делает с него девственника, несмотря на все, что знает Сатору. Он перемещает свой вес назад и вперед, в то время как его глаза бегают по всему лицу учителя. — Ты извращенец, — говорит он, как будто это что-то неочевидное. — Ммм, — соглашается Сатору. Он знает, что хочет услышать его ученик. Есть соблазн отказать ему, заставить сказать, что он сам — ворчливый, угрюмый Мегуми говорящий грязные вещи, о которых они оба думают, что может быть лучше (ответ: заставить его разыграть эти мысли). Но в последний раз, когда Сатору отказал ему, он пошел и потрахался с тем, кого вероятно и уговаривать не пришлось. Предложения в глазах Фушигуро было более чем достаточно. Уверенность Сатору в том, что Мегуми в конце концов расколется, была возобновлена с этим визитом, но он также получил своего рода откровение о тщетности молчать, когда знает, что может заставить Мегуми умолять. Поэтому он сжалился над учеником, добавляя в свой ответ немного честности. — Я хочу съесть тебя в этой милой юбке. Сверху доносится прерывистый выдох, хотя лицо Мегуми остается бесстрастным. Он приподнимает край своей юбки и показывает Сатору, что под ним: колготки на голой коже, без нижнего белья, только влажное пятно у его промежности, делает прозрачную ткань темной. — Так съешь, — говорит он, и это не идеальное, но хорошее начало. Мегуми находится в нескольких шагах от его лица, когда Сатору отрывается, чтобы опереться на пятки. Его подбородок скользкий и мокрый, вкус Мегуми остается на его языке, а его сладость забивает ему ноздри. Каждый вдох удерживает частичку его ученика. Мегуми все еще стоит перед ним, колени сильно дрожат, сейчас, когда Сатору не у него под ногами, чтобы обеспечить поддержку. Его растянутые половые губы также дрожат, и Сатору скользит пальцем между ними, чтобы успокоить. — Детка, не будь такой шлюхой, — упрекает он. — Кто-нибудь может зайти и посмотреть. — П-они не будут, — говорит Мегуми, но он не может этого знать, не может знать, что Сатору телепортирует их прочь, как только он заметит чье-то приближающееся присутствие. — Действительно? Юджи-кун мог бы, ты же знаешь, как ему нравится приходить сюда тренироваться, — размышляет он. — Он никогда не забудет, как мило выглядит твоя киска. Бьюсь об заклад, он думал об этом каждый раз, когда ты надевал юбку. Мегуми насаживается на его палец. Сатору может сказать, что сейчас чувствует беспокойство, а его эго возносится до небес, когда он думает о том, что Мегуми настолько увлечен удовольствием, что забыл, что они были среди бела дня, в помещении, открытом для каждого человека в кампусе. Потом он сам всё портит, думает о Мегуми с расставленными ногами в переулке, на скамейке, у стены ванной, всегда мокрый и умоляющей об этом. Думает, может, это для него просто извращенная фантазия. Заставить своего учителя выебать его публично, вычеркнуть этот пункт из списка желаний «Блудница для чайников». По его мнению, в этом нет ничего плохого. В конце концов для него это тоже фантазия. Заставить своего ученика оседлать его лицо, пока тот не начнет умолять о члене сенсея, добавьте это к списку причин, из-за чего он отправится в ад. Но разница в том, что Мегуми — это его фантазия, одна только его фантазия, а все остальное — в стороне. В конце концов, они созданы друг для друга, Десять теней и Шесть глаз — ладно, на самом деле Мегуми создан для него, и поэтому он и попытается быть милым. Только для своего любимого мальчика. — Не все такие извращенцы, как ты, — упрямо говорит Мегуми. Он смеется. — Они такие, когда дело касается тебя. — Ты собираешься закончить то, что… — Сатору смотрит мимо него и машет рукой всторону открытой двери. — Вспомни дьявола, и он тут как тут. Привет, Юджи-кун! Мегуми издает сдавленный звук. Он пытается разгладить юбку, но руки Сатору снова появились на его бедрах и не позволяют ткани упасть. Колготки по-прежнему сбиты в комок на его щиколотках. — Годжо! — он практически кричит, вырываясь из хватки Сатору, как испуганный кот, когти и все такое. Наконец он поднимает взгляд на дверной проем и обмякает; кровь снова начинает циркулировать и восстанавливает цвет его пепельного лица. Конечно, там никого нет. Только поцелованные солнцем верхушки деревьев и смешанные между ними птицы. На мгновение наступает тишина. Где-то над головой пролетает самолет, за ним раздается шквал птичьих криков. — Я ненавижу…- начинает Мегуми. Прежде чем он успевает закончить, Сатору подхватывает его, крепко сжимает руки вокруг талии, и они исчезают. –… тебя, — заканчивает он, когда они снова появляются в подвале Сатору. Он отталкивает руки Сатору. — Не трогай меня. Сатору делает шаг назад. — Ой, детка, не будь таким. Я просто играл — разве это не возбудило тебя? — Нет, блядь, не возбудило, — рявкнул он. — Что с тобой не так? Мегуми явно поражает, что их больше нет в додзё. Он оглядывает комнату, и его хмурый взгляд темнеет. По общему признанию, подвал не самый гостеприимный; это определенно не соответствует стандартам организационной системы Фушигуро Мегуми. Сатору теперь вспоминает, что он так и не очистил это пятно на диване после того, как Юдзи пролил газировку. — Ладно, извини, — говорит он. — Дай мне закончить начатое, а? — он растянулся на диване, перекинув ноги через подлокотник напротив него, и двумя пальцами поманил Мегуми. — Сядь на лицо сенсея. Мегуми выглядит так, будто какое-то время размышляет. Затем расстегивает юбку и с силой швыряет ее Сатору в лицо. А после падает на пол в дюйме от его носа. Он думает, что Мегуми нужен был жест больше, чем воздействие, потому что затем его ученик подходит без жалоб и устраивается на груди Сатору. — Вот и мой симпатичный мальчик, — бормочет он. На этот раз, когда Мегуми находится на пороге кульминации, Сатору глубже погружает свой язык и не прекращает трахать, пока парень не трясется и не выкрикивает имя Сатору. Он не просит, но они добиваются цели.***
Для них это становится привычкой, встречаться в сомнительных местах в кампусе, потому что Мегуми отказывается приводить его в свою комнату. Не тогда, когда его комнату и комнату Итадори разделяет тоненькая стенка и в этом вина Сатору, как Мегуми любит ему напоминать. Таким образом, у них двоих появляется гораздо больше дополнительных уроков, которые в основном начинаются как сугубо деловые, потому что Мегуми — серьезный ученик, когда хочет им быть, но после первых нескольких раз, когда его сбивают с ног, он начинает волноваться (не в сексуальном плане), что возбуждает Сатору (полностью сексуально). После этого тренировка быстро переходит на Сатору, тренирующий совершенно другие собственные мышцы — в частности, язык. У него всегда болит челюсть, ему тяжело думать, из-за чего он всегда возбужден, а они всегда бездельничают. Это восхитительный, хотя и утомительный цикл. Они еще не целовались, что достаточно интересно. Да они даже еще не трахались должным образом, так что естественный порядок вещей все можно в некоторой степени спасти. Сатору не торопится, тем более что он до сих пор не заставил Мегуми умолять, но ему интересно, что думает об этом всём сам Мегуми. Он пытается вспомнить, видел ли когда-нибудь, чтобы Мегуми целовал кого-то из мужчин, и сначала не может, затем он в голове возникают несколько случаев, когда он и двойник Тоджи облизывали друг друга в рты с относительно большим количеством слюны — отвратительно. Затем он думает больше, думает о поцелуе с Мегуми, когда по его челюсти стекает струйка слюны и это уже не так мерзко. Однажды днем они оба ждут снаружи, пока Юджи и Маки заботятся о проклятиях внутри. Нобара не смогла приехать из-за внезапной лихорадки (похмелья), а Мегуми вышел из строя последние три дня из-за ссоры с Тодо, которую Юджи не удалось сдержать. Каждый раз, когда Мегуми начинал беспокойно ерзать рядом с ним, время от времени вздыхая, как будто пытался быть образцом для эмо-подростков, Сатору просовывает руку под его юбку и рисует узоры на его бедре. На этот раз они в церкви, которая уже давно не обслуживалась, но находилась недалеко от повседневной суеты городской жизни. Они вдвоем сидят на металлической скамейке под тенью дерева гинкго, а позади них грохочут машины, достаточно далеко, чтобы переходить в фоновый шум каждый раз, когда один из них говорил. Что, правда, случалось не чаще одного раза. Мегуми исправляет это, когда двое других учеников пробыли внутри почти полчаса. — Я волнуюсь, — говорит он, и Сатору рад, что Мегуми не смотрит в его сторону, потому что будь они в мультике, его глаза сердечке были бы слишком очевидны. Не то чтобы Мегуми раньше действовал косвенно, то теперь он был более настойчив в своих чувствах — вместо того, чтобы пытаться замаскировать свое беспокойство под практичность, он делился своими мыслями с Сатору по мере их развития. Он почти уверен, что ему от этого могло бы стать плохо, если бы продолжал думать об этом. — О них? Это Маки и Юджи — с ними все будет в порядке. Тебе стоит беспокоиться о бедной Нобаре. Как ты думаешь, она будет еще спать, когда мы вернемся? — Ничего такого. Я не Итадори, — Мегуми усмехается — Скучно, — говорит он, за что получает по запястью. — Что я могу сделать, чтобы помочь тебе? — он пытается, потому что Шоко и Нанами дали ему очень похожие советы в последнее время — последний очень мало знает о том, кого касаются гипотетические вопросы Сатору. — Гм… это вы там, Годжо-сенсей? — Мегуми посмотрел на него так, будто его голова внезапно исчезла. — Да, и поскольку, ты мне так и не ответил, я сделаю то, что считаю лучшим. — А как всегда? — бормочет Мегуми. Сатору опускает подбородок на плечо, затем прижимается щекой к шее Мегуми и делает глубокий вдох. Когда Мегуми не отталкивает его, он целует в то же самое место, смело выпуская язык. — Мы на публике, — говорит он, отстраняясь, чтобы взглянуть на Сатору. — Ага, — произносит он. — Тебе это не нравится? — Ты ненасытный, — еще один не ответ. — Хорошо, хорошо — если это слишком рискованно для тебя, как насчет правильного поцелуя? — Сатору двумя пальцами поднимает подбородок вверх и указывает им на себя. — Нет ничего плохого в том, что пара целуется на публике, верно, Мегуми-чан? Его ученик краснеет, но не пытается отодвинуться, хотя его глаза бегают в сторону к церкви. — Всего один поцелуй? — достаточно интересно, что он не затрагивает столь тонкое значения слова пара. — Ну, а теперь, — Сатору улыбается, стягивает повязку с глаз и скидывает на шею. Он медленно наклоняется вперёд, потому что напряжение полезно для такого рода вещей, и делает паузы в широком диапазоне от губ Мегуми. Он чувствует, как меняется его ученик, слышит, как он сглатывает, он использует два пальца под подбородком, чтобы соединить их губы. Мегуми издает мягкий стон и напрягается, от чего Сатору освобождает его, пока поцелуй продолжается. Он научился отвлекать Мегуми различными способами, также узнал, что наиболее эффективным является начало мягкого, так как он делает это сейчас, оставляя руку на бедре в качестве напоминания, но используя другую, чтобы скользить по его волосам и кончиками пальцев медленно потирал его кожу головы. То, как Мегуми целуется, небрежно, со слишком большим количеством слюны и языком, трещит, особенно когда не было никакого намёка, кроме как руки на бедре. Сатору понимает, что его, скорее всего, никогда не целовали, если только пока не трахали, и это заставляет что-то горячее течь в его венах, от того факта, что Мегуми не может сделать даже этот целомудренный, маленький жест, не ведя себя как шлюха. Сатору бормочет бессловесные мягкие звуки утешения в его адрес и представляет, как поцелует его снова, когда наконец-то войдет в него. Эта мечта разочаровывающе оборвалась из-за приближающейся вспышки проклятой энергии. Их сладкий момент изоляции от остального мира прерывается громким вздохом впереди. — Годжо-сенсей? — Юджи говорит. Его рот открыт, с правой руки на землю капает кровь из разорванного рукава. — Фушигуро? Рядом с ним стоит Маки, один из ее проклятых инструментов сияет в солнечном свете. На мгновение Сатору задается вопросом, будет ли она размахивать им, словно он всего лишь еще одно проклятие, вышедшее за пределы церкви, но она просто вздыхает и качает головой. — И почему я не удивлена — говорит она.***
В следующий раз, когда Мегуми приходит к нему, молчаливый и жаждущий, одетый в одну из рубашек Сатору, которую он, должно быть, сохранил после стирки — как хитроумно и совершенно очаровательно с его стороны, очевидно, что Сатору оказывает на него большое влияение — и в школьную юбку, без колготок, Сатору ждет, пока Мегуми не поцелует, требовательно и самоуверенно, чтобы перенести их обоих в его комнату в общежитии. Мегуми не замечает этого, пока не падает обратно на кровать, ведомый руками и ртом Сатору. — Как ты думаешь, что ты делаешь? — он шипит и смотрит на дверной проем, как будто это позволит ему определить, находится ли Юджи дальше по коридору. — Собираюсь трахнуть тебя на твоей кровати, — говорит он. — Что-то не так? Они развлекались более чем несколько раз на диване в подвале и несколько раз в постели Сатору, но ничто из этого не могло сравниться с лежащим Мегуми в своей же комнате, где все напоминает о том, что тот позволял своему учителю делать с ним каждый раз, когда скользил по этим же простыням с помощью вибратора. — Но… — Юджи-кун уже знает, насколько ты плохой, помнишь? — говорит он, пытаясь расстегнуть пуговицы на рубашке, украденной Мегуми. Под ней — прозрачная футболка, со светящимися сосками. Сатору начинает снимать футболку с него, настойчиво дергая, когда достигает плеч, так что Мегуми вынужден приподняться и помочь ему снять ее. Он приземляется обратно на простыни, и Сатору, не теряя времени, берет в рот один из темных сосков. Сначала он мягкий, но быстро затвердевает, когда Годжо обхватывает его языком и начинает сосать. Его пальцы слегка пробегают по животу, чтобы схватить второй, а затем перекатывает его между большим и указательным пальцами. — Это… — Мегуми приходится делать паузу и переводить дыхание. Несмотря на то, как он наклоняет голову, чтобы нахмуриться, глядя на Сатору, его рука уже зарылась ему в волосы. — Это не значит, что ему хотелось бы это услышать. — Ты прав, — соглашается Сатору и отстраняется. Он смотрит на Мегуми, пока мальчик не отводит взгляд, краснея, а затем целует его. — Такой внимательный, не так ли? — он задирает юбку Мегуми, так что она сбивается вокруг его талии, и стягивает с него трусики. Это зелёное кружево, которое так идет его глазам, и Сатору поражен намёком, который Мегуми планировал для этого, приложил усилия, чтобы выбрать красивую пару (Сатору знает, что это одна из его лучших). — Я чувствую, о чем ты думаешь, — резко говорит Мегуми. — И тебе нужно прекратить. Не будь так польщен моим нижним бельем, оно не… Сатору тыкает пальцем в его проход, и Мегуми спотыкается о свои же слова. Его вход мокрый, более чем достаточно мокрый, чтобы Сатору протолкнулся внутрь, но он все еще делает паузу, смотрит на Мегуми, нежно проводя тем же пальцем между его складок. — Это не… — подсказывает он. — Неважно, — слабо заканчивает Мегуми. Ему трудно принять свою обычную позу, когда Сатору собирается погрузить палец внутрь него. — Это не для тебя. Он смеется. — Действительно? — палец скользит дальше внутрь. Мегуми откидывает голову назад, но он все равно умудрился кивнуть о своем соглашении против подушки. — Да! Чтобы жить в общежитии, нужно относиться к нам с уважением — я не ожидал, что ты поймешь. Сатору играет в нападение. — Знаешь, я живу в общежитии вдвое дольше тебя, верно? — однако на самом деле он не хочет ответа, поэтому опускает голову и облизывает клитор. Выдох Мегуми кажется опасно близким к вздоху, поэтому он сосет сильнее, пока бедра Мегуми не сжимаются вокруг его шеи, и он издает тихий стон. — Сатору, — шипит он, и этого достаточно, чтобы он остановился посмотреть на Мегуми со слегка испуганным лицом. — Это здесь не произойдёт. — ударение на слове здесь такое милое. — Я понял, ты же не хочешь, чтобы Итадори слышал, — говорит он, лениво подталкивая второй палец к первому внутри парня. — Не волнуйся, детка. Его нет в комнате. — и он вводит второй палец внутрь, разводя их в стороны на подобии ножниц, отчего Мегуми ахает. — Неужели ты так мне не доверяешь? Он снова опускает голову к вагине Мегуми, у него уже текут слюнки. Он практически готов. Помогает то, что кунилингуса достаточно, чтобы Сатору возбудился, иногда достаточно отчаянно, чтобы наброситься на него, как будто он какой-то подросток. Поэтому он просовывает язык меж складок Мегуми, слизывает собравшуюся там сладость и снова втягивает ее в себя вместе со своей слюной. Он такой милый и теплый внутри — к тому же напряженный — и Сатору не может насытиться, он скользит другим пальцем вместе со своим языком, и этого достаточно, чтобы Мегуми сжал ноги вокруг его головы, и углы притворства начали исчезать. — А-а, — стонет он. Но тем не менее, в следующую секунду он вплетает пальцы в волосы Сатору и резко тянет его назад, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ты даешь слово, что его там нет? Сатору, вероятно, солгал бы, хотя в данный момент он не уверен, потому что то, как Мегуми смотрит на него, когда его киска течёт, заставляет его желудок трепетать, он точно знает, что Юджи находится на поле с другим прямо сейчас. Поэтому он улыбается и говорит: — Да, детка, обещаю. Это означает, что ты должен быть очень громкими. Не сдерживайся, ладно? И он ныряет обратно с таким же рвением, как и раньше, чередуя нежные повторяющиеся лизания и грубые, грязные, которые смазывают соки над его ртом, сохраняя при этом пальцы, движущиеся в постоянном темпе, изгибаясь вперед, чтобы втереться в чувствительное место внутри. Мегуми дергается и сжимает его пальцы, прошло всего несколько минут, но Мегуми уже беззастенчиво приподнимает свои бедра, чтобы подтолкнуть свою киску ко рту Сатору, насаживаясь сильнее на пальцы. Сейчас он издает всякие милые звуки, в основном резкие выдохи, которые звучат так, будто их выталкивают прямо из него, но время от времени выскакивают и слова, обычно отчаянное «там!» когда Сатору находит нужное место. Если он направит на это все свое внимание, как того требует Мегуми, то сможет выжать из него поистине развратный стон, высокий, нуждающийся звук. Он чувствует, как тот приближается к оргазму, поэтому он дает Мегуми еще несколько твердых поглаживаний по клитору, а затем отстраняется, чтобы посмотреть на него сверху вниз. Его глаза закрыты, голова наполовину повернута к подушке, в уголке рта блестит полоска слюны. Его кожа покрыта сильным румянцем, как будто он бежал по улице в жару вместе с другими, а его ноги и бедра все еще дрожат. Сатору думает, что они собираются приблизиться друг к другу, но Мегуми превосходит его самые смелые ожидания, вместо этого раздвигая и прижимая бедра к кровати. — Почему ты остановился? — говорит он хриплым, ломаным голосом. Его глаза даже не открыты полностью, когда он смотрит на Сатору сквозь тяжелые веки. Сатору улыбается ему и выдергивает пальцы. Киска Мегуми сжимается вокруг него, как будто пытается удержать там, и Мегуми скулит, когда становится пустым. Поднимает бедра, словно снова пытается найти пальцы Сатору. — Такая маленькая шлюшка, — бормочет Сатору. — Не волнуйся, детка, я позабочусь о тебе. Он наклоняется в сторону и просовывает руку под вторую подушку, нащупывает вокруг в течение нескольких секунд и снова улыбается, когда его пальцы сжимают что-то твердое. Он вытаскивает вибратор и показывает его Мегуми, который тут же стонет и опускает лицо на кровать. — Должен ли я обидится на то, что ты спишь с этим каждую ночь вместо игрушек, которые я тебе купил? — дразнит он, размахивая вибратором в воздухе. Он исследует форму; он длиннее, чем его член, но не такой толстый, и рядом с основанием есть небольшая ветка, которая торчит наружу, предназначенная для стимуляции клитора Мегуми, в то время, когда она будет находится внутри него. Если он будет думать о Мегуми, проводящем время с этой игрушкой каждую ночь, станет намного труднее игнорировать собственное возбуждение и растущую выпуклость в его штанах. — Нет, мне он нравится, — Мегуми останавливается и резко поднимается, чтобы посмотреть на Сатору, глаза, наконец, широко открыты. — Забудь об этом, — требует он. Голову Сатору поражают образы Мегуми, находящейся на пороге полового созревания, гоняющейся против мягких игрушек, преследуя это неизвестное, пугающее чувство удовольствия и, несомненно, пропитывая хлопок своим соком. — Ммм, мы можем поговорить об этом позже, — говорит Сатору, наконец включив вибратор. Мегуми только стонет, и звук несексуальный, разочарованный. — Я думаю, что сейчас это лучше подходит для наших целей, верно? Он прижимает его ко входу Мегуми, потирая им вверх-вниз, чтобы собрать немного естественной смазки. Он такой мокрый, что в дополнительные смазки нет необходимости; Сатору задается вопросом, есть ли у него она вообще хотя должна, потому что анал — это то, что он определенно хочет исследовать в будущем. Однако прямо сейчас он довольствуется тем, что обработал толстый шарик слюны и плюнул на киску Мегуми, двумя пальцами проталкивая ее между половых губ. — О, — слабо говорит Мегуми. Сатору чувствует, как его киска пульсирует вокруг его пальцев, поэтому он рад, что Мегуми не пытается отрицать то, что это сделало для него. — Ты мерзкий, — шепчет он мгновение спустя, но за этим нет никакого тепла, только нотка восхищения. Он, наконец, заталкивает вибратор внутрь, не останавливаясь, пока не дошел до самого конца и не погрузился глубже, куда его пальцы могут дотянуться. Он громкий, даже приглушенный внутри него, и Сатору хочет смеяться над тем, как Юджи, вероятно, может слышать его через стены, когда Мегуми развлекается в своей комнате. Но он сдерживает себя, потому что Фушигуо все еще наблюдал за ним, так что смех будет не лучшим решением. — Ты так хорошо принимаешь его, детка, — воркует он, толкаясь им внутрь и наружу одной рукой, прикладывая ветку на клитор и оказывая легкое давление. Это заставляет Мегуми, наконец, попытаться сжать ноги вместе, но Сатору вовремя подтягивает колено, не позволяя им сомкнуться. — Подумаешь об этом в следующий раз, когда будешь трогать себя? Ты можешь быть честным, лучше же, когда его использую я? Мегуми не отвечает. Опять закидывакя голову назад, обнажая свою бледную шею, и издает протяжный стон. Сатору чувствует, как киска парня пропитывает его пальцы новым слоем смазки, когда он наклоняет игрушку и толкает ее глубже. — Не останавливайся, — бормочет Мегуми. Его лицо скривилось от сосредоточенности, пальцы запутались в простынях. — Я так близко, прямо сейчас… Сатору выключает вибрацию, Мегуми подавляется собственным протестом. Он не может исправить свой обычный взгляд, но он пытается, что приводит к тому, что Фушигуро пристально смотрит на Сатору с открытым ртом, и, очевидно, его член становится еще твёрже. — Ты сказал, пожалуйста, Мегуми-чан? Он ожидает большего, чем несколько секунд сопротивления, скорее всего, нетерпеливого ответа, но вместо этого Мегуми просто раздвигает ноги пошире и тянется к нему, направляя руки Сатору, чтобы глубже толкнуть вибратор. — Пожалуйста, — говорит он, затаив дыхание. — Пожалуйста, трахни меня, Сатору. Сатору на мгновение думает, что Мегуми понял, чего он хочет, и дает ему это, чтобы получить то, чего хотелось ему в это момент, но Годжо все равно, он хочет этого слишком сильно и это уже попытка избежать того, чтобы вытащить свой член и засунуть его внутрь в качестве замены вибратора. Так что он сдается без раздумий и возвращает вибрации обратно. У Мегуми начались спазмы, его бедра больше не могут стоять на месте. Он прижимается к простыням, и его дыхание становится напряжённым, тяжелым. — Пожалуйста, да, да, да, — стонет он и толкается вперед, когда Сатору толкает игрушку глубоко внутрь, его большой палец еще сильнее вдавливает вибрации в его клитор. Сатору поражает потребность почувствовать эти звуки, поэтому он наклоняется над Мегуми и соединяет их губы вместе, используя одну руку, чтобы повернуть к себе челюсть. Мэгуми издаёт звук удовлетворения, его руки доходят до парня шеи, одна из них нежно давит на основание, а другая скользит по его волосам. Язык Мегуми, как всегда, настойчив, прижимается ко рту Сатору, с усмешкой он впускает его внутрь, позволяя своему энтузиазму руководить, в то время как Сатору встречает все, что он может дать. Он облизывает нижнюю губу Мегуми, стягивает ее зубами, а затем опускает рот, чтобы прижаться к уху Мегуми. — Ты собираешься кончить, детка? Это определенно работает в его пользу; Мегуми отчаянно кивает под ним, подталкивает свои бедра снова и снова, как будто боится, что стимуляция может исчезнуть, если он не продолжит преследовать её. Он может почувствовать, как испытывает оргазм, когда Мегуми так сильно целуется, держась за шею Сатору и заставляя его оставаться на месте. Он снова запрокидывает голову и кричит, ногти вонзаются в кожу Сатору, а его стенки пульсируют вокруг игрушки. Сатору чувствует, насколько увеличился его клитор от стимуляции, и продолжает играть с ним, пока Мегуми не всхлипывает и не отталкивает его руку, бесконтрольно подергиваясь. Он еще не остановил вибрации и держит игрушку глубоко внутри, пока он кончает. — Достаточно? — бормочет он, целуя в уголок открытого рта. Мегуми не отвечает, наверное, не может; его ноги бьют по кровати, а бедра упираются в простыни, пытаясь избежать безжалостной атаки. Сатору снова активирует вибрации, и Мегуми кричит. Его голос прерывается на полпути, и крик внезапно прекращается; после этого он закрывает лицо руками, как будто пытается спрятаться. — Пожалуйста, — хрипит он и снова умоляет, но на этот раз о чем-то совершенно другом, о том, чтобы Сатору остановился, а не продолжал, и ему кажется, что он идет по воздуху, так он чувствовал себя, когда впервые приручил бесконечность и узнал, что непобедим. Он вытаскивает из него игрушку и наблюдает, как Мегуми заметно расслабляется в постели, напряжение в его конечностях исчезает, рот все еще открыт, глаза закрыты, от чрезмерной стимуляции. Он использует выброшенную майку Мегуми, чтобы вытереть игрушку, демонстративно игнорируя свою рубашку рядом. — Ты так хорошо поработал, детка, — мягко говорит он. Мегуми неуверенно поднимает взгляд и хмурится, когда видит, что делает Сатору. — Эй, — начинает он, но Сатору прижимает палец к его рту и успокаивает. Мегуми вздыхает и снова закрывает глаза, что дает Сатору чудесную идею прижать нижнюю губу вниз и просунуть палец между губами. Мегуми издает тихое «ммф», но губы послушно раскрывает и начинает пососывать. Его язык скользит вверх и вниз по пальцу, горячий и тяжелый. — Бля, — шепчет Сатору. — Ты идеальный. Брови Мегуми сошлись, когда он сказал это, издав странный звук вокруг пальца, который, вероятно, должен был выражать несогласие, но Сатору не терпится узнать это. Прошло несколько недель с тех пор, как Мегуми впервые пришел к нему, и самое большее, что они делали, так это оральный секс вместе с трахом пальцами, хотя ему очень не терпится трахнуть его как следует с тех пор, как впервые получил доступ под юбку. Он утешал себя осознанием того, что делает это лучше, точно так же, как и все — никто из других мужчин не уделял так много внимания этой бедной заброшенной киске. Но сейчас, кажется, подходящее время для преодоления этого последнего барьера — под которым Сатору подразумевает, что он невероятно возбужден и он действительно хочет вставить свой член в Мегуми, так что, конечно, сейчас подходящее время. Он достает из кармана презерватив, прежде чем скинуть штаны, а затем рубашку. Он не хочет, чтобы его одежда мешала восприятию того, что будет дальше. Юбка Мегуми по-прежнему задрана вокруг его талии, подол прилегает к лобковой кости чуть выше вьющихся волос, Сатору не хочет ее снимать, не тогда, когда он растягивается, а его киска сияет возбуждением, что гораздо более непристойно; он похож на то, что Сатору представлял или, может быть, видел в порно-журнале. Он прижимает обертку ко рту Мегуми. Мегуми хмурится, прежде чем открыть глаза. — Что…? — спрашивает он, когда Сатору машет им перед его лицом. Сатору смеется. — Ты просил меня трахнуть себя, не так ли? — несмотря на его беззаботность, он внимательно наблюдает за Мегуми в поисках знака стоп. Он не видит ничего, кроме обычного раздражения своего ученика, хотя мгновение спустя оно переходит в нечто более серьезное. — Тебе не обязательно использовать его, — бормочет он. Трудно сказать по тому, насколько он покрасневший, но похоже, что его щеки блестят еще темнее. — Я использую противозачаточные средства и больше ни с кем не трахаюсь, так что тебе не обязательно. Сатору на мгновение моргает, презерватив болтается между его двумя пальцами. Затем до него доходит значение этих слов, и он рыкнул, отбрасывая резинувую обертку в сторону, как будто она ничего не стоит. Он сжимает бедра Мегуми и укладывает его на живот, а затем заставляет его встать на колени, поднимая задницу вверх. Его член пульсирует сильнее, чем когда-либо, поэтому он не тратит время на то, чтобы раздвинуть ягодицы Мегуми, любуясь красивым видом обеих розовых дырок, а затем трет свой член вверх и вниз по киске, чтобы смазать его. Лицо Мегуми прижимается к кровати, его руки сжимают подушку над собой, но даже в этом случае Сатору слышит его стон, когда он входит внутрь. Он все еще плотно прижат к нему, такой мокрый, что Сатору почти выскальзывает. — Нужна помощь? — Мегуми задыхается из-под него. Сатору смеется. Такой дерзкий. Его эго никогда не сдуется после этого, он станет намного более невыносимым, и он уже слышит, как Шоко подзывает его на помощь, но ему все равно — единственное, что существует сейчас, — это Мегуми, распространяющаяся для Сатору и спрашивающая его ебать в сыром виде. Он толкается до упора, достигая дна с тихим стоном, омраченным удивленным вздохом Мегуми. — Большой, — приглушенно говорит он. — Слишком большой. — Ммм, что, детка? Тебе нравится, какой я большой? — говорит Сатору, крепко сжимая его бедра, трахая парня снова и снова, переодически выходя, просто чтобы врезаться в него сильнее, чем раньше. — Откройся, можешь взять это. И Мегуми делает. Он стонет, дергается и поднимает бедра выше, отталкиваясь в тот же момент, когда Сатору скользит внутрь, и это заставляет его чувствовать, как в животе трещит электричество, превращаясь в раскаленное добела удовольствие, которое предвещает поистине впечатляющий оргазм — он не такой молодой каким был раньше, не каждый оргазм впечатляет или даже просто заслуживает внимания, но то, как он себя чувствует сейчас, выходит из-под контроля, и он даже не может вспомнить, когда в последний раз он чувствовал это во время секса. Для него это странно, освобождает возможность потеряться в Мегуми, забыть обо всем, кроме погони за удовольствиями. Время уходит на второй план. Он не уверен, что толкает Мегуми снова за грань, будь это сильный толчок, который ударяет что-то особенное и заставляет его сжиматься, или то, как Сатору лижет ему шею и кусая его на основании, но внезапно его ученик кричит снова. На этот раз он действительно чувствует, как стены Мегуми тянутся вокруг него, а не игрушка, отчаянно доит его и продолжают пульсировать долгое время после того, как оргазм Мегуми заканчивается, и он начинает расслабляться. Сатору думает, что, если бы он прикоснулся к себе раньше, то мог бы просто наблюдать, как Мегуми разваливается под ним, но это намного лучше, потому что теперь он может войти в него, и так близко, теперь, когда Мегуми сильнее, чем когда-либо, его глаза, вероятно, были закатаны, если бы они были открыты. После еще нескольких толчков, наблюдая, как рот Мегуми бесшумно трепещет, толкает его член в основание, чувствуя, как Мегуми снова сжимается вокруг него, он впадает в свою кульминацию, яркую, резкую и долгую. Ему требуется как минимум минута, чтобы оторваться от спины Мегуми и вытащить член. Он обнаруживает, что не может отвести взгляд от густой спермы, которая следует за его членом, сочится из киски Мегуми. Сатору не может вспомнить, когда в последний раз он действительно входил в кого-то, он всегда хорошо осознавал ту инстинктивную похоть, которую внушала ему мысль о том, чтобы сделать это. Конечно, Мегуми осуществит эту мечту за него. Сатору не терпится оттрахать его и заткнуть перед уроком, наблюдая, как он изо всех сил будет старается сохранить все это внутри, чтобы позже Сатору снова трахнул его, уже весь смазанный. Мегуми ерзает, нежно опускает его ноги и снова перекатывает на спину. Он смотрит на Сатору усталыми глазами, но тень улыбки растягивается на его лице. Сперма продолжает капать из него, хотя несколько капель оторвались от его половых губ, когда он пошевелился. — Не трать её зря, — предостерегает Сатору и проводит пальцем по простыне, собирая как можно больше, прежде чем скормить Мегуми. Он принимает это без жалоб, хотя бросает на Сатору осуждающий взгляд. — Хороший мальчик. — Поцелуй меня, — говорит Мегуми, когда палец Сатору отступает. Он улыбается. — Всё, что захочешь.***
Лишь позже, после того как Сатору снова заставил Мегуми кончить ему на пальцы, облизывая, он вспоминает, что хотел задать ранее, вопрос, который сидел в его голове по крайней мере месяц. Он проходит поцелуями по подбородку Мегуми, затем, используя зубы, игриво дергает за мочку уха. — Итак, — говорит он, — может ты расскажешь мне куда тратил те деньги?