***
Фургончик, будто из «Скуби-Ду, » мчится по разгоряченным палящим солнцем дороге. Кажется будто колеса сотрутся до оснований, а жара захватит новеньких вожатых в свой плен. Маленький кондиционер еле может освежить помещение, насквозь пропахшее травкой, от которой у Брук кружится голова. Так ещё и пот этого качка, на которого она когда-то обратила свое внимание. Теперь же это вызывало у шатенке легкий смех. — Брук, ты с нами? — произнесла Монтана, потряхивая плечо девушки, пытаясь вывести ту из транса, держа в руках косяк. — Всю клубнику испортила, Монтана, — говорит Ксавье, на секунду отрывая взор от дороги, чтобы взглянуть на Брук. — Я бы ещё посмотрел на её задумчивое лицо. Клубника? Обычно в таком случае люди говорят малина. Но Ксавье не был из тех людей, которые говорят обыденные вещи, как поняла Брук. Он был из тех, кто наживает себе неприятности. Встречается с сомнительными персонами, и не все из них девушки. И портит жизнь таким как Брук. Что может быть приятнее, чем вгонять милую девушку в краску? — Ты можешь быть хоть немного серьёзным? — спросила Томпсон, смотря на клубнику, которая манила не только своим видом, но и запахом. — Малышка Брук, хочет чтобы мы все были такими же скучными, как и она сама, — со смехом произнес блондин, потихоньку останавливаясь. — Сделаем маленький привал? — спросил Ксавье, видя кивки на свое предложение. Шаги отдавались в ушах Брук, пока все выходили. Остались только они с Ксавье внутри фургона, пропахшего множеством неприятных для девушки запахов. Томпсон никогда раньше так далеко не уезжала от родного городка, а уж тем более от дома. Все было лишь глупым порывом отвлечься от привычной действительности, которая давила на плечи, посильнее сумки, которую она таскала на аэробику. — Малышка Брук, — услышала она сквозь пелену своих мыслей, заметив лицо Ксавье буквально около своего. — Думаю тебе стоит проветриться, — он поправляет её выбившуюся прядь, видя как девушка уже подскочила бросаясь к открытой двери. Какой же трусихой она тогда была… Этот перерыв будто глоток свежего воздуха, особенно когда один самовлюбленный блондин не лезет к ней с очередной шуткой. Хотя она не может с них не смеяться. Особенно когда заглядывает в его глаза, видя там веселые огоньки, переливающиеся различными голубыми оттенками, какие она когда-либо видела. Все это до чертиков не привычно. Особенно когда она не сидит рядом с Монтаной, подшучивающий над парнями, или с Четом, который… Брук даже не знает, что думает о нём. Он просто как безликая кукла, не наполнен другими эмоциями. Она слушает его рассказы, даже когда они едут на фургоне в ночи. Когда звезды проглядываются на синем покрывале, а летний ветерок залетает в салон, играя с их волосами. Запах его сигарет заполоняет её легкие, перекликаясь с клубникой, которую она берет в рот, вдыхая никотин. Ксавье смеется, когда Брук говорит о том, что курить вредно, и закуривает новую, напевая песню из радио. Томпсон знает, что с утра она наверняка будет сонная, пока другие будут бодры, но она продолжает их легкую беседу. На утро они опять будут для друг друга просто друзья, а запах клубники и сигарет пропитает весь салон фургона. Утро приятными лучами бегает по её слегка загорелой коже, когда она оказывается в Редвуде. Лагерь, в который они все так стремились. На удивление она не чувствовала усталости, лишь легкая сонливость. «Прошлая ночь того стоила», пронесется на задворках её сознания, стоит ей посмотреть на светящегося от счастья Ксавье. Первая ночь и уже посиделки у костра. Брук вновь чувствует запах сигарет, прежде чем замечает розовую олимпийку и белые шорты, которые примостились рядом с ней. Она слегка поворачивает голову, зная, кто сейчас находится слева от неё на этом пожухлом бревне. Ксавье как всегда прекрасен. Ей ли это говорить? Особенно, когда она терпеть не может некоторые его привычки. Такие как курить, бесить её и иметь самовлюбленность, сравнимую разве что с вселенной, в которой обитают жалкие людишки, как он считает. Брук до трясучки его терпеть не может, но тем не менее принимает палку с поджаренной зефиркой. Он наблюдает, и она чувствует его взгляд на себе, что неожиданно. Она никогда не признается, что ей приятно. За один день до появления детей в лагере, она выкинет его пачку сигарет, удивляясь самой себе. Смелости в ней не больше, чем в наперстке. Именно тогда она впервые ощущает его губы на своих губах. И именно тогда она чувствует глупую влюбленность, описываемую в детских сказках. Только он отнюдь не принц, а она не принцесса. Ведь принцы не пахнут сигаретами, а принцессы не целуют их клубничными губами, предпочитая смешивать две несовместимые вещи. Она ещё долго его ругает, пытаясь смыть с свитера запах сигарет, слыша его заливистый смех. Он нависает сверху, беря её свитер в свои руки и пытаясь ей помочь, но долго это не продлиться. Ксавье до безумия бесит Брук, особенно когда целует в губы. Брук до безумия бесит Ксавье, особенно когда не пытается быть придурком. Когда в лагерь приезжают дети, Брук помогает им всем чем может, получая прозвище от Монтаны по типу «мамочка». Она лишь улыбается, видя как Ксавье успокаивает плачущую девочку, поднимая ей настроение. «Может он и не такой придурок?», проносится на периферии её сознания, стоит ей взглянуть в эти голубые глаза. Именно так она и думает, когда сидит одна в домике вожатых поздно ночью. Тишина всегда была её другом, но не только когда Ксавье притаскивает клубнику, собранную с каких-то кустов. Запах ягод, перебивался его сигаретами, за которые Маргарет его бы уже линчевала. Брук смеется, когда он рассказывает ей интересные истории, кормя спелой клубникой, и покуривая сигарету, кончик которой освещал темноту. Она целует его, потому что тот отбирает её пижаму, прося за это такую непосильную вещь. Особенно для такой как Брук. Ксавье углубляет поцелуй снимая её свитер, и откладывая пижаму в сторону. Он безумно нежен, что контрастирует с его образом «плохого мальчика». Брук любит эту многогранность, целуя его ещё с большой любовью. Брук боится воды, когда стоит на мостике. Ксавье смеется над ней, подзывая к себе в воду. Он расправляет свои руки, готовый поймать ей в любой момент, и она верит. Ноги прикасаются к холодной поверхности воды, а мурашки бегут по всему позвоночнику. Когда он погружается полностью в воду, то чувствует сильные руки, которые обвивают её хрупкое тело. Может с Ксавье не все так опасно? Он заливисто смеется, смотря на её испуганное выражение лица, и целует её лицо, говоря о том какой она герой, в шутку конечно. Девушка скрещивает руки на груди, но как только не ощущает поддержки тут же меняет его на удивленное. Она кричит на Ксавье, а тот подхватывает её тело, помогая вновь ей почувствовать уверенность. Возможно к концу их плаванья она перестанет бояться воды, а может утопит этого самовлюбленного кретина. Чет принимает тщетные попытки её соблазнения, оказываясь в не том месте и не в то время. Когда все доходит до его прикосновений, а Брук кричит, пытаясь найти помощь, то видит спасительный свет. Слезы уже давно струятся по её личику, когда в пелене она видит Ксавье, нещадно избивающего качка. Когда цель обезврежена, она замечает на его лице ранения, а он лишь отмахивается, прижимая её к себе. У Брук ощущения, что скоро в её легких не останется воздуха, если Ксавье ей не отпустит. Но кто сказал, что она против? Какой-то ребенок шутит, что они с Ксавье жених и невеста. Брук слегка краснеет, замечая парня, который шёл прямо к их узкому кругу. Монтана рядом соглашается с ребенком, требуя приглашения на свадьбу и место подружки невесты. Может все не так уж и плохо, особенно с клубникой и сигаретами? Брук ловит лягушку, пряча её в руках. Она смотрит на неё и улыбается, а рядом присаживается Ксавье, прямо на тот мостик, с которого он заставил её слезть в воду. В его руках бутерброды, которые он выменял флиртом у Берти а в другой руке-новая пачка сигарет. Он смотрит на лягушку, весело смеясь над её пугливостью. Брук ловит его взгляд на себе, когда он отводит глаза в сторону. Легкая улыбка мелькает на её лице, когда она прижимается к нему поближе. Вновь запах сигарет, и недавно съеденной клубники. Закат вновь виден во всем своем обличии. Её последний закат в Редвуде. Ведь завтра она покинет этих детей и домике, в которых она пряталась от холодных летних ветерков. Она больше не сможет посидеть на этом мостике в обнимку с Ксавье и насладиться их запахом. Брук плачет, а Ксавье прижимает её ближе к себе, поглаживая по мягким волосам, пропахшим клубникой. Последняя ночь и последний закат, прежде чем их фургончик отправится домой. Ксавье смотрит на небо, подмечая падающую звезду. Желание мелькает в его голове, стоит ей пролететь по небу. Посмотрим, работает ли эта штука, либо пустая трата времени. Он будит её пораньше, заставляя смотреть с ним рассвет. Она зевает, утыкаясь в его теплую олимпийку, слыша лишь звуки сверчков, засевших в траве. Озеро отбрасывает зайчиков от восходящего солнца, а Ксавье поглядывает на сонную Брук, которая через силу смотрит на закат. Он дает себе обещание продолжать с ней общаться во чтобы-то не стало. Она дает себе обещание не отпускать Ксавье, давая ему бессонные ночи с клубникой и сигаретами. Брук прощается с детьми, чуть ли не рыдая, а Ксавье всегда рядом, чтобы её поддержать. Блондин пытается сохранять полное хладнокровие, хоть и знает, что перед отъездом собрал клубники для их бессонной ночи в фургончике. Когда она будет ругать его за дурацкую привычку, а он будет продолжать дальше, перебивая никотин, поцелуями в её сладкие от клубники губы. Ксавье будет лишь улыбаться, смотря как девушка прячет стеснение, лишь бы не показывать такому плохому мальчику, как он. Пока другие похрапывают на заднем сидении его фургона, он смотрит на девушку, которая хоть и сонная, но продолжает держать глаза открытыми, чтобы Ксавье не было так одиноко. Он улыбается, когда та убеждает его в том что не уснёт. Все практически так, но ближе к рассвету она засыпает, посапывая на переднем сидении. Парень держится з-за всех сил, чтобы не обнять её, как маленького ребенка, давая всю любовь и поддержку, которую может. Ксавье доставляет её домой самой последней, убеждая остальных, что справится сам. Она все ещё посапывает на его переднем сидении, когда он заносит её в дом, находя ключи, которые ему когда-то дала Брук. Положив её на кресло, и обыскивая дом в поисках пледа, он укрывает её тело, останавливаясь около двери. Рука тянется к ручке, а мысли к лежащей на кресле девушки. Он выбирает второе, разогревая чайник с кусочками клубники. Ксавье закуривает, стоя на её кухне, и понимая как ему достанется, стоит маленькому носику девушки почувствовать этот запах. Он улыбается, съедая одну клубнику, и прикрывая глаза. Может Редвуд не так уж и плох? Брук открывает глаза, видя родные стены собственного дома, и Ксавье сидящего с двумя кружками клубничного чая. Рядом удобно расположились остатки ягод, а из кармана у него выглядывала открытая пачка сигарет. Ксавье улыбается, рассказывая какой она была милой, а Брук краснеет, запивая стыд клубничным чаем. Он спрашивает у неё разрешения остаться на ночь, и она разрешает. Будто так и должно быть. Будто все к этому и шло…***
Запах сигарет разбавляет её клубничный аромат, которым она наслаждалась в одиночестве. Видимо эта ночь будет бессонной, учитывая человека, присаживающегося рядом. Его майка вряд ли могла спасти его от холода этой ноябрьской ночи, но он даже не трясся в отличии от Брук, которая промерзла до костей. Ксавье абсолютно спокоен, смотря на огнь, разгорающийся в камине. — Ты думала о том, чтобы было если бы ты тогда не разрешила мне остаться? — спросил он, закуривая сигарету, и беря одну клубнику. — В моей квартире бы не стоял запах сигарет и клубники, — смеется Брук, поворачивая лицо Ксавье, и впиваясь в губы, насквозь пропахшие никотином. — Малышка Брук, поднабралась смелости? — спросил парень с улыбкой отрываясь и вглядываясь в её черты лица. — Я уже давно не малышка, — она дует губы, из-за чего нижняя губа выходит вперед. Ксавье смеется так чисто, будто ребенок. — Не для меня, — он сжимает её в собственных объятиях, пока за окном начинается ливень. — Посмотрим фильм? — спрашивает Ксавье, касаясь её волос. — Или ты хочешь лечь спать, малышка Брук, — он использует прозвище, которое дал ещё в лагере, чтобы подтолкнуть девушку к безбашенным действиям. Особенно учитывая, что завтра ей в университет. — Хорошо. Я в деле, — она тут же подскакивает, хватая пульт. — Фильм выбираю я, — сказала девушка с улыбкой на лице. — Только не «Титаник», — произносит обреченно Ксавье закрывая глаза, слыша её смех, который будто колокольчик проникает в его уши. — Надо было раньше говорить, — кидает Брук, включая фильм, который они пересмотрели раз сто. Ксавье сидит рядом с Брук, перебирая край её ночнушки, когда на экране утопает корабль. Двое влюбленных пытаются спастись, но все заканчивается гибелью одного из них. Именно тогда он слышит её всхлипы, прижимая ближе к себе. Ради такого конца он был не прочь пересмотреть «Титаник» хоть миллион раз. Лишь бы чувствовать сладкий запах клубники, смешивающийся с сигаретами, которые он недавно выкурил. Лишь бы чувствовать её тепло рядом с своим телом. Особенно, когда утром она поймёт что проспала первую пару, но не будет валить вину на него, понимая, что забыла поставить будильник. Ксавье лишь заливисто засмеется, предлагая подвести её. Девушки с её университета начнут с ним разговаривать, давая различные знаки внимания, а он будет лишь покорно ждать девушку, будто сделанную из сахарной ваты. Особенно для такого как он. Когда солнце поднимется в зените, он будет стоять с прикрытыми глазами, и лишь запах клубники, и маленькие ручки девушки, обвивающие его талию, заставят его приоткрыть глаза. Ксавье спросит, как она справилась, готовый слушать её голос бесконечно. Он будет безгранично рад, слушая про то как она получает хорошие оценки, и преподаватели её хвалят, а после повезёт её домой, где вновь останется на ночь. От недавно стоявшего фургона остается лишь облако пыли, и запах клубники с сигаретами, которые ещё долго будут чувствовать ученики и преподаватели университета… Длинные ночи, мечты, Сахар и кольца дыма, я был дураком, Но клубника и сигареты всегда на вкус как ты, Свет на меня, Гонки до шестидесяти, я был дураком, Но клубника и сигареты всегда на вкус как ты, Голубые глаза, чёрные джинсы, Зажигалки и конфеты, я был дураком, Но клубника и сигареты всегда на вкус как ты.