Страшные мифы

В полдень, в самый зной, юноша Гиацинт отдыхал в густой тени скалы, когда его заметил бог Аполлон. Он увидел лежащего на плаще смуглого красавца, совсем недавно возмужавшего, с тонкими запястьями и щиколотками, длинного и худого. С таким узким торсом, что его было страшно сломать в слишком сильных объятиях. С нежным розовым хуем толщиной всего в два пальца. Аполлон остановился над юношей и пристально посмотрел на него, так что он проснулся. Гиацинта не испугал обнаженный незнакомец с неестественно белой в разгар лета кожей. Он понимал, что это значит и кто перед ним, но он никогда не задумывался, почему мужчины и женщины так часто боятся одного взгляда Аполлона и готовы принять любую судьбу, лишь бы не его член внутрь себя. Гиацинта поразила идеальная красота Аполлона — его дивно соразмерные черты лица, его пухлые улыбающиеся губы, его мощное тело с бугрящимися мускулами на плечах и бедрах, его покрытые почти бесцветными кудрями тяжелые круглые яйца и лежащий на них член - такой же массивный. Даже в спокойном состоянии, с полностью спрятанной в крайнюю плоть головкой, он из-за упругости яиц торчал вперед почти параллельно земле. В ответ на улыбку Аполлона Гиацинт тоже улыбнулся. Бог сел на плащ рядом с юношей. Он был чуть больше ростом, а в плечах и бедрах шире вдвое, так что мог взять Гиацинта как игрушку и сделать с ним все, что пожелал бы, но он нежно запустил руку ему в волосы и приблизил свое лицо к лицу юноши, позволяя ему самому сделать следующий шаг. Гиацинт пододвинулся ближе и поцеловал Аполлона в губы, проникнув языком ему в рот. Олимпиец мягко уложил юношу на спину, опустился на него сверху всем весом, прижал его руки к земле и накрыл его губы своими губами. От ощущения тяжелого горячего тела, которое не давало пошевелиться и вздохнуть, у Гиацинта мгновенно наступила резкая, отдавшаяся болью эрекция. И без того прижатый к земле, он попытался выгнуться еще сильнее, чтобы прижаться еще теснее. Он чувствовал бедрами и животом, как у его будущего любовника наливается кровью и твердеет член. Аполлон отпустил руки Гиацинта, чтобы гладить и сжимать его торс от сосков до паха, а Гиацинт в ответ одной рукой обвил его шею, другой взял за ягодицу и прижал к себе так, что сам не смог дышать и захрипел, пытаясь набрать воздуха. Аполлон сразу же приподнялся на одной руке, чтобы дать возлюбленному вдох, а другой стал гладить его по щеке, губам и шее. Юноша ловил губами его пальцы, а потом легонько оттолкнул, заставил повернуться на бок и наклонился к его члену. Эрекция была уже полной. Толстый розовый член с блестящей малиновой головкой стоял вертикально, упираясь в кожу живота выше пупка, туда, где от грудины расходятся ребра. Гиацинт взял горячий ствол в руку, нежно провел несколько раз вверх-вниз и, закрыв глаза, взял головку в рот. Она была размером с маленькое яблоко и заняла все пространство от неба до языка. Гиацинт попытался принять в себя бога глубже, но не сумел — его человеческое горло было слишком узким для этого. Аполлон протяжно застонал и надавил мальчику на затылок, чтобы тот заглотал хотя бы до середины. Однако быстро почувствовал, что силой это, может быть, и получится сделать, но вряд ли любовник выживет после такого, поэтому тут же убрал руку, мягко отстранил Гиацинта и сам взял у него в рот. Мужчины ласкали друг друга руками и губами долго, все больше распаляясь, пока наконец, объединенные общим желанием, не оказались в той позе, с которой начали. Аполлон лежал сверху, прижимая Гиацинту руки, что вызывало в нем бешеное возбуждение. Теперь он обхватил любовника ногами за талию и стал тереться промежностью о его член и яйца. Аполлон освободил одну руку, взял свой член и осторожно, понемногу ввел головку в узкий пульсирующий анус лежащего под ним. Огромный для этих узких бедер орган прижал предстательную железу юноши к лонной кости, вызвав мгновенный, неудержимый и почти болезненный оргазм. Гиацинт закричал, выгнулся под любовником дугой, несмотря на его вес, и обильно эякулировал ему на живот, после чего сразу обмяк. Аполлон, хотя сам был еще далек от окончания, вынул из мальчика и склонился над ним, прислушиваясь к его дыханию, а потом поцелуями и ласками добился, чтобы он снова открыл глаза. Они лежали, обмениваясь поцелуями, когда Гиацинт, еще не вполне отдышавшийся, снова начал гладить член своего любовника, проводя тонкими пальчиками от головки до корня. Аполлон перевернул его затылком к себе и помог встать на четвереньки, после чего снова стал вводить в еще не закрывшуюся мягкую дырку. Но теперь он не остановился, пока не вошел на всю длину. Юноша стонал, кричал и сжимался, но при этом сам старался насадиться поглубже. Хуй божества пронизал его от сфинктера чуть наискось через всю брюшину, сквозь сигмовидную кишку и уперся почти в поджелудочную железу. Его можно было легко прощупать внутри худенького Гиацинта. Войдя в мальчика до корня, Аполлон остановился, наслаждаясь пребыванием в тесном дрожащем от нетерпения теле. Он взял в ладонь возбужденный член Гиацинта и стал медленно натирать его, сильно сжимая по всей длине, а большим пальцем - ласкать головку и давить на уретру. Гиацинт подался вперед, чтобы ощутимее ткнуться в ласкающую руку, а затем — назад, чтобы снова плотнее насадиться на хуй. Так он дергался взад-вперед на божественном члене сам, пока аполлон оставался неподвижным. Однако эти фрикции были короткими, слабыми, хаотичными и больше напоминали трепыхание мотылька на иголке. Аполлон отпустил член своего любовника, взял его обеими руками за бедра и стал двигать на себе размашисто и сильно. Гиацинт вынес всего с десяток фрикций, прежде чем опять крикнул и кончил. Однако Аполлон не остановился. Он на секунду вытащил из расслабленного тела, опять повернул юношу на спину и снова всадил ему. Гиацинт всхлипывал, пытаясь набрать в грудь воздуха, но новый толчок под диафрагму выбивал из него весь дух. Ебомый уже начал закатывать глаза, когда Аполлон заметил это, остановился и снова стал приводить его в чувство, пощипывая соски и гладя и по щекам. Юноша шумно вдохнул, открыл глаза и тут же припал губами к губам своему мучителя и продолжил двигать бедрами, поощряя его продолжать. Аполлон поднял его на руки и стал трахать сидя, двигая на себе вверх-вниз как легкую тряпичную куклу. Мальчик был между тем светом и этим и лежал головой у Аполлона на плече, всем весом без сопротивления накалываясь на его член. Движения Аполлона ускорялись, он все громче дышал, время от времени прижимался губами к послушным губам Гиацинта и, наконец, с силой прижал его к себе и излил в него семя. Сперма солнечного божества была не просто горячей, а огненной. Она выжгла внутренности юноши в животе, сквозь диафрагмальное отверстие выплеснулась ему в грудь, обожгла и остановила его сердце. Обессилевший Аполлон вынул член из любовника, уложил мальчика на плащ, лег рядом и на минуту задремал. Когда он открыл глаза, он увидел посеревшее лицо Гиацинта, его раскрытый рот и вывалившийся на бок кончик языка, белки в приоткрытых щелях глаз. Бог закричал, стал трясти и тормошить юношу, потом припал ухом к его груди — там стояла тишина. Аполлон уложил тело на спину и стал давить ему на грудь, чтобы разбудить сердце. В уголках рта Гиацинта появилось немного кровавой пены, но больше ничего не произошло. Аполлон пытался делать все то же самое, что раньше возвращало мальчика к жизни — целовал его в губы, покусывал соски, сосал его член. Он, наконец, снова лег на юношу и еще раз выебал его так, что его голова моталась из стороны в сторону, а живот натянуло бугром, и кончил в него еще раз, так что полностью выжег его изнутри. На закате Аполлон положил тело Гиацинта, завернутое в его собственный плащ, в углубление в скале, привалил камнем и ушел, оплакивая свое невезение.