«Давай, пошли в душ».
Вместе? Звук включённой воды сметает напряжение быстрее, чем собственные попытки успокоиться. Алоис осторожно выглядывает из полотенца, округляет глаза, краснеет ещё сильнее и вновь прячет лицо. Клод вообще давно лишился какого-либо стеснения или успешно делал вид, что лишился, и теперь без какого-либо зазрения совести демонстрировал наготу своего тела, спокойно подбирая, видимо, нужный гель для душа… или что он там ищет сейчас среди своих банок. — Слушай… Транси медленно выдыхает, понимая, что Клод вновь подошёл близко-близко. Да, они уже видели друг друга без одежды, но почему-то именно сегодня это до дикости смущает. Чужое дыхание касается макушки, когда Клод продолжает: — Всё хорошо, Алоис. Попробуй расслабиться и пустить всё на самотёк. И лучше не думай ни о чём. Господи, как же всё глупо получается. Сам напросился, сказал, «я всё исправлю», строил там из себя какого-то смелого секс-достигатора, а теперь его уговаривают хотя бы просто расслабиться. — Я говорю, «не думай». Алоис чувствует, как Клод легко тянет полотенце вниз. Транси хмурится, собирает по крупицам свои последние остатки смелости и гордости, и всё же сталкивается с ним глазами. На удивление, оказывается, что в тех нет издёвки. Может быть, немного усталости и нетерпения, но явно не насмешки. — Хорошо? И Транси, помявшись несколько секунд, всё же кивает, решив, что быть слабым и честным сейчас — лучшая тактика, которая может спасти этот ужасный вечер.***
— А голову зачем? — Не люблю запах сигарет. Мы долго стояли у клуба, запах въелся. Ты же не против. — Нет, просто… ладно. Алоис тихо вздыхает, позволяя за собой ухаживать, хотя по сути его просто поставили перед фактом. Клод втирает в его волосы шампунь, легко массажирует голову, и в целом ведёт себя слишком уж мило для того, кто планирует просто воспользоваться удачно сложившейся ситуацией, немного помучить тело глупого мальчишки и навсегда исчезнуть из его жизни, больше никогда в ней не появляясь. — Правда вспоминал обо мне? — вдруг спрашивает мужчина после недолгого молчания. Транси поднимает брови, невидящим взглядом всматриваясь в стену душевой. Если честно, он буквально минуту назад осознал, что бесконечно устал переживать, что-то из себя строить и как-то увиливать от вопросов. — Да. И зачем он спрашивает. — А зачем ты спрашиваешь? — вторит своим мыслям Транси. — Интересно, о чём конкретно ты думал. — Ну, мне, если честно, хотелось встретиться и сказать, что ты мудак, — признаётся Алоис. — С другой стороны, я понимаю, что ты и не был обязан мне как-то помогать или успокаивать. Ну и… Он неопределённо жмёт плечами и на секунду отключается от мира, когда Клод как-то чересчур приятно прочёсывает ему голову. — …Боже. В общем… я не знаю. Возможно, ты мне и правда нравишься, и я хочу хотя бы один нормальный секс в своей жизни, а с тобой почти получилось. — И правда, «Боже», — соглашается Клод, громко выдыхая воздух. Алоис улыбается его реакции и довольно щурит глаза, уже представляя, как тот жалуется каким-нибудь своим друзьям на неудачливого мальчишку, с которым пришлось так долго возиться не ясно, ради какой конкретно цели. — Только не говори потом, что я — худший партнёр из встречавшихся. — Не худший. Если ты думаешь, что на свете мало людей с поломанными судьбами, это не так. Да и это не самое худшее, с чем можно столкнуться. Юноша задумчиво обводит взглядом душевую. — А с чем ты сталкивался? Клод с силой проводит пальцами за ушами, массирует затылок и в принципе делает всё для того, чтобы Транси улетел куда-то от удовольствия, но в том проснулась необыкновенная жадность до тайн этого человека. Такой красивый и правильный всезнайка, играющий в чересчур хорошего парня… такой нечитабельный, до раздражения. Слишком спокойный. Интересно, что может выбить его из колеи. — Мой партнёр скрытно употребил наркотики, купленные у какого-то непроверенного барыги, — вспоминает мужчина. — Сначала заблевал всю комнату в отеле, потом попытался умереть у меня на руках, и в итоге всё это вылилось в такой неприличный счёт, что до сих пор страшно вспоминать. Это был мой любимый отель, — с едва уловимым сожалением добавляет Клод. — Теперь появляться там неловко. — Звучит так, словно ты не слишком беспокоился конкретно о том парне, — хмыкает Транси. — В тот вечер мне больше хотелось ему помочь уйти на тот свет. Не люблю, когда меня позорят. Не люблю, когда от меня скрывают что-то важное, вроде употребления наркотиков. Я подобное не поддерживаю и не прощаю. У Клода приятный голос. Алоис слушал бы и слушал, даже если бы тот расписывал планы чьего-либо убийства. — А что до людей с поломанными судьбами? — медленно проговаривает он, послушно склоняя голову, когда чувствует, как сильные пальцы спускаются ниже — к шее, к линии роста волос. — Жертвы насилия, люди с различными расстройствами — встречаются чаще всего. Обычно мы не говорим об их травмах. Чаще они просто просят меня не делать что-то, что вызовет триггер. Всё же, это встреча на один раз, а не попытка полностью открыться. Алоис оценивающее кивает. Как, оказывается, сложно бывает с сексом на один раз. — А меня стало жаль, поэтому ты так возишься? Клод неопределённо качает головой, раздумывая. — Может быть. Мне кажется, сегодня ты в полном отчаянии, и лучше всего было увезти тебя куда-то в безопасность, раз ты так виртуозно вляпываешься в неприятности. «Виртуозно». Алоис закатывает глаза, а после прячет лицо в ладонях, задумываясь над событиями сегодняшней ночи. Какой правильный парень ему попался. Он-то явно не пытается нажить неприятностей на свою задницу, пьёт только один вид алкоголя, видимо, чтобы голова на утро не болела, привязанностей избегает, берёт только секс, ну и периодически играет в спасателя просто потому, что впервые, наверное, за всю жизнь, ему стало кого-то жалко. Клод в принципе создаёт эдакий образ холодной неприступной крепости с идеально гладкими стенами — ни за что не зацепиться, чтобы хоть немного снять этот налёт идеальности и узнать, что у него у самого на душе. А Алоису интересно. Правда, сил на обходные пути и поиски у него нет, поэтому он просто спрашивает: — Ну а ты? — Что ты имеешь в виду? — У тебя тоже судьба поломана или ты просто любишь слушать про чужие триггеры, а потом трахать всех этих несчастных людей, о которых ты рассказывал? — Звучит так, словно ты пытаешься меня в чём-то обвинить. — Не увиливай. Зачем-то ты начал напиваться по выходным и таскать к себе незнакомцев в постель. Нормальные люди так обычно не делают. Руки, до этого мягко и уверенно массирующие голову юноши, внезапно замирают. У Клода вдруг пропадает желание делать ему приятно. Кажется, он и так немного перестарался с игрой во всепонимающего приятеля. — Всё лучше, чем у тебя. Но есть свой печальный опыт. — С женщинами? — почему-то ляпает Алоис. Не ожидая того, попадает в точку. Клод слегка поднимает брови в удивлении, а после вздыхает, треплет Транси по волосам и тянется за душевой лейкой. — В том числе, — мужчина принимается аккуратно смывать шампунь и ещё пару секунд тянет, думая о том, есть ли смысл лгать. После решает, что всё же нет. — Пару лет назад я был женат. Ханна мечтала о ребёнке, но несколько раз всё заканчивалось замершей беременностью. В последний раз, ребёнок умер почти перед родами. Она уже придумала имя, весь дом был завален детскими вещами. Это её добило. Алоис легко кивает и закрывает глаза, чувствуя как мощные струи тёплой воды смывают пушистую пену с волос. Жаль, что человеческую боль так легко из памяти не смыть. — Она ушла? — Да, подала на развод. Какое-то время я узнавал о том, что она пытается завести отношения ещё с кем-то, — мужчина неосознанно кривит губы — ему противно вспоминать, но быстро берёт себя в руки. — Однако, в итоге, через пару месяцев после развода она покончила с собой. Алоис издаёт нервный смешок, распахивая глаза. — Вау. Клод никак не реагирует на это. В отличие от собственных воспоминаний, на секунду вновь заполонивших мысли, Алоис ему, в целом, безразличен. Да и что ещё он мог сказать? Какое-то время они молчат. Клод со свойственным себе спокойствием пытается просто перестать думать о неприятных событиях прошлого. Алоис — размышляет о том, стоило ли лезть настолько глубоко в чужую жизнь и что он в итоге от этого получил. Ничего особого, на самом деле. Только понимание, что он тут не единственный со скелетами в шкафу. — Ты не переживёшь свою трагедию, напиваясь в клубах, проводя ночи с разными людьми, — тихо говорит мужчина. — Пробуя наркотики… — Я никогда не… — начинает возмущаться Алоис. — Когда-нибудь предложат, — равнодушно парирует Клод. — Просто знай, что не поможет. Как я и говорил в ту ночь, тебе нужен психотерапевт, а не знакомства в гей-клубе, если твоя цель — перестать страдать от того, что произошло в прошлом. Алоис недовольно хмыкает. Его не покидает ощущение, будто его мягко отчитывают и пытаются наставить на истинный путь, о котором он не просил. И внезапно ему хочется стать жестоким. — Раз всё это не спасает, тогда что ты сам забыл в гей-клубе? — холодно спрашивает он. — Понял, что на данный момент устраивает секс без обязательств, лишних разговоров и особых чувств. Мужчины чаще соглашаются на это. Транси не знает, что сказать, честно. Разговор явно зашёл куда-то не туда. После таких разговоров люди обычно не трахаются. Скорее, расходятся и больше не видятся никогда в жизни. — Теперь у меня ощущение, словно я разговариваю со старым дедом, повидавшим жизнь и разочаровавшимся в ней полностью, — это первое, что приходит Алоису в голову, и он не видит причин это не озвучивать. Клод усмехается. — Мне скоро исполняется тридцать. И что-то в этой жизни я успел понять. Алоис фыркает, хмурится и трет виски, отходя от мужчины. За пару минут тот смог выбить напрочь из колеи, и теперь хотелось сбежать от него на другой конец города. Транси хмуро вглядывается в зеркало. Он почти трезв, идеально чист и возможно, лучше всего будет именно сейчас вызвать такси и уехать, чтобы больше не совершить глупых ошибок в эту ночь. — Я… побуду пока в комнате, — проговаривает он, оборачивая полотенце вокруг худых бёдер. — Я не расстроюсь, если не увижу тебя, когда выйду. Алоис легко кивает и всё же молча соглашается с Клодом — тот и правда понял что-то в этой жизни. В частности, как правильно отталкивать людей.***
Клод закрывает глаза, подставляя лицо под тёплые струи душа, и старается ни о чём не думать. В частности — об этом глупом мальчишке, испортившем ему уже вторую ночь. Мужчина вздыхает, накрывает лицо ладонями, проводит пальцами по гладким чёрным волосам и мысленно считает в голове минуты. Нужно дать Алоису достаточно времени для коротких раздумий, для того, чтобы одеться, дождаться такси и, наконец, уйти. Хочется спать. Возможно, стоит немного выпить перед этим. Где-то оставался джин, это точно. Потом можно включить очередной тупой сериал, чтобы ни о чём не думать, и где-то часам к четырём утра он точно сможет уснуть. Он выключает душ, растрёпывает чёрные волосы полотенцем, мурлычет какую-то старую, внезапно вспомнившуюся песню. Недовольно вздыхает, увидев себя в зеркале. В его глазах и правда какая-то многовековая усталость, не зря Алоису почудилось, будто бы он говорит, как старик. Возможно, стоит вовсе перестать ходить по клубам, перейти в приложения для знакомств и чётко описывать свои желания. Тогда, может, ему перестанут попадаться и проблемные мальчишки с тяжёлыми жизненными ситуациями, и взгляд заодно станет легче. Размышляя так, он тянется за чёрным халатом, висевшим у двери. — …You’re reaching for the heavens, only bark at the stars… - шепчет он, проходя мимо спальни и даже не заглядывая в комнату, в полной уверенности, что она пуста. Джин, как и прочие немногочисленные бутылки с высокоградусными напитками, нашёлся в одной из кухонных тумб. — …I came to kill 'em, now I’m.. — в холодильнике на удачу находится тоник. Сегодня нужно слегка смягчить вкус алкоголя, иначе вечер и вовсе покажется отвратительным. Мужчина, подумав, наливает себе чуть больше, чем обычно. Какая мерзкая пятница всё же вышла. Лучше бы остался в офисе и работал себе до изнеможения. — I’ll never give up… блядь, — внепланово добавляет он в песню, не меняясь в лице, когда случайно задумывается ещё и о проблемах на работе. А после вздыхает, убирает тоник обратно в холодильник и утыкается лбом о холодную поверхность дверцы на секунду. Нет, всё же сейчас он сдаётся. Окончательно и бесповоротно. И доливает в половину стакана ещё джина. Сегодня не та ночь, которую можно было бы сделать лучше. — …Know sooner or later you’ll be singin' along, — он возвращается в комнату с полным стаканом алкоголя и ноутбуком в другой руке, намереваясь полностью морально разложиться в духе обычных взрослых людей, у которых случилась худшая пятница за последние месяцы. — Like ah na-na-na-na-na-na-na-na… — …Na…na-na, — внезапно тихо отвечают ему. Клод замирает в дверном проёме. Он делает глоток джина, морщится от крепости, и не до конца осознаёт, рад он или нет тому факту, что на его постели вновь сидит Алоис. Нагло приватизировавший одну из любимых футболок, к слову. — Знаешь песню? — помолчав, Клод всё же задаёт этот бессмысленный вопрос. — Слышал пару раз. У меня был друг, любивший Кортни. Включал его в машине иногда, когда подвозил до универа. Клод кивает. Он всё ещё пытается разобраться в том, нравится ли ему сложившаяся ситуация. А после вздыхает, кладёт ноутбук на кофейный столик и садится рядом с Транси. — Думал, ты всё же уедешь. Это было бы логично. — Я редко действую логично и правильно. Мог бы и привыкнуть. Клод кивает, отпивая ещё глоток. — Не жалей потом об этом. И прикрывает глаза, чувствуя прикосновение мягких губ Алоиса на щеке.