милый, ты — дом с привидениями.

твое сердце останется навсегда,

даже когда у тебя ничего не останется,

мы танцуем вдвоем в темноте,

я хотел бы подождать с тобой.

в комнате лежат комиксы с супер героями, вампирами и оборотнями; часть из них в раскрытом виде, будто кто-то читает каждый по немногу и оставляет. рядом стоят баночки от газировок. одна яблочная, другая - вишнёвая. и обе выпиты наполовину. почти что на одинаковом уровне. остальные шесть уже валяются около мусорки, из двух вылились остатки. теперь мягкий ковёр с блестками и просыпанными сухариками стал ещё грязнее. папе мальчика это не понравится, если не подвинуть потом ведро на место пятнышек. фрэнк грызёт шнурок от теплой кофты с капюшоном, на которой криво нарисован курт кобейн и смотрит на мальчика рядом с собой. долго любуется его волосами, пальцами и красным лаком. потом отворачивается к стене. видимо надоело тупо пялиться. всё равно потом его будут подкалывать. на стене висит огромный тканевый постер с the smiths. на него смотреть не так неловко, да и спать от вида не хочется. при наблюдении за джерардом же хочется откинуться в первую секунду. так мило и грустно одновременно лежать на полу может только он. его волосы рассыпались по рисунку леса так, что он теперь похож на какого-то эльфа. странная ассоциация. у них ведь светлые волосы. а у него черные, как небо ночью. темнее только чёрная дыра. у джерарда в руках пакетик с сырными чипсами. он постоянно держит его при себе, чтобы не просить друга передать их ему. в последний раз, когда он так сделал, все чипсы потом лежали на полу крошками. больше фрэнку доверять нельзя. он грызёт трубочку, через которую пил газировку. а теперь ему просто нечем заняться. только смотреть на потолок и думать о том, насколько же дом фрэнка похож на дом готов, маньяков и металлистов. а прав ведь только в первом варианте. на фоне играет радиохед. такой медленный и неинтересный, что даже подпевать лень. они ждут, когда песня сменится, да вот проблема: она играет у них уже полчаса, потому что какой-то идиот (фрэнк) поставил её на повтор, надеясь услышать там что-то получше. теперь им двоим вставать лень.

but i'm a creep, i'm a weirdo. what the hell am i doing here? i don't belong here.

фрэнк согласен с песней, но виду не подаёт, только ползает по кровати и начинает мычать к ней: всё же привык, и теперь она казалась не такой уж и скучной. — фрэнк, ты случайно не искал кружку пару дней назад? — джерард поворачивается в сторону кровати и видит под ней кружку. на ней распечатана какая-то эстетичная фотография. если присмотреться, то можно увидеть там троих приведений в масках скелетов на кладбище. интересный набор. но увидеть такое бы не хотелось. — искал. ты знаешь, где она? — его зрачки заблестели, точно обрадовался находке, хоть и не особо то и старался отрыть её. больше говорил, что она нужна ему, а на деле давно купил новую с протухшими тыквами и жуками в них. джерард не понимает, чем стиль подобных фотографий нравится фрэнку и почему тот отказывался, когда пару раз предлагал что нибудь нарисовать на ней, но всё равно тянется к кровати. смотрит внутрь и издаёт ненастоящий звук тошноты. а потом поднимает голову и смотрит на довольного парня. — фу, в ней наверно сантиметра на два высохший кофе. как она попала под кровать уже после того, как он испортился? — щурит глаза, явно не доверяя любому ответу. наверно он скажет что-то в духе "оу, чувак, наверно само как-то. я не помню". но слышит нечно иное, из-за чего поднимает брови. хочет бросить эту кружку в лицо гота с гнездом на голове. — я специально её туда убрал, чтобы ты увидел.

whatever makes you happy whatever you want you're so fuckin' special i wish i was special...

— ты странный. зачем? — он дополняет свои слова звуком отвращения и ставит кружку назад под кровать. там что-то зашипело. видимо, шиншилла, названная в честь джерарда, джи-джи, всё таки пряталась там всё это время, и когда мальчик забрал теперь её кружку, была весьма недовольна. а фрэнк воспользовался этим, чтобы напугать. не вышло. — но я здесь никто, я просто призрак, — уходит от разговора, кивая в такт песне, будто за тридцать пять минут прослушивания она стала его любимой, — что я делаю здесь? я должен исчезнуть.. — не переводи тему. это был глупый поступок, — джи выдыхает, поднимается с мягкого ковра, который постоянно щекотал шею и осматривается: комната наполнена зелёным светом лампочек на полках комнаты. странная атмосфера. как мистическая. мальчик-художник выключает колонку и прижимает ладонью к бедру, а потом прыгает на кровать к фрэнку. в прямом смысле. он даже немного подпрыгнул, когда на кровати появилось новое тело. а вместе с ним и фантики, духи с ароматом жвачки, пачка с луковыми чипсами и наушники. большие такие. ребенку бы пол головы закрыли. — пошли потанцуем на чердаке? — резко спрашивает фрэнк, поднимаясь на локтях. — я только что лёг.. — стонет старший и отрицательно мотает головой по сторонам, — и к тому же, твой папа не будет против, что мы шумим? там пол скрипучий. — не, он напился. теперь его разбудит только фургончик с бесплатным пивом, — фрэнк сомневается, что такой существует, но пример яркий. он устало улыбается, трёт тёмные, будто нарисованные, мешки под глазами и встаёт с кровати. потом стягивает подростка в цветастом свитере. на нём цветов в три раза больше, чем.. даже сравнить не с чем. он просто яркий и всегда с запасом около двадцати цветов с собой. может каждого заразить этим. кроме фрэнка. он по прежнему во всем черном, бордовом, тёмно-синем и тёмно-зелёном. странная парочка. — там темно, мы упадём, — танцевать ночью под музыку, которую фрэнк скорее всего включит на полную страшно и опасно, поэтому не отступает с отказами и придумывает всё больше причин в голове. может ещё миллион. зефир растает быстрее, чем он закончит. — не упадём, ты со мной. и там в окно луна светит. я проверял, — звучит красиво и атмосферно. а джерард любит подобное. не может отказаться. — ладно, пошли, — он отдаёт колонку в руки подростку и встаёт. хочет взять с собой лампочки, чтобы за ними везде следовал зелёный свет, но по какой-то причине одумывается, пока выходит из комнаты. коридор к лестнице тёмный, поэтому джерард боится идти впереди. он верит в призраков ровно, как в бога, так что ждёт фрэнка, а потом за руку плетётся с ним, пока одна нога не наступает на ступеньку со страшным скрипом. поднявшись наверх, фрэнк открывает дверь и просит парня пройти первым, потому что "вежливый". а тот, доверившись ему, заходит, пока не поворачивает голову и в лунном свете не видит искусственного скелета. даже осознав это, стало страшно. по чердаку и всему второму этажу раздался девчачий испуганный крик и смех мальчика-призрака. — идиот, нельзя так пугать, я ненавижу тебя, — фрэнк на это пожимает плечами, тихо хихикает и заходит следом. — но я ведь напугал тебя? ты дружишь с призраком и приходишь в дом с ними на окраине города, а тебя пугает игрушка? — фрэнк ставит колонку на пыльный винтажный шкаф с вырезами инициалов мальчиков. удовлетворённо улыбается, когда включает песню. она звучит иронично на фоне слов джерарда. — ты не призрак, хватит издеваться, — джерард знает правду. знает её хоть и полгода, но всё же. он встает в середину чердака и ждёт фрэнка, который как услышал песню, сразу начал танцевать.

every roommate kept awake by every sigh and scream we make all the feelings that i get but i still don't miss you yet

фрэнк глупо мотает головой, прыгает и крутится, берёт джерарда за руки и заставляет повторять за ним, почти что выкрикивая слова. джи боится разбудить его отца, но все равно поддаётся и тоже громко, визгливо подпевает. если не кричит, то не может ровно петь. сам не знает почему. — я ненавижу в тебе абсолютно всё, — в одной волшебной смеси из двух голосов вырываются крики. были бы у них соседи, они бы уже вызвали полицию. подростки безумно любили эту песню, и даже зная, о чём поют, не могут сдержать радости, когда слышат её. странная реакция, но такая чистая и настоящая. как луна на безоблачном небе. как сейчас. — так почему я люблю тебя? — потому что я всегда рядом, — резко с неровной улыбкой отвечает фрэнк на красивый припев, в котором не участвовал со второй строчки и смеётся. он кивает головой в такт и прыгает, пока пол беспощадно кричит и сообщает о шуме наверху. на лице джерарда появился новый цвет. — эй, так нечестно, — он стал немного уставать от глупого подобия танца и начинает двигаться медленнее, рассматривая повеселевшего подростка с суицидальным видом. — но я ведь прав? — всё ещё держит ладони джерарда и резво водит ими по сторонам, дрыгая ногами в противоположные от рук стороны, будто красиво станцует. у джерарда от усталости першит в лёгких, но старается не отставать от ритма, повторяя за ним и улыбаясь ещё сильнее.

only when i stop to think about you, i know only when you stop to think about me, do you know

— я знаю тебя полгода, как я могу.. — его перебивает липкий, но сладкий голос фрэнка, уже становящийся в какие-то моменты тише. видимо сорвал его с непривычки. — я знаю о тебе всё, джерард. и о том, что я тебе нравлюсь три месяца тоже, — странно серьёзно произносит, перестав танцевать. музыка, как назло, стала медленнее, подходя к концу. — это ещё не зн.. — так ты мне тоже, ха-ха. ты уже испугался? — он истерично посмеялся, отходя назад на пару шагов. песня меняется на новую. как вовремя, особенно после такого неловкого признания. джерард захотел повеситься в мармеладной петле с блёстками. — сколько раз ты ещё попытаешься напугать меня? — джи складывает руки на груди и кратко кивает под музыку, краснея ещё больше. хочет сменить песню, но от этого станет ещё хуже. фрэнк только найдёт больше причин смеяться. он смотрит на нелепое подобие вампира, поправляет черные волосы со светлыми зелёными корнями. они начали отрастать, надо бы заново осветляться, а то всё мятное ощущение от них пройдёт. — много. это же забавно- блядь, — фрэнк, пока шёл назад, наткнулся на тяжёлый чемодан с инструментами, и не заметив его, споткнулся, полетев спиной на пластиковые детские кубики с тремя цветами. кубики теперь похожи на квадратики, а недовольство джерарда на смех. причём громкий и злорадный. он подходит к фрэнку и садится на корточки, кладя подбородок на колени. смотрит долго на не менее весёлого подростка, отходящего от короткого шока и смеха. надо же, ему со всего смешно видимо. а про смерть говорит так, будто прямо сейчас прыгать с моста пойдёт.

you close your eyes and see me before you think you would die if i were to ignore you a fool could see just how much you adore me get down on your knees and do anything for me

— тебе всегда смешно от боли? в прошлый раз я думал, ты смеёшься из-за шока, когда растянул икру, а ты.. — в какой-то степени разочарованно произносит мальчик-художник и подаёт руку мальчику-готу, который в свою очередь что-то болезненно стонет и хватается, медленно поднимаясь. — боль смешна, не знаешь, что-ли? — от трёт спину расцарапанной ладонью от поцелуев лавиатары, а потом одной ногой отпихивает в сторону сразу всё: и кейс, и помятые кубики. придётся выкидывать, пока папа не увидел. — не веди себя, будто ты крутой. тебе же больно, — мальчики хватаются за ладони, укладывая по второй друг другу на талию или плечо. они слишком быстро поняли задумки друг друга. — зато весело. не веди себя, как мамка, — фрэнк понимает, что песня неподходящая и до страшного пошлая, но хочет вложить в неё другой смысл для их памяти, поэтому медленно кружится, будто в вальсе. — почему ты днём всегда грустный, а сейчас весёлый? — без причины заволновавшись, спросил джерард, опуская голову на низкое плечо фрэнка. он ниже всего на два сантиметра, а всё равно шутит об этом в мыслях. наверно после рэя пытается показаться немного выше. — потому что я не люблю людей. они громкие. ты хоть и яркий, но тихий, — чёрная помятая толстовка с огромным капюшоном прижимается к больше, чем радужному свитеру и будто создаёт электричество трением. застеснялся, как только разобрал слова песни. а джерард издевается, подпевать начал. ещё и с такой влюблённой темы перейти решил. лесной запах начал смешиваться с запахом кладбища. — я люблю себя, я хочу, чтобы ты любил меня, — джерард постоянно слушается и поворачивает следом за фрэнком. немного с опозданием, но старается. сегодня даже на ноги не наступает. — когда я буду подавлен, будь выше меня, — продолжает недо-вампир и чувствует, как светлый мальчик улыбается. он такой простой, складывается в журавлик, сворачивается в конвертик, как белый лист, а на нём миллионы комплиментов гелевой розовой ручкой с блёстками. — я ищу себя, я хочу, чтобы ты нашёл меня, — уэю мысленно передаются эмоции тёмного мальчика. фрэнк такой сложный, он как яблочная жвачка: кислый-кислый. и любовь найти тяжелее. устанешь жевать, пока доберёшься до неё. а джерард добрался. и теперь они оба, как дураки светят улыбками. а нет. это луна светит. блин. — давай переключим, мне не по себе стало, — фыркает фрэнк и быстро отходит, когда припев начинает повторяться. его так просто засмущать, оказывается.

i don't want anybody else when I think about you i touch myself..

фрэнк делает озадаченный вид, будто не знает, как в его колонке оказалась песня оливера, если всегда говорил, что подобную музыку не будет никогда слушать: она слишком весело звучит несмотря на смысл. а джерарду она нравится. и причина тут ясна. ему кажется, айеро добавил её для джи, зная предельно хорошо его музыкальный вкус. за каких-то там полгода это было узнать слишком просто. джерарду нравится всё, что фрэнк делает. и эта песня заставляет улыбнуться. он ведь даже с ненавистью к стилю скачал её.

tell me what you want, was it enough for you? fucking up your life, was it enough for you? no way! tell me what you want, was it enough for you? fucking up your life, was it enough for you? no way!

— ты придёшь ко мне на могилу, когда я умру? — фрэнк любил резкие темы для разговора. особенно, когда не ждёшь их или вообще говорить об этом не хочешь. у джерарда за три секунды эмоции сменились четыре раза: с непонимания на страх, а с него на раздражение и расслабленность. джерард верит, что ему морочат голову. а фрэнк, что его спасут. он не хочет портить жизнь джи своей смертью, но решить это никак в одиночку не может. наверно, он и хочет этого глубоко в душе, но признать не решается. эгоистом быть нет желания. — что за глупый вопрос? ты постоянно говоришь об этом, прекрати, — яркий мальчик беспокоится, потому что не знает что должно произойти с ним, чтобы потом видеть его надгробие. точнее, причину смерти. они об этом не говорили так углублённо. фрэнк только постоянно просил быть рядом, приходить к нему на могилу и шутил про призраков. в какой-то момент у него проснулась паранойя, и он даже искал гроб фрэнка на кладбище. не нашёл. потом медленно переставал верить в его шутки про приведений. и вот он опять заговорил об этом. жуть. — я серьёзно. жизнь тут подавляет меня всё больше с каждым днём. я не могу так, — давит из себя фрэнк и пытается слегка отвлечься. после признания в желании смерти ему становится говорить об этом неловко. припев заедает в ушах и становится противным, будто насмехается над мальчиками. один не хочет умирать, но чувствует, что скоро должен, а второй не хочет этого допустить, но знает, что не сможет. а ведь пытается. они теперь двое думают, как хотят сломать колонку. теперь нельзя эту песню воспринимать иначе. это признание звучит искреннее всех, что слышал джи и что произносил фрэнк. даже мысли на несколько секунд пропали из головы

your whole life, "i tried and now I'm getting older."

your whole life, "i tried and now I'm getting closer."

эти двенадцать минут прошли ужасно быстро. а потом заиграл оливер. колонка начинает немного зависать и играет эти несчастные строчки около трёх раз. мальчики не останавливаются, всё равно танцуют. со стороны выглядит глупо. луна спряталась за облаком и стало темно. колонка наконец перестаёт издавать противные звуки. включает другую. у джерарда сейчас вода из глаз польётся. совершенно всё, что играет, неприятно наводит их на мысли, которые выдают. он слышит в песне фрэнка и не знает как помочь. они не отпускают друг друга, продолжая держаться, будто это поможет. или же они боятся упасть.

don't kill me just help me run away from everyone i need a place to stay. where i can cover up my face, don't cry i am just a freak.

фрэнк сжимает ладони крепче и вытягивает руки, отходя назад. начинает кружиться, отчего у двоих медленно начинает болеть голова. но всё равно не прекращают. им кажется, движения помогут, чтобы не сойти с ума друг от друга. — я не знаю, сколько я ещё буду здесь, — пугающим тоном произносит младший и опускает голову, чтобы посмотреть на голубо-зелёные кеды и чёрные ботинки на шнуровке. такие разные, а всё равно вместе. он разбирает всю песню по строчкам и в голове соглашается с каждой. до единой. видит везде себя и ему жаль, что тогда напугал мальчика-художника в переулке и рассыпал все его вещи из рук. тогда у него был диск с the smiths. лучше бы его там не было. — ты поступаешь, как ребёнок. ты пугаешь меня. я же прошу прекратить так говорить. мы прорвёмся, — звучит воодушевляюще, но фрэнк не верит. или не хочет. он привык к своей сущности недо-призрака. — я надеюсь на это, — грязно врёт, но пытается обнадёжить. может быть, тогда сам начнёт верить в это и всё решится само. он не хочет пугать джерарда такими вещами, — у меня болит голова, — у фрэнка потемнело в глазах от кружения. хочет остановиться, но задумался. стоит ли на прощание признаться о снах, которые видит. но потом слышит второй куплет и одумывается. а то вдруг ещё посчитают за позёра.

my head is filled with parasites, black holes cover up my eyes, i dream of you almost every night, hopefully i won't wake up this time,

— давай забудем об этом на остаток дня? — просит фрэнк под последние хрипения колонки и тяжело дышит, останавливаясь. в лёгких привкус гари после разговора со вкусом яда или ножа в груди. он чувствует, как скребёт сердце джерарда своими неровными ногтями с чёрным лаком и какими-то японскими буквами на них. в мыслях искренне просит прощения. но не перестаёт так делать. — странная просьба от того, кто сам же этого начал, — устало отзывается и расслабившись, чувствует, как фрэнк притягивает его к себе, чтобы обнять. на прощание или для прощения, оба не знают. но уэй готов простить всё, если это мальчик-гот с суицидальными мыслями. новая песня включается без проблем и оба слышат любимую работу группы. предыдущий разговор отошел на вротой план. мальчики знают, что поговорят об этом ещё раз завтра или после завтра. или через два дня. или никогда. они садятся к старому креслу, вокруг которого лежат три набора настольных игр, журналы со звёздами 90-х, детские игрушки и два цветочных горшка. и всё это они приносили сами, но не знали зачем, если в основном сидели в комнате на втором этаже. — я буду приведением в твоей голове, ты знаешь это? — он облокачивается головой о мягкую обивку и улыбается, наслаждаясь песней. он вспоминает маму, когда слышит её. — ты уже, — медленно отвечает и кладёт голову на плечо, вытягивая ноги с раскрашенными пластырями на коленях, расчёсывая их. упал на речке, когда бежал с холма от собаки, которую фрэнк нашёл у какого-то заброшенного дома и случайно привёл с собой. — хочешь расскажу страшную тайну нашего дома? — он улыбается, долго смотрит на потолок с приклеенными ниточками, на которых висели свернутые бумажки с пожеланиями в ожидании ответа, пусть и понимает, что вне зависимости от него расскажет. — ты знал, что тут когда-то убили шестерых людей? говорят, их застрелил младший сын, потому что ему призраки приказали это сделать. в этом доме постоянно жили маньяки, как нам сказал продавец. папе это понравилось, так что он купил этот дом, — фрэнк водит ладонями по воздуху и достаточно уверенно рассказывает, будучи уверенным, что джерард не знает эту историю. он не выглядит, как человек, который любит подобные страшилки. — этот дом даже не трёхэтажный, перестань врать. я знаю, что ты пересказываешь мне дом амитивилля, — джерард понимает: его снова пытаются испугать. фрэнк постоянно так делает. вначале знакомства это выглядело даже лучше, потому что было неожиданно. теперь привык и смирился, — я тоже могу напугать тебя, твои попытки дурацкие.

a dreaded sunny day so let's go where we're happy and i meet you at the cemetry gates oh, Keats and Yeats are on your side

— ну тут тоже есть привидения. я много раз видел их. ты даже сейчас сидишь с одним из них, — он тихо хихикает, когда получает по локтю рукой. потом медленно потирает, положив голову на голову джерарда. сам держать устал. — ты не привидение, ты - дом с ними, фрэнки, — он тихо мычит мелодию, которая медленно начала подходить к концу. она ему слишком нравилась, но после тридцати минут радиохеда на повторе слушать что-то до жути не хотелось. колонка шипит, как шиншилла джи-джи и переключается. этот трек так сильно любит только джерард, фрэнк слушал её время от времени, потому что думал о светлом мальчике во время её проигрывания. от неё становилось тепло, будто он рядом. и как-то стыдливо.

i see you, you see me how pleasant, this feeling the moment, you hold me i missed you, i'm sorry

— почему я тебе нравлюсь? — вместе с началом звучания слов спрашивает джерард, закатив глаза куда-то в сторону фрэнка. сердце стучит слишком медленно для человека, который волнуется. он первые положил голову в ответ. джи точно дурак, раз не понял, как фрэнк узнал о симпатии. — мне назвать причины? — он прозвучал грубо, но когда осознал это, провёлся рукой по зелёным корням мальчика, как бы извиняясь за неприятный тон. — да. миллион. и даже больше, — джерард оттягивает узкий рукав свитера около запястья и нервно крутит в пальцах вышедшие из него пушистые ниточки. если отрежет, то возможно свитер испортится, а так мешают. впервые они пришлись ему полезными, хоть чем-то может занять руки, — ты говорил, что не любишь ярких и весёлых. — ты тихий, — фрэнк думает, чем дополнить себя, чтобы звучать убедительнее, а потом ещё раз вспомнил причину, по которой они начали общаться, — а ещё ты слушаешь зе смитс. это моя любимая группа. — ещё девятьсот девяносто девять тысяч, девятьсот девяносто восемь, — цифры, как от зубов отскочили, и айеро поёжился. думает: больше от числа или от звучания. — тогда у меня будут ныть губы от счёта. мне прямо всё перечислять? — он чувствует кивок и тяжело вздыхает. серьёзно столько причин назвать не сможет, но хочет поделиться самыми забавными, отчего невольно улыбается. — ты вывернул мне руку, когда я впервые напугал тебя; от тебя пахнет магией и мятой.. и, о! — он небрежно двигается, чувствуя скорый локоть у себя в ребре за преглупую, но правдивую, — ты веришь в призраков. — дурак, — за руку ему до сих пор стыдно, но извиняться перестал около четырёх месяцев назад. он ненавидел подколы фрэнка насчёт этого, но всё же нелепо улыбнулся, когда она прозвучала. а о призраках и слушать больше не хочет. точно опять начнёт уверять, что является приведением. — мне нужно ещё столько же, — гот смеётся со своей мысли, звенит блестяшками на пальцах и побрякушками на шее, невольно заставив джи дрогнуть от резкого звука. музыка просит на припеве начать подпевать, даже не зная особо хорошо текст. они покачиваются в стороны и издают тихие плавные звуки, будто не они совсем пятнадцать минут назад пели песню три дэйс грейс. — с твоего чердака удобно смотреть на луну, — теперь он получает коленом в ногу, отчего улыбается, как идиот. думает продолжить вести счёт, поэтому в предвкушении реакции фрэнка договаривает, кивая головой в стороны, — ты злой к незнакомцам, охуенно играешь на гитаре и слушаешь зе смитс. с тебя хватит.

as the hours pass, i will let you know that i need to ask, before I'm alone how it feels to rest, on your patient lips to eternal bliss, i'm so glad to know

— давай остальные расскажем друг другу, когда станем призраками? — жестяное колечко прикасается к уголку чужих губ и странно приятно жмёт на кожу. а джерард и не против. — давай, — такие же кольца на пальцах с цветными камушками врезаются в щёки, оставляя после себя белые полосочки на несколько секунд. фрэнку это нравится, пусть даже защемит кожу. какие-то давно оставленные зелёно-синие лампочки вдруг заработали, хотя ещё месяц назад доказывали своё изнеможение и присутствие ленивых батареек. на мгновение стало страшно. этот дом теперь тоже хочет напугать джерарда. но он больше бояться не будет, ровно как и призраков. потому что фрэнк полгода рассказывал про них. но не про себя. джи даже толком ничего не знает о нём. он такой же загадочный, как и этот дом. мистический дом с привидениями. а фрэнк знает о нём всё. до единой царапины на ногах, до каждого появившегося свитера в шкафу и до каждой новой пластинки в комнате, даже если не приходил к нему. мальчики слышат игру барабанов и заметно оживляются. фрэнк быстро встает с пола, проводит пальцами по своим губам и весело произносит, протягивая руку джерарду: — о, джи, это наша песня, вставай! мальчик с целым запасом кисточек и красок хватает худую холодную руку и поднимается, улыбаясь так, будто выиграл лотерею на миллион баксов. они снова хватают по одной ладони друг друга, а вторыми держутся за тело, будто обнимают и начинают бодро ходить по чердаку, быстро перенося ноги по кругу, пока крутились. каждый раз, когда джерард чувствовал, что упадёт, хватался за толстовку сильнее, отчего получал дозу впервые настолько доброго взгляда и более крепких рук, что держали его.

mark the grave where the search lights find us drinking by the mausoleum door and they found you on the bathroom floor

— блять, я скучаю по тебе, — в один голос снова поют, почти что кричат, перебивая друг друга и пытаясь сдержать грустные нотки от любимой и тоскливой песни. сразу вспоминалось их старое кладбище с красивыми, но жуткими могилками. где-то там лежит мама фрэнка. и папа с братом джерарда. они оба страдали, а теперь могут позволить себе плакать, но не дают. вместо этого выжимают улыбки и срывающиеся крики, — я скучаю до сих пор.. джерард шмыгает носом. точно прочувствовал песню сильнее, чем надо. точно вспомнил, как заходит в комнату к майки и видит парня около стены, накрытого одеялом с изображением альбома грин дей. а сквозь него просвечивается кто-то красно-бордовое. он был уверен, если бы не болезнь и не заложенный нос, он бы почувствовал этот запах крови или чего-то подобного. фрэнк повторяет за ним. помнит болеющую маму на больничной койке. помнит цену, которую оплатить не вышло. помнит, как её отключали от аппарата обеспечения буквально четыре месяца назад. джерард тогда чуть ли не жил с ним, лишь бы не оставлять одного. если бы оставил, то они бы не танцевали здесь. — напеваю песни, от которых хочется порезать вены, — после припева двигаются медленнее, практически остановились, но пока держались за руки, будто боялись. всё таки заплакали. — тупая песня, давай больше не слушать её, — фрэнк знает, что включит её завтра первой и опять доведёт джерарда до слёз, а может и себя тоже. — давай. — если со мной что-то случится, ты же будешь приходить ко мне? — опять спрашивает, но не уточняет, чтобы снова не поднимать разговор об этом. надеется лишь на ответ без осуждений. — буду, — грустно, но уверенно отвечает, вытирая рукавом около предплечья глаза. чёрт. нижнее веко потекло.

***

джерард несёт черно-красный пакет с рисунком призраков в руках и затягивается лаки страйком, который оставил после себя фрэнк. медленно идёт по узкой дорожке, оглядывая каждый проход в поиске нужной фамилии. он был здесь всего три дня назад, а уже соскучился. если бы мог, приходил бы каждый день. он так старательно даже майки с папой не навещал. пахнет сыростью и землёй. похоже на дождь. больше никакого запаха леса с кладбищем. только лес, если говорить про ароматы. только кладбище, если говорить про место. мальчик в чёрном свитере в вертикальную белую полосочку замечает нужный проход. по счёту десятый, вроде. проходит еще метров пятьдесят и видит две могилки. перед ними табличка "айеро". джи на мгновение удивился, почему здесь так чисто, а потом болезненно вспомнил: могиле то всего полторы недели, а ходил он сюда часто, иногда даже встречался с отцом фрэнка. выглядел он до странного собранно: от него даже не воняло алкоголем, хотя по сути это было более всего вероятно после потери ещё одного человека. — привет, привет, привет, — грустно, с сильными передыхами произносит и сдерживает слёзы. открывает пакет и достаёт оттуда три яблочные газировки, одну открывает и вставляет трубочку. рядом положил пакетик мармелада со вкусом винограда и малины. потом три любимые чужие кассеты: зе смитс, три дейс грейс и записанную отдельно семетри драйв. всё же придется послушать. зажигает одну сигарету и ароматизированные палочки, запах которых фрэнк не мог выносить и постоянно тушил, а потом ставит их в кружку с тыквами. его могила до ужаса похожа на храм. каждый раз он снова что-то приносит или убирает. слишком любит это место и фрэнка, чтобы не приходить. до сих пор не может забыть, как зашёл в дом через парадный вход, как попросил фрэнк, и по наитию пошёл в ванну, будто уже знал, что увидит там. теперь думает: он отдал честь курту кобейну или семетри драйву в первую очередь? может быть, если бы пожил ещё десять лет, попал бы в клуб 27, о чём постоянно мечтал. лучше ему не закрывать глаза, иначе первое, что увидит — тело мальчика-призрака с простреленной грудью. в голову было страшно. тогда он испугался сильнее всего за всю жизнь. помнит, как громко ругался, долго солёно плакал, бегал по дому, чуть ли не падая, и громко звал отца фрэнка. а его не было. он не знает, как вообще поднялся на ноги в тот момент. казалось, что просидел час, пока не приехал мужчина. уровень испуга и стресса у джерарда поднялся так сильно, что когда приехала скорая, пришлось дать ему двойную дозу успокоительного. а теперь постоянно пьёт таблетки. надеется, что отравится когда нибудь. и тоже станет привидением. — вот же ж.. теперь я не смогу называть тебя домом с привидениями.

oh, baby, you're a haunted house better find another superstition you better go and take a bow 'cause, baby, you're a haunted house now