Змеиный клубок

Рейна всегда приходит, когда ее не ждут (ложь, Вайпер ждет ее всегда). Она появляется громко, не заботясь о скрытности и том, что подумают другие — на глазах смущенной Сейдж заходит в лабораторию, на которой весит табличка «не беспокоить», а за этим следуют щелчок замка. Рейна бестактная, шумная, грубая, она нарушает покой кабинета доктора Сабины одним своим присутствием. Вайпер недовольно косится на нее, и между ними электризуется воздух. Ведьма с наслаждением напирает сзади, втягивает носом едкий запах медикаментов и реактивов, которым пропахли жесткие черные волосы. Вайпер шипит, подобно змее, стоит когтистой руке с силой натянуть на себя короткие пряди. Ученая злится, бесится, хочет оттолкнуть наглую преступницу, выцарапать ей глаза, укусить, растерзать, но она сдерживается, потому что знает, что это именно то, чего Рейна хочет. Мексиканка вжимает ее в стол, листы записей и отчетов летят на пол, и Вайпер почти готова кричать на нее, но женщина властно целует ее. Поистине императрица. Им обеим неудобно, Сабина вынуждена вывернуть голову, а ведьма склониться к ней, продолжая сжимать запястья мертвой хваткой. Но Рейна на это не обращает внимание, только продолжает терзать тонкие сухие губы, которые под конец раскрываются в ответ. Сквозь поцелуй-полуукус Вайпер чувствует, как женщина довольно улыбается. У Рейны сильные руки, она подхватывает ученую с легкостью и на руках тащит ее лаборантскую, где среди стеллажей, пыли и духоты укладывает ее на небольшой диван. Ее ладони теплые, Вайпер даже чувствует что-то сродни нежности, когда та забирается под медицинский халат и водолазку и оглаживает ее болезненно худое тело. Рейна сжимает ее бедра (наверняка останутся синяки), стаскивает узкие джинсы сразу вместе с бельем и припадает горячими губами к впалому животу. Ее смуглая кожа скользит по бледности Сабины, и от этого сносит крышу. Ученой кажется, что она сейчас задохнется: то ли от спертого воздуха маленькой комнатушки, то ли от близости с этой женщиной. Мексиканка дышит тяжело и громко, нависает над Вайпер, будто пантера над добычей, и вновь припадает к хрупкой шее. Ее пальцы сжимают тонкую кожу, и Рейна упивается ощущением, как бешено бьется артерия под ее сжимающейся ладонью. Вайпер прокусывает губу до крови, когда пытается сдержать громкий стон. Звук тонет в обивке дивана, куда ее вжимает Рейна. Ее язык такой горячий, касания обжигают. Ведьма кусает ее за внутреннюю часть бедра, и тут же возвращается к действу. Так трудно сохранять самообладание, когда у тебя между ног лежит такая могущественная женщина. И Вайпер стонет, громко, она почти уверена, что ее стон слышали все в здании. От этого грудь наполняется стыдом, злостью и бесконечным болезненным наслаждением. Рейна ощущает ее эмоции также, как свои. Они смешиваются в небольшом душном помещении и приносят ей удовольствие, сравнимое с охотой на поле битвы. Ведьма поднимает выше и целует Сабину глубоко и влажно, вызывая недовольное мычание и попытки отпихнуть. Это заводит, еще сильнее, чем раньше. Ее пальцы проникают глубоко, почти грубо, речи о комфорте у них никогда не шло, но Вайпер сжимает узкие бедра и хватается за широкие плечи Рейны с отчаянным желанием стать ближе. У них все так неправильно, что это в пору вставлять в учебник о токсичных отношениях. Ученая в горячке жмется к мексиканке, зарывается пальцами в длинные волосы и смотрит на светящийся имплант в груди. — Ненавижу тебя, — она шепчет это уже на грани отключки, пока Рейна великодушно подает ей ее одежду. — И я тебя, — ведьма оставляет на худой щеке влажный след, и уходит, оставляя Вайпер наедине со своими ядовитыми чувствами до следующей недели.