Жестокая ошибка

AVTOR’S POV Том бежал с пакетами прочь от торгового центра, бежал, что есть сил. Его дыхание было обрывистым, а сердце словно было готово вырваться из груди. Лишь увидев дом Макса, Каулитц убавил скорость и, постоянно оборачиваясь, быстро зашагал к дому. -Черт… Кто-нибудь дома?! – парень кинул пакеты и прошел на кухню. -Ну, я. – из тени коридора на кухню вошел странно красивый парень и равнодушно посмотрел на Тома. — Когда я спрашивал, если кто-нибудь дома, Тео , — заговорил Том, с каждым словом делая тон все более напористым. –Я имел ввиду Макса или Марту. Тео пожал плечами, и повернулся спиной к разгневавшемуся Тому, совершенно спокойно заваривая себе чай. -Где они?! – спросил Том, осушив половину бутылки с водой, ни к кому толком не обращаясь. Он стоял и буравил спину титанически спокойного Тео убивающим взглядом. – Я спросил, где они?! -Я не знаю. – Парень несколько обиженно посмотрел на гитариста, чем привел его в еще большую ярость, и медленно вышел с кружкой чая, оставив Тома одного наедине со своими эмоциями. Том Каулитц пнул дверцу кухонного шкафчика, и с размаху ударил кулаком в стену. Внутри него разразилась буря ярких, хаотичных и отрывистых эмоций. Он был безумно рад, что увидел брата, но не понятно почему, убежал, тут же его увидев. Он был счастлив, что близнец жив и, кажется, вполне здоров. Вроде бы у него даже есть пассия. Или не пассия? Может, это просто… Прислуга. Столько предположений, представлений каких-то размытых сцен, всплески радости и счастья, и тут же за ними, тревоги, страх. Страх панический, заставляющий дрожать и бежать огромный узел страха. Это узел внутри Тома, несомненно, был и раньше, просто… Наверное, тогда эти страхи, его самые сильные и властвующие над ним страхи, были не так близко подпущены им. Том уже больше месяца избегал поисков брата, избегал лишних выходов из дома. Из-за страха, неизвестности, памяти, боли, обиды, сожаления, горести и жалости… Стоило Тому только подумать о том, что могло быть все по-другому, иначе, его руки брал тремор. Он сжимал кулаки, так чтобы ногти входили в кожу, зажмуривался так, что потом, даже открыв глаза, еще несколько минут ничего не мог видеть. Делал все, лишь не пустить этих предательских слез. Не показать своей слабости. Это Билл мог заплакать— будь то боль, или просто грустная песня. Он мог плакать при брате, при многотысячной толпе фанатов, при маме… Он никогда не стеснялся проявления своих чувств, какими бы они не были… Каждый раз, выходя на улицу, Том боялся, но где-то глубоко внутри себя позволял ютиться в сердце маленькой надежде, что он хоть мельком увидит свое второе Я, свое отражение, так не похожее на него. И вот сейчас, когда мечта, цель так близко, Тому хотелось опустить руки. Он не знал, что будет дальше. Вдруг, Билл его не примет? Что он будет делать тогда? А ведь есть еще куча сопутствующих событий… Марта, к примеру. Самое главное, наверное, событие. Или Тео. Тот еще… Парень, представив себе Теодора, поежился. Он не любил его, и конечно, это чувство было предвзято, предвзято потому, что к этому, как иногда в шутку говорил Макс, «хлюпику», была далеко не равнодушна Марта. Наверное, это больше всего и бесило. Том, несомненно, желал Марте только счастья, ведь после того, как он ее удочерил, девочка стала чаще улыбаться, а Том лишь, как новоиспеченный отчим, этому был только рад, но он никак не ожидал такого поворота событий… Марта и Тео… Подумать страшно! Это как если бы Анджелина Джоли бросила бы Бреда Пита и начала бы отношения с Тимом Бартоном! Проще говоря — невозможно. Отговариваться можно бесконечно, прикрываясь чем угодно. Но отступать уже поздно… Он сделал первый шаг— приехал в Берлин. Обратной дороги нет. Он уже увидел Его. На секунды. В следующий раз он все ему объяснит, и начнет со своих чувств… __ Тем временем, Эмили быстро и уверенно вела машину к дому, стараясь оставаться холодной к рыданиям и крикам Билла на заднем сиденье. Он пытался убежать за тем странным парнем, и девушке стоило немалых трудов запихнуть рыдающего Билла в машину. Всю дорогу, сквозь слезы и сопли, певец уверял девушку, что это был его близнец, что он не мог ошибиться, что это просто невозможно, это какой-то парадокс! -Эмили, останови машину. –Билл, вытирая слезы, смотрел на гувернантку. –Я сказал, останови машину. Девушка вздохнула, но сделала вид, что не услышала; она лишь сильнее вдавила педаль газа, сворачивая на жилы кварталы, где до дома оставалось совсем недалеко. -Эмили, ты глуха? Я ясно попросил тебя остановить машину, или тебе надоело работать у меня, и ты ищешь способ отвязаться от такой обузы, как я? – Билл нагнулся к переднему сиденью, с вызовом смотря в лицо Эмили. Девушка судорожно выдохнула и резко, совсем неожиданно для Билла, вдавила педаль тормоза, ударилась лбом о руль, и тут же откинулась назад. В салоне машины повисла звенящая, давящая на уши и смущающая до красных пятен на лице тишина, нарушаемая лишь тихим жужжанием мотора и отрывистым дыханием Эмили. -Простите, сэр. Прошу меня извинить, я обязательно отработаю… , — девушка опустила голову, и волосы закрыли ее лицо, словно закрывая эмоции Эмили от Билла. – Этот инцидент… -Эмили… Эми… Прости меня, я не хотел так… Я не хотел, чтобы так получилось. – голос брюнета дрогнул, все слова, которые он еще хотел сказать, застревали в горле, будто какой-то барьер стоял внутри не давая связкам даже дрогнуть. -Вы не должны извиняться передо мной. – отрезала девушка. – Не надо, это не стоит того. – руки Эмили схватились за руль, желая будто найти в нем поддержку, но тут же опустились. Билл поджал губы. Да, он хотел выбежать из машины, еще наивно надеясь догнать или увидеть где-нибудь того парня— брата. Но он, хоть никогда и не говорил, очень дорожил и боялся обидеть Эмили. Порой даже он чувствовал себя должным ей. Он не мог обращаться с ней грубо, не мог этого себе позволить. Билл медленно, осторожно коснулся руки девушки. Не получив возражений, он немного сжал ее руку в своей. -Эмили, прости меня, пожалуйста, поехали домой…