Отражение нарцисса

      — Привет, мама, — Лео прошмыгнул мимо матери в прихожей и стрелой кинулся наверх, где для него была приготовлена комната-мансарда.       — Лео! — крикнула ему Деуза. — Ты даже не обнимешь маму? Я так переживала, когда ты уехал!       — Оставь, Деуза, — махнула рукой донна Мосинья. — Мальчик не в себе. Главное, что он наконец-то дома, а не шатается где-то по пустыне.       — Господи, у меня кровь в жилах стынет, как подумаю об этом. Я так и не поняла, зачем сеньор Альбьери это сделал, зачем увез его.       — Какие еще тебе нужны доказательства того, что доктор сумасшедший? Когда я говорила тебе, что от него надо держаться подальше, ты мне не верила.       — А этот пасынок Иветти! — вспомнила Деуза. — Ума не приложу, почему он так похож на моего Лео, аж жутко становится.       — Какая разница, почему, — Мосинья активно орудовала вязальным крючком. — Похож и похож. Но в тот дом ты все-таки больше не ходи, не к добру все это.       — Почему, мама? Иветти была так добра ко мне, да и все ее семейство.       — Ничего, двадцать лет ты обходилась без общества Иветти, обойдешься и сейчас. Как бы они в Лео не вцепились.       — Да что ты, мама! — испугалась Деуза. — Я этого не допущу.       Старушка только тяжело вздохнула и погрузилась в рукоделие.              Лео битый час стоял перед зеркалом и всматривался в свое отражение. Никому не бывает приятно увидеть другого человека в той же самой одежде, что и у тебя, но если это не одежда, а все тело? Лео смотрел на себя, как на чужого, он видел в себе чужого и задавался вопросом: кто он, этот незнакомец? Деуза неслышно поднялась по винтовой лестнице и встала поодаль, наблюдая эту загадочную картину.       — Сынок, ты даже не спустишься к нам? — осторожно спросила она.       — Позже, мама, позже, — Лео не отрывал взгляда от зеркала. — Мама, как думаешь, на кого я похож?       — Лео… — Деуза совершенно растерялась от его вопроса.       — Я не узнаю сам себя. Это лицо, как чужая маска. Тебе никогда так не казалось?       — Да что ты такое говоришь! А чье же оно?       — А вот, чье, — Лео взял с тумбочки журнал, с которым теперь не расставался, и показал его матери. — Смотри, я в сорок лет. А здесь я такой, как сейчас, но в другом времени. Это я и не я одновременно.       — Лео, убери это! — Деуза не могла видеть снимки, которые демонстрировал ей сын. — Да, ты похож на этого сеньора, ну и что же? Я сама удивилась, но в этом нет ничего странного, совершенно чужие люди бывают очень похожи.       — Ты видела его?! — опешил парень.       — Да, когда тебя не было, — нехотя призналась Деуза. — Мельком, правда.       — Где?       — Лео! Какая разница? Я говорю тебе: забудь про него и выброси журнал.       — Мама-мама! — с усмешкой покачал головой Лео. — Если бы я мог, я бы выбросил. Но себя я выбросить не могу.       — Сынок! — обняла она его. — Как хорошо, что ты вернулся! Не поступай больше так, не уезжай от нас.       — Не уеду, — он обнял мать в ответ. — Больше нет смысла ездить. Я потерялся, мама.       — Все будет хорошо, — гладила сына по голове Деуза. — Ты правильно сделал, что оставил сеньора Альбьери. Не слушай того, что он тебе говорит, вот увидишь, все наладится.       — Никогда не упоминай больше при мне его имени! — резко вспылил Лео.       — Он чем-то тебя обидел?..       — Да, — Лео отвернулся, чтобы мать не увидела его слез. — И меня, и тебя. Я больше не хочу знать этого человека, он для меня умер. Я потратил столько лет впустую из-за него.       — Какие твои годы! — ласково улыбнулась Деуза.       — Деуза! — послышалось снизу. — К нам пришли!       — Я пойду открою, — заторопилась женщина.       На пороге стоял доктор Альбьери собственной персоной. Он смотрел на Деузу умоляющими, испуганными глазами.       — Сеньор Альбьери?.. — удивилась она. — Откуда вы узнали наш адрес?       — Деуза… — полушепотом произнес он. — Лео у тебя? Мне очень нужно поговорить с ним.       — Лео нет дома! — решительно заявила Деуза.       — Прошу, это вопрос жизни и смерти!       Лео спустился следом за матерью. Он замер при виде крестного.       — Лео! — воскликнул Альбьери. — Давай поговорим. Пожалуйста, выслушай меня!       На него смотрели сердитые черные глаза, прожигая на докторе дырки. Те же самые глаза, в которых еще недавно были безграничная любовь, обожание и доверие, нынче оказались полны колючей ненависти, презрения и обиды. Лео, не издавая ни звука, проскочил в открытую дверь и побежал куда-то без оглядки.       — Лео! — кричал ему вдогонку доктор. — Остановись, не поступай так со мной! Это же я, твой отец!       Но парень лишь ускорил бег. Он запрыгнул на подножку автобуса и скрылся посреди шумной автомобильной дороги.              Альбьери вернулся домой совершенно разбитый. Он бросил ключи на столик в прихожей и тяжелой поступью прошел в свой кабинет, где в минуты смятения и горя закрывался от всего окружающего мира.       Эдна встрепенулась, услышав шаги мужа. Она еще ни разу не заговаривала с ним о Лео и Лукасе с тех пор, как он вернулся из Марокко. Страшная догадка давно поразила ее ум, но она твердо решила для себя, что не отвернется от Альбьери ни при каких обстоятельствах, что бы тот ни натворил. Женщина осторожно постучалась в кабинет.       — Альбьери…       — Эдна! — воскликнул он с горячностью, усадил жену рядом с собой и взял ее руки в свои ладони. — Я должен тебе кое в чем признаться.       — Да, я готова выслушать, — с подобострастием ответила Эдна.       — Я совершил нечто невероятное. Это и великое благодеяние, и великое преступление. Благодеяние для всего человечества, понимаешь?..       — Д-да, — продолжала во все глаза смотреть на него супруга, мало что разумея из того, что он говорит.       — Но в то же время это преступление, преступление против конкретных людей. Наука не может обходиться без жертв, но мне страшно. Я вызвал к жизни существо, которое никогда не появилось бы на свет в обычных условиях. И я боюсь его, Эдна.       — Что ты такое говоришь, Альбьери? — в недоумении проговорила она.       — Я клонировал человека. Лео на самом деле клон.       На лице Эдны застыло выражение ужаса. Она подозревала, она не спала целую ночь после визита к Феррасам, но услышать правду из первых уст, тем не менее, было крайне тяжело.       — Раньше я боялся, что меня растопчет, уничтожит толпа, когда узнает, — дрожащим голосом сказал Альбьери. — Но я понял сегодня, что главный мой страх — это он. Я знаю, на что может пойти разум, настроенный против создателя. О, Эдна, я в западне!       — Альбьери! — в порыве эмоций прижалась к нему жена. — Не бойся ничего, я с тобой! Ты не один, ты никогда не будешь один, я разделю с тобой любую участь!       — Я в западне… — повторял ученый в полузабытьи. Ему мерещились злые глаза Лео, взгляд которых перенести было куда сложнее, чем осуждающий взор Али и всего мира.