* * *
— Это судьба, — важно сказала Ли, за обедом выслушав сбивчивую пылкую речь подруги о её соулмейте. — Ты проверила электронный ящик и там действительно было от неё письмо? — Да, я уже вбила её номер в свою телефонную книгу, мы даже, когда я ехала сюда, успели завести переписку. Чонха очень милая, — у Йеджи замерло сердце, а потом она бросилась в объятия подруги. — Просто поверить не могу, что она — человек, предначертанный мне судьбой! Я не знаю, кого благодарить, чтобы он понял, как я счастлива. — Благодари издателей, которые спихнули тебя на голову Чонхи, ну и родителей, что тебя натолкнули на то, чтобы ты сюда поступила, — Ли погладила Йеджи по голове и прикрыла глаза. — И будь счастлива. Во время пар она не прекращала переписку с Чонхой, которая действительно была очень милой, умной, но общалась немного неуклюже, будто стеснялась того, что была буквально на пять-шесть лет старше и жила затворницей в Сеуле, в то время как её соулмейт находился в Пусане. Из близких людей осталось сказать только родителям, которые точно примут любую информацию и порадуются, пустят слезу, может, в июле отпустят свою дочь к писательнице, которая проведёт с ней немного дней в столице. «Я бы хотела прилететь к тебе на выходных», — написала Чонха, которая уже подыскивала билеты и смотрела, сколько у неё денег на карточке. «Познакомишься с моими родителями, раз мы по долгу работы знакомы?» — вопрос задавался с дружелюбно-шутливым тоном, и Ким серьёзно себе кивнула, а потом облачила кивок в слова, получая ответ, что Йеджи о ней расскажет, а мама так вообще обрадуется приезду — она поклонница творчества маленькой писательницы с большой мечтой. За семейным ужином, который был по традиции, Хван-младшая поднялась, дабы объявить очень важную новость. Она вся запиналась, краснела, бледнела, а потом смогла выговорить несколько слов, связанных общей мыслью: — Мой соулмейт — Ким Чонха, писательница, с которой я работаю, и она приедет к нам на выходных, чтобы познакомиться. Мама была счастлива такому повороту событий, папа улыбнулся, а Йеджи, не нервничая, продолжила ужинать, время от времени отвечая на какие-то вопросы. На душе было легко, на телефон пришло новое сообщение от Чонхи с информацией о том, куда она прилетит и откуда её забирать (если вдруг Хван того захочет), а мама, увидев текст, сразу воскликнула, что поедет вместе с Йеджи и заберёт красавицу-писательницу, чтобы познакомиться. — Я тогда подготовлю всё дома, чтобы вы не извинялись за беспорядок или отсутствие блюд к столу, — папа был человеком хозяйственным, и когда дело касалось приготовлений для гостей, на него можно было положиться. — Ты спроси, что она любит поесть, может, нам удастся приготовить всё, что она пожелает, — поторопила Йеджи мама. Наступление выходных всех наградило нервами, даже Чонха, летящая в самолёте и сильно мучающаяся жаждой, постукивала ноготками по подлокотнику и посматривала на снующих туда-сюда бортпроводников. Они спрашивали у каждого, всё ли нормально, и Ким, у которой руки чесались начать писать что-то юмористическое (потому что только в самый нервный момент появлялось чувство юмора), слишком сильно показывала, что не доверяет самолёту. У неё уже была задумка — бессмертный парень и путешественница во времени, которые время от времени пересекаются, оставалось только дописать нынешнюю книгу и сдать её на проверку госпоже… Йеджи. Её соулмейту, имя которого теперь, казалось, было выгравировано на поверхности всего сердца и произносилось с такой нежностью, будто любящая мать качала младенца. Когда объявили посадку, Чонха будто в числе первых пассажиров схватила свой рюкзак и выскочила в коридор, соединяющий самолёт и зал в аэропорту. Она не смотрела на бортпроводников, желающих ей приятного дня и кланяющихся низко, она не обращала внимания на других пассажиров, что радостно шли к встречающим их людям. Ким нервничала, это было видно по её сжимающимся на лямках рюкзака пальцам, и глазам, что нервно бегали по огромному помещению, полному разных корейцев: улыбающихся, грустных, и все-все ожидали своих путешественников, обмахиваясь от зноя июня веерами или широкополыми шляпами. Аэропорт — это жила, в которой текут люди, сменяя друг друга на посту, но там люди есть всегда: дневной рейс, ночной, пересадка на другой рейс и так далее. В этой куче людей, море света и лесу звуков Ким Чонха увидела один лучик, который смотрел только на неё и ждал её одну, потому что никто больше не знал, что она, писательница, имевшая лишь несколько законченных романов за спиной, прилетела в Пусан к своему соулмейту. Йеджи была прекраснее в жизни, чем во сне — мягкие рыжие волосы, лицо, на котором исчезали глаза при улыбке, а потом она со всех ног сорвалась к своей красавице, своему соулмейту, заключаю ту в мягкие объятия и шепча «я чувствовала, что ты скоро появишься». В тот день, когда два человека, связанные судьбой, встретились, зажглись лампочки в их душах, и обе девушки, не спешащие опускать руки друг друга, впервые выспались без омрачающих душу ночных кошмаров, которые могли преследовать только что встретившихся соулмейтов.Часть 1
21 июля 2021 г. в 19:39
— Мам, может, мне стоит выпить снотворное? — Йеджи уже давно переоделась в пижаму, но сон на неё всё не шёл, отказываясь стучать в окошко и говорить «пора видеть сновидения». Поговаривали, что если человек не спит, то это означает, что у его соулмейта бессонница. — Я не могу уже это терпеть — у меня скоро зачёт, я должна выспаться хоть раз за неделю, а мучаюсь!
У Йеджи уже давно сдали нервы, хотя она часто говорила о себе как о сильной девушке, которой все невзгоды по плечу. Любимый парень не соулмейт? Ладно. В баре нет классического мохито? Не беда! Закончилась туалетная бумага, осталась только втулка? Кто-то же из большой семьи откликнется на зов и принесёт. Сейчас же Хван была на грани отчаяния: её не допустили до донорства крови, хотя это была мечта детства, из-за низкого веса, надвигался зачёт по важному профессиональному предмету, а ещё наступила бессонница, от которой нигде было не спрятаться. Хоть плачь и моли о пощаде, но она не знала своего соулмейта и не могла его попросить поспать хоть минуточку. Из-за связи, что была окутана тайнами, люди были объединены, как единый организм, и Йеджи пару раз вырубало прямо на лекциях, а на факультете издательского дела нужны все силы и энергия, и в тот момент она поняла — у её соула точно сбит режим, а это значит, что он не студент, а возможно, постарше.
Она стала воображать их встречу, первые объятия и поцелуи, и думала о том, что это именно мужчина, потому что внутри всё сжималось от мысли, что её соулмейтом будет девушка. У Хван есть мама и папа — женщина и мужчина, что вырастили её в доброте и любви, а вот у её подруги, Ли Черён, были мама и мамочка, которые тоже любили своего ребёнка и не боялись показываться вместе. В их мире нормально быть и обычной гетеро-парой, и с партнёром своего пола, но Йеджи больше склонялась к молодым людям, потому что с ними в большинстве своём было очень интересно.
Но она ни за что себе не признается, что слышала во сне голос женщины, а не мужчины. «Это всего лишь иллюзия из-за большой любви к маме», — в такие моменты девушка просыпалась в поту и выдыхала — её любимым человеком на всём белом свете точно должен быть мужчина, а то она свихнётся.
Девушка отличалась любовью к учёбе: вышла на стипендию при помощи своих знаний, помогала всем в группе и обзавелась большой любовью студентов. Не было преподавателей, которые бы отрицательно отзывались о ней, но в последнее время Хван всех лишь расстраивала своими опозданиями, невыполненными заданиями на дом и сном на парах. Конечно, все понимали, что с ней происходит, но высшее образование всяк было важнее соулмейта.
— Милая, может, просто попьёшь водички? — женщина, сильно похожая на Йеджи, немного виновато ей улыбнулась — снотворного у них никогда не водилось, а покупать специально сейчас не выйдет. — Либо могу предложить тебе насильно заснуть и всё же поговорить со своим соулмейтом, может, натолкнёшь его пойти ко врачу, и тогда вам обоим будет спокойнее.
Девушка, чьи рыжие волосы были забраны в невысокий хвост, вздохнула. Она уже очень долго хотела спать, но стоило улечься в кровать и накрыться одеялом, как всё внутри брыкалось и протестовало. Странный у неё соулмейт — доводит до слёз, не показывается и не хочет спать сам.
— Когда твой папа мне снился, я старалась как можно быстрее уснуть, чтобы встретиться с ним, — шептала госпожа Ким, мама Йеджи, когда ей всё же удалось уговорить студентку лечь в кровать. — Я не знаю, кто тот человек, что тебе снится, но дам совет — лучше поспать пять минут, чем не спать вовсе. Ты слаба, Йеджи, моя крошка, наберись сил и будь готова к покорению высот.
Девушка слегка улыбнулась — она действительно ослабла и была бы рада любой возможности поспать. И, на её счастье, как только мама погасила свет и ушла из комнаты, глаза слиплись сами собой и Йеджи погрузилась в длинный сон впервые за всю неделю.
В другом же городе, что был значительно больше Пусана, в котором жила семья Хван, мучилась в потугах вдохновения признанная писательница, не могущая выдавить из себя ни слова. Ким Чонха, именно так звали девушку, раз за разом прикладывала пальцы к клавиатуре, тянулась к волосам, чтобы затянуть их потуже, а потом опускалась головой на стол, плача. Писательство — это её жизнь, её судьба, намного прибыльнее, чем связь соулмейтов, но сейчас, в период творческого кризиса, она не могла заниматься тем, что действительно любила.
— Почему? За что?! — плакала девушка, распуская крашеные в белый волосы и мечтая об одном — чтобы сон, который она потеряла, принёс ей хоть капельку вдохновения и успокоения.
Раньше Чонха не обладала особенным талантом или какими-то выдающимися данными, чтобы её романы, в которых главную тему занимали наука и техника, напечатали. Она как-то подавалась в издательство — безрезультатно, только сухая отписка по типу «мы прочитали, но вам надо стараться больше». Она и старалась, но никакого результата от стараний не было обнаружено, лишь горечь оседала на языке и хотелось очень сильно плакать. Потом она перешла на любовные романы, и, о чудо, их наконец-то издали.
Девушка сотни раз просила прощения у своего соулмейта, который испытывал явные затруднения в связи с отсутствием так нужного сна. Она не решилась уже который раз его мучить — просто приняла положенную дозу снотворного и легла, даже не переодеваясь в пижаму.
Йеджи будто ехала в электричке, что не была заполнена людьми, на ней была школьная форма, хотя она уже как пару лет не являлась школьницей, а на другом конце вагона была молодая женщина в белом платье, смотрящая в окно. Проплывающие на небе облака окрашивались в розовый цвет закатного солнца, и неизвестная, которая явно являлась соулмейтом Хван, повернулась.
Студентка замерла от внеземной красоты девушки, которая была её родственной душой и принадлежала ей вся и полностью. Рядом с ней ломалось абсолютно всё: уверенность, что у неё будет соулмейт-мужчина, собственная смелость, во рту пересыхало.
— Так вот кому я не даю спать, — блондинка тепло улыбнулась, а потом резко понурила голову вниз. — Прости меня, пожалуйста. Я могу отплатить молочным коктейлем или же жареной курочкой.
— Ну… можно и чем-то покрепче, — Йеджи неловко рассмеялась, чувствуя себя в школьной форме очень уязвимо. — Ты не подумай, я не школьница, я в университете учусь на втором курсе, даже не знаю, к чему эта юбка и всё такое…
Йеджи ощутимо нервничала — руки постоянно поднимались к волосам, спускались к юбке и даже пару раз попытались схватиться за неустойчивый поручень. Их первый разговор вышел максимально неловким и смущающим, потому что обе девушки нервничали и не думали, что повстречают друг друга вот так.
— Может, для начала познакомимся? — незнакомка в белом платье сделала шаг навстречу, но всё заволокло чёрный светом — у Йеджи сработал будильник и её просто вырвало из сна, оставив в настоящем.
— Мам! — закричала Хван-младшая на весь дом, потому что знала, что родители уже встали и готовились к выходу на работу. — Мам, пап, я знаю, кто мой солумейт!
Родители завтракали, и даже для Йеджи, что переоделась в майку со штанами и длинный кардиган, что-то осталось. Все были во внимании, и девушка, чуть не расплакавшись, опустилась на стул и произнесла:
— Это девушка, и она очень красивая… но… я не узнала пока её имени… я же узнаю?
— Узнаешь, обязательно, — и в сердце студентки зажглась надежда.
В университете Йеджи ходила то ли обрадованная, то ли задумчивая — никто не понимал выражение её лица и того, что она чувствовала. Забыв о всех своих предрассудках, она гадала, какое же имя у прекрасной девушки, что заполнила всю её голову и отказалась покидать. Она была прекрасна — и хоть волосы были крашеными, а платье явно придумано воображением, было в её образе что-то печально-задумчивое, присущее творческим людям. Только вот актрис или айдолов с таким лицом Хван не помнила, а интерес всё терзал, потому было решено в следующий раз расспросить незнакомку полностью.
— Говоришь, это девушка? — Йеджи кивнула на вопрос Черён, которая так вдохновилась, что обняла подругу. — Это же прекрасно! Мои родители были бы в восторге, если бы у меня тоже была соулмейт-девушка, потому что с ними намного проще, чем с парнями.
— Но с парнями интереснее, потому что они порой знают то, чего не знаем мы, — пожала плечами Хван. — Но, с другой стороны, поддерживаю позицию, что с девушками проще — кто, как ни она, поймёт, что во время красной недели надо просто греть, вытирать слёзы и целовать?
Ли шумно захихикала от представшей пред глазами картиной, потому что уже достаточно наслушалась рассказов о девушке с белыми волосами и взглядом уставшей лисицы. Ей было ясно одно — хоть так скоро переключиться с одного пола на другой невозможно, Йеджи совершила немыслимое.
Какой же надо обладать красотой, чтобы поменять свои убеждения?
— Я обязательно скажу, кто она такая и чем занимается, мне бы только поспать нормально, — Хван сжала руки в кулаки и вцепилась в волосы. — Она, кажется, тоже меня в первый раз видела. Предложила попить молочного коктейля и поесть жареной курочки, подумала, что я школьница… а вдруг она старше меня?
Рыжие волосы полностью легли на стол, и Йеджи зашлась в громком стоне, который перекрывался гулом студенческой столовой. Черён могла лишь сочувственно погладить подругу меж лопаток и покивать головой, мол, как же я тебя понимаю. Многим людям в их возрасте снятся первые сны с соулмейтами, но учёными было доказано, что даже в детстве мы можем услышать голос своей родственной души, которой не терпится встретиться с человеком, что будет рядом целую вечность.
— А вдруг она окажется дикой стервой, хотя во сне показалась хорошенькой? — слышалось как-то глухо, потому Ли пришлось даже наклониться, дабы расслышать слова. — Можно ли вообще разочароваться в собственном соулмейте?
— Не знаю. Надеюсь, мы этого не узнаем, — сказала Черён и услышала звонок на пару. — Вставай, подруга. Нам пора грызть гранит знаний.
Йеджи обладала хорошей способностью — она могла переключать своё внимание со скоростью света, и даже сейчас подскочила и принялась собираться, утерев глаза и дунув на руки, чтобы избавиться от крошек. Многие завидовали этому качеству девушки, потому что не все готовы были горы сворачивать с самого утра, а раскачивались ближе к обеду и раскрывали глаза лишь к ужину. Из-за хронического недосыпа Хван теряла голову, но казалась всем энергичной и позитивной, потому что мозг не мог должны образом на всё реагировать. Сейчас она была озарена идеей, тем, что толкает людей на безумные подвиги, заплетала непослушные волосы в хвост и подсчитывала, сколько часов сна надо для полноценного разговора с прекрасной девой. Может, восемь? А если целых двенадцать? Нет, родители будут волноваться, позовут учёных, а они повезут её в лабораторию для опытов.
— Сегодня я точно поговорю с ней по душам, пускай мы явно далеко друг от друга и не знакомы нормально, но мы познакомимся, а ещё я… хочу подержать её за руку. Хотя бы пять минут. У неё на вид такая мягкая кожа, — последнее предложение было сказано смущённо, но Черён лишь повела бровью — да, мандраж знатный, её подруге осталось только не сойти с ума от собственного счастья.
— Только попридержи коней, Йеджи, — Ли погладила её по тыльной стороне ладони. — Сначала прощупай почву, она же не откроется тебе сразу — вам обеим надо время. У тебя будто бы отношений до этого не было, а так, баловство с единичными поцелуями.
Хван вся раскраснелась и махнула рукой — все «серьёзные» отношения пали перед объявлением соулмейта и нервами перед встречей. Она знала, что прекрасная нимфа, как девушка про себя окрестила блондинка, не станет играться с её чувствами, ведь она явно порядочная. Конечно, интерес водил за нос, знойный июнь с приближающимися каникулами располагал к самой настоящей романтической встрече, но студентка чувствовала — они должны некоторое время побыть в дрёме в объятиях друг друга, прежде чем увидеться по-настоящему.
Чонха же в это время ходила из угла в угол по собственной квартире, как рычащая тигрица в клетке, — она впервые испытывала такой прилив сил, что строки лились сами не из-под пальцев, а из полуоткрытого рта. Диктофон послушно всё записывал, в особенности описание красочного сна в розовых оттенках, и начинающая писательница села на диван, заканчивая запись.
— Неужели она вернула мне вдохновение? — прошептала девушка. — Она так прекрасна…
Чонха была из числа тех людей, которым надо всего и побольше — она пробовала себя в отношениях и с парнями, и с девушками, и с людьми младше себя, и с людьми старше себя, потому сердце ёкнуло при виде рыжеволосой юной красавицы, что так смутилась, увидев на себе школьную форму. Видимо, она недалеко ушла от школьной скамьи, а может, до сих пор считает себя за маленькую. Чонхе только надо было встретиться с ней, чтобы дождаться сладкого ёканья в груди и ответить себе на вопрос: «может ли она быть со мной?» Девушка склонялась, что да — та юница была в её вкусе, а смущение так шло её лицу, что хотелось бесконечно мурлыкать под нос любимые песни и идти пешком по асфальту до неё.
Редактор прислал финальные правки главы, извиняясь за задержку, потому что у неё наконец-то отступила бессонница и произошло достаточно важное событие в жизни. С госпожой Хван Чонха никогда не виделась лично — они общались только при помощи электронных писем, да и то сугубо на важные рабочие вопросы. Её редактор была маленьким солнцем, трудовой пчёлкой, которая много делала и мало при этом разглагольствовала — только по делу и только с разрешения, когда знала, что с её мнением будут считаться.
«Благодарю вас», — отписалась Ким и открыла правки, принимаясь вчитываться в текст и время от времени задумываться, потому что всплывающая тавтология и канцеляризмы были её самой настоящей слабостью. В издательстве ей сказали, что госпожа Хван — ещё стажёр, студентка, но им обеим будет полезно это сотрудничество: одной, обучающейся на факультете издательского дела, нужна практика, а писательнице с неконтролируемой энергией — твёрдая рука, которая направит в нужное русло.
Редактура главы заняла некоторое время, и Чонха в три часа дня отослала новый вариант главы — и Йеджи в это же время получила сообщение от своего автора, госпожи Ким, финальные правки главы. Черён, буквально умирающая на последней паре, заинтересованно уткнулась вместе с подругой в телефон, где писательница просила в свободное время проверить главу и высказать своё мнение.
— Тебе повезло, что удалось устроиться сразу на стажировку с последующим трудоустройством после получения диплома, — прошептала Ли с немного завистливым вздохом. — Госпожа Ким к тебе хорошо относится? Как я говорила тебе, если вдруг она тебя оскорбит, я могу её поколотить.
— Рён-и, я думаю, это не понадобится, — немного улыбнулась Йеджи. — Госпожа Ким никогда не говорит мне, что я обязана сразу же проверить её главу, но я всегда рада видеть её романы у себя на электронной почте. Конечно, меня не отмечают как редактора при финальной вёрстке, но я рада, что её книги стоят у нас на полках в книжных магазинах. Для меня честь — работать с ней.
— Жаль только, что об этой твоей Ким Чонхе ничего неизвестно, фотографий в интернете и то нет, — фыркнула Ли. — Скорее всего, это добрая старушка с двадцатью кошками и сахарным печеньем, которое, наверно, видело Корейскую войну. Я не удивлюсь, потому что она такую ваниль разводит в своих книгах, что мне становится страшно, а ещё жутко болит эмаль, — на последних словах Йеджи не выдержала и подавила смешок.
Кое-как дотерпев до конца последней пары, Хван устремилась в дом, дабы заплести волосы в хвост и засесть перед ноутбуком. Мама снова будет фырчать, потому что её дочери надо будет пойти к окулисту и проверить зрение, папа расстроится из-за того, что они снова не посмотрят все вместе телевизор после ужина. Конечно, практика практикой, но забывать про семейные узы тоже не стоит, а Йеджи зареклась, что уделит на главу только пять минут, потом напишет ответ и просто будет ждать любого сигнала, что сообщение принято.
Так и было сделано: Хван со всей присущей ей серьёзностью засела за проверку, знакомые слова были перед глазами, она перечитывала один отрывок текста уже три раза, но ничего не находила, и это был видимый успех — всего одна помарка в пунктуации, но тут не доглядела сама недотёпа-редактор. В конце работы сняв очки для работы на компьютере, девушка потянулась, а потом раздался привычный сигнал, будто госпожа Ким круглосуточно сидела перед компьютером — «Спасибо за проверку и отклик!»
Думая над тем, что ей неимоверно повезло с автором, Йеджи вышла к родителям и, сразу прильнув к ним, принялась рассказывать о новой главе книги госпожи Ким. Мама интересовалась её творчеством и даже прочитала несколько романов и поразилась их разнообразию — то драматическая история о вселенной, в которой у соулмейтов имя возлюбленного находится на одном запястье, а имя врага на втором — у главной героини же имена одинаковые, то юмористическая история о демоне, которого случайно призвала девушка через прочтение бабушкиной книги рецептов. Эти книги имели необычайный успех, и имя «Ким Чонха» было на слуху у многих, но она никогда не давала интервью и лично никогда не заявлялась в издательство — действовала через посредников, а если удавалось взять по телефону хоть какие-то сведения, она просила изменить свой голос.
— Я никогда не видела людей, которые настолько боятся рассекречивания своей частной жизни, — сказала как-то Черён, покупая очередной роман писательницы. — Хотя, на самом деле, мне кажется, это очень удобно — когда люди не знают твоей внешности, то не будут подбегать в магазинах, когда выбираешь себе кружевной комплект.
Сегодня Йеджи уснула даже раньше, чем всегда, и была очень сильно обрадована, увидев перед собой ту самую девушку, которую так хотелось видеть целый день. Сложив перед собой руки, она сидела напротив — они снова были в поезде, и теперь он мчался куда-то по земле, а не по небу, но облака, так понравившиеся Хван, всё равно были видны. Обе девушки одновременно вздохнули, а потом блондинка немного зажато улыбнулась, будто нервничала больше всех.
— Давай тогда познакомимся, что ли? Я не особо люблю людей, вообще стараюсь избегать с ними всяких встреч, потому что профессия склонна к одиночеству, но… в общем, я Ким Чонха, автор серии книг «Королевский выбор» и бестселлера «Ожерелье русалки». Конечно, ты можешь не поверить, потому что моих фотографий нет в интернете, я не веду социальные сети и не даю интервью, но… ты можешь со мной связаться, я дам тебе свой номер телефона, чтобы мы могли созвониться и поговорить наяву.
На произнесённом имени у Йеджи дрогнуло сердце; когда прозвучали названия романов, которые она редактировала и самолично отправляла главы Ким Чонхе, дыхание прервалось. Конечно же, было рано радоваться, но мозг решил отступить перед языком, который взял пальму первенства:
— Ты можешь отправить телефон на мою электронную почту, — Чонха немного недоверчиво посмотрела на студентку, но от последующих слов её глаза расширились: — Рада с тобой познакомиться так. Я Хван Йеджи, редактор-стажёр всех твоих книг, обучаюсь на факультете издательского дела в Пусане.
В ту же секунду девушку вытянуло из сна — посередине ночи зазвонил телефон, разбудив, и Чонха смазалась в водовороте красок и гасящихся звуков. Застонав, Хван ответила на звонок, но это была всего лишь реклама каких-то медицинских услуг, которые девушке были совершенно не нужны. Но она знала, что будет делать — с утра проверит электронный ящик, а уже потом расскажет Черён о необычном событии, которое перевернуло чуть ли не всю жизнь девушки.
Чонха, сощурив глаза, внезапно выдернутая из сна, быстро входила в сеть и, отыскав электронный адрес «госпожи Хван», написала ей свой номер с припиской «Йеджи, звони в любое время. Когда не спишь ты — не сплю и я».