Однажды в Нью-Йорке

I - Том, зайди-ка ко мне, - голос начальника звучал немного уставшим, четверг явно был не его любимый день. Том Эмерсон, молодой старший трейдер, сотрудник одной из крупнейших фирм Америки, «Джей Эм Эм», встав со своего кресла, прошел по светлому коридору к кабинету босса. Открыв дверь, на какой-то миг Том прищурился. Весь кабинет был залит холодным красновато-оранжевым светом заходящего солнца, столь характерным для октября, проникавшим через огромные окна. Сэм Роджерс сидел, откинувшись на спинку кресла, и поглядывал за окно, на главную финансовую улицу если не мира, то Штатов точно. За последний год, первый год кризиса, он осунулся – мешки под глазами, щеки, слегка опавшие, того и гляди, будут висеть как у бульдога. Взглянув на Тома, Сэм грустно улыбнулся, Том вообще ни разу за все семь лет работы в этой фирме под его началом не видел у Сэма радостной улыбки, а только такую, немного печальную, проникнутую всепониманием. - Как идут дела? – спросил Сэм, вопрос был скорее формальностью, так сказать, входом в разговор. - Дела идут, - начал Том, пытаясь понять, что произошло или куда босс клонит, - Слава Богу, хоть не спотыкаются… - Гм, - Сэм улыбнулся, и на мгновение могло показаться, что промелькнуло что-то веселое в этой ухмылке. – Ну а на личном фронте? – спросил Сэм, пристально посмотрев на парня. Краска слегка окрасила щеки Тома. То, что Том был геем в конторе знали давно, в конце концов – шило в мешке ведь не утаишь, да и времена настали другие, что оказалось совершенно справедливым. Его рост по служебной лестнице был связан исключительно с его трудолюбием, талантом и преданностью фирме. Но так же все знали, что примерно год назад, незадолго до Рождества его бросил парень, Сет Брегман, которого сократили в кризис. Романы на работе не даром считают не самой лучшей ситуацией, а они работали вместе, вернее, Сет был подчиненным Тома. А тут этот кризис, массовые сокращения. Похоже, их семейная лодка именно тогда и дала течь. Все же, говорить о равноправии и само равноправие – это две большие разницы. Том не любил вспоминать об этом, тем более что за год, прошедший с того момента он оправился, научился не думать о парне, который на редкость глубоко проник в его душу. Сэм понимающе кивнул. - Да, это всегда как удар молотом, именно тогда, когда ты этого меньше всего ожидаешь, да. И потом все говорят, что это не конец света, это надо пережить, с этим надо справляться,.. – пять лет назад Сэм и сам пережил развод, но в отличие от Тома, того с женой связывали не три года совместной жизни, а двадцать лет брака, дом, дети, пусть и взрослые и пес. Похоже, Сэм так и не приспособился к жизни в одиночестве. Эта тема, расставания и одиночество, не была приятна Тому, но перебивать начальника не хотелось, да и было понятно, что тому хочется выговориться, так что парень стоял, прислонившись спиной к стене, и слушал. Наконец, Сэм прервался, грустно посмотрел на Тома, махнул рукой, мол, все это ерунда. - Ладно, я же тебя вызвал не для этого, - и он усмехнулся, усмехнулся и Том. – У тебя какие планы на завтрашний вечер? - Никаких, - ответил Том, немного удивленный вопросом. - Вот и чудно, завтра в семь тебе нудно будет быть в «Ривер-галери», там будут открывать выставку каких-то там ливонских художников, так что приоденься. - Это шутка? – Том был искренне удивлен. – Уж лучше напиться… - Не горячись, - Сэм попытался немного остудить подчиненного, - я тоже там буду, так что считай это корпоративным походом за прекрасным, гм, впрочем, так оно и есть. - Сэм, я не понимаю?.. – Том был озадачен. Не то, что бы у него были какие-то планы на вечер, ибо вот чего-чего, а этого не было, кроме, пожалуй, самых общих, вроде пойти в бар, возможно, замутить с каким-нибудь парнем, хотя Том был более чем уверен, что и в гей-бар он не пойдет, и ничего ни с кем мутить не будет. Но вот тащиться в галерею ради каких-то там картин! Том не мог похвастаться знанием и любовью к искусству вообще, а уж современному и подавно. - Том, ты же знаешь, как дорого нам обошелся кризис, вернее, его начало. Мы многое успели скинуть, и те, кому мы скинули проблемные активы, на нас точат зубы. Мы не можем расслабляться, а, кроме того, нам нужно укреплять репутацию и связи, особенно с европейцами. Это гениальная идея Джареда, Джон его поддержал, так что нам остается только покорно склонить голову, как всегда… - Там хоть дармовая выпивка будет? – усмехнулся Том. Расклад ему был понятен, когда ты не очень корректно ведешь себя на площадке, нужны запасные аэродромы, ну или, подушки безопасности, так, на всякий случай. - Надеюсь, что да, - вздохнул Сэм. - Ладно, иди, только не забудь, завтра в семь, вот приглашение, не подведи меня. Том взял пригласительное и вышел. Он шел по коридору, когда перед ним возникла фигура Джона Толда, как всегда элегантного и надменного. Том предпочел бы не сталкиваться с этим человеком, главой совета директоров «Джей Эм Эм», но было поздно. Толд тоже увидел Тома и уголки его тонких губ слегка приподнялись. - А, мистер Эмерсон, я вижу вы получили приглашение, рад, что вы поприсутствуете на этом маленьком празднике. - Сэр, - коротко ответил Том. Толд его всегда поражал одной странной, можно даже сказать пугающей особенностью: шутил ли он, горевал, его глаза всегда были безучасливо холодны. То ли Толд был таким по жизни, то ли это была игра на публику, отточенная годами до состояния виртуозности. - Да, и оденьте что-нибудь соответствующие вечернему приему, смокинг не обязателен. И, вздернув уголки губ, он прошел дальше. Том сел за свой стол, кинув приглашение на стол, на кипу бумаг, и занялся тем, что ему нравилось и в чем он чувствовал себя как рыба в воде – индексах и котировках, продаже и покупках. II Вечером того же дня, Том стоял в ванной комнате напротив зеркала. Он закрыл глаза и представил себе, что там он видел не свое отражение, а Сета, совершенно голого, как всегда мило улыбающегося. «О, Сет, Сет! Ну, почему?» - в который раз задавался вопросом Том, неужели для него так невыносимо было видеть, как Том каждое утро отправляется на работу. Сет мог бы вообще не работать, доходов Тома с лихвой хватило бы на двоих, но Сет так и не смог смириться с ситуацией. А может, у него кто-то появился… Казалось, они были столь разные, практически во всем, что и эти три года прожить вместе не могли: Том любил детективы, а Сет фантастику, Том любил скачки, а Сет любил ночную жизнь, ну, максимум поход в какую-нибудь галерею, где роскошная тусовка и всякие знаменитости. «Хм, ему бы понравилось это приглашение, он пошел бы туда с радостью» - подумал Том. Он закрыл глаза, представив Сета, его тело, грудь и живот, покрытые черными волосками, и эти джунгли на лобке, которые он никогда не брил, как его не уговаривал Том, Сет считал забавным, что парни бреют лобки, для него они, включая Тома, были забавными «геями-метросексуалами», себя же он считал «мужиком». Тома эта «мохнатость» бесила, но было в этой первозданности Сета что-то ужасно притягательное, невероятно сексуальное. Рука сама нырнула в штаны пижамы и, вынув на свет упругий член, стала плавно скользить по шершавой поверхности. С каждым новым движением приятное тепло все сильнее растекалось по телу Тома, его глаза были по-прежнему закрыты, он стал тяжело дышать и тут мощная сила страсти, разбушевавшаяся у него в паху, струями стала вылетать наружу, окропляя перламутровыми каплями раковину. Выдавив последнюю каплю, Том обмяк, упершись кулаками о панель, взглянул на себя в зеркало: высокий красивый парень с обмякшим, но все еще приличных размеров членом, торчавшим над приспущенной резинкой штанов. Смешно, да, именно смешно. Он почему-то вспомнил себя в восемнадцать, молодого прыщавого пацана, прям как тогда дрочившего тайком в ванной, накануне его встречи с Митчем. Да, они прожили вместе лет пять, в общем-то, все годы учебы в Беркли. Они знали, что расстанутся после учебы, каждый будет жить своей жизнью. Странно, но им почему-то не приходило в голову, что они могут поселиться в одном городе: юрист и финансист, современная гей-семья. Они бы могли усыновит ребенка, или, как сейчас становится модным, воспользоваться услугами суррогатной матери. Том представил, как бы выглядели их дети. Пожалуй, только сейчас, впервые, он подумал об этой возможности. Наверное, ему хотелось, что бы сын был похож на него, а дочь, обязательно еще и дочь, на Митча. Том устало улыбнулся, засунув член обратно в штаны. «А я еще ничего, тридцатник мне вряд ли бы дал, все еще подтянутый, никакого жира» - констатировал Том не без самодовольства. Впрочем, он прекрасно знал, почему они тогда об этом не задумывались, о жизни вместе, детях – молодые эгоисты. Том уже тогда мечтал о Нью-Йорке, большой фирме и миллионных бонусах. А Митч, вот ведь человек, хотел вернуться в свой Висконсин, в фирму своего отца, как там она называлась, Том напряг память, а, вспомнив, усмехнулся: - ««Моррис и сыновья», такое название и запомнить легко, Митч Моррис, Митч…». Причем, сыновьями еще были отец и дядя Митча. Так что его бывший был юристом в третьем, или даже четвертом, поколении. Том встряхнул головой, словно отгоняя воспоминания, смыл остатки спермы и смазки с раковины, погасил свет и пошел спать. III Следующий день выдался суетным. Выяснилось, что в докладе, с которым через пару дней должен был выступать Толд перед сенатской комиссией, содержит какие-то ошибки, хотя, это звучит слишком сильно, ошибки! Так, пара опечаток, допущенных скорее из-за невнимательности, а шуму! Главное же, всё нужно было проверить, а это, как известно – время. - Сэм, я могу не успеть к семи, - сказал Том по телефону боссу, может, я не пойду на эту чертову выставку, а? – Том надеялся на положительный ответ, ему, почему-то казалось, что Сэм обязательно даст согласие. - А там так много работы? – спросил Сэм и Том почувствовал, что тот немного напряжен. - Да нет, просто, я боюсь, не успею. Ну, так как, Сэм? - Мистер Эмерсон, - словно глас с небес, в трубке раздался голос Толда. От неожиданности Том чуть не свалился со стула. «Вот, дерьмо!» - подумал он, Сэм, зачем-то, включил громкую связь и Толд все слышал. Хорошо хоть он не наговорил ничего обидного про хозяина. Толд же, немного выждав, словно актер, отвечая на реакцию публики, наконец, продолжил, - Вам придется успеть доклад до без четверти семь и привести его мне на выставку. В трубке раздались гудки. Еще раз выругавшись, про себя и на себя, Том продолжил работу. Как не крути, а от похода за прекрасным ему не отвертеться. Доклад был готов аж в полседьмого, так что Том, не спеша, прошел в туалет, где никого уже не было, и стал переодеваться в «парадно-выходной» костюм, довольно дорогой, практически черного цвета, купленного пару лет назад, причем, в комплект входил и жилет. Он и не помнил, когда в последний раз видел кого-нибудь в костюме тройка, но раз уж форсить, так по полной. Тем более, Толд должен был видеть, как он старается, особенно, после сегодняшнего инцидента с телефоном. Закинув вещи на заднее сидение своего родстера, он покатил к галерее. Ехать-то нужно было всего ничего, едва ли милю, и все больше по широкой Франклин Рузвельт Драйв. Одно было хорошо, под центром, где находилась галерея была хорошая парковка и специальные парни отгоняли туда машины. Взяв доклад, Том вышел у парадных дверей, передав ключи молодому, лет двадцати, парню и прошел внутрь. Верхней одежды у него не было, зачем, если есть машина, да и на улице ему предстояло провести всего ничего. Указатель в огромном холле показывал, куда нужно идти. Впрочем, об этом и так можно было догадаться, по мощному и зычному «бу-бу-бу» - доносившемуся справа, так, как может звучать человеческая речь в микрофон не только с расстояния, но и из-за дверей, мешавших распространяться звуку. Том вошел в зал, где перед ним стояла довольно плотная шеренга людей и несколько телевизионных камер. «Забавно, - подумал Том, - оказывается, эта ливонская живопись кому-то нравится». Стараясь не привлекать к себе особого внимания, он стал обходить толпу. Тут грянули аплодисменты, Тому пришлось остановиться и тоже поработать ладонями, а затем мягкий женский голос пригласил всех пройтись по выставке и осмотреть «эти великолепные полотна». Том так и остался стоять на месте, ибо толпа в миг, словно бильярдные шары, стала рассыпаться по всем помещениям. - А ты не спешил, - из-за спины раздался мягкий баритон Джареда Коэна. У него была привычка, словно у барса, заходить со спины, бесшумно, и, словно когти, вонзить в тебя свои вопросы. - Не донимай его, - мягко произнес Сэм, который тоже подошел сзади, но уже с другой стороны. - Защищаешь протеже? – ехидно улыбнулся Коэн. - Том перепроверял доклад Джона, - произнес Сэм. Казалось, этого достаточно, чтобы прояснить ситуацию. - Ну, ну, - изрек Коэн, и прошел в глубь зала. - Ну, как, все успели? – спросил Сэм у Тома, смотря куда-то вдаль. - Да, пара опечаток, ничего серьезно, - ответил Том, наблюдая, как Толд мило беседует с каким-то полноватым господином в темном костюме с бабочкой, - интересно, кого это он обхаживает? Это был скорее риторический вопрос, чем подлинный интерес, так что ответ Сэма был простой формальность, хотя, возможно, и искренним. - Черт его знает, какой-нибудь нужный человек. Пойдем-ка, там, кажется, разносят выпивку. По залу и в самом деле начали фланировать официанты с подносами полными бокалов, наполненных разными напитками. Невдалеке от Толда Коэн разглагольствовал с каким-то симпатичным высоким светловолосым парнем, причем на его лице было столько умиление, что Том не сдержал ухмылки, ибо, казалось, что они два голубка, воркующих о чем-то прекрасном, при том, что все знали – Джаред натурал и никаких намеков быть не могло. Сэм выбрал скотч со льдом, Том ограничился соком, как никак, он за рулем. Они не успели сделать и пару глотков, как появился Толд. - Мистер Эмерсон, рад вас видит. Мой доклад, - и он протянул руку, так, словно знал, доклад готов и ждет его. Том передал папку Джону. – Сэм, я хотел бы с тобой кое-что обсудить… И, взяв Роджерса под локоток, повел в сторону, о чем-то говоря практически шепотом. Том остался стоять в одиночестве, со стаканов в руке. Ничего другого, кроме как пройтись по выставке не оставалось. И он пошел. Надо отметить, что выставка оказалась на редкость приятной, картины были написаны в разных манерах, но реалистической живописи, где все можно узнать, где стол – это стол, а человек – человек, а не символ в полном смысле изображения. Том стоял напротив внушительной картины, этак два на три, изображавшей шторм и рыбаков, вытягивающих сети. Она была из тех картин выставки, на которых было изображено действие, Тому нравились такие картины, в которых чувствовалась сила, энергия. С его точки зрения натюрморты и пейзажи были лишены этого качества. - Сильная работа, - голос, прозвучавший из-за плеча, был мягким, с приятным, но не очень заметным акцентом, выдававшим иностранца. Том обернулся и увидел того самого парня, что трепался с Джаредом. Сейчас, в близи, Том смог его рассмотреть получше: ростом он был чуть ниже Тома, приятным лицом, которое не портил даже нос с небольшой, едва заметной горбинкой, а еще, фигура парня выдавала в нем атлета. Все это лишь дополнило, причем со знаком плюс, приятное первоначальное впечатление о нем. - Да, просто поразительно, - произнес Том, показывая стаканом на холст, - я и не думал, что сейчас так пишут. - Это 50-е годы прошлого века, - пояснил парень, слегка улыбнувшись. В его руке был бокал с белым вином, из чего Том заключил, что парень не за рулем. - А, понятно, я-то думал, что кто-то решил вернуться к истокам живописи, - весело произнес Том, моля небеса, что бы этот парень не оказался занудой-искусствоведом, который начнет пытать его своими познаниями. Но парень лишь улыбнулся. - Увы, теперь не стоит мечтать о несбыточном, - мягко произнес он, и спросил, - вы работаете на мистера Коэна? - О, нет, - ляпнул Том с чувством необычайной радости, что этот самый Коэн не его начальник, и тут же решил пояснить, - Мы все работаем на Джона Толда, и даже Коэн на него работает. Они друг другу улыбнулись, и Том почувствовал, что этот парень ему нравится, что при определенных обстоятельствах, каких он и сам не знал, замутил бы с ним, причем, по-серьезному. Однако парень не девушка, так просто на свидание не пригласишь. Но с чего-то же надо начать, так что он протянул руку и произнес: - Том Эмерсон, старший трейдер «Джей Эм Эм». Белокурый бог, который в близи оказался не так белокур, его волосы были темно-темно русыми, но невероятно сексуален, ответил на рукопожатие. - Фредерик, можно просто Фред. - Гм, вот так, просто Фред? – немного удивился Том. - Моя фамилия немного заковыристая, ее редко кто может запомнить, и часто путают, - Том по-прежнему смотрел на парня, тот начал чувствовать себя не очень уютно, но все же произнес – Фёгельберг, - и его щеки немного порозовели. - Очень приятно, - ответил Том, фамилия и в самом деле заковыристая, что бы запомнить получше он произнес, - Фредди Фёгельберг, правильно? - Лучше Фред, не люблю Фредди, - сказал парень и снова немного покраснел. - Окей, - согласился Том, - И чем вы занимаетесь? - Представляю Ливонию в ООН. - Ого! – выпалил Том, и осекся, опасаясь, что вышло громковато, но, кажется, все обошлось. - Неужели вы из тех, кто сидит за той «подковой» и решает судьбы мира? - Нет, я лишь его помощник, - ответил парень, было видно, как уверенность к нему возвращается. Медленно, они пошли вдоль стены с картинами, полотна сменяли друг друга, но парни говорили не о живописи, а о всякой ерунде, вроде того, нравится ли им Нью-Йорк, его ритм жизни, и многое другое. Пока они разговаривали, картины одного живописца сменялись работами другого, всех их объединяло то, что они работали в первой половине истекшего века. Они так бы и шли, если бы перед ними не оказалось то полотно. Том просто так и уставился на него. Сюжет картины был прост – в центре полотна седел юноша, где-то ровесник Тома и Фреда, закинув ногу на ногу, откинувшись на спинку венского стула. Одна его рука была отведена за спинку стула, вторая, на которую парень опирался, сжимала сигарету. Наверное, в этом не было бы ничего «такого», если бы этот парень не был бы нагим, причем, совершенно. Но даже не это главное. От его фигуры так и исходила энергия секса, да, он выглядел как человек, который только что занимался сексом. С изображения чувственность так и струилась, прямо указывая, что для художника парень был не случайной натурой, что их связывали отношения. Уж больно любовно был передан парень, его голубые глаза, его губы, приоткрытые в улыбке. Фред легко заметил реакцию Тома. - Это любовник художника, - произнес он тихим, практически исповедальческим тоном, щеки Тома слегка зарделись, то ли от информации, толи оттого, что Фред, встав практически вплотную к Тому, так что ощущалось приятное дыхание парня. Признаться, Том от себя такой реакции не ожидал, - С тобой все в порядке? – спросил Фред, увидев реакцию парня. - Да, да, конечно, - начал, было, Том, но немного стушевался. - Просто, эта картина, она, она такая… ну, что ли, неожиданная, как… каминг-аут… - Да, она такая, кто-то даже утверждает, что это порнография. - Хм, это означает, что эти люди порно в глаза не видел… - Почему? – Фред пожал плечами, - По-моему, она очень ясная, как порно. Ты на нее смотришь, и понимаешь, что буквально только что они занимались любовью, а потом, парень докурит сигарету и будет одеваться, они поцелуются и он пойдет к себе… Том взгляну на Фреда, он никогда не смог бы так сказать, и не от неумения красиво говорить, просто, он не умеет говорить о гомосексуальности. Он об этом никогда и не говорил, Митча и Сета он просто любил, а предкам сказал что-то типа, «Я гей» и все. При этом, речь шла не только о его личной жизни, но и однополых отношениях вообще. Может, это оттого, что ему просто не с кем об этом поговорить, а может и оттого, что он не воспринимал свою гомосексуальность, как что-то особое. Он гей, но это ни делало его либо лучшим, либо худшим, чем все вокруг. Но так же, все могло быть не менее прозаичным, ибо он просто зажатый идиот, не способный говорить на интимные темы. В любом случае, в такой беседе Том предпочитал быть ведомым, а не ведущим… Его молчание было слишком долгим, так что Фред переспросил: - Тебе неприятно? - Нет, что ты, просто… - он запнулся, смутился, стал подбирать слова, - Ты так легко это произносил, как само собой разумеющееся, так смело… - Брось, в этом нет ничего постыдного, - Фред немного смутился от похвалы, - Это в те времена было позором, а теперь, люди вступают в однополые партнерские отношения, это нормально. Или ты считаешь,.. – Фред не докончил, так как Том его прервал. - Да нет, я не гомофоб, совсем наоборот, просто… Я не умею так свободно об этом говорить… - А еще говорят, что Америка родина сексуальной революции, - и Фред усмехнулся. Они стояли, смотря то на картины, то друг на друга, со стороны могло показаться, что им не о чем говорить, но сами они ощущали внутреннее напряжение от того, что им хотелось высказаться, но обстановка не позволяла. Том, наконец, изрек: - Слушай, тут недалеко есть хороший ресторанчик, там можно поужинать, если ты не против, когда тут все закончится… - А чего ждать, можно прямо сейчас… - А выставка, - неуверенно начал Том. Больше всего ему не хотелось подвести Сэма, он огляделся по сторонам, зал не был виден целиком, но так, на вскидку, Сэма, а так же Толда с Коэном видно не было. - Тебе выставка так понравилась? – не то шутя, не то всерьез, спросил Фред, если бы Том не видел шальные огоньки в его глазах, он и в самом деле стал бы отвечать, а так лишь улыбнулся, а Фред продолжил, - Можно ведь уйти тихо, так сказать, по-английски, ты не против? Том был не против, и они, медленно, словно прогуливаясь, двинулись к выходу. Фред направился в гардероб, а Том вышел на крыльцо гостиницы в ожидании машины. К вечеру с Гудзона дул холодный ветер, так что Том немного продрог. Тут к нему подошел Фред в черном элегантном пальто, порывы ветра заставляли кашне реять, словно флаг, на его шее. Том подивился элегантности молодого дипломата, подумав, что при всех своих доходах, он, вероятно, никогда не сможет выглядеть столь же аристократично, как и этот парень. - Тебе не холодно, - на лице Фреда было написано искреннее участие. - Немного не рассчитал, сейчас пригонят машину, - Фред по прежнему смотрел на него немного настороженно, - Да ладно тебе, во-первых, я спешил, а во-вторых, я из Северной Дакоты, а там не тропики… Том хотел еще немного пошутить, но тут, шурша колесами, подкатил его родстер. - Это твоя, или прокат? – спросил Фред. - Обижаешь, - снисходительно ответил Том, выезжая на набережную. IV Ресторанчик, в который привел Фреда Том, «Кэпитал Гриль», был самым обычным, его гастрономическое направление можно было описать как европейское. Здесь отменно готовили и спагетти и французские блюда, так что парни легко заказали себе по вкусу, Фред лососину, а Том лазанью. Неплохое белое вино было дополнительным украшением ужина. Выждав немного, для приличия, Том решил начать разговор. - Давно в Нью-Йорке? - Два года, - ответил Фред. – А ты? - Я, пожалуй, уже семь… да, точно, семь. - Получается, ты сторожил?! - Думаю, да. По-моему, кто прожил в Нью-Йорке больше пяти лет, тот становится ньюйоркцем, нет, серьезно… - ему показалось, что Фреда это забавляло. - Нет, ничего такого, - Фред все не мог унять улыбку, - Просто в Ливонии, сказали бы, что нужно прожить всю жизнь, и только тогда можно было бы стать истинным ливонцем. - В этом есть что-то, э-э, ну, знаешь… - Том пытался подобрать какой-нибудь синоним национализма, но помягче. - Нет-нет, ты не так понял, просто, культура, национальные традиции и все такое, понимаешь? - А-а! Но, думаю, все равно здесь есть преувеличение. - Может быть, может быть, впрочем, пока сам не попробуешь… - Скажешь, у тебя были проблемы с адаптацией к Нью-Йорку? - Не то, что бы проблемы, просто приходится притираться к городу, к его ритму… И тут раздался телефонный звонок, причем, гул мобильного вырывался из кармана пиджака Тома. Он слегка смутился и, показывая, мол, нужно ответить, преподнес трубку к уху. Фред кивнул, мол, понимаю. В ухо ударил звонкий молодой мужской голос. - Привет! Том, как жизнь! – это был Крис Слим, журналист и колумнист. Он был открытым геем, вел светский образ жизни, постоянно хвастаясь знакомством с очередной звездой шоу-бизнеса. Том знал, что нравится Крису, и не то, что бы Крис был не в его вкусе, просто, отношения с таким ветряным парнем не могли закончиться иначе как разрывом и скандалом. И Том решил, что дружба важнее. - Я в ресторане, что-то важное? - Томми, не будь букой! Ладно-ладно, надеюсь, ОН того стоит?! - Крис, можно покороче, - ужас заключался в том, что из-за громкости звука, разговор слышал не только Том, но и все окружающие, включая Фреда. - Окей, я звоню сказать, что Джек хочет сходить на Элтона, в Мэдисон, через неделю, как, ты пойдешь? – Том не мог сказать, что является страстным поклонником Элтона Джона, но его музыка была приятна и он был бы не против сходить. - Хорошо, я подумаю, я сам вечером Джеку звякну, хорошо? - Окей, тогда удачи, да, зааркань его! - Пока! – и Том с радостью выключил мобильник. Фред, смотрел на него с легкой улыбкой. - Мой друг, приглашал… - Я слышал, - и Фред улыбнулся. – Ну, как, пойдешь на концерт? - Даже не знаю, - Том не знал, как правильнее поступить, как на все услышанное отреагирует Фред. – Не знаю, если найду компаньона, то схожу. - А Крис? – спросил Фред. - Он друг и, возможно, он будет не один… - Если не против, я могу составить тебе компанию, а то я за все эти два года никуда так и не выбирался. - Ловлю на слове, - и Том улыбнулся. - Том, - Фред немного посерьезнел, - можно задать тебе личный вопрос? – при этих словах легкая краска высыпала на щеки Тома, и все внутри сжалось от волнения, он в миг догадался, что вопрос будет про интимную сторону жизни. - Да, - коротко ответил Том. - Ты гей? Я понимаю, это очень личное, и, если ты не… - Да, и особо это не скрываю, - спокойно ответил Том, прервав Фреда. – А с Крисом мы и в правду только друзья и так было всегда. - Но у тебя кто-то есть? – спросил Фред и пристально посмотрел на Тома. - Нет, сейчас я совершенно свободен. - И давно свободен?.. Если не хочешь, можешь не говорить. - Примерно с год, - ответил Том, вспомнив Сета. – Это все в прошлом, теперь я стараюсь активненько, так знаешь, идти вперед. Ну, теперь твоя очередь. - Ну, - краска в миг высыпала на щечки Фреда, хотя, могло показаться, что стеснительность с внешностью этого парня вовсе не вяжется, - я тоже, ну, гей. - Серьезно! – Том был поражен. Он ожидал какого угодно ответа, но что бы вот так, прямо в цель. Он не верил в подарки судьбы, но сидя в этом ресторанчике, готов был поверить в чудо. Какое-то время им требовалось, чтобы переварить информацию, они сидели молча. Официант убрал тарелки и принес ароматнейший кофе. Наконец Фред не выдержал: - Твои родители в курсе? - Да. Я вообще не скрываю это, - ответил Том и у Фреда брови так и вздернулись. - И на работе?! – немного удивился он. Поняв, что понял правильно, восхищенно произнес, - Завидую. Я бы не смог. Нет, за такое с работы конечно не выгнали бы, особенно сейчас, просто, я бы, наверное, вот так, признаться, не смог… - Смог бы. Если бы влюбился, то смог бы… - А ты влюбился?! - Увы, это дело прошлое, - констатировал Том, давая понять, что не очень-то хотел бы вспоминать это. – А у тебя, были отношения? - Нет, - немного смущенно ответил Фред. «Все же, наверное, ему тоже не так легко говорить о себе, своей интимной жизни, чем размышлять о сексуальной жизни вообще» - подумал Том, вспоминая тот эпизод у картины. А Фред тем временем продолжил, - Так, встречи на пару раз… не то, что бы я не хотел отношений, просто… и парня такого не встретил, да и… так… Им принесли счет. Парни немного поспорили о том, кто его оплатит, уговорившись, в конце концов, заплатить пополам. На часах уже было десять, вроде бы надо было бы расставаться, но не хотелось. Они вышли на мостовую, в нескольких метрах стоял Мерседес Тома. - Ты сейчас домой? – спросил Том. Наверное, он был бы не прочь провести ночь с этим парнем, он легко готов был признать, что Фред ему нравится. - Да, - немного неуверенно ответил Фред. Они еще немного так постояли, но ни тот, ни другой так и не решились сделать первый шаг. - Такси, - меланхолично произнес Том, указывая на желтую машину, вклинивавшуюся в их мир, и, казалось, своей яркостью она разорвет этот полумрак ночного Нью-Йорка. - Ну, ладно, - немного грустно произнес Фред, направляясь к машине, и тут Том, вынул из кармана визитку и протянул ее Фреду. - Звони, и не забудь, ты обещал со мной сходить на концерт - сказал он. Фред прочел надпись на визитке, улыбнулся, и, махнув рукой, сел в такси. Взглянув вслед уезжавшего авто, Том еще раз выругал себя, только сейчас, глядя на отъезжающее такси, он понял, как грустно стало на душе. Ему даже казалось, что он невероятно хорошо знает парня, правда, горечь от разлуки не шла ни в какое сравнение с тем, что он испытывал после расставания с Сетом. Жаль, конечно, что он так и не спросил телефона у парня, но он верил, хотел верить, что Фред позвонит и они встретятся через неделю. Вечером, стоя в ванной комнате, напротив зеркала он дрочил что было силы. Его глаза были закрыты, а воображение рисовало облик Фреда, то, как он его целует в губы, шею, как нежно обнимает, лаская его стройную фигуру… Тут его тело сотряс оргазм, вырвавшийся подобно буре и оставив после себя мощные перламутровые разводы. Оглядев себя, Том улыбнулся и прошептал: «Парень, ты счастливчик!».