Schwagenwagens family

В голове всплывал вчерашний диалог. Себастьян в совершенстве его запомнил. Как и весь вчерашний день. Всё было как обычно, кроме одного: отец был доволен. Даже когда бил сына за ненадлежащую игру на скрипке, это было без привычной злобы или раздражения. А ближе к вечеру Густав открыл бутылку шестнадцатилетнего шотландского виски, подаренную каким-то знакомым сослуживцем. Он даже во время вечернего занятия держал стакан, наполненный напитком и тремя кубиками льда. “Я виделся с твоим знакомым бродягой”, убийственно спокойным тоном сказал отец, хотя на его лице читалась небольшая, еле уловимая усмешка. С Чесноком? Нет, не может быть. Так, спокойно Себастьян. Не стоит тешить его эго. Он пытается вывести тебя на эмоции. Ноги начали трястись, сердце вырывалось наружу, дыхание участилось и юноша чувствовал запах виски витающий в воздухе. Началось легкое головокружение. Себастьян попытался успокоиться, взять себя в руки. Он сделал глубокий вдох, задержал на несколько секунд дыхание и выдохнул. Стало легче, на некоторое время. “Зачем ты мне это говоришь?” с опаской спросил парень не глядя на стоявшего позади отца (Себастьян.) - услышал он голос из вне. “Я хочу, чтобы ты об этом знал. Он больше не побеспокоит ни тебя, ни нашу семью. Мы со Смит & Вессон это гарантировали.” На его лице был виден триумф. Однако взгляд Густава напоминал парню безумца. (Себастьян.) Мысли заполнили голову Себастьяна. Он про свой револьвер? Не уж то он что-то сделал с Чесноком. Нет. Тогда был бы слышен выстрел. Хотя он мог куда-то его увезти и... Он бы этого не сделал. Прекрасно понимает какие последствия. Но ему ничего не мешает заплатить кому-то,чтобы тот сделал всю грязную работу. Комок встал в горле и он сглотнул. Сердцебиение вновь ускорилось, дыхание участилось, на лбу появился пот, в животе всё свело, будто образовался клубок змей. Спокойно Себастьян. Не дай ему увидеть свой страх. Не дай ему увидеть свой страх. - Себастьян! - громко прозвучал голос доктора Ганса. - Ты меня слушаешь? Юноша вновь увидел доктора. - А? Что? Простите, доктор. Я задумался. - замешкавшись ответил парень. - Я спрашивал, как твои успехи? Нет ли желания сбегать из дома, общаться с не подлежащими по статусу людьми, или что-то сделать с отцом? - голос доктора был раздражен. - Нет, сэр. - опустив голову, тихо ответил Себастьян. Это было правдой. У него с того вечера не было никаких мыслей. Ни о побеге, ни о том, чтобы навредить отцу или увидеть его страх. Надо было продолжать жить своей жизнью, постоянно учиться и сидеть в доме. - Но сейчас меня заинтересовало другое. И ты обязан сказать мне правду. - Ганс придал твёрдости голосу. - Что же? - Твои мысли. Расскажи, о чём ты задумался - спросил доктор, сложил пальцы домиком, и облокотился на спинку кресла. Про разговор с отцом Себастьян не хотел говорить. Особенно такому человеку, как доктор Ганс. - Я не хочу об этом сейчас говорить. – нервно сказал юноша.- Давайте сменим тему. - Нет, Себастьян, ты меня не понял. Это тебе не разговоры по душам, в которых ты волен выбирать тему. Ты говоришь только то, о чём тебя просят. В молчании доктор и юноша просидели несколько минут, пока Ганс не нарушил тишину. - Себастьян, послушай меня. - голос на удивление был мягким. - От твоего молчания хуже только тебе. Мы это уже обговаривали. Твой отец хочет для тебя самого наилучшего. Но этого добится очень проблематично, когда ты не хочешь идти на контакт. Юноша почему то почувствовал вину. Не самое приятное ощущение. - Я ведь тоже хочу тебе помочь. - продолжал доктор. - Чтобы тебе стало легче, помочь наладить отношения с отцом, чтобы ты разобрался в том, что тебе нужно в первую очередь, и не тратить свои способности на ерунду. Парень продолжал сидеть опустив голову. Но руки сжались в кулаки, а ногти неприятно впились в ладони. - Себастьян, не заставляй меня злиться. - но доктор Ганс уже злился. Юноша это видел по выражению лица, по интонации голоса. - Расскажи о своих мыслях, ради своего же блага. Чтобы я мог понимать текущую ситуацию. - Я не думаю, что это так важно. - наконец то ответил Себастьян, пытаясь соскользнуть со столь щепетильной темы. Об этом разговоре доктор не должен узнать. Кто-кто, а Ганс всё равно останется на стороне Густава. Он скажет, что именно Себастьян виноват в таком отношении со стороны отца. Что отец правильно поступил, а он такой неблагодарный. Всегда во всём виноват он, а кто же ещё? - Нет, молодой человек, это, как раз таки, очень важно.- психиатр сделал паузу. - Я знаю, что у тебя был дневник, Себастьян, в котором ты описывал свои мысли. Мне ты можешь их высказать. Уверен, без дневника у тебя их столько накопилось. Тебе, должно быть, хочется их высказать. Именно за это твой отец платит деньги. А ты ведь не хочешь, чтобы его деньги были потрачены впустую, как наше время. - Я…я… - начал Себастьян, но доктор его перебил. - Я дам тебе пару минут, чтобы собраться с мыслями. Тебе повезло, что я в хорошем настроении. На мгновение Себастьяну захотелось всё рассказать. Он не строил воздушных замков, что доктор его поддержит, но может узнав эту информацию, Ганс сможет шантажировать Густава, тогда между ними будет раскол, и отец либо избавится от Ганса, или прекратит с ним работу по “излечению” сына. Или нет. Вероятнее всего, этим я сделаю ситуацию на много хуже. Герман Ганс не захочет терять столь выгодного клиента как отец, тот, в свою очередь, не откажется от такого удобного специалиста, ведь свою работу он выполняет. В конечном итоге я останусь крайним. - Хорошо, я готов. - Замечательно! - с восхищением сказал Ганс. - Но только попробуй мне соврать. Я всё равно узнаю правду. Не сомневаюсь. Но это не значит, что я должен говорить ВСЮ правду. - В последнее время мне снятся… Скажу так, кошмары. - Так, хорошо. - ответил доктор, смотря на блокнот в руках, начал что-то записывать. - Что в них происходит? Юноша сделал вид, что напрягся, вспоминая свой сон. - Я помню, что там были мои вещи, старые вещи и... Знакомые... - а действительно ли стоит рассказывать, подумал он. - И огонь! Они горели. - Что там за вещи были? Они ещё у тебя? - Нет. То были...- осторожнее Себастьян - Дневник как раз. И ещё что-то, уже не помню. Этого всего у меня нет. - А что за знакомые? - Один старый знакомый, с которым мы уже не общаемся. - вынужденно ответил парень. - Ага, так. А там был кто-то из семьи? - Ганс пристально посмотрел на юношу. Да был, а именно отец! Но Себастьян об этом не решил рассказывать. - Нет, сэр. - тихо ответил парень. - И я всё время думаю, что этот сон значит? Доктор Ганс отложил блокнот и ручку на рядом стоящую тумбу, перевел взгляд на пациента. - Знаешь, обычно во снах с нами общается наше подсознание. То есть наши скрытые желания, чувства и эмоции. Ты знаешь фразу: "Сжечь все мосты"? Себастьян кивнул. - Так вот, твоё подсознание воспринимает эту фразу буквально. Это значит, что ты хочешь позабыть об этом. Ты можешь не соглашаться, но подсознание, твое внутреннее "Я" этого хочет на самом деле. Юноша промолчал. Что он несёт? Я… Я не… - Себастьян, ты что-то хочешь сказать? Я же по тебе вижу. - Ничего. - тихо ответил юноша. Доктор пристально смотрел на Себастьяна. Тому стало вновь не по себе. - А как продвигаются твои отношения с отцом? Зная, что из-за всей твоей ситуации у вас с ним напряженные взаимоотношения. - Как… с отцом? - Черт! Он не ожидал такого вопроса. Надо срочно придумать ответ! - Ну, с отцом….Всё хорошо, и лучше. Н-напряжения почти нет. Ганс резко изменился в лице. Его расслабленные черты в мгновение ока стали раздраженными, будто кто-то попал мячом в его машину. - Себастьян, - резко начал он. - Хватит мне врать! - на последнее слово был сделан акцент. - Ты по, всей видимости, не хочешь, чтобы тебе помогли! Юноша молчал. Это просто надо переждать. Ему не привыкать. Отец, Лидия, Ровд, Ганс - все они относятся к нему как к ничтожной букашке. А мать никогда не была на его стороне. Он всегда был один. Разве что лишь тогда, когда общался с Чесноком, он не чувствовал себя одиноким. Но о нём лучше не думать. Ради их общего блага. Доктор продолжал говорить: - Наверняка всё то, что ты говорил является ложью. Что ты скажешь в своё оправдание? Себастьян ничего не сказал. Это всё равно бесполезно, он знал это, так как не раз через подобное проходил. Он что то ответит, и вновь оскорбления, обвинения и тому подобное. - Так я и думал. - с раздражением молвил Ганс. - Я же говорил, что не стоит меня обманывать. И это очень печально, Себастьян. Это говорит о том, что ты не хочешь вылечиться. А значит, ты способствуешь развитию этой болезни. Ты и так не здоров, а с таким подходом будет ещё хуже. Тут Себастьян не мог сдержаться. Внутри всё горело от обвинений и манипуляций со стороны доктора. - Я-я не п-псих. - тихо, но с трудом проговорил парень. - Ох Себастьян, ты болен и это факт. Я уже не знаю, есть ли толк от этих “сеансов”. Ты меня не слушаешь, и всё как-то уж очень… тупо. - Доктор сложил пальцы на последнем слове, затем встал с кресла. - Пора тебе наконец усвоить, что есть вещи пострашнее того, что может породить больное воображение такого избалованного малолетнего застранца! - его крик раздался по всему кабинету. Ганс сделал паузу, затем продолжил: - Может, всё же, медикаментозное лечение не помогает должным образом. Тебе нужно прописать ещё таблеток и... Дальше Себастьян не слушал. Вмиг парню стало дурно. Ему вспомнился тот вечер, когда отец поймал на записывание. Как схватил за щеки, всыпал таблетки, залил воду и заставил проглотить. То как ему было плохо, как он блевал на следующее утро. Горько-кислый вкус рвоты словно вновь наполнил его рот. Нет, только не снова. - Нет. - в тихой ярости молвил он. - Что, Себастьян? - Не надо больше никаких таблеток! - крикнул юноша, резко встав с лежанки. Помимо тошноты был тремор, что мешало играть на скрипке. А это очень не нравилось отцу. Себастьян понимал, что это побочный эффект от таблеток. А если заставят принимать ещё больше, то неизвестно, что с ним вообще будет. - Меня от них постоянно тошнит, после того как отец всыпал мне в рот дюжину этих таблеток и заставил выпить! Я уже не могу терпеть тошноту и тремор и… - он резко замолчал. Его рука словно сама закрыла рот. На лбу проступили капли холодного пота. Парень сел на лежанку, вздохнул и печально опустил голову. Чёрт! Что я вообще наговорил? Я не должен был это говорить! - Прошу прощение. Это было лишнее. Доктор сделался спокойным, и сел на кресло. - Вот как. - с каменным лицом проговорил Ганс, сложив пальцы домиком, как делал постоянно. - Поэтому ты не хотел рассказывать? - на этот раз в голосе было нечто новое. Забота, что ли? Себастьян кивнул. Доктор Ганс подошёл к столу, где был графин с водой, налил воду в стакан, и подал ему. - Пей. - сказал он. Юноша, хоть и с неохотой, взял стакан дрожащими руками. - Теперь, будь добр, и расскажи правду. Уверяю, я не буду больше кричать. - Хорошо. - неуверенно ответил он, и сделал глоток. Себастьян рассказал, что на самом деле у него с отцом. Как отношение Густава к сыну стало хуже. Подробно рассказал, о том вечере когда отец накачал его таблетками. И как себя чувствовал на следующий день. Он не был уверен, стоит ли всё это рассказывать, но когда начал говорить, то не смог остановиться. Юноше даже стало немного легче. Доктор его внимательно слушал, или по крайней мере, делал вид, что слушал. - Очень хорошо, Себастьян. Видишь, как всё складывается, когда ты идешь мне на встречу. – проговорил доктор Ганс, когда Себастьян закончил. - Сеанс окончен. Юноша облегченно выдохнул, будто худшее уже позади, хотя он прекрасно знал, что это не так. Он встал и медленным шагом направился к двери, словно хотел отдалить неминуемое, но не успел открыть её, как… - Себастьян, будь добр, попроси отца зайти в кабинет. Мне нужно кое-что обсудить с ним. – попросил его доктор. Парень почувствовал себя дурно. Что доктор Ганс расскажет отцу? И что ждёт самого Себастьяна после этого разговора. Зачем он только проговорился о таблетках? И продолжил докладывать доктору? Себастьян потянулся к ручке. Его руки дрожали. Наконец он открыл дверь. В коридоре стоял отец облокотившись об стенку напротив двери. - Отец, - спокойным голосом обратился юноша, - доктор Ганс хочет с тобой поговорить. Густав не соизволил дать ему ответ. По лицу было не совсем понятно, он спокоен или раздражён. Мужчина зашёл в кабинет. Издавая еле слышный рычащий звук, он закрыл дверь. “Интересно, что скажет Ганс? И чего мне ждать.” подумал Себастьян и решил подслушать. Он подошёл к двери, прислонился к ней и прижался ухом. По ту сторону двери слышались приглушённые голоса. - Ты вообще в своём уме, Густав? – с яростью крикнул доктор. - Не смей так со мной говорить, Ганс! – даже сквозь дверь было слышно, на сколько был не доволен отец таким тоном. - Тебе напомнить, что ты получаешь деньги за то, что избавляешься от дефектов МОЕГО сына? А деньги плачу тебе Я. - гневно проговорил Густав - Странно, что твой сын всё ещё жив. - ледяным голосом сказал Ганс. Издёвка в голосе тоже присутствовала. – Дюжину таблеток и за один раз… - Ты сказал, что эти таблетки должны подавить его дурные мысли. Но они не подействовали и я взял дело в свои руки. - У него могла быть передозировка, и у тебя бы больше не было сына. Ты это понимаешь? Таблетки бы подействовали, надо было только подождать. - Я не привык долго ждать и бездействовать. - в голосе Густава слышалась раздраженность. - Оно видно. А я думал в армии учат смирению и терпению. - Я не потерплю подобного отношения к себе, Ганс. Я плачу тебе деньги за лечение своего сына, им и занимайся! - Буду откровенен, мне твой мальчишка безразличен. Но если бы он умер от передозировки, то судмедэксперты увидели от каких таблеток это случилось. А эти таблетки в продажу запрещены. Только при лечении сложных психологических болезней, которых нет у твоего сына, по крайней мере пока. И тогда бы они узнали, что эти таблетки прописал я. И тогда бы они много обо мне узнали, а я в тюрьму не хочу. Плюс, если меня поймают, то мне нечего будет скрывать, а я много чего о тебе узнал, Густав Швагенвагенс. - И чего же ты хочешь? – с желчью спросил мужчина. - Только одного – будь осторожен. Это выгодно для каждого из нас. Голоса затихли. Себастьян не знал, как реагировать на весь этот разговор. Внутри всё закипало и съежилось одновременно. Он услышал шаги и быстро отошел от двери. Густав с силой открыл дверь, и направился к лифту. Юноша проследовал за отцом. День, на удивление, был весьма приятным. Небо было ясно-голубым и солнечным, однако в воздухе был запах приближающейся осени. Пели птицы. Домой они приехали быстро. По всей видимости водитель тоже хотел быстрее доехать и освободиться. Отец всю дорогу молчал, но его лицо выражало весь спектор его эмоцмй. Густав никогда не умел это скрывать. И Себастьян прекрасно знал, что ждёт его дома. На протяжении всей поездки он жалел, что проговорился. Но дело было сделано. Машина остановилась прямо перед домом. Юноша вышел. Густав побагровел от злобы и тяжело дышал. Он вышел из машины и громко захлопнул дверь. С водителем он даже не попрощался. В прочем к обслуживающему персоналу он всегда так относился. Себастьян даже дёрнулся от хлопка. Он повернул голову на протвоположную сторону дороги и заметил какое-то движение в кустах. Скорее всего это енот или ещё какая-нибудь зверушка. Себастьян не стал всматриваться. Вскоре они с отцом уже стояли в холле. - Себастьян, руку! - крикнул отец, и достал линейку. Он что, в карманах её носит? Юноша закатал рукав, и мужчина ударил линейкой по запястью. Себастьян стерпел удар. - Ты рассказал Гансу о том происшествии! - гневно сказал Густав и приблизился к лицу сына. От него всё ещё несёт виски, подумал Себастьян. - Я рассказал доктору Гансу лишь то, что он хотел знать. Он ведь хочет знать причину моих дефектов. - с трудом сохраняя спокойствие ответил юноша. Отец сделал шаг назад. На его лице кроме гнева было ещё что-то. Беспокойство, что ли? - К-как ты, жалкий червяк, смеешь так со мной говорить?! – последовал удар. Но Себастьян думал о другом: отец заикнулся? Неужели я его так напугал. Юноша хотел усмехнуться, но сдержался. - Марш в свою комнату. - Густав указал линейкой в сторону лестницы.