Мышонок

— Охренеть, сколько у тебя тут всего. Так посмотреть, времени на сон у тебя в обрез. — А я не сплю, — в темноте щелкнула «Зиппо», озаряя лицо мужчины теплым светом. Он неспешно щелкал зажигалкой, будто забавляясь игрой огня, — точней… — Бессонница? — оторвавшись от созерцания фотографий и чертежей на рабочей доске, девушка развернулась лицом к мужчине, полулежащему на кровати, позади нее. Она поежилась и попыталась заправить выбившийся локон за ухо, но руки все еще мелко подрагивали, а пальцы были непослушными. — Мгм, можно и так сказать. Ебучий каду не дает продыху. Как только задремлешь — так перед глазами все круги ада проходят, — мужчина откусил кончик новой сигары и, сомкнув губы на противоположном конце, затянулся, жадно раскуривая табак. — Что ж. Не весело. Хотя, нечто подобное я подозревала, — хмыкнув, девушка окинула взглядом обнаженную фигуру мужчины, которую скрывал лишь легкий плед. Поймав ответный, долгий и изучающий взгляд, она почему-то резко засмущалась, сильней кутаясь в простынь,  выполняющую для нее сейчас роль этакой тоги, — ты чего? — Хватит там задницу морозить, на фабрике чертов сквозняк. Иди ко мне, — он практически промурчал последние несколько слов, и протянул руку к девушке, выдыхая густой, терпкий дым, не сводя с нее заинтересованного взгляда. Руни странно хихикнула (кажется, она и сама не ожидала издать этот звук) и, неловко просеменив, вернулась в кровать. На полутораспальной стальной кушетке было особо не развернуться, так что, ей пришлось нырнуть прямо под руку Карла, прижимаясь к нему всем телом, слегка наваливаясь сверху. Впрочем, с ее мелким, в сравнении с мужчиной, телосложением, никакого дискомфорта такая поза не приносила. На несколько минут повисло молчание, в течение которого Руни просто прижималась головой к груди мужчины, слушая, как бьется его сердце, и как он дышит. Нос щекотал горький запах, пусть и хорошего, но табака, который девушка плохо переносила, так что, время от времени, она морщилась, отмахиваясь от дыма. — Да всё, всё. Больше не буду. Пока что, — заметив ее молчаливое возмущение, Карл хищно усмехнулся, сбивая тлеющий пепел о какую-то неровно разрезанную жестяную банку, выполняющую роль пепельницы, стоящей на стуле у кровати. Отложив сигару, чтобы докурить ее позже, он ненавязчиво пошлепал девушку по оголенным ягодицам, явно наслаждаясь звоним отзвуком. — Да что ты так смотришь? Что-то хочешь спросить или просто на нервы мне действуешь? - заметив взгляд девушки, Карл деланно нахмурился и склонил голову на бок, цепляя ее подбородок пальцами, чтобы заглянуть в глаза. — Всё, что произошло за последние два часа, охренеть, как странно, — Руни приподнялась на локте и посмотрела прямо на Карла, который явно не понимал, о чем она говорит, — может, ты меня опоил чем? Или это какие-то ядовитые пары твоего производства мне так башку снесли? Я просто не могу ничем адекватным объяснить тот факт, что я сейчас лежу совершенно голая, в одной кровати с Карлом Хайзенбергом — мужланом, социопатом и местным доктором Франкенштейном, с которым у меня должны были сложиться сугубо деловые отношения, формата «мы — вам, вы — нам», — Руни замерла на пару секунд, всматриваясь в самодовольную, но явно офигевшую от этой речи мину Карла. Повисла пауза. И уже в следующее мгновение, девушка резко подалась вперед, фактически залезая на мужчину сверху, попутно теряя спасительную простынь и оголяя собственное тело, утыкаясь лбом в его лоб и касаясь горячим дыханием его, скалящихся в коронном оскале, губ. — Но, черт подери, знаешь... у меня все внутренние органы сводит от одного твоего запаха. Кожа, копоть, вкус и запах металла, соляра, коньяк и даже эти херовы сигары... Боги, я просто сожрать тебя готова, — в конце фразы ее голос перешел на низкий шепот, и Руни жадно впилась нетерпеливым, грубоватым поцелуем в губы мужчины, скользя ладонью по его оголенному торсу вниз, по дрогнувшему животу и к паху, сжимая прохладными пальцами его достоинство. — Ну, охуеть выводы, — единственное, что успел сказать Карл до того, как девушка вовлекла его в жаркий, голодный поцелуй, — ох, блять… крошка, а ты мне спуску не даешь, да? И получаса не прошло… — А что? Тебе же не нужно спать. Значит, и уставать ты должен не как обычный человек, верно? — Руни метнула игривый взгляд сверху вниз, после - неспешно сползая поцелуями к шее, плечам и ключицам мужчины. Пальцы сжались настойчивей, ласка рукой становилась всё более томительной, и девушка, наконец, ощутила, как член в ее ладони твердеет, наливаясь горячей кровью, а с губ мужчины срывается тяжелый выдох, — Ну же, эта крошка хочет еще немного твоего внимания, большой папочка. — Да что ж ты такое, а — поддавшись ощущениям, Карл откинул голову на подушку и прикрыл глаза, позволяя девушке похозяйничать на его теле. Ее прикосновения и ласки пьянили покруче застоявшегося двадцатилетнего коньяка, и чувства эти были однозначно взаимны. То, как жадно и горячо она скользила сейчас языком и губами по его торсу, покусывая тело, оставляя заметные засосы, говорило само за себя. Эта сучка была без ума от него. А он, черт раздери, однозначно съехал крышей по этой девчонке и тем эмоциям, что она, сама того не понимая, дарила. Это заставляло его чувствовать. Чувствовать себя живым. — Мхм, эй! — Руни практически успела добраться поцелуями до паха, но Карл резко потянул ее на себя, вынуждая снова приподняться, — тебе не нравится так? Я могу… — Вот не поверишь, я обычно бабам, которых трахаю, такое не предлагаю, но... — как-то странно усмехнувшись, Карл поерзал, спускаясь ниже по кровати, и постукивая себя ладонью по груди, — сегодня, видимо, особый случай. Садись-ка сюда. — Че? — Руни явно поняла, о чем он говорит, но также явно стушевалась и, если бы в комнате было чуть светлей, можно было бы увидеть, как вспыхнуло смущением ее лицо, — ээ, ну я… — Я тебя еще уламывать должен или че за игрища начались? — мужчина как-то недобро сощурился, а от низкого тембра его голоса у Руни мурашки побежали по коже. Но, заметив, как девушка стушевалась, он тяжело вздохнул, будто сам себя усмиряя, и уложил тяжелую ладонь на ее бедро, мягко подталкивая ее к себе, — Ну, куколка, давай свою задницу сюда. Не веди себя, как девка на выданье, я там уже все успел рассмотреть, не волнуйся, шоком для меня не станет. — Пф, — Руни отмахнулась и провела ладонью по лицу, которое, казалось, горело огнем, — чтоб ты знал, лучше ты не сделал, — помедлив и поерзав на месте, девушка рассудила, что желание, все-таки, сейчас было сильней стыда. Неловко приподнявшись, она забралась по мужчине вверх, переступая через его плечи и усаживаясь на грудь так, что его лицо оказалось прямо меж ее разведенных бедер. — Вот та..? Ой! — Да, почти. Теперь — самое оно, — его губы озарила широкая, хищная ухмылка, и мужчина с силой смял пальцами бедра девушки, устраивая их удобней для себя, фиксируя положение. Он довольно хмыкнул и провел кончиком носа по внутренней стороне ее бедра, ощущая, как нежная кожа покрывается мурашками, — блять, как же сладко ты пахнешь, просто нахуй голову сносит. — Карл, может, все-таки… ох, черт, — Руни широко распахнула глаза и рефлекторно подалась вперед, вцепляясь вмиг задрожавшими пальцами в стальные перекладины изголовья кровати. С ее губ сорвался умоляющий скулеж, когда язык Карла добрался до самых чувствительных мест, вылизывая горящую от желания киску. Влажные, вульгарные звуки наполнили комнатку, смешиваясь в коктейль со звонкими, протяжными стонами девушки. От всех этих звуков, и переполняющих эмоций, ярких, порой даже - острых ощущений, сознание отказывалось быть здравым, и Руни держалась за прутик в изголовье, как за спасительный канат. Когда, в очередной раз, она двинула бедрами, поддаваясь темпу языка и губ Карла, по всему телу разлилась горячая, сковывающая дрожь, вынуждающая громко выдохнуть и откинуть голову назад. Глаза сами по себе закатывались, когда Руни отпускала контроль и позволяла простейшим реакциям ее тела идти следом за раздражителем. А этот самый раздражитель, в лице лорда Хайзенберга, был на чертовски хорош в том, что он делал. Его язык был так хорош, что можно было сойти с ума. Он был напряжен, когда скользил к лону, и чуть расслаблялся, касаясь клитора, ласкал его настойчиво, но не оголяя полностью, чтобы не доставлять дискомфорт. Его губы посасывали, терлись и смыкались на клиторе, вызывая жар по позвоночнику и вынуждая Руни стонать так протяжно, что, наверняка, это можно было услышать и за пределами фабрики. Дыханье сбилось, ноги почти свело судорогой, и Руни снова выдохнула протяжный стон, открывая глаза и опуская взгляд на мужчину. — Боги, Карл, дай передохнуть, я сейчас отрублюсь к херам, — отпустив изголовье, девушка попыталась вывернуться из крепких рук мужчины, чтобы хоть немного расслабиться и выдохнуть, но ей это не удалось: поерзав бедрами, но не найдя ответа в действиях мужчины, она потеряла равновесие и ничком упала назад, распластываясь по длине его тела, не больно, но ощутимо стукнувшись затылком по его колено, — Ну, Карл! — Да что такое? Ты создаешь столько суеты, мышонок, — наконец, обратив внимание на ее нытье, мужчина отпустил бедра девушки, позволяя ей неуклюже сползти на матрас и, тяжело дыша, растянуться бок о бок с ним. Его лицо и борода влажно блестели, и Карл потянул за край простыни, чтобы вытереть следы этого легкого разврата.  — Черт того дери, крошка, ты течешь, похлеще, чем движок старого-доброго тридцать третьего Хеншеля, после атаки русских лазутчиков, — довольно усмехнувшись, мужчина потянулся к тумбе, где все еще ждала его недокуренная сигара. Но, помедлив, решил, что лучше будет хлебнуть немного конька из уже заскучавшего без его внимания граненного стакана. Осуществив свой замысел, Карл тихо, довольно зашипел и снова повернулся к девушке. Где его встретил долгий, темнеющий взгляд: девушка выглядывала из-за его плеча, видны были только одни глазища, которые негодующе на него уставились. Ну и немного покрасневшей переносицы, выдававшей то, что Руни сейчас была красная, как помидор. — Это был комплимент, если что, — Карл развел руками и хмыкнул, — отличные были фуры, не то, что сейчас делают. Ручная сборка. Ай, эй! Ты чего? — не успев увернуться от летящей в его сторону тяжелой, набитой гусиным пером подушки, Карл отхватил ей по лицу и теперь выглядел крайне взлохмачено, — Это ты так заигрываешь со мной или че, я не пойму? — Какой же ты идиот, Хайзенберг! Как можно быть таким гениальным, и таким дурным одновременно? — Руни агрессивно закопошилась у него под боком, будто намереваясь выстроить баррикаду из одеяла и подушек, — нет бы вот… — Так ты че, реально застыдилась? Охренеть, — мужчина, наконец, обратил внимание на то, как себя ведет девушка, и, хотел было победоносно усмехнуться, но сдержался и только кашлянул, нарочито наводя на лицо серьезность, — ну, мышонок… я же не знал, что ты так отреагируешь. Обычно, бабам… кхм, девушкам, нравятся такие… ммм… — Ласки? Да, я знаю. Говорят — нравятся, — Руни окопалась еще сильней, утыкаясь лицом в промежуток между плечом Карла и матрасом, а голову накрыла подушкой так, что на поверхности всего этого сооружения остались только ее оголенные бедра, — мне тоже… понравилось. Но это было слишком. Слишком… — Чувствительно? — Теперь, когда она не смотрела, Карл мог спокойно скалиться самодовольной ухмылкой. Идеальные, округлые ягодицы этой молодой кобылки, едва заметно покачивались, а, стоило его пальцам мягко коснуться белоснежной кожи, как она начала медленно покрываться персиковым румянцем. — Ну, что ж. В следующий раз я привяжу тебя к кровати, чтобы ты не смогла от меня так просто сбежать. И закончу то, что начал, — на этот раз, он смог увернуться от летящей в его сторону подушки и, усмехнувшись, поймал руку девушки, притягивая к себе ее показавшуюся из-под завалов постельного белья, фигурку. — Ну, пусти! Мне нужно отомстить тебе за твои издевки, старик! — тщетно борясь со смехом, девушка, раскрасневшаяся еще сильней, попыталась вырваться, но сделала только хуже, внезапно, оказавшись снова заваленной на матрас и прижатой к нему тяжестью тела мужчины. — Как ты меня сейчас назвала? — фраза с явной угрозой, горячим дыханием обдала чувствительное ушко, и Руни невольно застонала, поерзав под весом совсем не маленького мужчины, — повторишь? — Неафт, — она уткнулась лицом в подушку, почувствовав, как возбуждение снова предает ее тело. Она до хруста прогнулась в спине, плотно прижимаясь чуть подрагивающими бедрами к его паху, мягко потираясь, всем своим видом показывая, чего хочет, — пожалуйста. — Ах, так вот, как мы теперь заговорили, — мужчина провел кончиком носа за ее ушком, вынуждая девушку крупно вздрогнуть и снова застонать, обжигая ее нежную кожу на шее тяжелым, приправленным алкоголем дыханием. Его голос звучал низким, рычащим баритоном, и Руни была готова практически умереть от того, насколько сильно ее возбуждала его доминация в эту секунду. — И чего же этот мышонок просит, м? — его рука властно прошлась по ее талии к бедру, с силой сминая ягодицу и оставляя на ней припухающий след. Пальцы прошлись меж ягодиц и вниз, к киске, неспешно поглаживая уже вновь возбужденное лоно, растирая обильную смазку по припухающим половым губкам. — Ты хочешь, чтобы большой и злой лорд Хайзенберг вставил тебе до упора, и трахал, как маленькую деревенскую шлюшку, так жестко и грубо, чтобы ты потом двигаться могла с трудом, м? Я думаю, что именно этого ты и просишь, судя по тому, как сильно ты течешь от одних только моих слов, малышка, — довольный оскал озарил его лицо, казалось, он упивался каждым стоном и нетерпеливым движением бедер этой крошки. Руни не говорила в ответ ничего внятного, только поскуливала из-под одеяла, отрывисто стонала от его прикосновений и мягко, но красноречиво терлась бедрами о его уже изнывающий без внимания стояк. Карл усмехнулся и неспешно погрузил два пальца в горячее, неприлично влажное лоно девушки, касаясь и стимулируя именно там, где ей сейчас хотелось больше всего. Задеть одно чувствительное местечко — и ее тело пробивает сильный, тянущий разряд наслаждения, к которому хочется возвращаться снова и снова. — Ммм, как же сладко ты стонешь, мышонок, — Руни развернула голову на бок, чтобы вдохнуть немного воздуха, и тут же выдохнуть громкий стон, сильно жмуря глаза, — знаешь, это так приятно ощущать, как ты растянута прямо под меня, с ума сойти. Скажи, что тебе это нравится, крошка, — Карл добавил третий палец, и стенки лона слегка сжались, но девушка тут же расслабилась, принимая его, едва заметно виляя бедрами в темп движения руки мужчины. — Охренеть, как нравится, — слова было сложно разобрать, они смешивались с протяжным стоном, но Карлу этого было достаточно. Убрав руку от ее киски, он провел влажными пальцами по своему члену, неспешно, наслаждаясь моментом и почти мурча, как мартовский кот. Он не стал приподниматься с нее, все еще удерживая вес своего тела на левом локте, и лишь чуть потянул бедра на себя, чтобы было удобней. Примерившись к влажной, припухшей от возбуждения киске, член вошел одним грубым, глубоким толчком, сразу загоняя до упора, и задавая жесткий, быстрый темп. Карл сильней навалился на девушку, фиксируя ее положение под собой, свободной рукой сминая ее бедро и вынуждая сильней насаживаться на его член. Откинув ее растрепавшиеся волосы вбок, он впилась кусачими, жадными поцелуями в ее шею и плечи, оставляя следы от зубов и мелкие засосы. Она была такой хрупкой и податливой в его руках, это сводило с ума и возбуждало еще сильней. Карл поймал себя на мысли, что готов практически поглотить этот сладкий персиковый пирожок и, наверняка, если бы это не была его Руни, он бы точно убил ее, по окончанию действия. Он бы взял все, не оставив от нее совершенно ничего. Только его. Только для него. Но Руни была другой. Она была как он, да, в чем-то. Они во многом были похожи и быстро находили общий язык. Но только она была лучше. Она стоила всех его трудов. И это не было романтической любовью или еще чем-то там противно-приторным. Это было восхищение. Чистой воды — идолопоклонничество. Никакая власть Миранды не шла в сравнение с той силой, что дарила ему Руни. — Ммпф, Карл! — Больно? — Он прижался лицом к месту между ее шеей и щекой, хрипло рыча вопрос, но не сбавляя темпа. — Тц, да, черт… хочу еще, сильней, ну, — Руни говорила глухо, постоянно пряча лицо в подушку, и это даже забавляло Карла. Рукой, на которой он держался, чтобы не раздавить миниатюрную, в сравнении с ним, девушку, он оттолкнул подушку в сторону, скользя ладонью под плечи Руни, и обхватывая поперек них, мягко нажимая на шею, наподобие удушающего захвата. Маленькая ручка Руни тут же впилась в его предплечье, достаточно ощутимо впиваясь аккуратными ногтями в кожу, вызывая у мужчины усмешку. — Кто это тут зубки показывает, м? — темп действительно стал более жестким, толчки — более грубыми, а стоны девушки теперь ничто не заглушало. Она сбито дышала и каждый стон больше походил на протяжный вскрик, вперемешку с воем. Сам Карл ритмично рычал, тяжело дыша ей в шею, упиваясь ощущением мурашек, бегущих по ее загривку, который он то и дело покусывал, покрывая алыми отметинами. Будь его воля, это могло бы продлиться ни один час. Он ведь и правда не нуждался в отдыхе. В отличии от нее. — Кончи в меня, прошу. — Мм, что? — с трудом разбирая слова, которые выдавал заплетающий язык Руни, Карл переспросил, все же, больше для уверенности, что он правильно расслышал такую интимную просьбу. — В меня. Кончи в меня, я хочу быть заполненной тобой. Пожалуйста, — как бы в подтверждение своих слов, девушка провела стопой по его ноге, и обвила ножкой его голень, в силу своих возможностей в этой позе. — Блять... — мужчина хотел было в очередной раз сказать, что такой быть нельзя, что от нее сносит голову хлеще, чем от алкоголя, но решил не повторяться в сотый раз. Он лишь прикрыл глаза, полностью отдаваясь ощущению страсти и похоти, льющемуся по венам, погружаясь в ее тело раз за разом, с каждым грубым рывком приближаясь к финалу. Но он хотел, чтобы Руни кончила первой. Чуть отстранившись, чтобы было пространство меж ее телом и матрасом, он подцепил ее ручку и направил по телу вниз, уводя ладошку к киске. — Я хочу почувствовать, как ты кончаешь подомной. Как тебе нравится, когда я заполняю тебя до отказа, мышонок. Кончишь для папочки, м? — ответом ему стал лишь очередной протяжный стон и то, в каком быстром и нетерпеливом темпе она начала ласкать пальцами свой клитор, доводя себя до пика. Она была прекрасна в этот момент. Карл снова ощутил поглощающее его желание разбить эту ценную статуэтку. Но он лишь сжал зубы сильней, выдыхая низкий, рычащий стон, выравнивая ритм фрикций, подстраиваясь под движения ручки Руни. Чувствуя, как ее тело начало мелко подрагивать, отвечая на агрессивные ласки, он уложил ладонь ей на шею и сжал пальцами, под самой челюстью, фиксируя голову и чуть контролируя дыхание, чтобы ощущения были более яркими. Оргазм настиг почти что внезапно, ошеломляющей волной сваливаясь на голову и жаркой, томительной лавой разливаясь по телу. Руни мелко задрожала, отчаянно цепляясь свободной рукой за предплечье мужчины, практически воя в стоне, выдыхая часто и отрывисто, дергаясь, будто пытается вырваться из его хватки. Но ее бедра только сильней и отчаянней насаживались на его член, силясь полностью насладиться ощущениями, забрать все до последней капли, в тот момент, пока горячая сперма заполняла ее лоно, вместе со смазкой стекая меж бедер.

***

Пока он курил, бездумно глядя в потолок, она не издала ни звука. Это даже начало напрягать мужчину, потому что, как только он с нее слез, и предложил свое плечо и бок, в качестве укрытия, девушка не подавала признаков склонности к коммуницированию. Карл уже начал подумывать о том, что зря послушал ее и что, возможно, перегнул палку. Наконец, докурив сигару, он потушил окурок в банке и повернулся в сторону девушки, лежащей к нему спиной, в позе эмбриона. То там, то здесь, на ее теле краснели следы от его пальцев и зубов, яркие засосы и чернеющие синяки. Мужчина тихо выдохнул и качнул головой. Ощущения от такого секса, конечно, были нереальные, но он явно не стоил этой картины. Даже несмотря на тот факт, что уже завтра ее тело снова будет девственно чистым. — Эй, мышонок… — Я хочу все здесь взорвать. Сжечь дотла, — ее голос звучал сорвано, выдавая нотки расстройства. Мужчина поёжился и положил руку на ее плечо, аккуратно подтягивая девушку к себе. На удивление, она податливо развернулась и тут же приткнулась ему под бок, приобнимая поперек груди, касаясь припухшими от укусов губами, тела. — Хочу, чтобы на месте этой сраной деревни ничего не осталось. Не хочу... нет, не могу остаться без тебя. Хочу, чтобы ты ушел отсюда вместе со мной, когда все вокруг покроется пеплом. Ты же мне поможешь, Карл?..