Традиция на двоих.

В день, когда распускались первые ветряные астры, весь Мондштадт преображался. Из года в год улицы украшались праздничными флагами, на каждом углу продавали букеты пахучих весенних цветов, а на площади собирались, кажется, все жители города. «Доля Ангелов» пользуется особой популярностью в этот весенний праздник. А свобода и вино из одуванчиков являются такими же символами Мондштадта, как и ветряные астры. И каждый год в этот день владелец таверны отпускает всех работников и сам стоит за барной стойкой. Тогда-то и происходит ежегодная встреча, назначенная за полчаса до закрытия. Дилюк слегка напряжён, словно в первый раз, когда всё произошло совершенно спонтанно. Тогда, много лет назад, Кэйа буквально за пару минут до закрытия вбежал в «Долю Ангелов» и заявил, что во имя праздника Дилюк пойдёт с ним. Тот, конечно, не самый большой поклонник массовых торжеств, но по непонятным для него самого причинам согласился. Сейчас уже Дилюк и не вспомнит, чем руководствовался в тот момент. Песни на площади понемногу утихают, а время близится к часу ночи. Посетителей в «Доле Ангелов» становится меньше и меньше, и Дилюк устало облокачивается на барную стойку, наблюдая, как очередная компания подвыпивших мужчин, часть из которых уже спит на плечах более трезвых товарищей, выходит за дверь. Сколько раз он уже наблюдал такую картину? Сотни, а может даже тысячи. Обычно после того как последние посетители выйдут, Дилюк спешил закрыть таверну на ключ и отправиться отдыхать в комнату наверху. Но сегодня тот самый весенний праздник, когда после работы он ещё долго не будет спать. Дверь распахивается с опозданием на несколько минут. Владелец таверны, к счастью, ещё не успел прокрутить у себя в мыслях множество неприятных ситуаций, в которые запросто мог попасть капитан кавалерии. — Не желаете ли прогуляться на свежем воздухе, о, великолепнейший? — Кэйа полон сил и энергии, которую предпочитает переводить в подобные шуточки. Дилюк в ответ на это лишь хмыкает и коротко кивает головой. Парой ловких движений он расставляет уже не раз протёртые стаканы и выходит из-за стойки. Кэйа нетерпеливо наблюдает за каждым его движением и, стоило Дилюку сдвинуться с места, подскакивает к нему, хватает за руку и тянет к выходу из таверны. Свежий воздух, тусклые фонари и тёплая ладонь человека, к которому Дилюк испытывает самые противоречивые эмоции — традиция на двоих. И сейчас, как и раньше, Кэйа тащит его из города, подальше от случайных взглядов ночных гуляк. — Зачем ты это делаешь? — этот вопрос звучит от Дилюка уже не в первый раз. — А ты? — Кэйа бросает лукавый взгляд на собеседника и замедляет шаг. — Я просто не имею ничего против, — неожиданно признаёт тот. — Вот поэтому я и прихожу каждый раз. А ведь Кэйа прав. Дилюк согласился пойти с ним в первый раз. И потом, несмотря ни на что, согласился на второй. Очевидно, Кэйа уже уверенно приходил к нему каждый следующий год. Маршрут уже давно известен: их прогулка закончится возле винокурни, где на ночь останутся оба. Со стороны можно подумать, что сейчас по широкой тропе, держась за руки, идут влюблённые, но это далеко не так. Под звёздным небом Долины Ветров идут два совершенно одиноких человека. Их шаткая связь — последнее сокровище на двоих. — Как жизнь? — непринуждённо интересуется Кэйа. В любой другой день Дилюк по привычке ответил бы колкостью, но сейчас это желание будто бы улетучилось. — Как и всегда. Винокурня... затем таверна… Ничего нового. — Всё так же рубишь мечом случайных хиличурлов по ночам? — Иногда. А ты так же бегаешь по поручениям? — Именно. Молчание порой лучше любых слов. Повисшая тишина не тяготит, ведь не нарушает волшебства момента. Дилюк ловит себя на мысли, что общаться с Кэйэй наедине приятней. Когда тот не отпускает глупых шуток потехи ради, с ним становится комфортно и спокойно. Так, держась за руки и наслаждаясь тишиной ночи, они подошли к статуе Анемо Архонта. — Знаешь, Дилюк, я никогда не верил в Архонта. Настолько переоценивать божество… Зачем?.. — Кэйа шепчет, смотря на статую и снова крепче и крепче сжимает ладонь Дилюка. — Я верю в свободу. Даже если это откровение требует ответа, Дилюк решает промолчать. Задумчиво разглядывая каменное изваяние, оба парня погружаются в мысли. Что-то есть в том, чтобы вот так просто стоять бок о бок и думать о свободе, о Мондштадте, о всеобщем празднике, который оба вновь проводят в компании друг друга. Кэйа мягко отпускает ладонь Дилюка и, отойдя на пару шагов, наклоняется. Вот, в следующую секунду он уже протягивает тому ветряную астру. Такой трогательный жест заставил Дилюка растянуть губы в заветной улыбке. — Спасибо, Кэйа, — он принял цветок. Этого мало, хочется большего: Дилюк заглянул в его глаза. Обычно холодный и жёсткий Кэйа смотрит с непривычной теплотой и заботой. Сердце немного ускоряется и Дилюк, повинуясь волшебству момента, приближается к Кэйэ, берет за руку и смело, но мягко целует. Дилюк будто бы знает, что его не оттолкнут. Кэйа не против. Он неторопливо отвечает, переплетая пальцы, а другую руку осторожно кладя на талию. Для обоих в этом нет ничего неправильного или постыдного. Наоборот, странно, что они не пришли к этому раньше. Затягивать не стоит, и оба почти одновременно отстраняются. Дилюк переводит взгляд на цветок, а щёки немного алеют. В полумраке этого почти не видно, да и Кэйэ хватает своего румянца. Переведя дыхание он первым нарушает тишину, отвлекая Дилюка от созерцания ветряной астры: — Идём? — в голосе проскальзывает хрипотца. Тот, мысленно решив, что Кэйа — последний человек, перед которым стоит смущаться, поднимает голову: — Да, идём. До винокурни оставалось всего ничего, и через каких-то десять минут они уже пробираются через виноградники. Не хочется обходить всю территорию и заявляться посреди ночи через парадный вход, так что Дилюк, звякнув ключами, распахивает заднюю дверь. — Проходи. Кэйа не медля ныряет в темноту дома, а Дилюк моментально следует за ним. Словно провинившиеся мальчишки, боясь лишний раз скрипнуть половицей, они пробираются по коридору, за стеной которого давным-давно спит немногочисленная прислуга. Спальня Дилюка находится на втором этаже. Там можно уже и зажечь небольшой настольный светильник, чтобы разбавить мрак. — Столько воспоминаний связано с этим местом… — задумчиво шепчет Кэйа, присаживаясь на край просторной двухместной кровати. Дилюк не хочет думать о прошлом и вскрывать старые раны, поэтому отказывается поддерживать разговор и даже отрицательно кивает головой. — Хорошо, хорошо, понял, — Кэйа слегка усмехается и падает на кровать, раскидывая руки в стороны. — Дилюк… Иди ко мне. Смысла отказываться нет. Идти на попятную? Ради чего? Он, как и всегда в этот день, не может отказать. И не хочет. Дилюк позволил себе удобно устроиться под боком Кэйи. Да, обнимая друг друга во сне они, вероятно, выглядят как влюблённые. Но на этой большой кровати на самом деле лежат два совершенно одиноких человека. И этот день — их сокровище.