/I3g3HDbl }|{и8ут 83чH0

      Без малого прошло около трёх месяцев со дня смерти бесславного лидера Алых Налётчиков и близнецов Калипсо. Искателей Хранилища вновь провозгласили героями дня, а потом — ничего. Их слава живет где-то на таких же задворках Галактики, как Пандора, где каждый из нового и не совсем поколения безбашенных наёмников начинал общий путь к высшей лиги. Все пострадавшие в заварушке Детей Хранилища больше заняты расхлёбываем последствий, чем вознесением героев, как Прометея, собирающаяся с последними силами для возвращения жизни на прежние мирные рельсы без психов в черте города, или как Эдем-6, с идентичной ситуацией.       В общей сложности, рутина Искателей никак не переменилась, за исключением одного «но»: вся четвёрка, за неимением лучших опций, делила между собой общее пространство космического ковчега для отщепенцев.       Со дня первой встречи на точке сбора новобранцев в ряды исхудавших Налётчиков из диаметрально отличных характером бойцов, на первый взгляд, собралась неплохая команда.       Что ж, когда над головой виснет вездесущий Дамоклов меч, а времени нет даже перекинуться взаимными остротами в пылу битвы, речь может идти только о вынужденном сотрудничестве во спасение собственной шкуры. И не секрет, что Искатели по первой показывали их лучшую сторону медали, старательно начищенную тряпочкой и отполированной до ослепительного блеска.       Их сплоченность не прекращала удивлять даже в законсервированном Казино. Перед лицом предательства Фреда (или как того повёрнутого на роботах звали?), монструозного меха-Джека, протоколом «нахуй всё, я богат» — все четверо держались кремнем, какие палки судьба не старалась впихнуть в их полыхающее колесо. Даже Лоуренс, подхватив их волну, проявил настоящего себя: того, кто не побоялся по-варварски ампутировать собственную кисть прутьями плазменной клетки в отчаянной попытке спастись.       «Отличный подвиг, — по-издевательски отозвалось где-то там, перед падением в бессознательную пустоту, — для обмочившегося труса».       Тяжкие несколько секунд в мире существовала лишь боль, всё сплетение нервных окончаний левой руки горело и билось в агонических конвульсиях — те ощущения отпечатаются в подкорке головного мозга, как наглядный пример: идея геройствовать бывает паршивой. Ведь иногда жертвы не оправдываются. Иногда потерянная рука и её не самая лучшая замена в виде биосинтетического импланта из подпольной лаборатории не стоят спасения нескольких головорезов, чтобы позже получить взамен не такие уж косые взгляды и не такие уж громкие перешёптывания с щелчками затворов за спиной двойника.       Тим-Там не всепрощающий герой, которым притворялся добрую половину жизни, не рыцарь в блистающих доспехах на белом коне, даже не тщедушный Искатель Хранилища — он трус. Но он смышлен, отлично понимает, что представляет его настоящая натура, пускай она и растерялась с годами под маской обаятельного лжеца. Рожденный ползать, летать не может: такой же ворох играющих пустышек наполняли коридоры Джекпота, пытались помогать, прыгнуть выше роли никчемного двойника диктатора и стать настоящими спасителями тонущего корабля — в живых остался лишь Тимоти.       «А всё благодаря тому, что у любимейшего лакея Красавчика имеется внутри черепной коробки хоть один грамм его гения — не стоит строить из себя того, кем не являешься. Что смешно, учитывая его профессию, но мысль уловили.»       «Это, конечно, не Гиперионские лаборатории, — в матовой поверхности протеза проблескивали гетерохромные глаза Джека, взгляд увядший, почти неживой, словно припорошен щедрой горстью тёплого пепла от выгоревшего морального духа; Тимоти ненавидит его даже больше, чем периодичные спазмы из-за неподходящих конфигураций палёного протеза, — но лучше, чем оставаться калекой».       Тим отворачивается от наваждения в иллюминатор. Холодный океан газовых гигантов мерцает тому с мёртвой безмятежностью, как и прежде, лишь сосуществуя с ним по ту сторону окошка. Сколько бы циклов они не провели вместе, наблюдая друг за другом, гигантам безразлична судьба дублера по жизни, а ему, после семи лет изнурительного бегства в адском колесе Джекпота, стало тошно от грандиозного вида космического пространства за плотным слоем кварцевого стекла. Он постоянно обращал обреченные взгляды на тёмную мглу за иллюминатором, когда ощущал кончиками пальцев костяную ладонь, поджидающую нужного момента схватить выпорхнувшую из хладного тела душонку; наверное, молил о пощаде или хотел запечатлеть в последние минуты красоту будоражащего бескрайностью космоса, а не авангардное искусство разбрызганных мозгов по стене.       И краем глаза всегда виднелось его отражение. Никогда не оставляет слугу одного, никогда не перестает следить. Боже, ладно, здесь его можно занавесить какой-нибудь тряпкой, но в Казино… позолоченные статуи непоколебимы, голограммы не отключаются без команды оригинала, картин слишком много, чтобы поштучно портить каждую попавшуюся, — скрыться там от фирменной ухмылки с уничижительными фразами невозможно. Он в голове, он в стенах, он в памфлетах, он на одежде, он — есть Тимоти.        «Я — Тимоти Лоуренс», — начал столбиком исписывать стену, напоминая о собственном Я, пока имя и фамилия не превратились в беззвучный и пустой набор букв. В процессии Джек рьяно стебался над ним, крутя указательным пальцем у виска и называя умалишенным. Помогало слабо, однако сейчас сменилась обстановка: каждый пассажир шаттла ярый злопыхатель Красавчика, и любые упоминания о нём можно найти только в тире, в виде мишени — эффект от небольшого ритуала Двойника значительно возрос, если бы не те самые «ебучие завистники, детка».       — Да захлопнись ты уже! — и случайные реплики вслух. Псих, в деталях копирует Красавчика Джека, очень подозрительный в целом — веские причины сделать несколько сквозных отверстий в актеришке, Пандорцам с головой хватает второй, чтобы на одних рефлексах оголить стволы. «Фе, мерзость.» Спорно даже, где было хуже.       Не ему жаловаться, конечно — стоит радоваться, что его вообще впустили в сердце Налётчиков. Временно, почти нехотя, только благодаря событиям в Казино и непревзойдённой харизме очаровательной Госпожи Мокси — Она же обещала помочь, не так ли? Как минимум, решила проблему с рукой — «прицепила багованную клешню пластикового манекена, как благородно с её стороны.»       И всё же. Лучше, чем ничего. Если не выходить из каюты лишний раз, то параноидальное «меня здесь точно застрелят» даже сольётся с фоновым шумом активной жизни деятельности Убежища-3. Вечно запертый шлюз даёт мнимое чувство безопасности, обман сознания портить лишь конфискованное оружие, а так, вполне уютненько.       Маяком надежды тускло мерцает в океане ужаса и отчаяние маленькая точка в тысяча световых лет — удалось связаться с СЕО-Атласа, стрясти небольшую услугу в обмен на дополнительную помощь с бандитами и уговорить принять под крыло Лоуренса. Тимоти не знает ни лица, ни имени гендиректора воспрянувшей из пепла корпорации на мировом рынке, — семилетнее заточение в ретровейской темнице дают о себе знать — зато невероятно благодарен малюсенькому шансу хотя бы закат жизни провести в покое рутинной работы. Как он мечтал в студенчестве, на театральном факультете: ставить сносные постановки за благодатную сумму, пожить скромным сценаристом и актёром в одном лице Погорелого театра и умереть знаменитостью в узком кругу любителей авангардного искусства. Но в его жизни появилась учебная задолженность, манипулятивный Джек, операция — и теперь он здесь. На космическом ведре, в приюте Галактических бандитов, убийц и наёмников; будучи в личине Вселенского зла с болезненно выбеленной манежной улыбкой. Пиздец.       «Кажется, кто-то из Искателей упомянул в разговоре «десантную капсулу» — наверняка жаловался, какая деревенская импровизация Пандоры некомфортабельная, но тогда не нытье наёмника зацепило ухо Двойника, а капсула, или экстренный выход при чрезвычайной ситуации, затрагивающей его прекрасное лицо. Уже радует.       Ладно, всё не так плохо, уже совсем скоро, Тимоти, ты будешь нежится в умиротворяющей тишине безлюдья на Прометее, планете, не осведомленной о Красавчике настолько, чтобы моментально снести тебе голову. Риск все ещё присутствует, но достаточно мизерный.        «…но он всё ещё есть.»        — Да пошёл бы ты… — остаётся только подождать и нервно покусать локти. Совсем скоро все наладится.

***

       — Эй, йо, Искатель, можно тебя на пару слов в командный центр? — в наличии на борту был только один наёмник, к которому мог обратиться Балекс, — З4ЛП. Остальной квартет отправился месить солдатиков Маливана на арене мистера Торрга. Обретшая разум машина отказалась принимать участие в смертельной битве, аргументировала желанием провести денёк за хорошей книгой и дать чудовищу время отдохнуть. С начала Великой охоты на близнецов несчастному животному не выпадало живительных перерывов до победного конца. Может, их мастер и является неустанным железным големом, отнюдь его верной гончей требуется делать паузы, как и любым другим живым организмам.       Пока питомец мирно дремал на матраце пузом кверху, хозяин отложил в сторону «Пятьдесят вкусов соуса» и тихим ходом отправился на зов бортового ИИ.        — Спасибо, что пришёл. Извини за беспокойство в выходной день, но у меня есть к тебе одно мизерное дельце, — прожужжал динамик плюшевого медвежонка на консоли, когда сверкнул изумрудный окуляр металлического циклопа в метре от него.        — Не стоит извиняться, Балекс, — басит в ответ бот, — собрату ИИ мои двери открыты всегда.        — Круто. В общем, Искатель, помнишь двойника Красавчика Джека? Мужик заперся в каюте и не выходит оттуда уже несколько суток.        — Да, помню. И если память мне не изменяет, чего произойти не может, Лоуренс должен был отбыть на Прометею ещё три дня назад. Почему он все ещё находится на борту Убежища?        — Ждём ответа от Атласа, пёс.        — Так долго? Заставляет задуматься о кормлении завтраками. Разве Стронгфорк не обещал предоставить одну услугу в обмен на другую? Риз не показался мне тем человеком, кто бросает пустые слова на ветер.        — Да хер проймёшь этих корпов, бро. Но Двойник — твоё задание. Он с катушек слетает взаперти, и нужно его как-то вытащить наружу, пока всю каюту не разнёс.        — Тимоти-то? Он и мошки не обидит, о чем ты вообще говоришь?        — Ничего не знаю, Искатель, но у него явно не все дома: базарит с собой в зеркале и кричит. Боюсь, ещё немного, и он сам себя порешает, а трупы и, тем более, разгромленные комнаты, нам тут ни к чему.        — Очень любопытно, стоить отметить… подожди, откуда тебе обо всем этом известно? В Убежище-3 есть камеры видеонаблюдения?        — А, да, повсюду. Облегчает выслеживание гандонов, ВЫЖИРАЮЩИХ ВЕСЬ АНТИФРИЗ И МУСОРЯЩИХ В КОРИДОРАХ, — надрывно акцентировал медвежонок, — да-да, я говорю про тебя, Френсис. Я слежу за тобой.       Комментировать последнее З4ЛП посчитал ненужным. Влезать в междоусобицу Балекса с неким Френсином не красиво — это личное дело обоих. Что до Лоуренса, Охотник совершенно точно не ожидал подобного поведения от внешне замкнутого и застенчивого человека. Когда свора спасителей из оков казино сопровождала Тима на борт судна, он боялся даже идти слишком близко к наёмникам — настолько переживал, что создает сильный дискомфорт одним своим присутствием где-то рядом. Не мудрено, если быть честным.       С каким ходом пришёл в рубку, с таким ушёл, одновременно выискивая в каталогах архива какую-либо информацию об двойниках: их разновидности, происхождении, роде деятельности — нужно же понимать, с чем придётся иметь дело по ту сторону шлюза.       И подаётся сигнал помощи Железяке. Дверь, как выяснилось опытным путем, заперта.