Записки нашей юности

      Чувство страха для Ремуса всегда было чем-то обычным. Как будто он уже не представлял свою жизнь без этого перманентного чувства холода, проносящегося по всем внутренним органам. Это и неудивительно, учитывая, что каждую ночь на небе, можно было увидеть его самый большой ужас - огромную, наполненную светом луну.       Как можно её бояться? Это ведь простая луна, которую воспевают в песнях и балладах о путешествиях или драматичной любви. Небесное тело столь древнее и прекрасное, что даже у волшебников вызывает внутренний трепет.       Да и если быть честным, Люпин не боялся этого удивительного явления, но принимать свой настоящий страх он научится очень нескоро. А пока он юн, на уроках защиты от темных искусств в самом пугающем монстре волшебного мира он будет видеть лишь небольшой серебряный месяц.       Монотонный стук поезда и размеренные переговоры друзей постепенно вводили Ремуса в транс. В воздухе после недавно закончившейся грозы витала сырость. За окном проносился знакомый, осенний пейзаж, а внутри купе разворачивался шуточный спор приятелей, в который, при всем желании, Люпин не мог вникнуть. С недавнего времени его голову заполняли мрачные, гнетущие мысли, которые не давали ему покоя.       После того, как правда о том, кто сделал его монстром, выплыла наружу, в его душе многое изменилось. Это как если ребёнок из приюта узнает личности своих биологических родителей. Ты наверняка знал об их существовании, но, узнав их подлинность, ощущаешь все слишком реально.       Но к большому сожалению или радости, Сивый не был биологическим отцом Ремуса. Лишь одной его ипостаси. Самой мерзкой и отвратительной, по его собственному мнению. Той его части, от которой он избавился бы, не моргнув и глазом. Которую бы вырезал самым острым кинжалом из существующих, и плевать сколько шрамов останется. Несколько таких с детства украшают его лицо. Какая разница, одним больше, одним меньше.       Но самое гадкое то, что в своё время Ремус сочувствовал Фенриру Сивому и оправдывал его причастность к делам Волан-де-Морта. Он чувствовал некую привязанность к жестокому оборотню и убеждал своих друзей, что он не такой монстр, как о нем рассказывают. Судьба сыграла с ним злую шутку, и за необдуманные оскорбления со стороны его отца он будет расплачиваться всю жизнь.       Размышления прервал знакомый голос. Будто бы из-под толщи воды, он слышал набирающие громкость звуки. Задремавший разум Ремуса только с третьего раза смог отозваться на них.       — Лунатик, ты уснул что-ли?! — прозвучало прямо перед чувствительными ушами парня.       Чуть скривившись от громкого голоса, Люпин повернул голову к его источнику, и тут же наткнулся на внимательный взгляд своего друга. Сириус всегда отличался навыками легилименции, как и большинство чистокровных магов списка двадцати восьми, но никогда не применял её на близких. Но даже это не мешало ему читать людей, как открытую книгу. Заинтересованность сменилась беспокойством.       — С тобой все хорошо? — темный взгляд, сверлил дыру в душе оборотня, пытаясь добраться до глубинных переживаний.       — Вс... всё отлично. Просто нервничаю перед полнолунием. — пытаясь выдавить это из себя как можно более уверенно, ответил Ремус.       Тревога не покинула взгляд аристократа, ясно давая понять, что он ни на секунду не поверил другу. К тому же, такое глупое оправдание не давало объяснение тому, что Ремус почти все лето не выходил на связь с парнями, ссылаясь на постоянные дела. И то, что постоянные дела - это одинокие вечера, полные самобичевания и истерик, им знать не обязательно. Юноша мысленно сделал пометку, что ему стоит готовиться к серьезному разговору в скором времени.       Джеймс и Питер только отвлеклись от спора и перевели свое внимание на ребят.       — Эй, Лунатик ты чего такой сонный? — Джеймс прищурил глаза. — И зрачки расширены? Ты чем там всё лето занимался? — кажется, пропажа Ремуса беспокоила не только Сириуса, но Джеймс старался разрядить обстановку, зная упертый характер Бродяги.       Люпин почувствовал возможность отвлечься от неприятной темы и начал подыгрывать юноше.       — Братья, я не могу больше молчать. Я должен признаться, — театральная пауза. — Все это лето я занимался продажей наркотиков, стал лучшим дилером Лондона и начал зарабатывать миллионы. — Люпин говорил откровенный бред, первое, что приходило в голову.       Когда со стороны друзей стали слышаться смешки, Ремусу стало проще дышать. Он осознавал, что это чувство спокойствия было кратковременным, и скоро его мысли вновь заполонят тяжелые переживания, но скоро он все расскажет своим друзьям и они найдут выход. Как и всегда.

***

      Поезд подъехал к станции, и студенты начали выходить со своим багажом. Главные старосты помогали первокурсникам подготовиться к их первому попаданию в школу. В голове всплыл образ Хогвартса в отражении морской глади. В толпе малышей Ремус заметил светловолосого мальчика, который неуверенно жался в углу, стараясь привлечь как можно меньше внимания. Губы изогнулись в улыбке, и воспоминания нахлынули быстрым потоком.

1 сентября 1971 года

      Младший Люпин жался к своей взрослой копии, пропуская мимо ушей наставления матери. Взгляд метался по лицам в толпе. До сегодняшнего дня он никогда не видел такое количество магов в одном месте. Некоторые родители плакали, не желая расставаться со своими детьми на ближайшие полгода, а их отпрыски с нетерпением ждали отправки в школу магии и волшебства. Кажется, Ремус единственный на всем вокзале, кто не хочет уезжать. Насколько он понял из подслушанных разговоров родителей, он и не смог бы поступить в школу, из-за своей особенности, но некий Дамблдор смог помочь его семье.       Глаз зацепился за высокого мальчишку в очках с круглой оправой. Он смеялся над какой- то шуткой со своим, предположительно, отцом, и казался самым счастливым ребенком на свете. Он кажется совсем не переживал и чувствовал себя как рыба в воде. К мужчине и мальчику подошла высокая женщина и в шутку пожурила парней. Ремус догадался, что это была мама мальчика по схожим темно-каштановым кудрям. Вдруг парень перестал смеяться и замер на месте. Его взгляд был устремлён за спины родителей.       Люпин мог бы узнать, что так привлекло внимание ребенка, если бы в него не влетела густая каштановая шевелюра. Ремус попятился назад, не сразу понимая, что произошло. В следующую секунду обладательница этой шевелюры подняла голову. На него уставились два темных глаза, непропорционально большие для маленького лица. Девчушка была значительно ниже, но Люпин все равно стушевался под ее взглядом. Он не был обвиняющим или злым, скорее строгим и пробивающим на мурашки. С таким взглядом родители защищают своих детей, воины побеждают врагов, а животные борются за территорию. Но как, а главное зачем этому чаду столь неподходящий возрасту взор? И через мгновение мальчик разглядел то, что скрывалось под этой силой.       Ужас. Эта девчонка была в ужасе, как и он сам, но стойко скрывала. Это была её собственная война, которую она храбро проходила, вздернув носик и хмуря брови. Она была бойцом, и Ремусу вдруг стало стыдно за то, как он дрожит от страха, когда эта малышка сражалась одним взглядом.       Он был так отвлечен своими рассуждениями, что даже не заметил, как незнакомка деловито извинилась и прошмыгнула мимо него. До того как она затерялась в толпе, он заметил только алую ленту вплетенную в темно-каштановую гриву.

Наши дни

      В большом зале стоял гул. Все старшекурсники находились в преддверии нового учебного года, стараясь отвлечься от гнетущих новостей мира магии. Ремус знал чуть больше остальных, но не решался нарушить и без того хрупкий покой своих товарищей. Совсем скоро они поговорят, и этот разговор будет не из приятных. Сейчас же ему нужно отвлечься.       — ... И тут он прыгает со сцены! Не представляю, как он там все кости не растерял. — Сириус как всегда не скупился на истории о своих приключениях. Он активно жестикулировал, выплескивая половину своего напитка из кубка. Его рассказы всегда принимали на ура. Это началось с самого детства, когда Бродяге удавалось заинтересовать даже самых искушенных слушателей. Это умение не редко выручало.       Джеймс же вел себя странно. Обычно активный, сейчас он молча сидел, постоянно поднимая глаза на дверь. Пробежав взглядом по залу, Ремус понял в чем проблема. Всеми любимая отичница — Эванс, отсутствовала на своем привычном месте.       — Сохатый, расслабься. Наверняка, она сейчас занимается первокурсниками. — Питер широко зевнул, осматривая напряженного парня.       — Этим занимаются седьмые, — вставил свое слово Ремус. Петтигрю перевел взгляд на него, выказывая все свое недовольство. Кажется, ему не стоило распалять беспокойство Джеймса еще больше.       — Это же наша Лили-сама-ответственность-Эванс! Естественно, она решила помочь старшим курсам. К тому же, она обожает детей. — подключился к диалогу Сириус.       Джеймс же вовсе не обращал на друзей внимания. Его глаза неотрывно следили за входной дверью зала.       В этот момент в зал заходит необычайно-бледная девушка. На фоне лица волосы начали отдавать почти огненным оттенком. Складывалось ощущение, что она вот-вот упадет в обморок. Она практически пробежала по залу, садясь справа от Джеймса.       — Лили, всё в порядке? — мгновенно отреагировал юноша, стараясь узнать, что вызвало столь тревожную реакцию девушки.       Эванс перевела невидящий взгляд на парня и вместо очередной нотации на тему чрезмерной заботы Поттера, просто неоднозначно мотнула головой. Трясущейся рукой она схватила кубок с водой и в мгновение осушила его. Это было странно. Эванс было тяжело довести. Практически невозможно. Но кажется, кому-то это удалось.       Двери вновь открылись, и в зал вошла профессор Маггонагал. Рядом с ней был замечен невысокий силуэт, с головой укутанный в черный плащ. Профессор стремительно направлялась к учительскому столу. Лили исподлобья смотрела на разворачивающееся шоу.       — Прошу внимания, ученики! – обратилась к залу Минерва. – Перед распределением первокурсников, я хотела сообщить важную новость.       Маггонагал повернула голову на силуэт сбоку от себя, и с подбадривающей улыбкой кивнула. Две аккуратные ладони показались из под черной ткани. Трясущиеся пальцы схватились за капюшон и откинули его, раскрывая личность нового ученика. Зал погрузился в тишину. Старшие курсы поражённо смотрели на невысокую девушку с аккуратными чертами лица. Младшие же не понимали, вызванного ажиотажа.       — Прошу вашему вниманию, наша вновь прибывшая ученица – Марлин Маккинон!       Гриффиндорцы кажется перестали дышать. Сириус подскочил со своего места. За столом слизерина, кто-то отразил его действие. Одни шептались, другие не могли издать и звука.       Ремус наблюдал за девушкой с карими глазами. Они всё так же мастерски скрывали весь ужас хозяйки, пряча её под непроницаемой бронёй. Их взгляды пересеклись. Ремус почувствовал, как запястье обожгла красная лента, чья обладательница стояла перед ним.