Каждому нужен музыкант!

-…и вообще, мне кажется, это вряд ли сработает, — откидываясь на диван, сказала я. Амели тяжело вздохнула и отвела от меня взгляд в пол. Я знаю, ее сейчас терзают те же сомнения, что и меня. — Мы все равно не узнаем, пока не попробуем, — тихо, продолжая смотреть вниз, сказала она. — Мы попробуем. Обещаю. Но я очень устала, — с грустной улыбкой ответила я. Она снова подняла на меня глаза и пожала плечами. Как будто об усталости и говорить лишний раз не стоило, все и так было понятно. В этом она, конечно, была права. Конец сезона в театре и академии. Из всех артистов выжимают последнее, а мы стоим на месте со своей постановкой. Ничего не работает. Все не то и не так. И было бы не так грустно, если бы именно у нашего курса это не была и экзаменационная работа, от которой будет зависеть распределение в театры после выпуска. Полчаса назад наша хореограф-постановщик вышла из репетиционного зала, громко хлопнув дверью, добавила, что мы ни на что не годные, ничего не смыслящие в танце девочки, а Кэти, на чью сольную партию пришлась вся тирада, вообще лучше бы просто стояла весь спектакль, чем так танцевала. Кэти сейчас ревела в туалете, пока мы с Амели решали, что можно попробовать, чтобы сдвинуть работу с мертвой точки. Из соседнего зала доносилась протяжная скрипичная трель. Симфонический репетирует Гюнта. — Это они, видимо, к нашим похоронам стараются, — едко подметила я, поднимаясь на диване. Амели усмехнулась: — На наших даже играть не будут. Она тоже встала, потянулась несколько раз и подошла к дивану, чтобы начать переодеваться. — У вас тут не веселее. В зал вошла Кэти, шмыгая носом. Ее глаза были опухшие, а лицо — в красных пятнах от слез. — Кэ-э-эт! — мы с Амели растрогались и открыли руки для объятий, в которые подруга сразу залетела, тем самым прибила нас троих снова к дивану. — Кэт, ты прекрасно двигаешься, ты же знаешь. Мэгги всегда перегибает с уничижительными комментариями, но она не думает так в действительности, — успокаивала Амели подругу. — У Мэгги был тяжелый день, завтра будет лучше, мы придем пораньше с утра и все почистим, — сказала я. Что чистить только? Ничего ведь толком нет, сплошная вода, движение ни о чем. — Я просто совсем уже не соединяюсь с темой, не чувствую я уже ничего! — Кэти была очень расстроена. — Ни ты одна. Даша говорила то же самое, а без вас я чувствую не больше. — Нам втроем надо отдохнуть, завтра с утра станет точно яснее, что будем делать. А пока Амели предложила вместо дуэта и соло танцевать втроем. Может, от постоянного взаимодействия родиться что-то… Кэти кивнула головой. Они с Амели встали с дивана и начали собираться. Я лежала и наблюдала за подругами. Красивые они. Амели приехала из Португалии, у нее была смуглая кожа и черные волосы, а глаза голубые и светлые. Ее внешность кричала о том, что это южная женщина, но сама по себе она была очень вежливая, внимательная и тихая, как будто только через глаза можно было разглядеть ее спокойное нутро. Она была главной красоткой всей академии, за ее внимание часто боролись мальчики с разных курсов, но она никогда этого и не замечала, как будто не могла понять, в чем же дело. Кэти — француженка с английскими корнями. Она была русой и летом становилась совсем блондинкой. У нее были карие глаза, светлая кожа, и еще она была выше всех нас. Кэт напротив любила внимание, на первых курсах мы с ней особо и не общались, вечно соревновались за похвалу преподавателей, пока в конце второго года нас не поставили в итоговый дуэт, и нам не пришлось подальше засунуть своё эго, чтобы работа получилась. После этого я прониклась уважением к этой девчонке, и мы стали дружить втроем. А позже — похвалы учителей стали для меня вообще не важны, и я спокойно радовалась за Кэт, когда её выделяли. Я же немного контрастировала с девчонками, но только пока мы не начинали вместе что-то обсуждать или танцевать. У меня были зеленые глаза, темно-каштановое карэ, низкий рост, поэтому мальчики из джазового направления меня называли Матильдой (как героиню из «Леона»). Но зовут меня Дарья, девочки знали, как называть меня ласково и по-домашнему, и, чтобы я чувствовала себя лучше, звали Дашей. Кстати о мальчиках джазового направления… Там учился мой лучший друг Ваня. Он саксофонист. Мы оба с ним поступили в один год и приехали из России, и конечно, на первых порах общались только друг с другом, а потом и вовсе подружились. В Риме Ваню все стали называть Вано, так вот, Вано даже пытался ухаживать за Амели, но из-за меня ребята стали так много видеться и так много проводить времени со мной, а не вдвоем, что они тоже решили, что дружить у них получится лучше.  — Даш, ты остаешься? — Амели смотрела прямо мне в глаза. -А? Что? — с глаза словно спала пелена, — Я задумалась. — Да уж, после Мэгги сегодня всех прибило, — вздохнула Кэти. — Да нет, все хорошо. Эм, да, я останусь еще, потянусь немного. Мы обнялись с девочками, я вышла из зала, чтобы проводить их, и сменить обстановку. В коридоре стояла толпа людей возле лестницы. Толпа немного гудела, и иногда были видны вспышки камер. Мы с девочками переглянулись. — Кто-нибудь понимает, что происходит? — спросила Кэт, глядя на толпу людей. — Без понятия., — прошептала Амели. Все студенты и артисты, которые должны были заниматься в репетиционных на этаже, собрались здесь. Такое случалось, только когда в театр заезжали какие-то звезды. Но сегодня вроде бы академия никого не ждала… Далеко направо по коридору открылась дверь, и оттуда вышел Ваня. Мой высокий мускулистый рыжий друг. У него был обалдевший взгляд, голубая рубашка была расстегнута на первых двух пуговицах, но не для соблазнения девиц, а потому что он, видимо, сам не заметил, как расстегнул их, потому что было душно. В одной руке у него была бутылка воды, а в другой — стопка бумаг. Ноты. Ваня увидел нашу троицу и помахал листами. Пока он направлялся к нам, я кивнула на толпу и посмотрела на него, мол, «что это такое?» Он ухмыльнулся и махнул рукой. — Это Maneskin, — прошептал он, когда подошел, — Привет! Амели протянула ему ладошку, чтобы хлопнуть в знак приветствия, и продолжила смотреть на толпу людей, которая постепенно стала расходиться. — Манескин. Что-то знакомое., — Кэти нахмурилась и посмотрела на меня. — Они выиграли Евровидение, — подсказал Ваня. — Мы бы узнали их, если бы было время смотреть телевизор или ютуб, — улыбнулась я, обнимая Вано. — Ага, или есть, или спать, — удручено добавила Кэти, видимо, вспоминая хореографа Мэгги, которая посоветовала ей просто стоять в спектакле. Амели похлопала ее по плечу: — Ладно, пойдем, Кэт, больше отдохнем перед завтрашним днем. Девочки помахали нам и направились к лестнице. Людей вокруг становилось все меньше, все возвращались в аудитории счастливые. Теперь стало видно и самих Maneskin. Я их узнала, конечно! Буквально две недели назад состоялся конкурс, вся Италия очень радовалась победе, и лица этих ребят были на всех экранах и таблоидах. Амели и Кэти как раз проходили мимо группы, их солист улыбнулся девочкам и что-то им сказал. Те стали в ступоре, и смотрели на него, как на инопланетянина. Мы с Ваней переглянулись. И тут Кэт медленно достала телефон из кармана джинс и протянула в руки парня. Мы с Ваней не верили своим глазам. Остальные участники группы обступили девочек с разных сторон, и солист стал делать серию селфи. Ваня и я прыснули на весь коридор. Выражение лиц Ами и Кэт были бесценны, они не понимали, что происходит. Вано и я стояли, прислонившись к двери танцевального зала, и никак не могли успокоиться от смеха.  — Ребята, пора! — из аудитории, из которой пришел Ваня, показался мужчина, а за ним выглянул маэстро джаз-бэнда. Вся группа спохватилась, солист вежливо вернул все еще немой Кэт телефон и помахал рукой. Мы с Ваней еле-еле угомонились. Группа прошла мимо нас, конечно, было сложно не заметить, как мы громко смеемся. На нас глянула девушка из их группы и улыбнулась, а за ней следом — парень с длинными черными волосами, он улыбнулся едва, явно чувствуя себя неловко от нашего смеха. Их взгляды меня отрезвили и заставили замолчать. Они скрылись внутри джаз-комнаты. Мы встретились глазами с подругами и снова улыбнулись. — Что это было? — тихо прошептала Кэти. — Он не дал нам шанса, перепутал нас с фанатами! — засмеялась Амели. — Да вы счастливицы! — улыбнулся им в ответ Ваня, — Эти ребята набирают популярность с каждым днем. — А что они делают в театре? — до меня только сейчас дошло, что группа вошла в аудиторию бэнда. — Они будут делать новый проект с музыкантами разных стилей. Наш джаз-бэнд на очереди, — пояснил Ваня. Дверь его аудитории снова открылась. — Князев, где тебя носит? Пара началась! — на Ваню кричал дирижер. Мы от неожиданности вздрогнули. — Дождешься меня? Первая репетиция только завтра, сегодня небольшое знакомство только будет. — Окей, я буду тянуться в зале, — улыбнулась я. Девочки помахали рукой и все-таки стали спускаться по лестнице, друг убежал на пару. Настроение явно поднялось, я вошла в зал с улыбкой. Даже симфонический за соседней стеной играл что-то куда более бодрое, чем сорок минут назад. Я подошла к зеркалу и улыбнулась. Музыка была очень спокойная, на пол через окна падали лучи света, весь зал заливало послеполуденное солнце. Было хорошо. «Надо поговорить со скрипками. Хочу с ними соло станцевать», — пронеслось у меня в голове. И вдруг скрипка сорвалась. И снова. И снова. Тело реагировало на музыку. Тянуться перехотелось, хотелось танцевать и следовать за этой дикой скрипкой. И еще виолончель. Красота. И я позволила им меня унести. Нога вверх, падаю вниз, снова как будто взлетаю. Поворот. Поворот. Прыжок, и еще поворот. Ноги вырисовывают сложные зигзаги. Руки сейчас очень геометричные. Я представляю, что я струна, которая натягивается и звучит. По ней бьют, и ей больно, но зато какой звук. Эта мысль проносится у меня в голове, и я сама не могу себе поверить. Когда со струной обращаются мягко, она движется плавно. Но снова удар, и движение звучание становятся громкими. И меня уносит музыка, я слышу струны скрипки и виолончели, я сама становлюсь этими струнами. Сколько времени прошло? Тысяча лет… Так легко улететь. Я остановилась, глядя в окно. — Это было очень красиво! Я подпрыгнула и вскрикнула от неожиданности. — Прости, пожалуйста! — в двери стояли парень с длинными волосами и девушка из той известной группы. Извинялся парень. — Дверь была открыта, мы случайно заглянули и не смогли оторваться! — добавила девушка, ее тон тоже был очень извиняющимся. — А…ага, хорошо, — промямлила я, еле придя в себя после испуга. Вот это да, забыла закрыть дверь, вот так. — Ты здорово танцуешь! — парень улыбнулся. — Спасибо, — я покраснела. Они видели, как я тут наяриваю в полной импровизации. Господи, я же себя вообще не контролировала. Ребята секунду молча посмотрели на меня и, видимо, убедившись в том, что я онемела до конца дня, вздохнули: — Что ж увидимся! — девушка помахала мне рукой и вышла из проема. — До встречи, — молодой человек сказал это тихо и перед тем, как скрыться, посмотрел на меня с ног до головы и широко улыбнулся. — О! Когда парень обернулся, он столкнулся лицом к лицу с Ваней, который, видимо, уже закончил пару и пришел за мной. Сколько же я танцевала? Симфонический точно надо поблагодарить. — Оу, Итан, извини! — друг обращался к длинноволосому. — Вано, все в порядке! «Итан». Итан, значит. Итан пропустил Ваню в зал и посмотрел на нас вдвоем. Я продолжала стоять, как истукан, и просто помахала другу ладошкой. — Твоя девушка прекрасно танцует, — Итан пристально посмотрел на меня (даже дольше, чем пристально), а потом на Ваню. -О! Э-э…мы не., — начал Ваня. — Мы не пара, — хрипло вставила я и сама удивилась своему голосу. Должно быть, я танцевала не меньше часа, надо бы попить. — Мы просто друзья, Даша не моя девушка, — Ваня был намного приветливее в этом разговоре, — Но она, и правда, очень круто танцует! Ваня широко улыбнулся. — Я Итан, — парень посмотрел снова в мою сторону. Я подошла ближе и протянула ему руку: — Я Дарья. Он пожал ее уверено, но мягко. От рукопожатия словно выросло все мое тело. Я почувствовала его так явно. Наши взгляды встретились. — Итан, нам пора! Его окликнула та девушка из их группы. — До встречи, Дарья. Он еще раз улыбнулся и скрылся за дверью. Только сейчас я выдохнула и обернулась к другу. — Ты какая-то странная! — Ваня смотрел с ухмылкой, как будто что-то подозревал. — Я? Нет… Я просто танцевала, — я подошла к дивану и медленно села, переводя дух. — Ну что, пойдем обедать? Я думаю, можно поехать в парк к озеру, жара жуткая… Я почти не слышала Ваню. Притягательный парень Итан, звезды Европы видели, как я танцую, орущая Мэгги, скрипка и виолончель. Все смешалось. Погодите-ка, скрипка и виолончель! — Я сейчас! Я вскочила, взяла телефон и побежала из зала в коридор, уже набирая Амели. — Ты куда? — крикнул мне вслед Ваня. — Секунду. Надо поговорить с девочками. Я выбежала в коридор. Тут уже было не так светло, солнце полностью перевалило за зенит и близилось к закату. — Алло? — уставший голос Ами, — Даша, всё хорошо? — Ами, очень хорошо! Я знаю, что делать с нашей постановкой!