У папочки проблемы

      Тэхён очень зол. Из его ушей чуть ли не дым валит, а кулаки сжимаются так, что он готов разнести голыми руками любого, кто попадётся ему на пути. Он буквально минуту назад вернулся с родительского собрания, и нет, он не собирается ругать своего сына за плохие отметки или плохую успеваемость в учёбе, хотя об этом они поговорят чуть позже. Сразу, как только прояснят одну тему, которую Тэхён упустил из виду, а его сын в свою очередь забыл сказать, что ходит он чуть ли не каждый день ко взрослому альфе, а вовсе не к его сыну, который, как выяснилось сегодня, вообще-то, омега.       — Да нет у нас ничего с мистером Чоном! — протяжно стонет шестнадцатилетний омега, закатывая глаза.       — От тебя за километр несёт альфой, я что, по-твоему, идиот?! — стучит кулаком по поверхности барной стойки Тэхён, который уличил своего сына в очень нечестивых делах в его-то шестнадцать! Так ещё и с каким-то взрослым альфой! А он ведь думал, что воспитал своего сына правильно, вырастил из него прелестного, послушного омегу, который через пару лет привёл бы в их дом достойного альфу и построил с ним прекрасную семью, а Тэхён потом счастливый бы нянчил своих внуков. Но он никак не рассчитывал на то, что сегодня, словно молотком по голове, его огреют такой вот информацией!       — Но у нас правда ничего не… — Чанмин не успевает договорить, как его отец, будто молния, подрывается с места и с яростным огнём в глазах направляется в коридор. Младший омега, спохватившись, несётся следом за ним. — Пап, ты куда это собрался?       — К придурку, который спит с моим сыном, вот куда! — кричит Тэхён, яростно размахивая руками по сторонам, пока ищет свои кроссовки. — Ты, вообще-то, ещё несовершеннолетний! О чём он думает? О чём ты думаешь?!       Чанмин вымученно вздыхает, всплёскивая руками, и собирается с силами, чтобы рассказать всё как есть, но не успевает — старший омега его вновь опережает.       — С тобой мы разберёмся позже, — строго произносит Тэхён, в спешке натягивая на себя бежевое пальто и хватая с тумбочки связку ключей. — Будешь наказан, как минимум, на полгода. Никакого телефона, компьютера и интернета! Отправишься в школу-интернат!       — Да послушай меня, пап! — хнычет омега, уже готовый начать оправдываться, но его скулёж благополучно заглушает резкий хлопок двери.       Тэхён в ярости и готов крушить всё и вся. Он знает, что Чанмина особо не за что ругать, ведь тот омега, который вряд ли может сопротивляться взрослому альфе. Но это не отменяет того факта, что тот был вовсе не против и сам добровольно наведывался к альфе по нескольку раз в неделю. А Тэхён-то думал, что вот, наконец-то, у его прекрасного чада появился кавалер, уже даже планы на будущее начал строить, как подобает любому папе. Но не тут-то было. Кто же мог подумать, что его сыночка охмурит какой-то тридцатишестилетний здоровенный альфа!       Тэхён выяснил адрес Чонов ещё в школе, — если быть точнее, вынудил классного руководителя рассказать обо всём, что знает, иначе тому бы тоже влетело по самое не хочу. Так что сейчас, весь злой и на нервах, он стоит перед злосчастной квартирой, подпитываясь изнутри гневом к альфе, а затем начинает тарабанить кулаками в дверь со всей силы, потому что какой сейчас к чёрту звонок? Он с ноги готов вышибить эту сраную дверь.       Омега, доведённый до предела, нетерпеливо насилует бедную дверь ещё пару минут, а затем та всё же распахивается, являя перед собой того самого альфу, которого он пришёл зарывать под землю и хоронить заживо, — узнал по запаху, с которым Чанмин приходил каждый раз домой. Только сейчас этот запах, что сильнее чуть ли не в десятки раз, практически сносит омегу, заставляя того аж пошатнуться.       — Извините?.. — только и успевает произнести альфа, как Тэхён, тряхнув головой и тут же опомнившись, летит на него с кулаками и громкими обвинениями:       — Ты! — он угрожающе тычет в его грудь указательным пальцем и вскидывает голову, чтобы посмотреть на альфу — чёртов придурок выше него (чтоб он провалился) — и быстро оценить свои силы в надвигающейся драке. — Ты спишь с моим сыном, кусок говна! — и тычет в него пальцем ещё сильнее, потому что альфа, может, и превосходит его в комплекции, но обозлённый омега страшен в гневе, так что лучше бы этому Чон Чонгуку уже писать завещание.       Альфа, явно пребывающий в шоке, не совсем понимает, в чём тут его обвиняет этот злой омега (который появился очень не вовремя!), но как только отыскивает в своей памяти знакомое лицо, сразу же узнаёт в омеге отца Чанмина и с тяжким, усталым вздохом готовится объясняться.       — Во-первых, — альфа отходит на шаг назад — от греха подальше, потому что омега всё ещё продолжает стоять слишком близко и угрожающе тыкать в его грудь, — я не сплю с вашим сыном.       — Он постоянно торчит в этом доме, а потом приходит с твоим дурацким запахом! — перебивает его Тэхён. — Не держи меня за дурака!       — Послушайте… — альфа выдыхает через нос, крепче цепляясь пальцами за дверной косяк. Пульсация в крови сильно скакнула вверх, особенно в присутствии омеги, особенно, когда тот задел его достоинство. — Давайте лучше пройдём на кухню, и я вам всё объясню. Не нужно кричать в коридоре.       — Уж постарайся, урод, — омега толкает его плечом, заходя в прихожую, и, быстро стягивая кроссовки, отбрасывает их в сторону. Оставив пальто на крючке и даже не дождавшись хозяина квартиры, он по наитию двигается в сторону, предположительно, кухни.       Альфа смотрит вслед уходящему омеге, чьи пышные бёдра, обтянутые голубой джинсовой тканью, ритмично покачиваются при походке, а стройные ноги и аппетитный упругий зад заставляют Чонгука нервно сглотнуть густой ком в горле и потрясти головой в попытке избавиться от наваждения.       Чёртов гон.       Ему приходится взять себя в руки и мысленно несколько раз постучать себя по голове за то, что пригласил к себе в дом омегу, даже не подумав. Ким Тэхён пришёл очень не вовремя. Он никого сегодня не ждал, поэтому открывать не планировал — кто знает, вдруг бы к нему заявился омега (что уже произошло). Однако кто-то очень настырный продолжал проверять его дверь на прочность — пришлось всё же открыть. И теперь, когда запах лесных ягод проникает в его квартиру, заполняя почти каждый её уголок, Чонгук понимает: всё идёт по пизде.       — Ну? — Тэхён скрещивает руки на груди и выжидающе смотрит на альфу, когда тот проходит на кухню. — Я жду твоих объяснений. Как так вышло, что твой член оказался в заднице моего несовершеннолетнего сына?!       Тэхён в бешенстве. Честно признаться, это меньшее, чего он ожидал от отца Хэджуна. Тот всегда казался джентльменом в его глазах. Ким не раз видел, как альфа помогал другим родителям-омегам украшать залы для грядущих праздников и при этом никогда не засматривался на чьи-то формы и уж тем более никого не лапал. Тэхён находил это привлекательным, как и самого альфу тоже считал довольно красивым: крепкое телосложение, рельефные мускулы, проглядывающие сквозь тонкую ткань рубашки, не сильно высокий рост, что омеге очень нравится, потому что он не любит ощущать себя крошечным рядом с мужчиной, и внешность, которая полностью подходит под тэхёновы вкусы.       Чонгук, может, и красив, но, как оказывается, не всё то золото, что блестит.       Альфа потирает переносицу пальцами и вздыхает.       — Да не сплю я с вашим сыном. Я вообще ни в чём не виноват, — Тэхён громко фыркает, опираясь спиной на барную стойку, отделяющую его от альфы. — Послушайте, — со вздохом говорит Чон, — у моего сына точно такой же запах, как и у меня. А Чанмин в этом доме чуть ли не живёт уже. Понятное дело, что он на нём останется.       — Не может у омеги быть такой же запах, как у альфы, — отрезает Тэхён. — Хоть немного, но он будет отличаться. Не делай из меня тут дурака.       — Можете сами проверить, когда Хэджун вернётся, — произносит Чонгук быстрее, чем успевает подумать.       — У Чанмина бы не был такой сильный запах, если бы он просто находился в этом доме! Да я из другой комнаты чую этот дурацкий запах леса, как только он в дом заходит. У меня в тридцать пять ещё отличное обоняние. Хватит мне врать. Я же всё равно обо всём узнаю, — Ким яростно сжимает кулаки, вновь вскипая от злости.       — Я бы не стал такое делать с шестнадцатилетним мальчиком. У меня есть голова на плечах. За кого ты меня принимаешь? — тоже вскипает Чонгук, отбрасывая формальности, потому что ну сколько уже можно испытывать его нервы на прочность? — Я не какой-то извращенец! Мне нравятся омеги моего возраста, — кровь в венах Чонгука пульсирует всё настойчивее, доводя его до предела. Он чувствует, что вот-вот взорвётся и налетит на омегу, который сам же провоцирует его.       Он и раньше имел особенность заглядываться на Тэхёна, когда видел его на родительских собраниях и школьных мероприятиях. А после того, как узнал, что тот разведён и воспитывает сына в одиночку, так вообще начал подумывать насчёт того, что было бы неплохо познакомиться с ним поближе. Только вот омега всегда был каким-то чересчур шустрым и при первой же возможности уматывал из школы так быстро, что пятки сверкали. А сейчас, когда этот прекрасный, до невообразимого красивый, с покрасневшими (жаль, что от злости) щеками, Ким Тэхён стоит от него буквально в полуметре, Чонгук чувствует, что стремительно теряет голову.       — Будто это как-то мешает развлекаться с молодыми, — продолжает наседать омега, яростно размахивая руками. — От одинокого альфы можно что угодно ожидать.       Чонгуку снова хочется отчаянно застонать, а затем внезапно прижать омегу с силой к барной стойке и нагнуть его, чтобы больше не смел наговаривать на него всякое, чтобы понял в конце концов, что не интересуют его подростки, а вот омеги своего возраста, с красивыми чертами лица, ещё и упругой задницей и стройными ногами, которые хочется раздвинуть прямо здесь и сейчас, — такое определённо в его вкусе.       Чонгуку снова приходится мысленно нацепить на себя поводок и оттянуть назад, потому что Тэхёна разложить на всех поверхностях ему, может, и хочется, но он, во-первых, джентльмен, во-вторых, не в той кондиции они сейчас, да и он предпочитает не заниматься сексом во время гона. Обычно у него крышу сносит так, что там недалеко и метку пожизненную поставить случайному омеге, а что ещё хуже — сцепиться. Им обоим это не нужно. Один раз он уже так облажался — теперь, вон, сын у него есть, а омеги нет — повесил ребёнка на него и отправился в закат, сказав, чтобы сам разбирался с последствиями, а это всё не для него. После этого Чонгук теперь очень осторожничает.       — Послушайте, Тэхён-щи, — альфа прикрывает глаза и медленно выдыхает через нос, а когда надломлено, с опаской вдыхает, то сильный запах омеги непрошено забивается в его лёгкие, отчего дышать становится в разы труднее. Он падок на ягодные ароматы, особенно те, что сочетаются с его, потому что любит идиллию, гармонию запахов, сплетающихся друг с другом тонкой нитью и невесомо парящих в воздухе, когда он рядом с омегой. А у Ким Тэхёна не только запах потрясающий. Омега сам по себе невероятный от макушки до кончиков пальцев ног.       Чонгук чувствует, что на грани. Очень, очень близок к тому, чтобы сорваться.       Поэтому Тэхёну нужно срочно уйти.       — Если я одинокий, это не значит, что я хожу направо и налево, — продолжает ровно говорить Чонгук, прикрывая глаза и сжимая кулаки всё сильнее. — Поэтому давайте вы просто потом поговорите с моим сыном и всё проясните, но сейчас вам… лучше уйти.       На самом деле Тэхёну хочется верить альфе, потому что проблем с сыном ему вовсе не хочется, как и не хочется разбираться со здоровенным альфой, идти в полицию и портить отношения с отцом друга Чанмина — их сыновья дружат довольно долго, и вряд ли они скажут спасибо своим родителям, которые начнут собачиться и перестанут пускать своих детей в гости друг к другу. Но слепо доверять он тоже не может. Как-никак, об альфах у него сложилось довольно скептическое мнение за прошедшие годы. Сначала доверишься кому-то, а он тебе воды в уши нальёт, ещё и лапши сверху навесит. Тэхён уже подкован и научен жизнью.       — Отлично, — твёрдо произносит омега, и Чонгук уже было хочет возрадоваться, как тот бездумно подскакивает ближе к альфе и яростно тычет в его грудь пальцем. — Только я сначала дождусь его возвращения. И только попробуй его предупредить. Иначе я разбираться не буду — сразу в полицию пойду, но перед этим оторву тебе яйца. Усёк, извращенец недоделанный?       Альфа аж нервно сглатывает на этом моменте. А Тэхёну палец в рот не клади — откусит. Омеги с подобным характером всегда привлекали его гораздо больше, чем те, что были покладисты и мягки по своей натуре, но как же это сейчас, чёрт возьми, не вовремя. Если Тэхён пробудет здесь ещё хотя бы лишние пять минут, то Чонгук с ума сойдёт от его запаха, и тогда все свои принципы насчёт «не трахаться во время гона» он благополучно откинет в сторону, а омегу разложит на ближайшей горизонтальной поверхности.       — Вам… правда лучше уйти, Тэхён-щи.       — Если бы твой шестнадцатилетний сын трахался со взрослым альфой, ты бы по-другому заговорил, — всё так же стоически отрезает Ким. — Так что не пытайся отмазаться. Я остаюсь здесь.       — Послушай сюда, — рычит Чонгук, хватая Тэхёна за запястье, вмиг потеряв былое самообладание. Омега тут же затихает, когда его с силой прижимает к себе крепкое тело, а горячее дыхание, обжигающее кожу, касается его уха. — Единственный, с кем я в последний раз трахался, был мой бывший партнёр. Ты можешь думать обо мне, что хочешь, но извращенцем называть меня ты не имеешь права. Я, — альфа выдыхает в ухо омеги горячий воздух и слегка подцепляет зубами маленькую серебристую серёжку, вызывая у Кима волну мурашек по телу, — прошу тебя уйти, потому что у меня гон, и я еле как сдерживаюсь, чтобы не выебать твою красивую задницу прямо на этом столе, потому что навряд ли ты этого хочешь. И как видишь, ты всё ещё в одежде. — Чонгук делает глубокий вдох, чтобы перевести дыхание, а затем произносит: — Есть ещё вопросы?       Омега отмалчивается несколько секунд, не выражая никаких эмоций на лице, после чего достаёт телефон из заднего кармана джинсов и, не поднимая взгляда на альфу, произносит стоически:       — Приду через пару дней, — он открывает заметки, чтобы выбрать более-менее свободный день на следующей неделе и поставить напоминание зайти к альфе. Чонгук выглядит слегка озадаченным. — В четверг устроит? В шесть часов.       Чонгук упорно молчит, будто воды в рот набрал, и, не обращая внимания на вопрос, смотрит на омегу, не в силах отвести взгляда от красивого лица, каждый дюйм которого хочется расцеловать, затем примкнуть к пухлым розовым губам, от которых веет лёгким ароматом клубничного тинта, который смешивается с запахом лесных ягод, исходящим от омеги, а после спуститься к его шее, к пульсирующей венке, и прикусить её, наслаждаясь тем, как их запахи смешиваются друг с другом.       Кажется, он уже всё.       — Ты меня слышал? — громче повторяет омега, заставляя Чонгука аж вздрогнуть. — И чтобы твой сын был дома к этому времени. Не думай, что так легко отделаешься. Я настроен абсолютно серьёзно, — после чего заталкивает телефон обратно в карман и, коротко взглянув на альфу, повторяет строго: — В четверг. В шесть вечера.       Чонгука его властный тон до дрожи пробирает. Таких омег он точно ещё никогда не встречал, оттого и желание узнать Тэхёна получше растёт в геометрической прогрессии, а вместе с тем и желание наказать непослушного омегу, усмирить его, чтобы никогда больше так с ним не говорил. Но он и слова сказать не успевает, как Тэхён скрывается за пределами его квартиры настолько быстро, что и трёх секунд, кажется, не проходит — только лишь ускользающий запах лесных ягод напоминает о его былом присутствии.       Альфа отчаянно воет, ударяя кулаками по поверхности барной стойки, когда раздаётся негромкий хлопок входной двери, и он понимает, что в ближайшую неделю он будет втрахивать Тэхёна в матрас своей постели только лишь в своих фантазиях.                     

***

             Чонгуку ждать до четверга совсем не хочется. Во-первых, член встаёт даже от чёртовых мыслей о чёртовом Ким Тэхёне, не говоря уже о влажных снах, которые мешают ему спокойно спать по ночам, а поутру приходится дрочить по нескольку раз на образ омеги. Во-вторых, Тэхён уже полностью овладел его разумом, поселился там без прописки и живёт себе преспокойно, а Чонгуку хоть на стену лезь, весь уже извёлся за эти два дня, желая снова услышать глубокий обворожительный голос, вдоволь налюбоваться красотой омеги и вдохнуть его прекрасный аромат, из-за недостатка которого альфу уже крыть начинает.       Чонгук сходил с ума, мечась от одного угла к другому. Хэджун на него странно покосился, когда пришёл из школы, а альфа первым же делом подбежал к нему с вопросом: «Можешь попросить у Чанмина номер его отца?», хотя это даже вопросом трудно было назвать — альфа требовал.       После нескольких подозрительных и смущённых взглядов от сына, Чонгук всё же получил то, что хотел, а затем, весь на взводе, принялся заполнять чат омеги короткими сообщениями.       Я:       Тэхён-щи, не хотите прийти сейчас?       В четверг у меня много дел       Правда       Давайте встретимся сегодня       Хэджун тоже дома       Тэхён-щиии?       Чонгук видел, как тот читал чат, правда с периодичностью в час после отправки каждого сообщения, что альфу жутко бесило, потому что ответ он хотел получить сразу же, но, к сожалению, омега не только долго читал его сообщения, он ещё и не отвечал на них. Вот прям совсем. Тотальный игнор.       Чонгук одновременно и злится, и головой об стену бьётся от отчаяния, потому что так его ещё никто не динамил. Омегу можно понять — он просто не хочет иметь дело с альфой, у которого гон. Тэхён кажется семьянином, серьёзным и самодостаточным мужчиной — ему короткие связи не нужны. Но ведь и Чонгук не настроен на разовый секс — омегу хочется обласкать, обнять и прижать к себе. Альфа и сам не понял, когда у него появились такого рода мысли. Наверное, всё дело в гоне, который усилил желание притереться к омеге и сделать его своим.       Поэтому Чонгук не сдаётся.       Хэджун снова странно косится на своего отца, когда тот спрашивает, где живут Кимы, но адрес всё же называет, хоть и желания особого нет почему-то, но альфа на это внимание сейчас не обращает — у него в планах завоевание омеги, а потом уже родительский долг и всё остальное.       Чонгук решает настоятельно подготовиться: покупает букет цветов, в который просит флориста добавить в качестве украшения немного лесных ягод, долго выбирает шоколад в специализированном магазине, стараясь подобрать что-то универсальное, чтобы омеге точно понравилось (потому что тот выглядит так, будто ему очень сложно угодить). Чону хочется произвести впечатление на него, и пускай им обоим уже далеко не двадцать, чтобы в романтику играть, но его учили быть джентльменом и ухаживать за омегами красиво.       Альфа одевается во всё чёрное, будто бы на похороны собрался, а не покорять сердце омеги, но тем не менее, одевается со вкусом и опрятно: выглаженная водолазка под горло, брюки, заправленные в массивные высокие ботинки на шнуровке, и длинное чёрное пальто с лёгкими складками. Взглянув последний раз в зеркало и поправив уложенные волосы, Чонгук проверяет время на телефоне, после чего пишет омеге о том, что хотел бы встретиться сейчас и обговорить незаконченную тему, хоть и на ответ особо не рассчитывает.       Так что он не сильно удивляется, когда Тэхён читает его сообщения и снова не отвечает.       Однако Чонгука это вовсе не останавливает.       Уже через полчаса он подъезжает к квартирному комплексу, где живёт Тэхён, и поднимается на нужный этаж. Поправив воротник пальто и убедившись ещё раз, что букет нигде не помялся, а шоколад завёрнут самым наилучшим образом, он несколько раз нажимает на звонок и принимается нетерпеливо ждать.       Сначала ему кажется, что омега не хочет ему открывать, потом — что дома никого нет, хотя Чонгук самолично убедился, чтобы время было подходящее — после работы — и чтобы Чанмин ушёл с Хэджуном гулять — за этим он тоже лично проследил.       Он хотел уже было расстроиться и сесть под дверью в ожидании возвращения (пока что ещё не своего) прекрасного омеги, но дверь всё же открылась спустя пару минут, а на пороге показался самый красивый на свете омега: в домашних шортах, свободной чёрной футболке и без привычной укладки, отчего его волосы выглядят по-домашнему милыми и уютными. Не хватает разве что радостной лучистой улыбки и тёплых объятий от омеги. Но Чонгук понял, что от Тэхёна подобного ждать даже не стоит. Наверное, никогда.       Ким, быстро сменив прежний смущённый взгляд на вопрошающий, скрещивает руки на груди и, подперев дверной проём плечом, изгибает бровь, глядя на альфу.              Чонгук тут же подскакивает и прочищает горло, чувствуя, как сильный аромат лесных ягод мигом проникает в его лёгкие. Запах настолько сильный, что его это даже с толку на мгновение сбивает.       — Ты не отвечал на мои сообщения, поэтому я пришёл. — Он почёсывает затылок свободной рукой, в другой держа подарки. Взгляд омеги сразу же падает на них, и он тут же хмурит брови.       — Наверное, я не хотел, чтобы ты приходил, поэтому и не отвечал, — незаинтересованно говорит тот, но всё же немного ёжится и колени незаметно сводит, прикусывая внутреннюю сторону щеки.       — Это тебе, — стараясь не обращать внимания на безразличный тон Тэхёна, альфа протягивает ему букет цветов и коробку с шоколадом, завёрнутую в красивую упаковку и повязанную зелёной лентой — ему показалось, что этот цвет отлично символизирует лесную растительность.       — Не обязательно было так заморачиваться, чтобы затащить меня в постель, — фыркает Тэхён. Подарки принимать он не спешит, поэтому Чонгук заталкивает их в его руки. Омега хочет сопротивляться, потому что ему эти щедрые дары вообще не сдались, но по взгляду альфы видно, что тот эти подарки ему затолкает куда-нибудь в другое место, если он их не возьмёт, поэтому принять приходится, хоть и скрипя зубами.       — Вообще-то, я пришёл, чтобы обсудить ту тему… — обижается альфа. Он ведь не ради одного секса так старательно готовился, что проторчал аж целых два часа в торговом центре, пытаясь подобрать идеальный подарок. Он вообще не считает секс чем-то особенным, если это происходит без чувств. И хотя к Тэхёну он и чувствует что-то, даже пальцем его не коснётся, пока тот сам не позволит ему.       — Насчёт этого, — неуверенно мнётся омега, внезапно сменив свою прежнюю холодную маску на растерянную. — Сейчас не самое подходящее время…       — Что-то случилось? — Чонгук изгибает бровь, обеспокоенно глядя на Тэхёна.       — Да не то чтобы… — тот почесывает затылок, а сам уже бесится от того, насколько же этот альфа недогоняющий. Он что, впервые омегу во время течки встречает? А ведь у самого же сын есть, стоило бы знать о таких вещах. — Просто… небольшая проблема. Знаете что? Давайте как-нибудь в другой раз пересечёмся. Я вам напишу, идёт? — Тэхён уже в спешке хочет закрыть перед ним дверь, но Чонгук очень ловко перехватывает её за край и, оставляя распахнутой, всё также обеспокоенно глядит на омегу.       — Я могу тебе помочь с этим? — не унимается альфа.       Тэхёна передёргивает от такой настойчивости. А Чонгук, глядя на то, как моментально заливаются щёки омеги краской, как он сводит вместе свои колени, чуть сгибая ноги, и нервно теребит край футболки, кажется, всё же начинает понимать, в чём дело.       — У тебя что… течка? — тут же широко распахивает глаза альфа, а у самого сердце в груди подскакивает так, что выпрыгнет вот-вот от осознания того, что перед ним течный омега. И не просто какой-то омега, а Тэхён.              — Да, болван, течка, — огрызается Ким, всё ещё чувствуя себя жутко неловко из-за всего этого. — Так что обсудим всё позже. Я сейчас не в состоянии…              — Постой! — Чонгук вновь придерживает дверь, а Тэхён уже мысленно ищет швабру, чтобы прогнать несносного альфу, а то Чонгук что-то туповат слегка и фразу «обсудим позже» не понимает. — Тебе что-нибудь нужно? Подавители или… — он неуверенно смотрит на омегу, — альфа?              — С ума, что ли, сошёл?! — тут же заводится Тэхён, уже собираясь с кулаками на того налететь, отчего альфа аж отскакивает на несколько шагов назад от такой резкости. — Как-нибудь обойдусь без твоего члена, знаешь ли.              — Я же не в этом смысле! — Чонгук вскидывает руки в защитном жесте, стараясь поскорее объясниться перед омегой, а то, чует он, что не доживёт до вечера такими темпами. — Я хотел просто предложить побыть рядом, чтобы ты почувствовал себя легче. Но если ты не хочешь, то я, конечно же, уйду…              Чонгук так-то надеется, что омега его всё же не прогонит, поэтому уходить не спешит, лишь медленно отходит назад, то и дело поглядывая то позади себя, то на Тэхёна, потому что омегу ему оставлять сейчас совсем уж не хочется. Ему вообще его оставлять никогда не хочется. Не только во время течки.              А Ким слишком много думает, взвешивая все за и против, прежде чем решить пускать ли к себе в дом надоедливого альфу или же нет, а затем всё же снисходительно вздыхает, отходя от порога — как бы намекая, что входить можно (но только в дом!). Потому что присутствие альфы ему, возможно, всё-таки не помешает. От подавителей, кажется, в последнее время совсем нет толка.              Хотя через пять минут он всё же начинает жалеть, что позволил Чонгуку пробраться в его обитель, когда тот уж что-то слишком радостно забегает внутрь, начиная лишь бесить своим присутствием Тэхёна, а не расслаблять вовсе. Может, он и альфа, но толку от него как с козла молока.              Тэхён тяжко вздыхает, ставя букет цветов в вазу с водой, и даже позволяет себе ненадолго полюбоваться им, потому что у альфы, оказывается, есть вкус. Но даже этот маленький приятный жест не может позволить ему полностью довериться Чонгуку, поэтому он держится от него на расстоянии, когда садится в самый дальний угол дивана.              — Может, тогда обсудим ту проблему, раз я всё равно здесь? — тот зачем-то, будто бы незаметно, подсаживается ближе, но у омеги на такое глаз хорошо намётан, поэтому он благополучно пересаживается на соседнее кресло, на что Чонгук слегка расстраивается, дуя губы от недостатка омеги рядом с собой.              — Нет смысла обсуждать это без твоего сына, — скрещивает руки на груди Тэхён, закидывая ногу на ногу и тут же съёживаясь от неприятного ощущения в своей заднице, которое так сильно отвлекает. Какого хрена он так сильно течёт сегодня? Похоже, пора перейти на новую фирму подавителей.              — Точно! — восклицает альфа, отчего Тэхён аж вздрагивает. — Чанмин же ушёл гулять с Хэджуном только что. Они вернутся не раньше, чем часа через четыре. Можем подождать твоего сына и проверить заодно.              — То есть… — тянет омега, приходя к умозаключению, — ты хочешь сказать, что собрался торчать тут четыре часа? Как самоуверенно, — он выгибает бровь, едко фыркая. От такого взгляда Чонгук уже в каждом своём слове сомневается. Омеге что не скажи — он вечно недоволен.              — Из этого можно извлечь выгоду! Убьём двух зайцев сразу!              Тэхён ещё не знал, на что подписывался, когда спустя десять минут раздумий решил, что альфа всё же предложил не такой уж плохой вариант. Потому что с каждой минутой ему стремительно плохело, а его зад будто отчаянно кричал ему, что нуждается в большом мужском члене. Тэхён это, разумеется, понимал, но делал вид, что и без альф в этом деле обойдётся.              Ещё и этот Чон Чонгук его вымораживает своим присутствием. Хотя, может, уже не настолько сильно, потому что феромоны альфы всё же его немного успокаивают, но он уже пять дней как на иголках из-за всей этой неразберихи, кто с кем трахается. А альфа всё не унимается, и даже если он и заткнулся после того, как Тэхён сказал ему, чтобы тот варежку прикрыл на четыре часа, то его нервные постукивания и неусидчивое сиденье на диване, будто ему член в зад вставили, бесят Тэхёна лишь ещё сильнее.              — Что ж… — решает всё же заговорить Чонгук, тут же в ответ получая нахмуренный взгляд от омеги, отчего мигом сглатывает, жалея о том, что родился на свет, но всё же неуверенно заканчивает. — Может, хотя бы чай предложишь?..              Тэхён снова мечет на него убийственный взгляд, уже собираясь закидать его порцией отборного мата, как альфа тут же его опережает.              — В смысле, настоящий чай!.. Не тот, который… — Чонгук стихает, решая лучше не продолжать. — Да и вообще, почему ты воспринимаешь каждое моё слово двусмысленно?              — Потому что ты трахаешься с моим сыном.              — Мы же, вроде бы, решили, что это не я, — отчаянно стонет Чонгук. Он ведь с серьёзными намерениями тут, всё для омеги, а тот снова гонит из пустого в порожнее.              — Как ты себе это представляешь? Твой сын омега вставляет моему сыну омеге, так, что ли?              — Или твой моему, — пожимает плечами Чонгук, тут же тушуясь, когда омега вновь посылает уже не стрелы, а ножи своим взглядом в его сторону.              — Мне сейчас не до шуток. Ты можешь хоть минуту побыть серьёзным? И без тебя дурно, — нервно отзывается Тэхён и резко встаёт, решая всё же пойти себе ромашкового чая заварить, а то чокнется скоро. Но как только он подрывается с кресла, его дрожащие колени очень не вовремя подводят его, и Тэхён, теряя баланс, чуть ли не падает, а Чонгук очень вовремя оказывается рядом, чтобы поддержать его, хватаясь за омежью талию.              — Ты в порядке? — спрашивает он обеспокоенно, придерживая омегу.              — Лапы убрал, — тут же шикает Тэхён, как только убеждается, что может на ногах стоять — не хватало ещё на альфу свалиться. — В порядке я.              — Ты принимал подавители?              — Я уже как тридцать пять лет омега, вроде бы научился жить без твоих наставлений. Конечно я принимал! За дурака меня держишь?              «Язвит — значит, в порядке», — думает Чонгук.              — Не помогают? — он, спохватившись, следует за Тэхёном, который подорвался с места и целенаправленно начал двигаться в сторону кухни.              — Как видишь, — продолжает бурчать Тэхён, ставя чайник и кидая пакетик с ромашковым чаем в большую кружку. Чонгук, в принципе, не обижается, что ему не предлагают чай, — переживёт как-нибудь.              — Что ж… — он задумчиво поджимает губы, глядя на напряжённого омегу, которого так и хочется расслабить и приласкать в своих руках.              Тэхён невероятно красив, и он не устанет это повторять. В нём идеально всё, начиная от обворожительных карих глаз, в которых Чонгук готов тонуть вечность, и заканчивая его отменной задницей и стройными, будто модельными ногами, которые так идеально смотрелись бы вокруг его талии. Конечно, характер — не подарок. Ким будто взъерошенный кот, которого электрошоком долбанули несколько раз, но это лишь потому что он пока не доверяет ему. Так ведь?.. Чонгуку очень хочется в это верить. Хотя, он уверен, что мирился бы даже с этим, если бы Тэхён просто был его.              А как сделать его своим — он пока что не знает. Зато знает, как помочь бедному течному омеге.              Наверное, у Чонгука девять жизней, раз прямо сейчас он собирается лишиться как минимум одной, когда, с любопытством заглянув Тэхёну в лицо, спрашивает у него:              — Когда ты в последний раз занимался сексом?              Того аж словно второй раз током прошибает, и он подпрыгивает на месте, чуть ли не расплёскивая свой чай. Решил он успокоиться значит. Надо было сначала от Чонгука избавиться, потому что ромашковый чай уж точно не поможет ему, когда это ходячее недоразумение оккупирует его квартиру.              А ещё его личное пространство.              И это уже начинает выходить за какие-либо рамки, когда Тэхён понимает, что альфа оказывается непозволительно близко к нему; стоит, опираясь рукой на столешницу, наклоняется к нему так, что омежьи лёгкие тут же запахом лесного дождя забиваются, и заглядывает в его глаза с интересом, будто бы действительно ждёт ответа или же пытается прочитать во взгляде омеги отчётливое: «Член альфы? Что это такое? Давно не видел…».              Тэхёну до этого было плохо, а сейчас в разы поплохело, что ему даже с трудом удаётся придумать ответ, после которого его не разложат на этой чёртовой барной стойке. Потому что он уже начинает сомневаться в своих силах и принципах в целом.              — Что ещё за… вопросы, — прокашливается омега, отводя взгляд в сторону. Ромашковый чай. Ему срочно нужен ромашковый чай. — Ты моя мать, что ли? Хотя даже её не интересует моя половая жизнь. — Тэхён пытается отвлечься, но выходит слишком хреново, потому что Чонгука буквально слишком много. Он уже не только его квартиру оккупировал, но ещё и всего Кима заодно. Тот даже вдохнуть нормально не может, боится, что свалится с ног, если позволит этому запаху ещё раз пробраться в его лёгкие.              — Я переживаю за тебя. — Чонгук стремительно сокращает расстояние, а Тэхёну идти уже некуда. Его загнали в ловушку.              — Ну так переживи и иди жить дальше. — Огрызается омега, пытаясь хоть как-то выстроить перед собой оборону, но и это у него плохо выходит, когда альфа буквально возвышается над ним со своей горой мышц. Тут уже ничего не поможет. Ни ромашковый чай, ни подавители…              Тэхён стремительно начинает сходить с ума.              А Чонгуку уже нечего терять, поэтому он, преградив омеге путь своими руками и оперевшись на барную стойку, склоняется над его ухом, шепча низким басом:              — Ты такой вредный только потому что тебя давненько хорошо не трахали, м?              У Кима воздух в лёгких заканчивается то ли от наглости альфы, то ли от его чёртового запаха. Он открывает рот, пытаясь хоть что-нибудь сказать, но тут же его закрывает, поджимая губы. А Чон, очевидно, довольный собой, расплывается в ухмылке.              — Как-нибудь… сам за своей задницей следить буду, — прочистив горло, Тэхён пытается буравить взглядом плитку. Самое главное здесь: пытается. Потому что Чонгук, словно каменная стена, загородил собой весь вид, не оставляя омеге и шанса ухватиться за остатки собственного достоинства, которые, он чует, скоро будут валяться на полу вместе с его одеждой.              — Я бы справился с этим лучше, — мягкие губы слегка касаются мочки омежьего уха, и Тэхён правда пытается сдержать свою дрожь в коленях, но выходит у него это отстойно, потому что вдобавок ко всему он ещё и громко сглатывает, чуть ли не переходя на писк.              — Как самонадеянно, — фыркает омега, цепляясь пальцами за края столешницы, к которой его прижали.              Тэхён раньше думал, что ничто не способно его сломить. Однако сейчас, вжимаясь в барную стойку позади себя, пока крепкие бёдра прижимаются к его, а дыхание альфы скользит по его шее, покрывая кожу мурашками, он понимает, что его омежья сущность — настоящий порок. И вот подпускай потом к себе после такого альф.              — Не делай вид, будто не хочешь этого, Тэхён-щи, я же вижу, как ты весь трясёшься. И течёшь наверняка тоже очень сильно прямо сейчас, я прав? — хмыкает Чонгук, плавным взглядом скользя по телу омеги, которое дрожит словно осиновый лист.              — А ты не делай вид, будто тебя заботит моё здоровье, — язвит Ким, пока на это ещё сил хватает.              — Хотел бы я только оттрахать твою классную задницу, уже бы давно это сделал. Но я здесь не только ради этого, — альфа мягко прижимается к омежьей шее кончиком носа, прямо напротив пульсирующей артерии, которая так и манит к себе, источая сильные феромоны. Тэхён мигом напрягается (хотя не то чтобы до этого он не был напряжён). — Я хочу тебе помочь, правда. А ещё я надеялся, что ты ответишь мне взаимностью.              — Как видишь, я всё ещё не сделал этого, — нахмурившись, фыркает омега.              — Опять ты меня не так понял, — Чонгук оставляет лёгкий поцелуй возле пульсирующей жилки, заставляя омегу тут же вздрогнуть, и отстраняется, чтобы заглянуть в его глаза.              И что-то есть такое в его взгляде, что-то искреннее, нежное, чего Тэхён давно не замечал в других альфах, что сбивает его с толку и подкашивает не только ноги, но и его сознательную сторону, которую омега так долго взращивал в себе. Возможно, Чонгук просто отличный обольститель, но Тэхёна это уже мало волнует, когда его тело сдаётся, а вместе с тем — и омега.              Он резко подаётся вперёд, впиваясь в губы альфы жадным поцелуем. От такого поворота событий Чонгук аж чуть ли не подпрыгивает, как и его сердце, готовое получить инфаркт. Он позволяет себе ухватиться за мягкие омежьи бёдра и, ловко приподняв Тэхёна, усадить его на столешницу, продолжая хаотично скользить по его губам своими, сливаясь во влажном, немного спутанном поцелуе.              Тэхён тянет его на себя за ткань водолазки, сжимая её в кулак с такой силой, что вот-вот порвёт, и обхватывает ногами талию альфы, скрещивая их за спиной. У Чонгука от действий омеги крышу сносит так, что и самообладание недалеко потерять. Он низко рычит сквозь поцелуй и, оттягивая нижнюю губу омеги, слегка прикусывает её, прежде чем скользнуть языком внутрь, вырывая из Тэхёна тихие всхлипывания.              Горячее дыхание альфы вмиг обжигает его чувствительную кожу, когда Чонгук спускается поцелуями вдоль шеи, забираясь руками под подол футболки и ведя горячими ладонями вверх по торсу, вызывая у омеги волну мурашек. Тэхён готов поклясться, что ещё никогда его не возбуждали обычные прикосновения, хотя он предпочитает думать, что дело в сильной течке, а вовсе не в привлекательном альфе, от которого его рассудок мутнеет, и ноги подкашиваются от одного лишь запаха.              Тэхён чувствует, как его возбуждение стремительно растёт, давя на ткань боксеров, и он бы определённо смутился того, что так быстро завёлся, если бы не почувствовал, как твердеет член Чонгука в его штанах, упираясь в тэхёново бедро, отчего омеге хочется всего и сразу, да побыстрее.              — Ты так и будешь яйца мять или всё-таки трахнешь меня? — даже как-то раздражённо отзывается омега, пока Чонгук продолжает обласкивать каждый миллиметр его кожи, потому что когда из его задницы буквально течёт — прелюдии можно оставить как-нибудь на потом.              — Д-Да, — невпопад отвечает альфа, сам не понимая на какой вопрос, отчего омега, закатив глаза, спрыгивает со столешницы и, схватив Чона за руку, молча тащит его за собой. Приходится брать инициативу в свои руки с таким нерасторопным альфой.              Он толкает Чонгука на большую двухспальную кровать, как только они врываются в его комнату, снося перед собой всё на пути, и тут же взбирается на его бёдра, прижимаясь к широкой груди. Ни секунды не медля, он впивается в его губы с новой силой, пока руки альфы плавно скользят от его талии к ягодицам и крепко сжимают их, вызывая у Тэхёна сиплый стон.              — Так не пойдёт, малыш, — шипит омега, отпрянув назад и стреляя в альфу игривым взглядом. — Если хочешь заняться со мной сексом, то будем играть по моим правилам. Так что не делай ничего без моего разрешения, понял?              Чонгук, кажется, охуел и не выхуел обратно после такого громкого заявления, сглотнул даже и почувствовал, как в горле пересохло от этого «малыш». Что этот омега с ним вытворяет — неизвестно. Но нравится ему это? Определённо.              — Ты меня понял, Чонгукки? — ласково шепчет Тэхён, склоняясь над его ухом, и проводит по нему кончиком языка, смачивая, отчего тело альфы мигом покрывается дрожью.              — Д-Да… — судорожно выдыхает Чонгук и хочет уже потянуться к омеге, как тут же осекается и смотрит на него смущённым взглядом, как бы прося разрешения прикоснуться.              — Такой послушный мальчик, — довольно улыбается Ким и скользит ладонями по груди альфы, ощущая на коже тепло его тела, а затем отстраняется, чтобы стянуть с себя футболку через голову и, отбросив её в сторону, снова прильнуть к телу альфы. — Хочешь, чтобы я разделся полностью, м?              Чонгук активно кивает, густо сглатывая. Ему стоит огромной выдержки и силы воли, чтобы не наброситься на Тэхёна и, наплевав на все правила, оттрахать его так, что омега едва своё имя вспомнит. Но он держится. Из последних сил, но держится. И от этого желание овладеть омегой усиливается многократно.              — Тогда тебе придётся помочь мне, — хмыкает Тэхён и, усаживаясь на чоновы бёдра, начинает пленительно медленно расстёгивать пуговицу на своих джинсовых шортах.              Альфа тут же подрывается с места, отчего омега аж приземляется задницей на мягкий матрас, и практически срывает с него несчастные шорты, заставляя Кима усмехнуться.              — Полегче, зайчик. Я не позволял тебе быть грубым. Не сейчас, — его голос опускается до томного полушёпота, когда он вновь взбирается на крепкие бёдра и, уперевшись ладонями в твёрдую грудь, склоняется над его ухом.              А у Чонгука от его «не сейчас» аж рассудок мутнеет.              — Ты мучаешь меня, — стонет альфа.              — Я знаю, — тот самодовольно усмехается, прижимаясь пахом к бёдрам Чонгука, чтобы почувствовать его пульсирующее возбуждение сквозь слои одежды. — Не говори, что тебе не нравится. У тебя ведь такое впервые.              И вправду. У Чонгука такое впервые, ведь какому ещё омеге удастся усмирить альфу, так ещё и с гоном. А Тэхён не просто делает это, он делает это великолепно. Чонгук не ошибся, когда выбрал именно его с первых секунд их встречи. Такого омегу ещё поискать.              — Я хочу прикоснуться к тебе, — изнывает альфа, уже буквально моля его.              — Успеешь, милый, — сладостно улыбается Тэхён. — Сначала разденься, — и, похлопав Чона по бедру, соскакивает с него, чтобы подойти к прикроватной тумбе.              Чонгук времени зря не теряет и быстро избавляется от лишней одежды, оставляя одни лишь боксеры, и ложится спиной на мягкие подушки, когда Тэхён, недолго порывшись в шкафчике, бросает на кровать пачку презервативов, прежде чем повернуться к альфе и тут же, нахмурившись, посмотреть на него.              — Я сказал тебе раздеться, малыш. Раздеться — значит снять с себя всё, — понижая голос до низкого баса, Тэхён наклоняется к его лицу и, оттягивая кромку боксеров, тут же отпускает, заставляя альфу вздрогнуть от неприятного ощущения. — Не будь таким плохим мальчиком. Иначе мне придётся тебя наказать.              Чонгук уверен, что прямо сейчас ощутил, как мурашки пробежались по его коже от тона омеги. И если раньше он думал, что за подобное он сам накажет вредного омегу, то сейчас он, густо сглотнув, лишь послушно стягивает с себя остатки одежды, чтобы не заставлять Тэхёна ждать. Колом стоящий член тут же ударяет его по низу живота, пачкая естественной смазкой, стекающей с головки, и омега, довольно ухмыльнувшись, прижимается к его бёдрам, проезжаясь по влажному члену. Ткань его боксеров трётся о головку, и Чонгук буквально задыхается, тут же хватаясь за упругие бёдра омеги и толкаясь навстречу.              Тэхён лишь хихикает и тянется за поцелуем, чувствуя, как горячее дыхание оседает на его губах. Крепкие руки скользят по его оголённой спине вдоль позвоночника, заставляя кожу омеги покрываться мурашками, и спускаются чуть ниже, обхватывая две упругие половинки ягодиц и сжимая их.              — Сними их с меня, — требовательно произносит Тэхён, когда Чонгук задевает кромку его боксеров.              Альфа, не тратя много времени, тут же стягивает с омеги нижнее бельё и, не сдерживаясь, восхищённо выдыхает, вновь касаясь мягкой кожи на ягодицах. Тэхён никогда не признается, но его конкретно так накрывает, как только крепкие руки альфы с силой сжимают его зад, оттягивая кожу в разные стороны, и он силится, чтобы тут же не насадиться на что-то большое и толстое.              — Нравится? — хмыкает альфа, замечая, как Тэхён блаженно прикрывает глаза и судорожно выдыхает, стоит ему провести подушечками пальцев рядом с влажной дырочкой, из которой обильно течёт.              — Вставь уже туда свои пальцы, — чуть ли не агрессивно шикает омега, призывно виляя задницей, отчего альфа усмехается.              — Я ждал твоего разрешения, — губы Чонгука расплываются в довольную улыбку, когда он слегка надавливает на колечко мышц, но не входит, чем заставляет Тэхёна поджать губы в недовольстве и нахмуриться.              — Я, блять, разрешаю. А теперь бери свои пальцы и вставляй их в мою ёбаную задницу, иначе я сам тебя выебу.              — Я бы посмотрел на твои попытки, — смеётся альфа, чем, кажется, злит изнывающего омегу лишь сильнее.              Но тот негодует недолго. Как только Чонгук проталкивает свои пальцы сразу же на всю длину во влажную дырочку, Тэхён мигом расслабляется и, прогибаясь в спине, запрокидывает голову назад, тут же подаваясь бёдрами вперёд. Он вздрагивает, когда губы альфы касаются его горячей кожи на ключицах и всасывают их, оставляя за собой бордовый след, пока он продолжает растягивать тугие стенки, сгибая фаланги и разводя пальцы на манер ножниц.              — Детка, из тебя буквально льёт, — сходит с ума Чонгук, когда ненадолго вынимает пальцы, чувствуя, как с них стекает смазка, и вновь проталкивает их в омегу, заставляя того тихо проскулить и дёрнуться от приятного ощущения, когда Чонгук попадает прямо по комку нервов. — У тебя там потоп, что ли? — хмыкает альфа, трахая Кима пальцами.              — Ещё раз скажешь какую-нибудь хуйню и, клянусь, я ёбну тебя чем-нибудь, — раздражённо отзывается омега, разводя ноги пошире, и закатывает глаза от удовольствия, когда подушечки пальцев поглаживают его мягкие стенки. — Неудивительно, что у тебя никого нет. Ты хотя бы знаешь, что такие слова совсем не возбуждают?              — Но ты с этим прекрасно справляешься, — самодовольно ухмыляется Чонгук, старательно натирая пульсирующую железу, отчего колени омеги заметно дрожат, скользя по постели.              — А мне кажется, ты нарываешься, — рычит Тэхён и, прижимаясь к чоновым бёдрам, проезжается по его члену своим, отчего альфа тут же вздрагивает. — Убери пальцы. Я достаточно растянут, — командует омега.              Чонгук, хоть и нехотя, но всё же вытаскивает пальцы и вытирает их о простынь, прежде чем обхватить ладонями горячие бёдра омеги и, подавшись вперёд, прильнуть губами к его шее.              — Руки, — Тэхён перехватывает его за запястья и придавливает их к матрасу, получая в ответ непонимающий взгляд альфы, заставляющий его фыркнуть. — Лежи смирно, папочка Гук, — он расплывается в ухмылке, прежде чем обхватить ладонью горячую плоть и провести по ней пару раз, вырывая из чонгуковых губ низкий стон. — Ты слишком плохо себя вёл.              — Ты не можешь звать меня папочкой, — отчаянно хнычет Чонгук, толкаясь в нежную ладонь. — Это… слишком.              Тэхён отвечает ему усмешкой и, больше не желая медлить, шустро расправляется с презервативом, раскатывая его по члену, и осторожно насаживается сразу на всю длину, заставляя альфу, гортанно простонав, податься бёдрами вперёд, ощущая, как мягкие стенки сжимаются вокруг его ствола. Кажется, он ждал этого вечность.              — Хорошо тебе? — довольно хмыкает омега, начиная двигать бёдрами, набирая темп, и, уперевшись ладонями в чонгукову грудь, наклоняется к нему, чтобы оставить короткий влажный поцелуй на его губах.              — Хочу к тебе прикоснуться, — уже чуть ли не воет Чонгук. Ему бы ухватиться за эти желанные бёдра и начать трахать Тэхёна так, что у того из глаз искры посыпятся, но он ограничен в своих действиях, и отчего-то это заставляет его двигать бёдрами активнее, вбиваясь в тело омеги всё быстрее. — Я хочу тебя всего, чёрт возьми. Хочу поставить тебе метку. — Чонгук тянется к пульсируещей вене на шее Тэхёна, желая впиться в неё зубами, но тут же получает лёгкий толчок в грудь.              — Кусай где хочешь, но только не там, — омега обводит языком его пересохшие губы и прикусывает нижнюю, слегка оттягивая её.              — Почему ты не подпускаешь меня к себе? Не доверяешь альфам?              — С тех пор, как от меня ушёл муж к омеге помоложе — нет, не доверяю, — слегка раздражённо отвечает Тэхён и продолжает активно насаживаться на член, чувствуя, как по его бёдрам стекает смазка, отчего возбуждение ударяет новой волной.              — Я бы никогда так с тобой не поступил, — проводя кончиком носа по изгибу шеи омеги, он нежно целует его в плечо, несильно прикусывая, а Тэхён лишь фыркает. — Я не настолько дурак, чтобы добиваться мужчины своей мечты, а потом уходить от него. Этот альфа что — слепой? Почему он не видел, как ты прекрасен?              — Ты слишком много болтаешь, заткнись, — омега вяло закатывает глаза, ощущая, как его сердце внезапно в груди подскакивает. — Просто продолжай трахать.              — Ты такой красивый, — не унимается альфа, и Тэхёну уже даже становится наплевать на то, что Чонгук позволяет своим рукам скользнуть по его бёдрам и крепко ухватиться за них, пока альфа продолжает вбиваться во влажную растраханную дырочку омеги, каждый раз проходясь головкой по комочку нервов, отчего электрический разряд проходится по коже обоих. — Где ты был раньше? Почему я не встретил тебя в свои восемнадцать?              — Почему ты не затыкаешься? — раздражённо рычит Тэхён, активно подмахивая бёдрами навстречу чонгуковым, хотя всё же чувствует, как краска приливает к его щекам, и в груди отчего-то так сильно печёт. — Я хочу кончить уже, так что кончай болтать и… трахай, блять.              Чонгук, не выдерживая, резким движением переворачивает омегу на спину и, придавливая его к кровати своими руками, начинает вбиваться в податливое тело. Он цепляется пальцами за мясистые бёдра, погружая член в тугую бархатистую задницу всё быстрее, наращивая темп, и припадает губами к острым ключицам, оставляя чуть ниже них лёгкие укусы и красноватые следы.              Тэхён хватается за плечи альфы и, откинув голову на подушки, прикрывает глаза от удовольствия, кольцуя ногами чонову талию. Он подаётся бёдрами вперёд, двигаясь навстречу, чувствуя, как жар стремительно скапливается внизу живота.              — Ну же, давай, хочу кончить вместе с тобой, — томно шепчет Тэхён в губы альфы и тут же громко стонет, когда Чонгук, тихо прорычав в ответ и пригвоздив его к постели, проходится прямо по простате, отчего омега не выдерживает и обильно кончает, тут же прогибаясь в спине.              Чонгук утыкается носом в его шею, наваливаясь всем телом на омегу, и загнанно дышит, чувствуя, как горячая сперма наполняет презерватив, а плотные стенки сжимаются вокруг его члена. Он перекатывается на спину, ложась рядом с Тэхёном на влажные простыни, и приобнимает его, собираясь уже сжать омегу в своих крепких объятиях, но не тут-то было.              — Иди первым в душ, — говорит Тэхён быстрее, чем альфа успевает потянуть свои лапы к нему. — Скоро Чанмин вернётся, — и соскакивает с кровати, тут же подбирая с пола чужую одежду и кидая её в руки Чонгука.              Тот смотрит на него с долей смущения, собираясь что-то сказать, но, потоптавшись недолго на месте, решает, что поговорит с омегой позже, когда они оба остынут. Ведь прояснить же ситуацию нужно. Кто они теперь друг для друга: пара или Чонгуку так и продолжать ходить добиваться расположения омеги до скончания своих лет?              Тэхён быстро накидывает на себя домашнюю одежду, прежде вытерев остатки спермы салфеткой, когда слышит шум в коридоре и, спохватившись, спешит выйти из комнаты.              — Отлично, ты пришёл, — замечает омега, когда заходит в коридор и видит сына на пороге, снимающего с себя кроссовки. — Ну-ка, иди сюда, — он подзывает его к себе рукой, а тот, подняв на него растерянный взгляд, непонимающе смотрит, моргая.              — Что я опять натворил?              Тэхён его игнорирует и сам подходит к омеге, начиная обнюхивать того, отчего Чанмин аж дёргается в ответ на такой странный жест. Старший омега ненадолго замирает, когда, учуяв знакомый запах, но чутка послабее, чем у Чонгука, понимает, что альфа его не обманывал, — у его сына и впрямь точно такой же запах, разве что слегка отличается интенсивностью.              — Что т-такое? — бедный Чанмин совсем не понимает, что происходит, а затем сам зачем-то решает принюхаться. Ну, мало ли. — И почему у нас в квартире… такой сильный запах мистера Чона?..              Омегу тут же словно током прошибает, и он выпрямляется, мигом поправляя свою футболку и прочищая горло, прежде чем, вскинув голову, будто бы всё «окей, тебе просто показалось», говорит:              — Не задавай лишних вопросов, — слегка краснеет Тэхён. — Можешь теперь идти к себе в комнату. Наказание отменяется.              Чанмин мгновенно меняется в лице, всё ещё не догоняя, что за снисхождение сошло на его отца, и уже собирается побежать к себе, как тут же его вновь останавливают, преграждая путь.              — А ну-ка стой, — хмурится Тэхён, замечая краем глаза, как на шее его сына красуется свежий засос. Хоть и маленький и скрытый за воротником джемпера, но всё же есть! Только он избавился от одной проблемы, как тут же назрела новая. И почему быть отцом так тяжело? — А это ещё откуда, Ким Чанмин?! Потрудись объяснить сейчас же!              — Это… — Чанмин мигом тушуется, пытаясь прикрыть засос, хотя уже поздно — его и так поймали с поличным, — один альфа… Не бери в голову, пап. Я знаю, как предохраняться.              — Какой ещё альфа? Я чую от тебя только запах Хэджуна! — ещё сильнее хмурится старший омега. Кажется, до него медленно начинает доходить, что за чертовщина происходит в последние несколько дней, но всё же…              — Ладно! — сдаётся Чанмин, разводя руки в стороны, и дует губы. Когда-то это должно было произойти. — Мне нравится Хэджун, всё, ты доволен? И не нужно мне тут читать нотации о нетрадиционной любви. Тебе нравятся альфы, — он указывает на Чонгука, который внезапно появляется в дверном проёме и просто пожимает плечами, а Тэхён аж вздрагивает от такой неожиданности и заливается краской. — А мне — омеги… К тому же, Хэджун не хуже альфы! — и, глубоко вдохнув, омега заканчивает свою речь: — Вот и поговорили.              Тэхён успевает только глазом моргнуть, как его сын тут же скрывается за дверью своей комнаты, не забыв хлопнуть ей.              — Похоже, у нас, Чонов, какая-то необъяснимая слабость к вам, Кимам, — отзывается альфа, подходя сзади к омеге и усмехаясь сам себе. Тот бросает на него нахмуренный взгляд, в котором так и читается: «Лучше заткнись, не до твоих шуток сейчас», на что Чонгук вновь пожимает плечами и позволяет себе приобнять омегу за талию.              — И что ты думаешь?.. — нерешительно спрашивает Ким, игнорируя жест со стороны альфы, и кивает в сторону комнаты своего сына. Он не думал, что когда-нибудь ему придётся столкнуться с подобным, ещё и в такой обстановке. Как обычно поступают отцы, когда узнают, что внуков им не ждать, потому что их сын «по омегам»?              — Что у Хэджуна отличный вкус, — хмыкает альфа, заставляя Тэхёна закатить глаза. — Потому что Чанмина отлично воспитал его прекрасный отец, и он вырос потрясающим мальчиком. Хэджуну с ним определённо повезло.              Тэхён то ли дар речи теряет, то ли просто не находит, что на это ответить, и, кажется, краснея в очередной раз, опускает взгляд, качая головой. Что этот альфа вытворяет с ним — неизвестно. Но нравится ли это ему? Возможно, совсем чуть-чуть.              — К тому же, если их союз позволит мне чаще видеть такого очаровательного омегу, — Чонгук прижимается к Киму, кладя подбородок ему на плечо, — то я всеми руками «за».              — Боже, какой же ты… — смеётся Тэхён, отмахиваясь от него, а в груди уже не просто теплеет, а, кажется, те самые бабочки вспархивают.              — Ну так что, — альфа заглядывает через плечо в обворожительные глаза, которые уже заметно потеплели, как и сам омега, которому, судя по всему, больше не хочется убить Чонгука. — Я могу рассчитывать на свидание?              — А ты уверен, что готов потом терпеть меня? — закатывает глаза Тэхён и тут же хихикает, когда альфа щипает его за бок и, заставляя развернуться к себе, смотрит на омегу обиженно.              — Более чем готов, — на полном серьёзе отвечает он.              И Тэхён впервые за это время улыбается ему, смягчаясь то ли от хорошего секса, коего у него давно не было, то ли от того, что всё устаканилось, и Чонгук на самом деле оказался очень даже хорошим альфой. Хотя кто его знает, время покажет.              А Тэхён всё же позволит этому случиться.              — Тогда я свободен завтра после шести.