Не могу сдержать желание

Чонгук рвано выдыхает. Тэхён жмётся своим сочным задом к его паху, потирается и запрокидывает голову. Он стонет очень тихо, но для Гука всё уловимо. Они в грёбаной кладовке, где-то рядом проходит стафф. У них перерыв на пятнадцать минут после репетиции на сцене и буквально через минут восемь им нужно возвращаться. Но Ким упорно прижимается ближе, виляя своей великолепной попкой. – Детка, нам нужно сейчас возвращаться, – Чон вздыхает, но ставит руки на поясницу, от чего тот прогибается сильнее. – Чон-и, я так хочу, так чертовски сильно хочу... – он полыхает внутри и снаружи. – Я мечтал об этом ещё с утра, когда ты прошёл мимо меня в одном полотенце, когда... когда все твои татуировки были на виду. А ты же знаешь как они меня заводят... Когда ты такой весь потный от танцев жадно глотал воду из бутылки, когда, ах! Тэхён сейчас очень чувствительный, он знает. И Гук тоже знает. Они оба понимают, что довели друг друга. До предела. Поэтому Чон шлёпает и жмётся вставшим членом. Стонет так, что больше похоже на рык. Он тянет того за бёдра, не выдерживает долго и спускает спортивки вниз, любуясь видом. Смазки у них нет, дверь на ключ не закрыта, скоро репетиция должна продолжиться, вокруг ходит стафф в поисках нужных для мемберов вещей. Экстрим? Тэхён тянет руку назад, на ощупь находя чужое возбуждение, старается оттянуть трусы и резинку шорт, но сил у него на это практически нету. – Ты растянут? – Да, давай быстрее. Ким ноги сводит, закусывая губу до крови, чтобы не дай Бог издать слишком громкий стон, когда Чон трётся головкой о вход. Он зажмуривает глаза, резко выдыхая. – Какой же ты восхитительный, крошка... У Чонгука глаза горят, в них черти пляшут, а зрачки настолько расширенны, что радужку цвета кофе американо и не видно. Он не может отпустить свою детку, не насытившись сполна. Время идёт, Чон опускается на колени, облизывая дырочку. – Ах, Чонгук, что ты... – Тише, малыш, я знаю, что ты безумно этого хочешь. Старший не выдерживает, начиная самостоятельно насаживаться на язык, чувствуя, как старательно брюнет его вылизывает. Вместо стонов из него теперь вырываются жалостные скулежы. – Чонгук, пожалуйста, не мучай мен- ах! – Будь тише. Его ноги дрожат, его сводит судорогой, он ощущает подходящий оргазм. Руки не держут, опоры, кроме стены, у него нет. Тэ хочет прикоснуться к себе, уже тянет руку вниз, но Чонгук резко перехватывает его запястье и заводит за спину к себе. – Чонгук, пожалуйста! – Ты хочешь, чтобы я вошёл? Хочешь ощутить меня в себе? – Да, я хочу! – Покажи, как ты хочешь. Тэхён разворачивается, приспускает до конца чужую одежду, разворачивается назад, берёт член в руку и направляет в себя. Он медленно насаживается до конца, из его рта вырывается восхитительный вздох и стон, а глаза ползут наверх, после чего закрываются. – Просто трахни меня уже, хён, я не могу больше терпеть... – Как скажешь, конфетка. Тэхён давит на эрогенную зону словом «хён», зная, какую реакцию сейчас ожидать. Чонгук не тянет резину, сразу хватая того одной рукой за бёдро, второй за волосы и срывается на бешеный темп. Ким кричит, действительно не стонет, а кричит от удовольствия. Слёзы из глаз из-за удовольствия не сдерживаются, потому что спустя несколько толчков Чонгук сразу попадает по простате, начиная жёстко впечатываться бёдрами в чужие, ощущая дрожь Тэхёна. Старший хочет поцеловать того, хочет прикоснуться к сильной спине или груди, хочет сжать мышцы на руках, ощутить все бицепсы, смотреть на татуировки, что и стали причиной дикого возбуждения. Хочет развернуться, посмотреть в эти чёрные омуты и поглядеть на дьявольскую ухмылку, но нету сил. Ему ни на что не хватает сил, кроме как принимать член в себя и кричать так, что, ох, сто процентов, их слышно почти на сцену. Чонгук заводит руку к лицу, затыкая того своей ладонью, трахая на такой же скорости. Он резко останавливается, забирает руку назад, слушает и смотрит на реакцию Кима: тот всхлипывает, тряся попой в разные стороны. – Гук-и, прошу, не прекращай... – Ты хочешь ещё, Тэхён-ни? – Да! Пожалуйста... Слов мало, действий мало. Желание Тэхёна можно прочесть только в глазах, но тот развёрнут к стене и зажмуривает их к звёздочкам и пятнам. Чонгук продолжает, наращивает темп своими крепкими, мускулистыми бёдрами. Такими невероятными, по которым Тэхён постоянно течёт. Ещё минуты две и Тэхён кончает с громких и жалостным криком. Он буквально бьётся в конвульсиях от переизбытка эмоций и яркого оргазма. Одежда всё ещё на них, они мокрые, затраханные и довольные. Вид, конечно, не камельфо, но ничего же страшного? *** – Эти чёртовы кролики меня когда-нибудь доведут. Репетиция началась двадцать минут назад, я уже задолбался их ждать. – О, идут. – Ну что, натрахались? – Чонгук, Тэхён, мы, конечно, всё понимаем, но не здесь же, ну. Здесь стафф и у нас репетиция. Вы заколебали трахаться на каждом шагу. Делайте это или дома, или хотя бы... хотя бы в тихом месте и тихо! Парни переглядываются, виновато опускают головы вниз и машут готовой в знак согласия. Они стараются. Действительно стараются не возбуждаться, но... это же не контролируется. В следующий раз они занимаются сексом, только хотя бы, как говорил Намджун, хотя бы тихо.