Губы

      Громкое шипение шести открытых бутылок пива наполнило комнату. Это была прекрасная традиция группы, для начала репетиции. Они всегда пили по хмельному за призыв хороших идей, что в каком-то смысле помогало. Хотя бы поднимало настроение, которое у всех сегодня было особенно обычным. Вчера они наконец определились с гитарным соло для песни «Bestrafe mich» и сейчас надо было прогнать заново.       — Так, давайте начнем с того на чём закончили. — Резво начал Кристоф, ища свои палочки.       Ребята завозились над подключением своих инструментов, пока Тилль стоял в стороне, ожидая когда все закончат. Флаке помогал Олли искать шнур для баса, который Пауль держал в руках. Подключив гитару к комбику, Рихард уселся, и начал обсуждать с Кристофом начало песни. Сойдясь на том, что надо выделить первые и третьи доли, Шнайдер обратился к Тиллю, а Рихард обернулся, чтобы определить степень собранности остальных, и увидел старательно не улыбающегося Пауля, руки которого находились за спиной. Закатив глаза, он подошёл к этому негоднику, и встал рядом.       — И долго ты так прикалываться будешь? — С легким раздражением сказал Круспе.       — Пока не перестанет быть угарно. — Не сдержав улыбку прошептал Хайко. Флаке уже сдался, а Олли продолжал шарить под тумбой, надеясь что шнур завалился туда.       — Понятно. — Закатив глаза Рихард отодвинул возмущавшегося Олли от тумбы, достал из нижнего шкафа нужный кабель, и передал басисту, расстраивая этим Пауля.       Наконец можно начинать.       Ребята начали играть, и всё пошло как обычно. Тилль пропускал вступления, Флаке ныл, что они ещё ни разу не дошли до его партии, Пауль ворчал из-за текста и безостановочно подкалывал Рихарда, который возвращал всё в привычное русло. То есть бесил всех тем, что останавливал игру чуть ли не каждые пять минут, потому что кто-то слегка выбивался из ритма. И только Олли сидел и думал как сказать, что его бас вообще-то не подключен.       В общем, совершенно обычный день.       Спустя уже пятнадцатую попытку Рихарда достучаться до Тилля, чтобы тот поменял тональность, и наконец попал в ноты, на что Линдеманн молча кивал, и переписывал текст, на более жёсткий лад. Честно говоря, он Рихарда не слушал. Может быть по этому только с ним у Круспе остались более менее адекватные отношения?       В прочем, все устали, но добились хоть какого-то прогресса, сыграв песню полностью. Рихард всё бурчал что его гитару заглушает Пауль, но после всеобщего злобного взгляда, на просьбу сделать его громче, Рихард заткнулся. Все сошлись на том, что пора устроить перерыв.       Рихард никогда не приветствовал такие моменты, он считал, что работать надо до последнего, и сейчас он снова сел за гитару, включил метроном, и начал тренировать свое соло.       Всё шло хорошо, пока он не почувствовал, как что-то изменилось. Никто не ворчал ему под ухо и не шутил над его прической. Голоса ребят всё так же звучали, как и стеклянные бутылки в их руках, но чьего-то голоса недоставало. Подняв взгляд, он быстро осмотрел группу и мельком заметил как дёрнулась голова Пауля. Его голос тут же вернулся в разговор, и всё стало как прежде, кроме глупой мысли Рихарда о том, что этот придурок на него пялился.

***

      На часах было пол четвёртого когда ребята решили наконец поесть. Сегодня должен был готовить Пауль, но зная его навыки в кулинарии, безопаснее было пойти купить шаурму у остановки. Как они, собственно, и сделали. Заказав пять больших острых — Флаке отказался, сказав, что у него и без шаурмы проблемы с желудком —, ребята решали, что будут делать после репетиции, и все сошлись на том, что неплохо бы сходить на озеро.       — Надо ещё в город съездить, продукты почти закончились, к тому же мне нужны новые струны...— Начал перечислять Рихард, пока Тилль его не перебил.       — Отлично, тогда завтра соберёмся, и съездим, но надо написать список, а то как обычно, только бутербродами и будем питаться.       — Ага, с таким рационом ничего кроме рэпа и не состряпаешь — пошутил Кристоф, и все поддержали его смехом.       Спустя пятнадцать минут их еда была готова, и все наконец замолчали, наслаждаясь этим великолепием в лаваше. Всё было отлично, но Рихард почувствовал крайне знакомое ощущение, будто на него кто-то пялится, и оглянулся, ища наблюдателя. И второй раз за сегодня, он заметил как нервно дёрнулась голова Хайко.

***

      Третий раз был на речке.       С горем пополам ребята втиснулись в набитую под завязку машину, Пауль, Флаке и Оли сидели на заднем, с Кристофом на руках, а Тилль и Рихард сели впереди. Дорога была не очень долгой, но довольно болезненной, ибо их мотало на каждой кочке, и все единогласно решили, что Тилль больше водить не будет. Его короткий путь до озера растянулся на час, а то и больше, если бы Кристоф не пересел за руль. Только вот Паулю пришлось сесть вместе с Рихардом, потому что при такой раскладке, места сзади попросту не осталось.       Приехав на место, ребята буквально чуть не вывалились из машины, и первым делом, сняв майки прыгнули в озеро, под крики «Кто последний тот грязная свинья!». Ребята запрыгнули почти одновременно, и сошлись на том, что свиньёй они нарекут Ландерса, а главным аргументом было то, что он самый низкий, и если встанет на четвереньки, то будет вылитая свинья.       Закончив с распределением ролей, Тилль вышел из воды, и пошёл ставить удочки, дабы вечером им было что поесть. К тому же он обдумывал текст для новой песни, который точно будет связан с поцелуем лягушки. Правда, Тилль пока ещё не знал почему.       Выйдя из воды, Рихард оставил святую троицу топить Флаке, пока сам расстилал покрывало, дабы немного загореть, и заодно подумать над новыми риффами. К этому моменту остальные уже вышли из воды, и по предложению Пауля начали строить замок из песка. Подумав про себя «Дети…» — Рихард перестроил шестую струну на дроп D и начал практиковаться. Он давно не брал в руки акустику и хватило его не на долго, потому что после флажолета и барре его руки сами просили о помощи. Прекратив издевательства над инструментом, Рихард оглянул местность и встретился взглядом с Паулем, который резко отвёл взгляд и вернулся собирать песок для ещё одной башни.       Такие действия Ландерса начали подбешивать Рихарда и он отметил в голове, что нужно докопаться до Хайко по этому поводу, но отложил гитару в сторону и прикрыл глаза, надеясь немного поспать. «В прочем, пусть пялится сколько хочет.» — подумал Рихард перед тем как уснуть.

***

      Ребята вернулись поздно. Тиллю всё же удалось поймать двоих карасей, и ребята прям там их и зажарили. Пауль всё шутил про их схожесть с Рихардом, пока тот не кинул в него вилкой.       Оказавшись дома, Пауль первым забежал в ванну и захлопнул дверь. За ним тут же устремился Рихард, которого до этого дважды обсыпали песком, и начал бить по двери, пока за ней раздавались только победные выкрики. Закатив глаза, Круспе оставил дверь в покое и решил подпортить жизнь этому приколисту. Насвистывая какую-то мелодию, он вышел из дома, и повернув пару краников, отключил горячую воду. Спустя пару секунд весь дом услышал громкие вскрики и маты в сторону Круспе. Улыбнувшись, он пошел заваривать себе чай. Спустя какое-то время из ванной вышел недовольный Пауль, и показав язык гитаристу, направился в свою комнату. Сегодняшний день довольно сильно вымотал ребят, и по приезде все сразу разошлись, кроме Тилля с Рихардом, которые решили молча посидеть на кухне. Увидев, что ванна наконец свободна, Риха оставил Тилля одного. Вернув горячую воду обратно, Рихард наслаждался тёплым потоком воды, и ему пришла в голову мысль, что сейчас самое подходящее время, чтобы расспросить этого шутника о его причудах.       Зайдя в комнату с полотенцем на голове, Рихард застал Пауля за игрой на гитаре, но тот сразу же перестал, и вопросительно поднял одну бровь, спрашивая «Что ты здесь забыл?» Момент с ванной успел выветриться из его головы.       Рихард прикрыл дверь, облокотившись на неё, скрестил руки, и прокашлявшись начал:       — Ты сегодня весь день на меня пялился. — Увидев перемену в лице Пауля, его стыдно отведённые глаза, Рихард достал сигарету из лежащей на тумбе пачки, и закурив, продолжил. — Ты думал я не замечу?       — Нет. Просто у тебя губы странные, Arschloch. — Пытался оправдаться Пауль, вернув взгляду уверенность.       — И что же в них такого странного, Scheißkerl? — Рихард непонятливо посмотрел на Пауля и скептически выдохнул дым.       — Большие они слишком. Как у негров, чесслово. — С серьезным лицом выпалил Пауль.       — И что дальше? — Рихард искренне не понимал, какую проблему в его губах нашёл этот идиот, который даже медиатор нормально держать не может?       — Ну, знаешь, я бы хотел их потрогать. Вот об этом я думал. — С неожиданной, ошеломляющей честностью выдал Пауль.       — Мысли у тебя тебя конечно, странные. — Рихард сделал ещё одну затяжку, и спустя какое-то время добавил. — Ладно, щас докурю только.       — Чего? — глаза Пауля расширились       — Что слышал.       Следующие пять минут прошли в неловком молчании, и мыслях Рихарда о том, почему же он согласился? Но потушив сигарету о пустую банку пива, пересел ближе к Паулю.       — Трогай. Только не долго.       Пауль молча кивнул, и Рихард заметил как двинулся его кадык при сглатывании слюны. Ландерс выглядел взволнованным. Закрыв глаза, он придвинул лицо, чтобы Паулю было удобнее, и почувствовал как тёплые, мягкие руки дотрагиваются до его лица, а большой палец скользит по губам. Верхняя, нижняя, верхняя. И наоборот. Дальше Хайко схватил его губы двумя пальцами и осторожно оттянул. Рихарду это не понравилось, и он нахмурил брови, но глаза не открыл.       Следующие тридцать секунд его губы были обтроганы полностью, всеми возможными способами. Но неожиданно он почувствовал, что Пауль убрал руку, и уже хотел спросить закончил ли он, как почувствовал прикосновение чего-то более мягкого, чем руки. Его губы, слегка воспалённые от предшествующих действий, сами начали отвечать на неожиданный поцелуй, но тут Рихарда будто облили кипятком и он резко открыл глаза, чуть ли не отпрыгивая от Пауля. Тот выглядел совершенно обескураженным. Было видно, что он тоже не ожидал такого от себя, но пока им оба не стало стыдно находиться в одной комнате, Круспе поспешил удалиться. Им о многом надо подумать.

***

      Весь следующий день Рихард был на нервах. Он постоянно трогал себя за губы, пытаясь одновременно отогнать мысли о вчерашнем, и вспомнить как можно ярче. Безостановочно кусал их, пока они не начали отдавать болью, при любом соприкосновении. Когда он ловил мимолётные взгляды Пауля, то его будто били током, и он отворачивался на сто восемьдесят думая о том, что если продолжит так делать, то ребята точно его в чём-то заподозрят.       Пауль тоже выглядел странно. Ходил как призрак, на вопросы отвечал без какого либо энтузиазма, а на репетиции сидел как в воду опущенный. Сразу было видно, между этими двоими что-то произошло. Но после того, как Рихард спокойно согласился убрать его соло к чертям из «Bestrafe mich», и заменить его на партию Флаке, все осознали. С ними что-то не так.       Сойдясь на мысли, что без этих двоих ехать в город будет определенно легче, ребята решили, что запереть этих двоих вместе будет лучшей идеей для их примирения.       — Разберитесь!       Ребята запихнули этих двоих в ванной и оставили там закрытыми. План был идеальным, за исключением того, что эти двое, возможно, разорвут друг друга.       — Ну и что будем делать? — Первым выступил Пауль.       — Не знаю, думаю надо подождать. Когда-нибудь они откроют. — Рихард до сих пор не понимал каким образом остальным удалось затащить его сюда. Да ещё и к этому придурошному.       — Ага, идея огонь. — Пассивная агрессия Пауля начала медленно выплёскиваться. Ему самому было не очень уютно сидеть с Круспе в одной комнате.       — А у тебя есть мысли получше?       — Ну, ты можешь выбить дверь.       — Хуйня вопрос, только на какие шиши мы будем её чинить?       — Тогда не знаю. — Пауль развёл руками и сел на бортик ванной.       — Значит будем сидеть здесь, пока они не вернуться. — Рихард присел на толчок, и откинул голову назад. — Я пока посплю.       — Отлично, я с тобой. — Как-то нервно выдал Пауль, залезая в ванну.       Они лежали так около получаса, пока Рихард не услышал тихое посапывание. Его глаза открылись, а губы растянулись в злобной улыбке.       — Ну, что ж... – Тихонько встав со своего места, он бесшумно подошёл к ванной, и убедившись, что Пауль всё ещё спит, врубил ледяную воду.       – Блядь, что за нахуй?!? - Лицо Пауля перекосилось от холода и недоумения. Он мигом выскочил из ванной, чуть не ударясь о голову ржущего Круспе.       – Ну ты и мудила... – выдал расстроенный Пауль, снимая и выжимая майку. Она пострадала больше всего.       – Теперь мы квиты. – через смех проговорил Рихард, держась рукой за живот.       – Тепель мы квити... – вытирая голову полотенцем, передразнил Пауль. – И что я тебе такого сделал?       – Ну к примеру засосал. Без разрешения. – Рихард скрестил руки, садясь обратно. По его расчетам ребята должны были скоро вернуться.       – Ты первый своими губёхами светил, вот я и не удержался. – С напором начал Пауль. – К тому же ты первый ответил на поцелуй.       – Я растерялся       – Ага, а сегодня ты кусал их точно не для того, чтобы моё внимание привлечь? Чтобы я ещё больше хотел тебя поцеловать?       – Так ты всё ещё хочешь? – с непониманием выпалил Рихард. Он и не подумал, что Пауль всё ещё хочет с ним целоваться.       – Да. Всегда хочу.       Рихард подошёл к Паулю и взял его лицо в руку.        — ТЫ хочешь меня поцеловать. Я тоже хочу, чтобы ты меня поцеловал, так что же мы будем делать?       — Не знаю, к примеру… вязание?       Рихард закатил глаза и потянулся к желанным губам, как услышал звук отодвигающейся щеколды, и тут же отскочил. В ту же секунду дверь открылась, и виду ребят предстал ярко-красный Рихард, который тут же поспешил удалиться, и полуголый мокрый Пауль. Тилль грустно на них посмотрел, говоря, что план был не его.        — Понятно, свали. – резко ответил Пауль, желая, провалиться под землю.       — Так, вы помирились?       — Типо того. Только не надо снова нас закрывать, ладно? В следующий раз всё может обойтись с большими потерями.       — А ты что-то потерял?       Свою гетеросексуальность, подумал про себя Пауль, но сказал что-то про одежду.       Остаток вечера они провели за игрой в гляделки. Ребята всё гадали, что произошло с этими двумя, но решив оставить эту проблему на завтра, все разошлись по своим комнатам.       Немного погодя, Рихард уже собирался зайти к Паулю, чтобы тот не думал, что его бросили, но Ландерс его опередил.       — О, добрый вечер, какими судьбами? – с тонким сарказмом произнес Круспе.       — Ты отлично знаешь какими, Круспе. Мы блять дважды чуть не засосались.       — И что дальше? – широко улыбаясь провоцировал Рихард.       — А дальше, если ты хорошо учился в школе, идёт цифра три. – Пауль подошёл вплотную к Рихарду и вцепился в его губы, как будто это последний поцелуй в его жизни.       Рихард резко прервал его, и Пауль недовольно выдал:       — Ну что ещё?       — Ты дверь не закрыл, дурень. К тому же, стоя неудобно. И не надо пытаться меня съесть, в конце концов у нас ещё куча времени.       – Понял, сейчас. – Пауль подбежал к двери, и увидя рядом стоящего Тилля, подмигнул ему и закрыл дверь. Никогда ещё Тилль не был так близок к тому, чтобы уронить кружку с чаем, которую он нёс для Флаке. Поразводились тут пидорасы.       Замкнув дверь на щеколду, Пауль сел к Рихарду на кровать и без лишних слов начал его целовать. В этот раз более мягко, что Рихарду нравилось больше. Их дыхание выровнялось, и руки Пауля оказались на его плечах. Руки Круспе оказались на талии Ландерса, притягивая его ближе. Целоваться было довольно приятно, хоть и губы Ландерса были не такими уж и крупными, но явно умелыми. Его хотелось трогать и целовать, пока они не встретились языками, и Рихард не отпрянул, сказав:       — Это уже как-то по гейски.       — Все верно, ведь ты и есть самый настоящий гей.