Вдали от посторонних глаз

      Натали поежилась. Утро в парке было сырым, по-осеннему прохладным. Даже пробивающие сквозь пока зелёные листья солнечные лучи никак не грели. Небо радовало — бесконечно голубое, с ватными, кудрявыми облаками. Иногда небо над Лондоном удивляло. Она любила небо. Оно никогда не было одинаковым, оно жило здесь и сейчас.       Вдохнув полную грудь свежего, чуть холодноватого воздуха, она оторвалась от окуляра фотоаппарата и посмотрела на скачущего в росистой траве рыже-белого лохматого щенка. Хозяйка щенка чуть сонно ежилась на скамейке, попивая горячий кофе. У Натали в животе заурчало — она так торопилась успеть к рассвету в парк, что не успела позавтракать. Пока хозяйка не обращала на фотографа внимание и была занята напитком, Натали сделала несколько не плохих кадров. Женщина на скамейке в лучах утреннего рассветного солнца была невероятно прекрасна. Ни начинающаяся седина, ни сонные глаза и отсутствие макияжа никак не портили её.       Натали поймала себя на мысли, что ей не хватает иногда вот такой вот отрешённости от мира. Спешка, работа, ретушь фото съедали почти все её время. Иногда же хотелось просто проспать под одеялом до глубокого полудня.       Настойчиво запищал телефон, приглушенный до минимума. Натали достала его из кармана и посмотрела на экран. Говорить о чем-либо со звонившим совершенно не было желания. К сожалению, разговора было не избежать, как она не старалась. Вздохнув, Натали отправила телефон обратно в карман. Потом. Все потом. Совершенно не хотелось портить такое прекрасное утро в Лондоне разговором об умирающих отношениях.       Закончив фотосессию, она глянула на наручные часы. Прошло достаточно немного времени. Всего-то каких-то полтора часа. Солнце выкатило свой яркий диск из-за деревьев, окончательно пообещав великолепный осенний день. Натали села на скамейку, чтобы заменить флэш-карту в фотоаппарате, когда вдруг знакомый голос заставил её вздрогнуть. — Доброе утро! — на скамейку рядом с ней чья-то длинная рука в темно-сером пальто поставила картонный стаканчик кофе. Натали подняла голову и оглянулась. Позади скамейки, за её спинкой, стоял недавний знакомый. Вокруг шеи намотан тонкий шерстяной шарф. Очки слегка запотели. Влажность осеннего утра заставила потеть и её технику. —О, это снова Вы, Том! — словно с каким-то разочарованием произнесла она. Мужчина был навязчив. Это её раздражало. Хотя, возможно, её раздражало не это, а то, что ей предстояло — разговор с любимым человеком, с которым решила прервать отношения. Почти весь вчерашний вечер она старалась дозвониться до него, зная, что не смотря на разницу в часовых поясах он еще не спит. — Извините, похоже, я не вовремя, — заметив ее напряжение, произнёс мужчина, решая стоит ли продолжить разговор или лучше удалиться. — Да нет, кофе как раз-таки вовремя, — наконец улыбнулась девушка, кивнув. Том с облегчением выдохнул. Меньше всего ему хотелось навязываться. — Если Вы позволите, я присяду? — Ну, конечно, это же не частная собственность, — убирая со скамейки рюкзак и фотокамеру, отозвалась она. Мужчина кивнул и присел на край скамьи. Некоторое время они пили кофе в полной тишине. Натали отстраненно посматривала по сторонам, и тут её озарило. — А где же Бобби? Вы пришли в собачий парк без него, или он снова удрал?       Мужчина лучезарно улыбнулся. Натали не смогла не отметить, что эта улыбка располагает к себе своей теплотой. — Сегодня Бобби остался дома… Чтобы не повторить недавний конфуз. — То есть Вы в парке для собак без собаки? — непонимающе устаивалась на него девушка. Тот, поджав губы, заулыбался. — Слушайте, Натали… Я… Ммм… Как бы это правильно сказать? Заинтригован Вами, — подобрав подходящее слово, наконец сказал Том. — Ну, и ещё я должен Вам кофе! — Заинтригован? Неужели? — усмехнулась она, чувствуя на себе его пристальный, хоть и наполненный теплотой, одновременно достаточно тяжелый взгляд. Осмотревшись, она поняла, что в парке их кампания уже привлекла некоторое внимание. На приличном удалении от них на скамейке сидел мужчина с внушительным телеобъективом в руках. — Да… Мне пришлось ходить в этот парк четыре дня подряд каждое утро, чтобы наконец отдать Вам долг, — объяснил Том, допивая свой кофе и вертя в руках пустой стаканчик. Он заметно нервничал, от чего длинные пальцы то и дело порхали от оправы очков к непослушным вьющимся рыжеватым локонам. — Серьезно? Я не ожидала, что Вы воспримете ту ситуацию так близко к сердцу. Признаюсь, что мой рюкзак не пометила только ленивая собака, по этому я не слишком удивлена или расстроена, — призналась Натали, чувствуя, как в кармане настойчиво вибрирует телефон. — Ого! Хех! Я не думал, что так часто это случается, — смутившись, Том принялся перебирать складки шарфа на худой шее. Натали пожала плечами. — В моей работе много чего случается. Недавно был случай: семейная пара снималась у меня с веймаранерами…       При этом слове лицо Тома стало непроницаемым. Он сдвинул брови, пытаясь понять, о чем говорит Натали. Та поняла свою оплошность. — Это такая очень красивая легавая порода собак. Так вот, эта парочка играла, скакала, совершенно не обращая на меня внимания. В итоге, разогнавшись, они сбили меня с ног, и теперь одним объективом в моих запасах стало меньше, — неопределенно махнув рукой, она вздохнула, — Ну, что ж, спасибо за кофе, Том. Теперь Вы мне ничего не должны. — Мне кажется, Вам не приятна моя компания? — Ну, это не совсем так, компания Ваша очень и очень необычна, так как актёров я встречаю так редко, что Вы — первый, — призналась она, глядя на мужчину.       Солнечные лучи удачно упали на его лицо, подсветив тонкий муар веснушек, яркие, словно осеннее небо Лондона, глаза, и разгоревшиеся костром каштаново-рыжие волосы. Её рука невольно потянулась к фотоаппарату. — Том, не поймите меня не правильно — только не шевелитесь, пожалуйста!       Том улыбнулся, когда девушка достала фотоаппарат и сделала несколько снимков. Видеть работу фотографов ему приходилось довольно часто, и, когда новая знакомая вдруг встала на колено недалеко от скамьи, чтобы щелкнуть затвором, он не слишком удивился. Натали вернулась на скамью и показала ему получившиеся кадры. — По-моему, Вы — хороший фотограф, — заключил он, глядя на себя на её экране. Когда-то за эти рыжие кудри его старательно обзывали одноклассницы и не брезговали дать тумака одноклассники. Сейчас же человека с этих фотографий можно было назвать самым вожделенным в мире шоу-бизнеса. Он тяжело вздохнул. — Если Вы продадите эти фотографии, Вы легко заработаете себе на пару новых объективов.       Натали рассмеялась. — Да неужели? Кому нужны мои фотографии? Объектив стоит около тысячи долларов. Я могу только мечтать о таком гонораре. — Натали, я абсолютно серьёзно. Любой журнал купит эти три фотографии за ту сумму, какую Вы назовёте, — с ноткой грусти, сообщил Том. Натали с недоверием посмотрела в глаза мужчине. — Я не шучу. — Том… Я могу Вас называть просто — Том? Без «мистер», «сэр» и прочее? Тем более я даже не знаю Вашей фамилии… — произнесла Натали, настраивая что-то на своем телефоне. Том мельком заметил на экране смартфона уведомление о почти двух десятках пропущенных звонков. — Само собой, можете. При условии, что мы перейдём на «ты». Всё-таки мы с Вами знакомы уже… — наигранно глянув на несуществующие наручные часы, улыбнулся Том,— Почти целый час. — Ну, что ж, условие приемлимое. Том, если Вам… Тебе так досаждают фотографы и случайные папарацци, разве это будет не отвратительно с моей стороны продать снимок, сделанный в достаточно приятной беседе? — Ну… Я думаю, что всё это решаемо… В конце-концов, я ведь сам предложил продать фото, — развел он руками. Натали обратила внимание на его ухоженные кисти рук. Актёр всегда актёр. Позёр. Она усмехнулась. Натали отрицательно мотнула головой, вызвав его недоумение. — Давай, я лучше отдам тебе флэшку с фотографиями, а ты уже сам решишь, продавать их или удалить, — вынимая крохотный черный кусочек пластика, произнесла она. Том был озадачен. — Я не понимаю, ты правда такая благородная? Или хорошо прикидываешься? — сгибая её пальцы в кулак, он отодвинул ее руку в сторону, — Моих фотографий у меня достаточно, а эти — продай.       Натали замерла в нерешительности. Что делать и как выйти из ситуации она не могла придумать. Телефон вновь настойчиво завибрировал в кармане. — Ответь, — кивнул мужчина, поднимаясь со скамьи, — А я пока позвоню своему агенту, узнаю, куда можно продать твое творчество.       Натали нехотя достала телефон из кармана. Номер, с которого ей звонили, был ей знаком до боли. Разговор должен состояться, хочет она этого или нет. Грустно, что прямо сейчас, на виду у всего мира. — Да, — переходя на родной русский язык, произнесла она в трубку. — Наконец-то ты вязала трубку, — рассерженный мужской голос на том конце был ей знаком и до боли любим. — Я работала, Азамат, в чем дело? — И где ты? Я приезжал к тебе домой. Хотел поговорить. — Я в Лондоне. — Где?! Какого хрена ты там делаешь?! — Я тебе писала. Ты не отвечал. Как всегда, в общем. — Я же не раз говорил тебе, что у меня много работы. И семья. И если я не отвечаю, значит занят. — Помню, — вздохнула Натали, вскочив со скамьи и принимаясь расхаживать вокруг неё. Сердце бешено колотилось. Было больно снова слышать, что даже в такой ситуации он задвинул её на второй, а то и третий план, не смотря на то, что вместе они были уже не один год. Эти болезненные для неё отношения слишком затянулись. — Азамат, я устала. Устала ждать тебя. Устала хранить телефон под подушкой в ожидании звонка или сообщения, — наконец выдавила из себя она. — Я больше так не хочу. — И что ты мне предлагаешь? Разводиться я не собираюсь! Ты ведь сказала, что никогда не примешь мою религию! А зачем мне такая жена, когда у меня уже есть нормальная?       Натали вскипела. — Считаешь, что она нормальная, если приняла Ислам ради тебя? Это глупо! Невозможно верить человеку, поменявшему свою религию! Это моё мнение и точка! — закричала в трубку она, — Ты только и делаешь, что манипулируешь ею и мной. Говоришь, что любишь, а на деле любишь только себя! — Когда успокоишься — позвони мне сама, — ответил спокойный голос на том конце. Трубку положили. Натали готова была разреветься от злости и обиды. Закусив губу, она повернулась к скамейке, чтобы убрать телефон подальше в рюкзак, хотя самым честным желанием было разбить его об асфальт. Её недавний знакомый сидел на скамейке с видом отсутствующего человека, и во что-то играл в своем телефоне. Когда она подошла ближе, он поднял голову и посмотрел внимательно. — Вы — русская? — А это какая-то проблема? — сердито ответила вопросом на вопрос Натали. Том отрицательно мотнул головой, выдавив подобие улыбки, — Извините, не хотела грубить. — Мы снова перешли на «вы»?       Натали пожала плечами, собирая всю фототехнику в рюкзак. Ей хотелось только одного — поскорее уйти. — Я невольно подслушал разговор… — Да, тут вышло не красиво. Я сама кричала так, что, кажется, весь парк слышал, — немного смутившись, произнесла она. Том остался сидеть на скамье, глядя, как она торопливо собирается. — Уже уходишь? — Да, наверное. — Ну, тогда вот, возьми это, — произнес он, протянув ей кусочек картона, — Это — номер телефона моего агента. Я договорился, чтобы твои фотографии продали за любую цену, что ты сама назначишь.       Натали растерянно протянула руку, и взглянула на карточку. Простая, без лишней вычурности. Номер телефона, адрес и фамилия. Фамилия агента ей ничего не говорила. — Когда позвонишь, скажи, что звонишь от Томаса Хиддлстона по поводу фотографии в собачьем парке. — Хорошо, попробую не забыть твою фамилию, — засмеялась она, — Ладно, мне пора. Еще увидимся! — С удовольствием! — махнув ей вслед рукой, отозвался он. Глядя, как Натали удаляется, он немного грустно улыбнулся. Приятный собеседник, не зацикливающийся на тебе, как на известной личности — это очень редкое явление.