Милый парень, румяные щёчки.

      Лёгкий вдох, что в сея тишине разнёсся достаточно громким звуком, кажись, даже небольшим эхом, остался трепещать в ушах, пока полностью не пропал.       Взгляды предвестников были направленны друг на друга, однако, один из них явно не чувствовал себя комфортно. не каждый день увидишь шестого, что так сжимается, будто, не желая себя показать. Хотя, то оно не удивительно. зная о нездоровой любви к детям, даже, не в плане педофилии, впереди сидящего было сложно не бояться.       Сложив руки в замок, масочник положил свой подбородок на ладони. Эти формы Скарамуччи. гладкая, поблескивающая румянцем кожа. шелковистые глаза, тонкие пальчики и сочные губы. черт возьми, он же вылитое дитя, хоть и не является таковым. — Я думал, ты приедешь с Одиннадцатым, раз так боишься меня. — опасения были не зря. однако, что уже предпринять. — Он уехал к Брату. — как-то твердо и даже уверенно вымолвил Скар, уводя взгляд, в попытках сделать вид, что ему плевать.       Вытянувшись с кресла, Иль делает пару шагов в сторону мальчишки, заставляя того встать и, толком не дав отойти от ступора, усадить на колени. признаться, приятно. даже странно. они.. теплые? и удобные.       Однако ступор даёт о себе знать. он не шевелится, а это то, что нужно было одному из предвестников. Рука его легко вытягивает скальпель из рукава, сложенный вдвое, и, не церемонясь, раскрывает чужие веки, втыкая точно в зрачок сея острое великолепие и позволяя себе полностью выдернуть глаз. без нервов, конечно, они слишком крепки для этого.       пару секунд молчания переросли в язвительный крик и, удивительно, плач? кажется, Дотторе не понять этого. ему лишь понять то, какое удовольствие это приносит и то..., что его глаз даже ничего на вкус.